- - - -
Едва очнувшись, я испытала острейшее желание спрятаться, и осуществила его словно испуганный ребенок — завернувшись с головой в одеяло. Мягкий кокон всегда был моей защитой от внешнего мира. Когда-то в это понятие входило и пространство вокруг посёлка, куда отправили после института моих родителей. Мама рассказывала, что глядя в окно вагона она даже плакала: "Куда нас везут? Это же голая степь?!" Да, далёкая забайкальская степь, и много-много километров её принадлежали лишь мне. Так я это чувствовала — я бесстрашно убегала в сопки слушать жаворонка, глазеть на юрких ящерок, снующих между камнями в траве, под бесконечный посвист ветра копать луковицы саранок, жевать кислицу и рвать мангыр для... Так, не вспоминать, не надо, не сейчас. Что там дальше? От чего начала плясать в своих размышлизмах? Ах, да, защита. Степь. Ну да, было здорово, и порой в каменистых распадках и среди ковыля мне попадались кустики земляники, а так же, давно кем-то посаженые кустики смородины. Смородина спокойно обходилась без полива, и исправно плодоносила — её мелкие, жёсткие, кисло-сладкие и невероятно ароматные ягодки всегда были желанной добычей для детей, но отчего-то в степь я всегда ходила одна. Остальные дети присоединялись ко мне лишь на детской площадке или в любом другом месте посёлка, не выступающем за пределы какой-то, только им видимой линии. В степь практически все они ходили только вместе с родителями или учителями. Так что это был именно МОЙ мир, где я чувствовала себя полностью защищённой. Где без страха могла в любой момент прилечь в траву, прямо как в той песне, в 80-е часто транслировавшейся по радио: "остамлённые руки вольно в ширки раскину"* И знала, что здесь меня ничего плохого не коснётся. Я вообще, не видела зла, не слышала зла, и практически не произносила злых слов, лишь только когда обижали моих четверолапых подопечных. Неравенство и несправедливость были где-то далеко от нас, на экране телевизора, а когда пошла в школу, то и в газетах на политинформации, в реальности же их я в упор не замечала, и считала, что все так же как и я довольны жизнью. Ведь всё здорово же? Зачем людям Москва, и вообще города? Но со временем мой защитный купол постепенно скукожился до размеров одеяла, особенно когда во время перестройки нам пришлось срочно переехать в родной город родителей. Холодный и не уютный, где я была одинока. И вот сейчас я лежала в своём маленьком коконе, в домике Лондонского пригорода. Лежала, и гоняя в голове сотни вариантов развития событий, продумывала разговор с мужем. Вот не умею я с мужиками говорить, не понимаю их, потому собсна* и развелась со своим первым и единственным, и вот сейчас мне надо конкретно этого, доставшегося волею судьбы по наследству, убедить что мне так плохо, грустно и ваааще кошмар, что меня надо пожалеть, погладить по головке, всё простить и принести в постельку кружку какао с зефирками. Пусть почувствует себя главой семьи, говорят, иногда им это надо позволять. И вот, когда я уже казалось была готова выбраться на свет божий, этому странному типу надоело стоять и сопеть о чём-то, и он словно осой ужаленый вдруг помчался прочь из комнаты. Здрасте, приехали. Я аж состроить скорбную мордочку забыла, когда вскинулась вслед Майклу. Вот куда его сейчас понесло? Ведь нам надо так много обсудить! Ой! Ой-ой-ой! Кажется, это плохо. Дошло до меня, наконец — он ведь всё это время не просто так стоял сопел в две дырки, он как всякий оставленный без руководства мужчина, пусть не сразу, но явно какую-то свою мысль начал думать. Ну и естественно, накрутил себя. Мне из спальни было слышно, как девчонки звонкими голосами звали папашку, но в ответ им лишь громко хлопнула входная дверь. Прелестно. С самым мрачным видом я выкарабкалась из одеялка и решительно потянулась к дверце гардероба — спала-то во вчерашнем платье, которое с меня Майкл не удосужился снять. Спасибо хоть додумался разуть. Н-дааа. Может, у него кто-то есть на стороне, потому и лишний раз прикасаться