Связана. Поверить не может. Всё то доверие, что она с трудом строила, рухнуло от одной капли правды. Неужели это так окончится. Он ушёл ещё вчера утром оставив её привязанной с вонючим кляпом. Все тело уже выло от таких постоянных приключений, и она чуть пускала слюну. Очень хотелось пить. Очень хотелось есть. Это пытка. Ждёт когда она позовет его? Но мычать уже не было сил. Лишь иногда она сжимала пальцы, пытаясь хотя бы вспомнить как они ощущаются.
Внезапно в коридоре послышалось шуршание ключей и знакомая частота шагов. На миг она была готова признать, что рада им, однако тут же горло истошно заныло и она вспомнила, чья это вина.
— Милая! Я вернулся, — с детской невинной улыбкой появился он в поле зрение. Его не смущает не запах, не цвет любимой. Он подошёл ближе убедиться, что она в сознание. Медленно она приветственно поморгала ему и заметила, как он засиял ещё больше. Аккуратно он вынул смятую тряпку из её рта и она прокашлялась. Сухие губы чуть дрожали и она жалобно что-то прошипела.
— Сейчас, милая, все заняло куда больше времени, чем я думал.
Виновато опустил он глаза, распутывая верёвки. Всё ещё не подвижна. Трудно даже голову поднять.
Приводил её в порядок он ещё 3 часа, однако она так и не вымолвила слова. Это немного напрягало Питера. Искося она замечала полный бешенства взгляд, от чего решила, что пора начать игру.
— Я… — голос сорвался, она закашлялась, сгибаясь чуть ли не пополам, не специально, ну и пусть, пусть чувствует вину за свои деяния, переживает и мучается, — Я ску_
Тут же он закрыл её рот, показывая, что вовсе не нужно говорить через боль. Обняв Эш за плечи, он бережно начал успокаивая кого-то из них.
— Я тоже скучал, милая. Не напрягайся.
Гладя её плечи, его руки медленно перешли на шею, от чего она чуть сжалась, жаднее глотая воздух. Болезненные воспоминания опередили разум, заставляя приготовиться к удушению. Но он не сжал рук. Питер лишь усмехнулся данной реакции. Бережно он начал перебирать ломкие волосы и заплетать их в косу. Это было приятно, но чуть напрягало. Он всегда хотел видеть их распущенными, а сейчас заплетает. Она хотела уже спросить, что происходит, но резко почувствовала как косу затягивают и заколкой создают шишку.
— Ай, — дрогнула она. Питер же чуть удерживал её голову. Чем он там закалывает их? Она лишь сжала губы и терпела каждую новую шпильку. Ощущение было не из приятных, когда петли волос растягивались от тяжелого железа, это было сравни да дергания косичек. Вот только косички дергали один раз, а шпильки были в волосах постоянно. От очередной боли она обернулась на Питера, проверяя, не пытается ли он так привлечь внимание. Дух перехватила. В своих руках он держал старый, уже не сияющий метал, и глупо рассматривал на каких цветочков побольше, что бы не украсить тебя сломанными. Это были мамины заколки. Это она надевала их на свадьбу. Заметив изумленный взгляд, он чуть усмехнулся.
— Что-то не так дорогая? — медленно растянулся в улыбке псих, чуть гладя серебром по щеке Эш.
— Где… где ты достал их? — мама… папа… он… он что-то сделал с ними?! А с братом?! Он точно был у неё дома! Он же маньяк! А что если…
Смотря на её бледнеющее лицо, Питер был очарован бегающими глазёнками. Он вовсе не спешил успокаивать любимую. Он просто ждал, что выйдет на поверхность.
— Ты… Ты видел их? Как они? — она старалась сделать голос спокойнее.
— Ох! Твоя семья… ммм… да, я видел, — его длинные паузы заставляли девушку стать ещё белее, но как могла она держала себя в руках, — Твой брат не был мне рад, но мы с ним поговорили и он успокоился.
