Дети Аркхема

- Запись беседы с пациентом номер один. Присутствуют Доктор Янг и надзиратель Шарп. Пациент: Сэконд Дент. - Если позволите, сначала я выскажусь. - Да, Сэконд? - Я хотел бы узнать о Роджере. - Да, ты не первый кто сегодня задаёт мне этот вопрос. И не только мне. Мы решаем эту ситуацию. Если руководство пойдёт нам навстречу, Роджера уже скоро допустят в общие комнаты. - «Скоро» понятие растяжимое, доктор. Хотелось бы немного конкретики. - Понимаю. Но увы я не в силах дать тебе точные сроки. Но, хочу тебя заверить, я и сама заинтересована в том, чтобы Роджер поскорее приступил к терапии. Это клиника, а не тюрьма, и идею просто запереть его и забыть, я нахожу абсолютно бессмысленной. - Что ж, думаю теперь ваш черёд задавать вопросы. - Я считаю, что ты всё таки должен рассказать не много больше о своём детстве. Не просто сухие факты, как в прошлый раз, что-то более личное. - … - Давай, Сэконд. Ты получил ответ на свой вопрос, будет честно, если ты ответишь мне тем же. - Тогда не рассчитывайте на более конкретный ответ. Нельзя сказать чтобы у него были проблемы в отношениях с родителями и нельзя сказать чтобы они были идеальными. Тут должно быть было уместно употребить слово «обычные» с небольшой поправкой. Дуалистическое расстройство отца иногда очень утомляло. Дело было не в его манере всё делить на два и полагаться на случай. Мать довольно быстро к ним привыкла, а для него и сёстры это и вовсе было нормой. Для них стало открытием, что люди обычно не подбрасывают монетку всякий раз как сталкиваются с сложностью выбора и что всё не должно быть строго чётного числа. Дело было в самом его пути. Почему окружной прокурор, уважаемый человек и семьянин стал мерзким бандитом? Сэконд никогда не мог понять почему со всеми своими связями и деньгами отец не мог побороть себя, сделать пластическую операцию и зажить новой жизнью. Он ведь хотел, как ещё объяснить тот факт, что он всеми силами старался устроить своим детям легальную жизнь. Он ведь ценил правила морали. Так почему сам ввёл такую жизнь?  Непонимание злило. Однажды в двенадцать лет не выдержав и рассорившись с отцом в пух и прах, Сэконд хлопнул дверью и вот уже три часа гулял в полнейшей темени по самым небезопасным улицам Готэма. Ему ничего не грозило, самые отбитые бандиты шарахались от него как от чумного.  Холодный ночной воздух немного унял беспокойство в голове, но не полностью. Ничто так не сбивает с толку, как когда тебя учат жить по одним правилам и нормам, а все вокруг живут по другим. И не поймёшь толи это они тебя неправильно учат, толи сами неправильно живут. Если первое, то зачем? Если второе, то почему? Стоит ли вообще строить свою жизнь на уроках таких людей, что сами в них не верят? Может ли он быть уверен в убеждениях, построенных на столь ненадёжном фундаменте? В одной из подворотен он обратил внимание на крошечную фигуру, съежившуюся возле импровизированного костра. Ничего необычного, бродяги в этом районе не редкость, но эта фигура была уж слишком маленькой. Подойдя поближе он распознал в ней очень-очень худую девочку, у неё были ужасно тонкие руки и ноги, лицо до того осунувшееся, что стало по форме напоминать треугольник и огромные серые глаза. Она была в одном платьице, хотя на улице было уже минус десять. Она вся дрожала и тщетно пыталась согреться.  - Эй, тебя как зовут? - спросил сын Двуликого присаживаясь перед крошкой. Ответом ему послужил только не по-детски холодный взгляд. - Не хочешь говорить? Понимаю. Я тоже предпочту не называться. Он снял свою куртку и накинул на девочку. Та по прежнему выглядела очень настороженной, но по, крайней мере, явно не возражала. - Вот так лучше, да? Но тебе бы ещё сапоги вместо туфель. И штаны не помешают. А вообще лучше идти домой, там и тепло и сыто. - Что ж ты сам не дома, в два часа ночи-то? - Подловила. Мне надо было подумать. Хотя вру, бессовестно вру, как раз думать мне меньше всего хочется. - пробормотал юноша. - А ты? Плохие родители? - В каком-то смысле. - уклончиво ответила