ко мне противно? Тем более сейчас, когда узнал что женат на потомственной ведьме, и одна из дочек пошла в мать? Уже в душе, включив горячую воду, я продолжила думать над неприятной догадкой: не здесь ли кроется неприязнь канонной Туни ко всему странному? Папино влияние? Я ведь помнила, как сама в своё время была возмущена когда брат заявил что в паспорте себе укажет только мамину национальность. Пусть она даже будет чукчей или кем угодно. Ага, а папа? Он что, хуже? Ну, тогда я буду как папа, украинкой! Я вообще, была папиной дочкой, и мне не надо было понимать самого главного в моей жизни мужчину, это он угадывал мои желания. Я была для него солнышком, и "солнышко" эгоистично не замечало как он старается отгонять от меня "тучки", и что у папы тоже бывают свои, взрослые проблемы. И часть привычек, к раздражению мамы, я переняла у папы. Так может и Туни пока купается в отцовской любви, слепо перенимая его привычки и ловя высказываемые им порой мысли вслух? У детей то не уши, локаторы, особенно когда не надо. Хааа. Так может когда в каноне Майкл переменил мнение, если Лилька, как ведьма и достойная наследница Грин, смогла воздействовать на него ментально, Туни заметила это? Тогда понятна и её неприязнь к способностям сестры. Ой! Зависнув в своих мыслях, я забыла что нахожусь в дурацкой Англии, а это вам не там, не в России, с её центральным водопроводом. В нашем бойлере закончилась горячая вода, а я и не заметила изменения температуры, пока на голову не полилась холодная. Бррр... Торопливо обтеревшись полотенцем, несущем на себе нежный аромат отдушки из роз, я оделась и спустилась в столовую, к девочкам и кому-то взрослому. Кажется, кухарка вернулась, кто ещё мог говорить с девочками? Ну, надеюсь эта бестолочь сделала для себя выводы из вчерашнего, и запомнила мои яростные вопли по поводу торчащих ручек у стоящих на плите сотейников и сковородок с горячим содержимым? Или мне придётся её рассчитать. В конце концов, какая из неё женщина и мать, если она не в состоянии сделать кухню максимально безопасной для детей? А после завтрака можно заняться кустами в саду, готовить к зимней спячке. Да и дочек пора к работе с растениями приобщать, а то какие же из них пуффендуйки и наследницы Рода? Гриффиндор и Мародёры? Нафик-нафик! — Доброе утро, миссис Грин.***
Майкл решительно шагал от станции к дому, из которого бежал два дня назад. Взбучка, которую ему устроили родители, прочистила мозги и части головоломки встали на свои места. Да уж, кто бы мог подумать, что его родители-сквибы вполне себе в курсе существования Магического мира. Потому и к неожиданной женитьбе сына отнеслись с пониманием. И хоть бы намекнули ему тогда. Хотя, тогда он был в таком состоянии, что вряд ли что понял. А вот родители познакомились со старой ведьмой, и явно нашли общий язык. Да так, что вся их ферма изменилась — одни гигантские тыквы чего стоят! Полностью обновлённые сады, стабильно дающие обильный урожай. Луга, на которых буйно произрастают травы, и детям больше нет нужды выискивать по неудобьям пучки на сено. Да и самого сена теперь столько, что хватает не только скоту, но и для продажи остается достаточно. Да уж, энергичная бабка была эта леди Вайолетт, и до новых родичей добралась со своей идеей ПМП — правильного магического питания. Кто знает, может теперь и на ферме в детях пробудятся спящие магические гены? Во всяком случае родители на это надеются. Майкл поправил висящую на плече кожаную сумку с затейливым клеймом и вздохнул — слишком легко волшебство вошло в их жизнь, мама быстро разобралась что к чему, и сейчас нагрузила сына гостинцами: овощи, фрукты, свежее молоко и прочие продукты, в сумке с расширением пространства не имели ни малейшего шанса испортится в дороге. Ладно, надо поговорить с Розалин и решить, как жить дальше. Дом встретил его тишиной и тёмными окнами. Его здесь не ждали.- - -
*"ВИА Сябры", белорусский ансамбль. "Вы шумите, бярозы" *В речи гг много просторечных оборотов попадается, смиритесь)))