1864 год
Столько раз сменив облик и прожив столько тысячелетий — можно легко запутаться. Смерть для каждого выглядела по разному. Когда-то давным-давно Смерть приходила в виде доброго друга, хотя по большей части это зависело от человека и его поступков при жизни. Существо верховное, однако даже над ним нависает нечто более сильное и могучее. Таким образом, если Вы провели все отпущенные годы на этой Земле достойно, творили добро и следили за здоровьем (конечно подпунктов там ещё миллионы и миллиарды, но вкратце, думаю, понятно), то в момент, когда Вам представится возможность переступить порог занавеса между миром живых и мёртвых, встречать Вас придёт самое прекрасное и родное душе. Время утекало сквозь пальцы, возводились города и рушились. Все менялось и Смерть тоже. Люди больше не имели права… Не заслуживали, чтобы их провожали в последний путь близкие, любимые, нежные, родные. Теперь это стало нечем ужасающим. Самый большой кошмар, причём каждому он подбирался индивидуально. Никаких церемоний. Схватил за шиворот и выволок на путь, ведущий в ад. Никаких разборок и слушаний о мольбе. Исправляться поздно. Никто из ныне живущих, да и из староверов не знал какой облик у Смерти настоящий. Смерть уже сама не помнит этого. Слишком… Всё слишком и чересчур. Восседая на троне из костей, зубов и пепла, он ждал гостя. Своего подопечного, любимого и проклятого. Хитрого, манипулирующего этой высшей силой, дьявольски привлекательного и ненавистного с недавних пор. Ошибается кто угодно. Нет в этой вселенной того, кто бы принимал верные решения везде и всюду. Ошиблась и Смерть, выбрав в сердце, в спутники жизни подобное омерзение природы. Но вместо ожидаемого провинившегося, на пороге тронной залы показалась его жена. Стройная, в лёгких доспехах (к слову, их почти и не было на ней, слишком коротки рукава, низкое декольте и юбка). Уверенная в походке, но не столь прекрасная, как множество любовниц Барона — завсегдателя пьяных вечеринок. Достойна звания жены, а заодно… И гонца безответственного мужа. Лицо Смерти стало серее, чем обычно. Ничего удивительного в происходящем нет, но почему-то, Лорд ада всё же ожидал, что на этот раз он поймёт, что зря сомневался в своём слуге, прикованном к одному духовному священному месту на Земле. — Владыка, — девушка опустилась на одно колено в изножье жуткого трона. Она склонила голову, элегантно прикладывая ладонь к сердцу, ещё раз давая понять, что верна. Смерть едва кивнул, дав знак, что готов потратить на неё своё время (пусть у него ещё впереди сотни и миллиарды веков). — Мама Бриджит, — скучающе протянул Повелитель, сильнее сжимая ладонь на подлокотнике в виде кости человеческого бедра, — тебе не нужно оправдываться, мне всё предельно ясно. — Мой Господин, вы должны меня выслушать, — настаивала богиня. — Должен? — на его лице сверкнула усмешка. — Это вы двое мне должны за свои привилегии. Я обеспечил вас всеми радостями существования после смерти, учитывая, что все остальные в совете были против. И это его благодарность? — гнев быстро выбирался из глубин темнейшей души, выражаясь порывами ветра в месте, где он не предусмотрен по природе. — Это был его последний шанс исправиться. Но он даже не соизволил явиться. Послал женщину… Какой же жалкий червь. Бриджит выжидала штиля, когда хоть немного эмоции Смерти поутихнут. Она ровно смотрела в его бледное лицо. Она умела договариваться и располагать к себе. Она не стала оправдывать мужа, как об этом и попросил Владыка. Лишь вытянула руки вперёд, снова склоняя голову. В её ладонях, изрисованных костями, лежала яркая бумажка. — Это в его стиле, — с неким отвращением произнёс Бессмертный. Он спустился вниз, не спеша, но весьма грозно, чтобы хоть на мгновение его гостья могла подумать, что сейчас её ждёт кара за все промахи мужа. Но этого не произошло. Смерть принял приглашение, написанное от руки Барона. — Снова придётся снизойти до вашего грязного притона.Гаити. Конец октября, преддверие дня мёртвых.