Хватило только этого, что бы Эшли чуть сжала пальцы. Как? Как он его успокоил? КАК?!
— Ох? Надеюсь ты был с ним мил…
— Безусловно, дорогая, безусловно~, — шипел он каждое слово, вытягивая секунды тишины, — Как бы я мог. Мы же теперь семья.
Его пальцы снова легли на её щёки и начали гладить их, надеясь вновь почувствовать ямочки. Однако через милые глазки он ощущал непроглядный холод. Аккуратно растянув её улыбку на лице, он сам довольно улыбнулся. Как же она хотела откусить ему эти пальцы, но увы лишь похихикала в ответ, не зная разозлить его это или нет.
— Конечно, семью не обижают. Я попрошу его в следующий раз быть милым, — ошибка. Тут же её губы пригвоздили к зубам, вызывая огромный дискомфорт.
— «В следующий раз»? Ты планируешь общаться с другими парнями? — чувствовалась как его ревность, из маленькой искры разгорелась в адское пламя и от улыбки не осталось не следа.
— Нет. Для меня он не парень, а скорее как ребенок. В моих глазах он просто глупенький ребенок. Зачем мне кто-то ещё? Ты же не бросишь меня? Или…?!
Она задрожала, а щеки покраснели. Медленно глаза стали краснеть. Он равнодушно смотрел на этот спектакль, не собираясь подыгрывать.
С скукой опустив её лицо, Питер продолжил запихивать в неё серебреные незабудки. Оставив недостойные украшения обратно в карман, он начал аккуратно поправлять мелкие локоны.
— Идём, — дал приказ он и исчез в ванной. Не без труда она поволочила ноги за ним и чуть поджала губы увидя следующий подарок. Мамино старое свадебное платье. Чуть желтое от времени и пролитого шампанское оно безобразно безвкусно уходило в пол. Её кружева впивались пластиком в тело и казалось что неудобнее вещи просто не придумаешь.
— Нужно вернуть его маме, это её реликвия. Она будет очень расстроена, если оно испачкается.
Пусть Эш никогда не понимала в чём смысл белой фаты и туфелек, на которых и стоять больно, она прекрасна понимала, что эта вещь имеет сентиментальную ценность для близкого человека.
— Тебе не нравиться? — спросил он оглядывая явно слишком тесное одеяние, чуть прикрывая пальцами дырки.
— … длина избыточная, ткань болючие да и фасон… — не успела она договорить, как он быстро выхватил перочинный ножик и отрезал низ, где-то чуть выше колена. Она хотела шикнуть на него, возмутиться, наорать за порчу чужого имущество, но вместо этого в страхе поняла, что чувствует злость. Злость… На её лице растянулась странная улыбка, словно он пырнул ножом её, а не кусок ткани. Восприняв это как знак он также вырезал горловину и рукава, оставив совсем немного.
— Так намного лучше, — нежно улыбается он, пока Эш переполненная новыми красками глубоко дышала, — Я тоже тебя люблю, милая~
Протянул он её платье и вальяжно вышел из комнаты. Кажется он начал что-то готовить, а ей стоит переодеться.
Сознаться честно Эшли не видела себя женой. Она не видела себя в отношениях. Она просто не понимала их и не хотела врать человеку, что так старается. Свадьба… Свадьба в её глазах было пустым торжеством, наполненной ужасными традициями. Платье в котором нельзя даже дышать. Прическа, что состоит вся из лака. Гости, которых нужно развлекать. Долгое застолье которому важнее что бы салатов было больше 5, а не сами молодожёны. Так после этого всего кошмара нужно пережить первую ночь… С тем кого ты навряд ли когда-либо сможешь понять… «Стерпится, слюбится» горем загубится, кровью размажется, и ты не спрячешься… Эшли трясло. Не любит. Не хочет. Мама говорила, что рано или поздно привыкнешь, но зачем? Зачем?! «Так всегда было, малышка. Свадьба это самый важный день в жизни. Главное быть любимой, а не любить.» ДА К ЧЁРТУ ЭТО!