собеседница. - Можешь пойти со мной. Мой отец тоже плохой, но не настолько, чтобы бросить ребёнка на улице. Утром мы можем найти тебе другой дом. - Почему я должна тебе доверять? Этот вопрос даже заставил Сэконда засмеяться, настолько он вписывался в терзавшие его мысли. - Ты права, не должна. Проклятье, да я сам себе не могу доверять. Правда, с чего бы мне считать себя хорошим парнем? Но… я хочу им быть. Правда хочу. Наверное это и определяет наш путь, наши желания и как им удаётся сжиться с друг другом, с нашими усилиями, с действительностью. Это поэтому его мир раскололся на двое? Потому что два его самых сильных желания противоречат друг другу? Эти вопросы не были ни к кому обращены, тем более к ребёнку, Сэконд просто размышлял в слух. Но всё же девочка посчитала нужным отметить: - Отчасти. Но проблема в том, что люди зачастую и сами не знают, чего хотят. - Я точно не знаю. - Тогда начни с программы минимум. - предложила девочка. - Чего бы тебе хотелось прямо здесь, прямо сейчас, не заглядывая в будущее? Размышления шатена длились не долго, ответ прозвучал чётко и уверено: - Тебе помочь хочу. Бродяжка долго вглядывалась в его лицо, пытаясь уловить признаки лжи. Но, по-видимому, не нашла таковых, так как сказала: - Я Гвиневра. Парень улыбнулся. - Приятно познакомиться, Гвиневра. Меня зовут Сэконд. Пойдём отсюда? Эта программа минимум незаметно растянулась на всю жизнь. Заботиться о Гвен и защищать её стало так естественно, словно девочка была его младшей сестрой. Со временем это стало её раздражать, когда она стала взрослее и научилась сама за себя заступать. Сэконд видел это, знал что она может справиться со всем сама, но всё равно продолжал считать её защиту своей обязанностью. И он с ней не справился. Либо стрелки из тех громил были совершенно никудышные, либо они хотели их только запугать. Так или иначе ранена была только Гвиневра и пуля только поцарапала ей ногу. Пустяковая рана, если сравнивать с тем, что им грозило, но ходить она не могла и крови потеряла не мало. Сын Двуликого нёс подругу на руках, пока она из всех сил старалась сохранять нейтральное выражение лица. Но болезненное шипение периодически вырывалось из её уст и она прятала гримасу боли в воротнике его рубашки. И виноват в этом КсиДжи. Несносный придурок сорвался и выдал их. Тот и сам понимал это, поэтому ходил с опущеными плечами и не смотрел никому в лицо. Но его всё равно никто, кроме Сэконда не обвинял. Даже Гвен. Жалели бедного-несчастного, что беспокоится за маму. А Сэконд не любил его настолько, чтобы прощать глупость. Потому что они были похожи. Как будто в кривое зеркало смотрелись. А ничто не бесит людей больше, чем их собственные пороки воплощённые в другом человеке. И возможно Сэконд немного ревновал. Тому что Крейн проводила гораздо больше времени с ним, и была с ним гораздо ближе, чем с Дентом. Но он понимал в чём причина. Для Квиннзеля Гвиневра была равной, а для Сэконда она была младшей сестрёнкой. Понятное дело, что с КсиДжи ей было комфортнее. Флора перевязал ногу девушки кровоостанавливающими травами, но ей всё равно нужны были нормальные бинты и антисептики. Вентиль открыл карту в телефоне и нашёл небольшой универмаг в четырёх километрах от них. Не так уж и много, но не тогда, когда ты несёшь раненую подругу. Пускай Гвиневра весила ужасно мало для своего роста, она была не пушинка и пока они шли до магазина, девушка перекочевала в руки сначала Ксандру, а потом к Роджеру. Когда они наконец добрались до места, предстояло продумать как купить необходимое, не привлекая к себе внимание. Роджера, Флору и Гвиневру брать с собой было нельзя, но и оставить их просто стоять по среди дороги, когда те увальни всё ещё могут их искать опасно. Сэконд припомнил заброшенную стройку, мимо которой они проходили. Далековато от магазина, но из других укрытий местность могла предложить лишь лес.  Это не займёт так уж много времени. Роджер и Флора будут рядом и смогут защитить и её и себя, если что. Он уже говорил, что плохо справляется со своей задачей?