Повелитель человеческих душ и судеб любил в земном облике посещать кладбища. Чувства траура, умиротворённости и одиночества питали его силы. Но сегодня он делает обход меж каменных плит, старых и совсем свежих, не для того, чтобы расслабиться и отдохнуть, погрузиться в свои бесконечные мысли и восстановить энергию. Его размеренный ход отдаётся, по едва влажной земле, глухими шагами. Сегодня он решил принять вид юноши с кудрявыми бледными волосами, крупными веснушками по всему лицу. Жаль, даже выдуманный голубой цвет глаз не может скрыть за собой негу чёрной смолистой печали. Это в нём отталкивает живых людей, с кем он вступает в беседу (иногда всплывает такое сильное желание чувствовать тепло и радость от общения). Но столь древнему существу, порождённому в самом начале зарождения жизни, не привыкать к ужасу в глазах напротив. Люди смертны, они болеют, мечтают, достигают чего-то. И потому, неотъемлемая часть их подлунного пути — страх. Смерти это не свойственно и до конца Господин всех мёртвых не сможет их понять. Да и зачем стараться изображать в глазах жизнь, если люди крайне редко обращают на это внимание? Их больше привлекают тела… Стройные, гибкие, юные. Как то, каким чаще всего себя представляет наш бессмертный герой. Такие идеалы придумали для себя и своего удовольствия смертные мужчины. А началось всё очень-очень давно, когда умер самый жадный до алкоголя, сигар и похоти капитан Пиратов. Он сотворил так много грехов, не прибегая особо к убийствам, что его нельзя было отправить даже в Рундук. Повелитель Смерти наблюдал за темноволосым мужчиной при его жизни. Тому не было дела ни до чего. Он жил для того, чтобы трахать женщин и мужчин, устраивать оргии, напиваться до обмороков и много-много курить лучшего награбленного табака. Сколько же он заделал детей за свои-то пятьдесят лет… Одинокую бесчувственную Смерть привлекали его пылкость и дикая страсть. Он был красив собой: аккуратная тёмная бородка, такие же тёмные локоны волос, подтянутое вполне высокое тело. Не понятно, когда только он успевал ухаживать за собой, если непробудно находился в вечном запое? По его душу пришли многие тёмные духи. Только вот — всё оказалось не так просто. Этот человек настолько потерял страх, чувство долга, морали, меры, что при смерти его нельзя было назвать полноценным человеком. И, учитывая симпатию к нему самой Смерти, душу с даром нечеловеческой мощи, было решено наделить особым местом после надгробия. Только вот… Когда суд подошёл к концу, тело мужчины прогнило в земле до костей. Ему выдали новое, изрисованное костями, крепкое, как и полагается низшему божеству. Смерть лично проследил, чтобы нынешний Барон Суббота знал о своих обязанностях и верно служил своему Господину. В той или иной степени, так оно и было. Но за последний год Барон нарушил слишком много правил, установленных его высшим Хозяином. Пришло время наказать наглеца.***
Тёмная сущность едва касалась ногами земли, но несмотря на это все кругом дрожало. Стояла глубокая ночь, кладбище томилось в беспощадной тишине, ни одна ворона не смела пролететь мимо него. Стоило дойти до нужного места, в виде пустой, свежевырытой могилы, как поднялся внезапно ветер. Его порыв мгновенно сорвал оставшиеся листья с деревьев, сделав их ветви сухими, голыми и мрачно-жуткими. Последняя звезда, ещё кое-как пытавшаяся осветить сие место — потухла, скрываясь за огромным, чёрным, ночным облаком. Пространство сжалось, именно так ощущал бы себя тут живой человек — сплюснутым, беззащитным, а через секунду мёртвым. Смерть парила у свежего грунта в немом ожидании и гнев заполнял нутро Повелителя из-за беспечности его подчинённых. Сам пригласил — сам же и опаздывает. Ничтожество. Барона стоит лишить всех привилегий немедля. Эта жалкая, прогнившая душонка должна мешать тягучую черную смолу в котлах адских земель, а не… — Кхм… — знакомый голос прокашлялся, доносясь из самых глубин могилы, но обладателя его не разглядеть. — Прошу прощение за опоздание. Тёмный властелин усмехнулся. Этот идиот давно ли отдыхает в холодной могиле, вырытой в его честь? Послышалось копошение — хозяин погребальной ямы собирался встать, но с сильного похмелья он едва мог и повернуться на бок. — Ты