Усевшись на бортик ванной, она снова посмотрела на платье. Псих. Просто маньяк. Душегубец. И за такого выходить? «Ну а что? Руки ноги на месте. Бьёт значить любит. Женщины веками за тиранов выходили. Их били и любили. Вот такая вот женская доля.»
Эшли снова посмотрела на кран. Может она успеет утопиться? Она уже хотела дотянуться до него, как заметила горящий синий взгляд из дверного проёма.
— Что ты делаешь? — чётко спросил он, тараща глаза.
— Я хотела вымыть лицо, — сказала она, не останавливая движение. С крана побежала вода. В набранной лужице Эш видела своё лицо слишком искажённым. Хлопок и с подбородка стекает вода. Возможно слёзы. Но это сложно сказать. Скорее вода.
***
Стол. Всё накрыто изыскано и романтично. Питер вежливо отодвинул стул, предлагая даме сесть. Без лишних слов её босые ноги прошли ближе. Белая ткань безбожно задралась и съехала ниже. Её это уже не смущало. Она холодно смотрела на свечи и отсутствие столовых приборов на её стороне.
— Вино или сок? — словно официант кружился он вокруг, неугомонно разглядывая её исхудавшее тело, — Ты такая красивая в этом белом цвете. Словно ангел~
— Спасибо, — скомкано ответила она, стараясь не видеть его милую, искренне сияющий улыбку, — Я предпочту воду.
Парень вздохнул, но чуть погодя стакан воды уже стоял у неё под рукой. Первое блюдо. Второе. Она не торопилась играть или говорить. Её ногам было ужасно холодно, а лицо горело внутренней злобой. Он же словно не замечал всего этого, любовался, бесстыже не отводя взгляда. Десерт. Медленно она ковыряла каждый коржик, явно оттягивая злачный процес. Кажется его это уже напрягает и он просто забирает у неё тарелку. Только сейчас она заметила его строгий сюртук и синюю бабочку. Безвкусно сочетать синий с чёрным, но признать, что он постарался, нужно.
Резко он стал и поставил перед неё документы и ручку. Вот она. Контракт с дьяволом. Все данные уже указаны.
— Осталось только подпись, — шепчет он на ухо. Медленно грудь разрывает тошнота. Она потянулась за стаканом, но он перехватил её руку и вложил туда ручку.
— Это не больно.
Попытки двинуть рукой не было. Интересно, ударив стеклянным стаканом под шею, можно умереть? Она подняла вторую руку к ниму и отчетливо почувствовала его улыбку на щеке. Ох-ох, как же забавно. Попытка встать, тоже не увенчалась победой. Тихий смешок. Питер, ты, маленький интриган. Не выдерживает давление, её рука падает на бумагу и размашисто, небрежно она оставляет свою пометку. Кажется он выдохнул весь воздух, что у него был.
— Хорошая…девочка~
Быстро забрав бумагу, он внимательно проверяет каждую линию. Ручка в руке. Может успеть. Если в сонную артерию. Сжимая её крепче, она чуть поворачивает её к себе, но тут же он выхватывает её из-за стола, и полный чувств, утаскивает в танец.
— Ты не представляешь как я счастлив.
Холодным остервенелым взглядом она оградила его манеры, но ручка уже не у неё, а ноги вынужденный идти в такт. Питер не умеет танцевать. Он просто делает хаотичные движения. Это странно. Он ведет. Пусть всё не логично, шаги переплетаются, и она соглашается подобрать правильную комбинацию. Очередной азарт. Чётко наступая возле его залаченых туфель она отбивает ритм не хуже. Предугадывая прыжки. Имитируя. Блефуя. Это захватывало дыхание и с долькой злостью она начала медленно забирать ведущую роль в этом неправильном танце. Глупый, глупый Питер, что же ты позволяешь?
