Соглашение

      Засыпая, Гермиона лениво думала: каково им будет просыпаться? Эти мысли были такими расслабленными, как будто бы какими-то медленными, что-то такое в полудрёме. Ей думалось: как это будет? Изменилось ли что-то? Изменилось ли всё? Или всё это неважно?       «Ещё как важно! — сонно отозвался внутренний голос. — Но для анализа ты слишком устала, спи». И она послушно уснула, переплётенная руками, ногами, возможно, даже волосами с Драко, чувствуя приятную телесность, ощущая свой вес, давление и соприкосновения тела с поверхностью кровати.       С утра все эти переживания выдуло из её головы ощущением тотального дискомфорта во всём теле. У неё что, столько мышц?!.. Болели ноги, болел живот, какой-то странной — тянущей и неприятной скорее, чем интенсивной — болью.       Она почувствовала легкое касание тёплых губ к плечу и страдальчески застонала, обозначая, что проснулась.       — У меня болит… вся я!       Губы отстранились.       — Это нормально? — немного встревоженно раздалось из-за её спины.       — Предполагаю, что, по большей части, — да. Я бы сейчас с радостью трансгрессировала в горячую ванную!..       — Могу тебя отнести, — предложил с лёгкой усмешкой Драко.       — Представляю себе эту картину, — хмыкнула она. — И, кстати, тебе не показалось вчера, что директор МакГонагалл как-то придирчиво смотрела на нас?.. Твои ночевки здесь являются прямым нарушением дисциплины! А я ведь староста!..       — Доброе утро, Гермиона Джин Грейнджер. Встретишь внутри себя мою сексапильную подружку — секси-училку, передавай «привет»…       Она вдруг так озаботилась этой мыслью, что обернулась к нему. Он был так очаровательно растрепан со сна, что ей пришлось приложить всю свою волю, чтобы не отвлечься.       — Я серьезно!       — Я уже понял, — однако его палец, наматывающий её кудряшку, не убеждал её в его серьезном отношении к проблеме. Он странно осмотрел её голову: — Я думаю, сейчас твои волосы могут выступить в роли маленькой магловской электростанции. Я даже не уверен, что с этим можно справиться с помощью магии… Возможно, тебе придется наконец от них избавиться…       Немного удивившись его познаниями в физике, Гермиона не дала себя запутать.       — Не переводи тему! Они всегда такие по утрам… — отмахнулась она от его критического взгляда. — Ты не можешь ночевать здесь!       — Всегда жду тебя в своей спальне, — он решительно не был настроен на серьёзный лад.       — Я серьёзно!       — Хорошо, Грейнджер, я понял. Трахаемся за гобеленами между уроками, — он удобнее обхватил подушку, уютно устраиваясь на ней щекой.       Она ткнула его в ребра сквозь одеяло.       Он застонал.       — Кажется, мы вчера это обсуждали!.. Я весь в синяках!       — Не ври!       — У меня оч-чень нежная кожа и близко расположенные к поверхности капилляры…       Гермиона скорчила гримасу и, отодвинув одеяло, внимательно изучила его ребра. Кроме рельефа мышц, веснушек и нескольких застарелых шрамов она ничего не обнаружила. От пупка вниз тянулась дорожка золотистых волос. Гермиона покраснела и резко опустила одеяло на место.       — Симулянт!       — Я просто о-очень внимателен к своему здоровью, — пробормотал Драко, выглядя и звуча так, будто он собирался прямо сейчас вновь заснуть.       — Малфой! Я серьёзно! Нам нужен план… расписание…       Он странно хихикнул.       — Конечно! Как же мы обойдёмся без расписания… — он умудрился поймать её руку, занесенную над его ребрами для тычка, с закрытыми глазами. — Грейнджер, развлекайся. Я потом ознакомлюсь со своей копией дополнения к «Соглашению», которую, как я уверен, ты скоро, — он сладко зевнул, — составишь в пяти экземплярах…       — Почему в пяти? — удивилась она.       — Тебе, мне… — всё медленнее бормотал он. — Тебе, мне — запасные. И адвокату…       Гермиона вспыхнула. Первая редакция «Соглашения» действительно была размножена на пять копий. Она сжала губы в тонкую линию, жалея, что её фирменный тычок в ребра будет слишком предсказуемым выпадом сейчас. Решив, что игнорирование — тоже форма манипуляции, она оставила его досыпать и отправилась в ванную старост с твердым намерением не покидать её до самого завтрака.

