* * *
Дальнейшая ночь и утро прошли без приключений. С утра ребята, из-за которых вчера и произошел весь этот сыр-бор, прознав про то, что Малфой с Грейнджер попались и получат наказание, долго извинялись. Они даже порывались пойти к Макгонагалл и рассказать ей, что это все их пьяные выходки, но Гермиона им это строго-настрого запретила. Одно дело — выкрутасы пьяной влюбленной парочки, и совсем другое — целый курс перепивших выпускников, безобразничающих ночью после отбоя. Всё уже сделано, все выводы и мнения уже сложились. Не нужно ничего менять. К тому же, если станет известно, что непосредственными зачинщиками истории с доспехами и вовсе были Нотт с Забини, то все может закончиться гораздо серьезнее, чем вечерняя отработка с чисткой старых котлов. Гермиона хмуро жевала сэндвич, задумчиво катая по столу туда-сюда вареное яйцо. Невилл устроился рядом и пытался ее подбодрить. — Гермиона, не переживай! — Невилл, она так, — она выделила «так» интонацией, — на меня посмотрела… Словно я… я не знаю… пустое место! Это было просто ужасно! — она покачала головой. — Да уж, неприятно. Ну она просто разозлилась — подняли среди ночи, и тут вы… — Да, я все понимаю. Но выражение ее лица до сих пор стоит у меня перед глазами!.. — Не надо было вам идти на поиски Нотта и Забини. — Вообще — надо было запретить эту дурацкую вечеринку! — в сердцах выпалила Гермиона. — Зато теперь ребята за тебя в огонь и в воду — ты же их не сдала. Гермиона слабо улыбнулась. — Посмотрим, как это нам поможет при подготовке к экзаменам, — она не то чтобы разделяла его энтузиазм. Невилл добавил джем в овсянку. — Кстати, Невилл, я не спросила у тебя вчера — как ты справляешься?.. Я насчет Луны. — А ты знаешь, Гермиона, все нормально, — он улыбнулся. — Я серьезно! Не смотри на меня так! — Я-я очень рада, если это правда. Невилл кивнул. — Это правда. Луна была права — у нас слишком разные картины будущего. И она права в том, что я бы подстроил свои мечты под ее планы. Ради нее. А она этого не захотела. И снова была права. Он возюкал ложкой по бортику тарелки с кашей. — Я сначала злился. А потом все понял — и как отрезало! Она была права, — он повторял это как мантру. — Это так грустно, — пробормотала Гермиона. Невилл усмехнулся. — Все хорошо. Правда. Я даже иду дальше… — Что? Тебе кто-то нравится? — Да, есть одна девушка… — Невилл! Это же просто здорово! — Гермиона просияла. — Это Ханна, — он слегка покраснел, — Ханна Аббот. Она написала профессору Стебель по одному вопросу, и профессор попросила меня помочь. Мы стали переписываться. Она написала мне, что я всегда ей нравился… И я теперь постоянно думаю об этом. — Это здорово, Невилл! — Спасибо. Еще пока рано о чем-то таком говорить… — Конечно! Но вообще — в целом… То, что ты не зацикливаешься и не замыкаешься — это очень, очень здорово! Я так рада за тебя, — она тепло улыбнулась и сжала его ладонь, лежащую на столе. — Спасибо! — с чувством ответил Невилл. Джинни влетела в столовую незадолго до окончания завтрака. — Где ты была? — поинтересовалась Гермиона. Джинни виновато улыбнулась. — Нас позвал Лаплас. Что в итоге с вашим наказанием? — Котлы, чистка, неделю, — грустно отрапортовала Гермиона. — Да-а-а, жестко. — Могло быть хуже. — Исключение за перенос доспехов? — Джинни усмехнулась. — Нас могли не допустить до экзаменов. — Какой ужас! — громко закричала Джинни, картинно заломив руки. Все обернулись на них, и Гермионе пришлось шикнуть на нее, чтобы она прекратила. — В твоем мире, разумеется. Гермиона закатила глаза. — Если что-то с этими экзаменами пойдет плохо, то весь наш курс может пострадать. Мы не переведемся в Академию и потеряем целый год! Джинни легкомысленно пожала плечами. — Я думаю, это меньшая из твоих проблем. Гермиона поперхнулась кофе. — Неужели? — Да. Пока я шла сюда, до меня трижды долетела сплетня, что сегодня вас с Малфоем застали за кое-чем неприличным в Зале Трофеев. Прямо на гобелене с гербом школы. Гермиона сама не заметила, как у нее отвисла челюсть. — Это еще что, — усмехнулась Джинни. — Тебя выгнали из старостата, ты беременна, а Малфоя отправят в Азкабан. — За что? — с трудом справившись с голосом, прохрипела Гермиона. — Он не хочет признавать ребенка, потому что считает, что тот от Нотта. — Что? — Поэтому ты с Ноттом в таких прохладных отношениях с начала семестра. Потому что ты бросила его ради Малфоя. — Обалдеть… — Гермиона украдкой осмотрелась. Это было неожиданно и крайне неприятно, но оказалось, что и правда несколько групп девочек за соседними столами бросали на нее странные взгляды, а после оживленно о чем-то шушукались. — Кошма-а-ар, — резюмировала