омерзителен, Суббота, — с отвращением властно бросил его Хозяин, не наклоняясь к могиле, смотря на её темень с величайшей гордой высоты, — лучше не вылазь, глаза б мои тебя никогда не видели. Ты потерял последние капли моего доверия. — О, не нужно так. Снова, — какой же он наглый и бесстрашный. — Знаю же, что пусть и осуждаешь, но ты безумно меня любишь. Ты не представляешь, какую шикарную неделю мне пришлось пережить… До сих пор вспоминаю по собственному запаху… Я пропах этой вечеринкой. Глаза Господина Смерти загорелись. Юноша взмыл над землёй, не имея желания полностью сдерживать свои силы, льющиеся через край. В этот момент мужчине удалось забраться на поверхность. Он не обращал никакого внимания на состояние Господина, спокойно отряхивая свой костюм в чёрно-белую полоску и яркую фиолетовую жилетку без рукавов от песка. — Как ты смеешь верить в то, что до сих пор можешь что-то значить для меня?! — Да ты сам это доказываешь раз за разом. — Как?! — Тон смени. А то уже, так часто наряжаясь для меня в молодого невинного красавчика с веснушками, слишком уж вживаешься в свою роль нестабильного подростка. Шлёп! Чёрный отпечаток ладони Властелина остался болезненно гореть на щеке Барона Субботы. Он, как божество, не способен ощущать боль от вещей, причиняющих вред смертным. Но получить удар от самой Смерти… Никто бы не смог не заметить. Щеку будто опалили сотни языков пламени. Громкий заливистый смех поразил всю близлежащую территорию. Мужчина приложил руку к лицу, слегка растирая поражённый участок кожи. — Тебе смешно?! — этой наглости предела не видать. Какой же гнев бушевал в Господине в эту минуту. Ещё чуть-чуть и одного взгляда хватит, чтобы испепелить дрянное марево. — Мне нравится, когда ты перестаёшь сдерживаться, стараешься показать свою силу, но ты видел себя в зеркало? Ты же похож на щенка больше, чем на мужчину. Это жалко и смешно, все верно. — обойдя яму несколько раз, наматывая круги, Суббота продолжил. — Я не просил меня одаривать всем этим. Ты мог бы отправить меня сам знаешь куда… Ты слабость проявил. Благодарен ли я тебе за этот дар? Самую малость. Сколько ещё можно терпеть такое отношение? Неужели нет никого на этой планете, кто мог бы принять и с благодарностью вечно служить во имя Смерти? Только придя в настоящее отчаяние можно смириться и решить, что отчасти Барон прав. Какое угодно наказание не применяй к нему, воспринимается все будто игра или вызов, с лёгкостью преодоляемый. И это отвратительное липкое чувство безответственности хуже всего. — Ты меня разочаровал, — голос юноши звучал крайне нейтрально. Его голубые глаза наполовину накрылись веками, обрамлёнными полупрозрачными ресницами. В руке Властелина появился меч. Большой, тяжёлый, но костлявая ручонка держала его с особой лёгкостью. Когда-то очень-очень давно орудие было создано недо-магом и приспешниками, сильно верящими в их собственную правоту. Предводителя пришлось лишить головы, а опасно созданное чудо отнять у обезумевших смертных. С тех пор только сама Смерть имеет на него права. — Ого… Инквизитор, — наконец на лице Барона проступил страх. Но он не шелохнулся. Не попытался спастись словами, мольбами или побегом. Его бесстрашие поражало. — Сколько таких, как я, уже пало от его мощи в твоих руках? — Ты первый столь провинившийся. — Почту за честь. Наконец-то ты сдался. Владыка не мог больше медлить. Занёс меч над головой мужчины. Никто не смеет его унижать. Абсолютно никто. — Не ищи настоящую любовь. Её нет. В каждом человеке и бессмертном существе заложена часть меня. Никто не будет тебе верен, — последнее, что услышал этот мир от Барона Субботы. Его тело сразу же пронзило острое широкое лезвие. Смерть вытащил орудие из мертвеца и тот рухнул в могилу, что так давно его заждалась. С того дня нынешний юноша с лично-выдуманным именем — Питер, жил без надежды найти опровержение словам бывшего возлюбленного. Всё было напрасно, и от этого чертовски болело то, чего нет в груди Смерти по определению. Но всё изменилось с момента, когда внимательному взору хранителя и проводника мира мёртвых попался Энтони Эдвард Старк. Так Питер, во второй раз за всё своё бесконечное бессмысленное и тяжкое существование влюбился в смертного.