* * *

      После всех событий и битвы за Хогвартс ЗОТИ стала обязательной дисциплиной для всех курсов и факультетов. Основной упор делался на практику, а потому занятия носили скорее характер дуэльного клуба и отработки заклятий друг на друге. В этом году дисциплину преподавал Джон Долиш — мракоборец, с которым Гермиона иногда пересекалась в прошлом. Долиш по большей части был лоялен власти (в том числе и во времена, когда Министерство находилось под контролем Волдеморта), и эта позиция не была симпатична Гермионе. Однако и Рон, и Гарри в один голос убеждали её, что Долиш, в сущности, «мужик неплохой, звезд с неба не хватает, но умелый». Он проводил летом у ребят интенсив в аврорской академии и заслужил у них подобие уважения.       Скрепя сердце Гермиона вынуждена была согласиться, что как преподаватель профессор Долиш действительно оказался талантлив. Каждое занятие они изучали новое заклинание, способное пригодиться в бою, или тренировали какое-нибудь уже известное заклятие, например, «Таранталлегру» в его более мощной форме или неожиданном применении в бою.       Профессор Долиш действительно оказался умелым и находчивым мракоборцем. На его моральную лабильность, видимо, предлагалось закрывать глаза. Джон Долиш был странным персонажем, нейтральным текущей социо-политической конъюнктуре.       Сегодня объединенная группа седьмого и восьмого курсов должна была, с одной стороны, отрабатывать усиленное «Ступефай Дуо», а с другой — способы защиты от него. Если два волшебника объединялись и одновременно кастовали «Ступефай Дуо», то эффект от заклятия становился по-настоящему угрожающим даже для опытного мага. Сегодня ребятам предстояло отрабатывать на манекенах вербальную формулу, а для высшего балла предлагалось вольное исследование — на защитные заклятия.       Для работы все разделились на пары. Удивительным и неприятным для Гермионы образом звездой курса в этом году почти сразу стал Теодор Нотт. Он не скрывал своего интереса к исследованию заклятий и желания после в академии заняться изучением «Экспериментального создания чар и заклятий». Подобное рвение не было удивительным — Теодор стремился реабилитировать свою фамилию, запятнанную отцом служением Волдеморту.       Иногда Гермиона задумывалась, не приведут ли подобные честолюбивые замыслы Тео к изучению им Тёмной магии, как и многих талантливых молодых людей до него. Нотт просиживал часы в библиотеке, откапывая столь архаичные и устаревшие версии заклятий, чем даже иногда приводил Гермиону, как-то упускавшую эту информацию, в замешательство. Положа руку на сердце, она вынуждена была признать, что в этом году на Чарах и ЗОТИ Нотт превосходил даже её.       Помимо закономерного неудовольствия этим фактом Гермиона продолжала задаваться вопросом: «Как это ему удается?!». В школьной библиотеке попросту отсутствовали источники, в которых он бы мог подчерпнуть свои знания. Оставалось только предполагать, что он самостоятельно докупает дополнительную литературу или имеет какую-нибудь жутко таинственную и древнюю и, несомненно, чрезвычайно чистокровную библиотеку Ноттов. «Ну или он просто продал душу Дьяволу», — иногда невесело хмыкала про себя Гермиона, пытаясь проанализировать очередную формулу, которую тренировал Нотт на занятиях.       Все эти неясно откуда вдруг взявшиеся тайные знания неприятно напоминали ей историю со снейповским учебником Принца-полукровки. Сам Нотт, если его спрашивали о его умопомрачительных успехах, отшучивался или отмалчивался. Долиш был в восторге от своего ученика, давая тому дополнительные задания и требуя от него более фундаментальных исследований в Теории построения заклятий. Постоянно твердя всем, что Нотт — будущая большая звезда исследования магии своего поколения. Чем, понятно, ещё больше нервировал Гермиону.       Сегодня в пару Гермиона — Малфой поставили пару Забини — Нотт. И Тео без раздумий воспользовался для блокировки заклятия ребят неизвестной никому, сложной формулой на латыни, чем впечатлил даже непробиваемого обычно Малфоя.       — Нотт, — обратился тот к нему с ленцой в голосе, — в этом году ты весьма мотивирован, не так ли?       — И ты вполне меня в этом понимаешь, м-м-м?       — Более чем! Однако я даже не представляю, как бы и мне сделать подобный рывок…       — Если ты спрашиваешь меня, то я посоветую тебе обратиться к опыту Грейнджер в её одержимости книгами, — усмехнулся Тео.       — Хочешь сказать, это какие-то тайные фолианты из библиотеки Ноттов?       — Пф! Министерство камня на камне не оставило от увлечения отца Темными искусствами и всей соответствующей литературы… Так что всё куда прозаичнее. Я просто изучаю труды и дневники волшебников прошлого… Преимущественно, до восемнадцатого века, — он задумчиво водил кончиком палочки по ладони. — Иногда мне даже не верится, сколь многое мы упускаем в современном подходе к магии…       Гермиона сделала себе мысленную заметку просмотреть все доступные дневниковые труды, когда она окажется в библиотеке Малфой-мэнора.       В конце занятия Драко задумчиво сказал ей, что с Тео происходит что-то неладное. Гермиона мысленно застонала — она уже неделю кряду твердит Малфою, что с Ноттом, Джинни и Блейзом связана какая-то загадка! Которая её не на шутку беспокоит, но он — «Пф!» — обратил на это внимание только сейчас! Невозможный человек!       — С Уизли и Блейзом, говоришь? — задумчиво и непонятно пробормотал Малфой, чем опять привел Гермиону в раздражение, ведь, как обычно, отказался доходчиво и подробно объяснить ей, что он задумал или о чём догадался. Её крайне раздражала эта его манера, и, казалось, он прекрасно об этом знает, нисколько не тяготясь, а, напротив, забавляясь её тихим бешенством и бессилием.