***
С недавних пор рассматривать себя с укоризной по несколько минут в зеркале ванной для Феликса стало привычкой. На это у него была "веская" причина – лишний вес. Стоило совсем немного увлечься, как детская пухлость вновь возвращалась на лицо Енбока. И если мемберы только радовались этому, то сам Феликс был в ужасе. Миловидность лица и так делала его похожим на подростка, а наличие округлых щек и вовсе превращало в ребенка. И как с таким лицом можно кому-то доказывать, что он уже взрослый и состоявшийся мужчина? И пусть в этом не было ничего дурного, но Феликсу, мягко говоря, надоело слышать в свой адрес бесконечное сравнение с малышом. Но пока все продолжали требовать от него именно такого образа, Феликсу ничего не оставалось, как подчиниться. И тем не менее, он вновь стоял на съемочной площадке в милом свитере и строил из себя милого мальчика. Ободряло, что в этот раз мучился не он один. Минхо, одетый в точно такой же мягкий свитер, профессионально держал улыбку перед фотографом, однако, стоило камере опуститься, как старший мгновенно поменялся в лице. Уставший и не выспавшийся, он смотрел на сладости, которые они использовали в качестве реквизита, с раздражением. Торт выглядел привлекательно, но от сладкого запаха тошнило. Феликс же, уставившись на сладости, будто находился далеко за пределами съемочной площадки. Минхо с любопытством наблюдал за парнем, гадая, уснул ли тот или опять где-то витал в облаках. Ликс, почувствовав прикосновение к шее, слегка вздрогнул и удивленно посмотрел на старшего. Минхо провел большим пальцем по коже с небольшим усилием, а потом неспешно отстранился. Феликс успел заметить на подушечке сахарную пудру, и рука рефлекторно потянулась к месту прикосновения. Ребячество со стороны Минхо не было чем-то неожиданным для него, однако Феликс и подумать не мог, что тому взбредет в голову измазать его сахарной пудрой! Возмущение уже готово было сорваться с языка, когда Минхо вдруг схватил его за руку, до того как Феликс успел смахнуть сладкую пыль, и развернул ладонь кверху. Растерянность Феликса заставила Минхо искренне рассмеяться. Сам Ликс в этот момент испытывал чувство неловкости. Вся его ладонь была покрыта пудрой, а он этого даже не заметил, еще и собирался упрекнуть Минхо, что это ему вдруг захотелось поиграться. Большую неловкость Феликс испытал, когда старший заметил еще один белый след на этот раз под глазом. Стерев сладость с лица, Минхо, не отпуская руки Ликса, увел того подальше от стола. Попросив у стаффа салфетки, старший принялся заботливо осматривать Феликса. До момента, как в его руках оказались влажные салфетки, он нашел еще одно белое пятнышко за ухом и немного на одежде. Оставалось только гадать, когда Ликс успел так испачкаться. Без улыбки на это смущенное чудо смотреть было невозможно. Феликс же пытался успокоиться, но лицо продолжало обдавать жаром при виде сосредоточенного Минхо. Тот будто нарочно не торопился. Наблюдая, как медленно и осторожно Минхо вытирал его ладонь и палец за пальцем, он почувствовал, как у него перехватило дыхание, а в памяти всплыли картинки их недавнего приключения на кухне поздно ночью. Минхо буквально увяз в своем расписании, целыми днями пропадая на тех или иных съемках. Поэтому виделись они теперь только в залах практики, на репетициях или совместных проектах. Вечером в общежитии сил хватало только на то, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Иногда Минхо просто отключался от усталости раньше, чем Феликс возвращался домой. Поэтому, не было ничего удивительного, что когда им дали два дня отдыха, они оба заперлись в квартире, предпочитая спокойно провести время. Сон до обеда, игры в приставку, вкусная еда с доставкой на дом. Феликс радовался всем этим мелочам. Выходной, к сожалению, пролетел быстро, но даже это время не обошлось без курьезного случая. Съемки кулинарного шоу, в котором участвовал Минхо, вновь пробудили его интерес к выпечке. И так как вечер был у них абсолютно свободен, Минхо не видел причин не заняться приятным и одновременно полезным делом. Феликс охотно присоединился к нему, и был даже более воодушевленным. Потому все немного выходило хаотично. Вскоре на кухне был полный бардак. Они начали бросаться друг в друга мукой - кому только раньше пришло это в голову не ясно, но дурачились оба. И Сынмину лучше не знать, чем еще они занимались, помимо готовки. Феликс потом долго отмывался в душе, находя муку в разных местах, где вообще не ожидал ее найти. И теперь, смотря на свои пальцы, измазанные в сахарной пудре, Феликс думал совсем не о сладостях и, тем более, не о съемках. Подняв взгляд на Минхо и увидев его хитрую улыбку, Феликс понял, что не только у него крутились эти мысли. И это никак не помогало отрезвить голову. Взгляд и прикосновения старшего обжигали. Поэтому Ликс нехотя высвободил руку, забрав салфетки, чтобы не иметь больше соблазнов. Минхо сопротивляться не стал, но собственное разыгравшееся воображение не позволяло отпустить младшего так просто. Потому он осторожно проник рукой под белый фартук, пощекотав пальцами самый низ живота, как бы напоминая, где в тот день была белая "пудра". Феликс судорожно выдохнул, невольно потянувшись за отстраняющейся рукой, и был награжден еще одним мелодичным смехом Минхо. Хорошо, что съемки с их участием почти подошли к концу, потому что было очень тяжело собраться и не краснеть.***