Гермиона шепотом. — Да не парься, — легкомысленно заключила Джинни, — героиня войны, — она начала загибать пальцы, — подруга Гарри Поттера, староста, любимица директора (хотя это, конечно, сомнительное достижение), — она хмыкнула и продолжила, — умница и красавица, а теперь еще и горячая, сексуально раскрепощенная подружка самого завидного парня школы… — Прям уж и самого, — проворчала Гермиона. — Та-а-ак, давай посмотрим, — протянула Джинни и снова начала загибать пальцы, — подтянутый красавец с серыми глазами и необычными волосами, аристократ и практически принц, — Гермиона фыркнула, — богат, игрок в квиддич, в прошлом плохиш со сложной судьбой, да еще и баснословно хорош в постели, судя по слухам, — Гермиона закатила глаза. — Я ничего не забыла? — Упрямый и твердолобый? — Точно, еще и остер на язык. Спасибо, что напомнила, — Джинни показала Гермионе язык. — А что, кстати, ты в нем нашла? — Джинни вдруг стала очень серьезной. Гермиона водила пальцем по столу, следя за этим взглядом. Ее щеки вдруг вспыхнули. Заметив это, Джинни громко засмеялась, а Гермиона подняла на нее испуганный взгляд. — Что? — но поняв, почему подруга так заливисто хохочет, Гермиона раскраснелась еще сильнее. — Это не то! — воскликнула она громко. — Джинни! Я просто формулирую… — Ну да, ну да, — продолжала хохотать Джинни. Ей уже было сложно остановиться. — Да ну тебя, — насуплено проворчала Гермиона, отворачиваясь от смеющейся подруги.* * *
Как назло сегодня в расписании стояло ЗОТИ, и все занятие Гермиона ловила на себе торжествующие взгляды профессор Долиша. Гермиону это неодобрение преподавателя жутко смущало, изводя все сильнее. Ей вообще было тяжело выносить чье-то неодобрение, а уж преподавателя — подавно. Ей все время казалось, что она читает в этом его взгляде укоризну и обвинение. К концу занятия она так извелась, что устало и раздраженно подумала, что он просто истосковался по работе аврором, вот и уцепился за возможность поймать правонарушителей. Сегодня они отрабатывали заклятия, существенно расширяющие стандартные чары маскировки. С самого начала практической части урока Тео замаскировался так искусно, что никто не мог его обнаружить до самого конца занятия. Иногда только то из одного, то из другого конца кабинета слышались ойканье и смех, когда Тео кого-то щекотал или щипал. Гермиона упрямо поджимала губы, повторяя раз за разом под нос словесные формулы заклинаний. Она была уверена, что эти впечатляющие успехи Нотт снова делает благодаря знаниям и помощи гомункулуса, и наполнялась не вполне объективным, но весьма явственным предубеждением на счет Лапласа. Хотя казалось бы — куда больше-то! И так ее список подозрений и претензий к мифическому — как она иногда раздраженно думала — гомункулусу был весьма длинным. Начать хотя бы с того, что гомункулусов не бывает!.. — Грейнджер, сосредоточься! — раздраженный голос Драко вывел ее из глубокой задумчивости. — Я вижу твои волосы. Знаешь ли, кресло с прической — то еще зрелище. Тем более с твоей. Это какой-то монстр из детских кошмаров… — Я поняла, Малфой! Ради Мерлина!… — раздраженно рявкнула она. Сам он выглядел отлично — изящный торшер с серебряным абажуром… Даже с кружевной оборкой! Как при этом этот торшер умудрялся разговаривать ехидным малфоевским голосом, было решительно непонятно — одно слово: магия! — О чем ты так задумалась? — Обо всем, — буркнула она. Драко снял чары и наложил другие, позволявшие сливаться с рисунками поверхностей за спиной. Тонкие черты лица, раскрашенные в принт обоев, заставили Гермиону, не сдержавшись, прыснуть. — А тебе очень идет, — с улыбкой сказала она, переставая быть креслом. — Ходи так всегда. — Очень смешно, Грейнджер. — Ты первый начал, — уворачиваясь от щекотки замаскированной, а, следовательно, раскрашенной в веселенькую расцветку обоев аудитории руки, Гермиона засмеялась. — Что, Грейнджер, ждешь? — О чем ты, человек-обои? — Ты, я, сегодня. Пустынная школа… — И гора старых котлов. — Да, и гора котлов. — Я надеюсь, ты ничего не задумал? — Гермиона враз стала серьезной. — Что, например? — с ангельским лицом спросил Драко. — Что-нибудь в высшей мере неприличное! Драко Малфой, выброси эти мысли из своей головы сейчас же! — Ого, я думал, с ханжеством и излишней скромностью мы уже разобрались, — вовсю потешаясь над ней, сказал Драко. — Я серьезно, Малфой! Ничего не будет! Не на отработке. Он поцокал языком. — Грейнджер, ты разрушила мою старую, нет — одну из любимейших! — фантазий. — Сочувствую! — скривившись прошипела Гермиона. — Серьезно, Малфой! Ни-ни! Его бархатный смех стал ей ответом.