Но резко за спиной оказалась стена. Удар шпилек об черепушку. Боль отрезвляет. Он в полный рост прижал её к стене упиваясь всё ещё свежей улыбке на её лице. Подстроил? Случайность? Не имеет значение. В попытке отойти, он лишь ближе прижался, заставляя пространство между ней и стеной сократиться до минимума.
— Помню когда я впервые увидел тебя, у меня так же пробежали мурашки~, — сладко, томно шептал он, медленно проводя рукой по её бедру, поднимая дурацкое платье всё выше.
С ужасом загнутой добычи, Эш хотела поставить руки между ними, но он уже прилег так, что бы пространства больше не оказалось. Его дыхание уж слишком жадно прошлось по шеи. Через грудь слышалось сердцебиение. Не знаю чьё. Беглые мурашки догонял длинный, неверно острый язык. Попытка оттолкнуть ни к чему не привела. Если она скажет «нет»… Что он сделает? Дрожа в бессилии она хотел бы ударить его ногой, но он просто ухватив её и прижав к стене. Мышцы, неестественно встав, ярко заболели. Писк. Его это забавит. Смешки доносились из его рта, пока руки гладили внутринию часть бедра. Мотая головой, она старалась остановить его руки. За это он жёсткая сжал её запястья, заставляя скулить от боли.
— Тебе понравится, дорогая~ — мычит он, выкидывая незабудки из её волос. В глазах горела злость, но кажется его это по вкусу. Рука всё же болит. Слюна на коже стынет. Его мягкие пальцы осторожно ощупывают запретные зоны.
Немо открывается рот. Воздуха совсем нет. Слезы окутывают глаза. Настоящие слезы? Не те чувства ты обещал. Медленно он начинает целовать губы, не добиваясь ответа. Противно слышится как он кидает на пол пиджак. Что она может сделать?! Что ей осталось?! В какой-то миг она почувствовала как грязь облепляет её с каждым его прикосновением. Нет, она не хочет в этом участвовать. Пусть делает всё что хочет. Она закрывает глаза и представляет совсем другое место. Запах травы, полянка. Братец пытается словить стрекозу. Такой глупый. Ох, только не упади. Может уйдя в мир фантазий всё пройдет хорошо. Ходит слух, что если расслабиться будет не так больно. Питер ощущает как её тело мягчает и она словно труп лежит в его владениях.
— Милая?
Нет ответа.
— Милая? — уже более боязно спросил он, проверяя дыхание.
Нет ответа. Это не она. Её тут нет. Она ушла от тебя Питер. Это вот его и бесило. Сжимая её руки до синяков он проговорил уже более грозно.
— Милая? Почему ты молчишь? — он ещё какое то время ждет ответа. Медленно трогая щеки и плечи он понимает, что она послушна как глина. И вот, она даже нет не сказала, но он не хотел оболочку. Он хотел её. Её стоны, крики, реакции. Но она сбежала! От него?
***
Вода. С волос сбегают капли душа. Он сидел за бортом ванной и смотрел в её пустые глаза. Было ли ему стыдно? Жалел ли он о сделанном? Кто его знает.
Эш открыла глаза. Такого реалистичного дождя она никогда не воображала. Он тут же судорожно подскочил и приблизился к глазам.
— Ты как? — с тревогой и грустью спросил он, бережно, даже не касаясь. Оглядев себя, она заметила платье и его вполне одетого. Чего он хочет? Она чуть отодвинулась от него, ощущая как стыд промигает меж синяков по телу.
— Не бойся… Супружеский долг силой не выбивают. Знаешь, я хороший парень. Я бы понял если бы ты сказала «нет».
Нешибко веря его словам, она сильнее поджала ноги. Грязно. Вода вовсе не помогала смыть эту грязь. Он лишь нежно улыбнулся, чуть грустно вдыхая. Ничего. Она точно полюбит его. Точно привыкнет. У неё есть много времени на это. И совершенно нет выбора.