С Хенджином они так и не помирились - все разрешилось само собой. Феликс старался не разговаривать с ним, если вопросы не касались рабочих моментов. Обида не позволяла общаться как прежде, а Хенджин не торопился извиняться. В итоге оба дотянули до конца месяца, а в ноябре, во время записи Hallyu Festival Хенджин просто заговорил с ним, как ни в чем не бывало. Джисон, увидев их вместе, язвительно подколол, сказав, что Хенджину просто надоело одному таскаться по магазинам и только. Но Феликс не стал продолжать бойкот, в конце концов, не он первым пошел на сглаживание конфликта. Его устраивало уже хотя бы то, что Хван перестал как-то докапываться до Минхо. Надолго ли его хватит - это уже другой вопрос. Но Феликс надеялся, что проверять свою выдержку ему больше не придется. Весело им было и без участия Хенджина. Большим сюрпризом для Ликса стало то, что у Минхо с Сынмином за это время образовался небольшой союз. Пусть они и раньше неплохо ладили, особенно это стало заметно после их совместной работы на радио. Иногда Ким и Ли старший приходили домой чуть подвыпившими. Однако, Феликс и не догадывался, что эти двое, иной раз, устраивали застолье прямо посреди ночи. В тот вечер Феликс уснул намного раньше, чем мог бы, но через пару часов его поднял кошмар, сопровождаемый воплем и небольшой истерикой. Из-за короткой вспышки паники, он не сразу заметил, что находился в спальне один, и что подушка Минхо осталась не тронутой. Взглянув на время, Феликс удивился, что старший до сих пор не лег, и решил прогуляться до кухни. Одному в комнате оставаться было некомфортно - стены и тени в углах давили на него, пусть спальня и освещалась ночником. Феликсу не требовалась вспомогательная помощь для хорошего сна, если он засыпал под боком у Минхо. Но если приходилось укладываться одному, то Ликс не стеснялся использовать ароматизированные свечи и ночник. Минхо это не мешало, а перед тем, как лечь самому, он просто выключал освещение. То, что настенная лампа продолжала гореть тусклым светом, ясно дало понять, что Минхо даже не заходил к нему. Тревога Феликса была не долгой. Дойдя до кухни, он увидел Минхо в компании Сынмина. Они тихо разговаривали, деля одну бутылку соджу на двоих. - Ты доволен? Я признаю, что проебался, - расслабленный из-за алкоголя, Ким говорил слегка невнятно. Минхо тихо и беззлобно рассмеялся, наблюдая, как младший подливал выпивку. - Доволен? Мне все равно! Расхлебывать это дерьмо все равно тебе. Рука Сынмина замерла над чашкой, и он недовольно взглянул на старшего. - Не выражайся. - Кто бы говорил, - парировал Минхо и прижавшись к спинке стула закрыл глаза. Сынмин явно хотел сказать что-то еще, но не стал, заметив, как Ликс неуклюже задел угол стенки и охнул от боли. Следом обернулся Минхо и, подозвав ближе, улыбнулся самой тёплой улыбкой, на которую был способен. Если они о чем-то и беседовали до прихода Ликса, то продолжать не стали. Феликса, конечно, это не могло не беспокоить. Он видел, что что-то очень тяготило Минхо, но тот ему ничего не рассказывал. Ни тогда, о случае на парковке, ни теперь. Поэтому, с одной стороны, Ликсу было тяжело принять, что он никак не мог помочь Минхо с его проблемами, с другой - он был рад, что тот мог поговорить по душам хотя бы с Сынмином. Что-то связывало этих двоих, и Ликс не хотел мешать этой связи. Уйти ему не дали. Выпив, Минхо был менее подвержен внутреннему контролю, а потому становился более ласковым и нуждающимся, как будто высвобождая все свои тайные и скрытые потребности. Возвращалась его тяга к физическому контакту, а ещё он начинал говорить всякие милые вещи. С последним, кто хоть раз видел Минхо нетрезвым, были согласны все, но вот с тягой к физическому контакту... Такого мнения о нем был разве что Феликс и, возможно, очень близкие школьные друзья Минхо, потому что только им он позволял прикасаться к себе, независимо от настроения. Стоило Ликсу подойти, Минхо тут же усадил его на свои колени, крепко обнимая за талию и зарываясь носом в светлые волосы. А Феликс был рад этому, потому что только здесь, в его объятиях, он мог чувствовать себя в безопасности. - Скажи мне, что у нас все в порядке, – Феликс подловил момент для приватного разговора, когда Сынмин удалился в туалет. Расположив руки на широких плечах, Ликс взглянул на Минхо. - У НАС все в порядке, – подтянув почти съехавшего с колен Ликса, Минхо вновь сомкнул руки на его талии. Феликс надеялся, что алкоголь развяжет старшему язык, но игривость Минхо подсказывала, что у него снова ничего не выйдет. Старший был не настолько пьян, чтобы болтать лишнее, пусть и выглядел таким. - Меня беспокоит твое поведение. - Мое поведение? – Минхо усмехнулся. На секунду Ликс уловил в его глазах ту самую тревогу, которая теперь изредка проскальзывала, когда Минхо терял бдительность. Но не успел Феликс ухватиться за предоставленный шанс, как его подогретый спиртным мозг подкинул очередную фантазию, стоило отвлечься на язык, прошедшийся по нижней губе. Естественно, усадив Ликса за стол, Ким сразу предложил ему выпить, чтобы тот не скучал. Феликс отказываться не стал, потому быстро захмелел и начал терять концентрацию. И Минхо нагло этим пользовался. Просунув руку под синий шелк пижамной рубашки, он провел пальцами по позвоночнику, наблюдая мгновенную реакцию на свои действия. Зрачки расширились, пальцы Феликса крепче вцепились в сильные плечи, а сам младший поерзал. - И что же я должен сделать, чтобы оно стало удовлетворительным? - взгляд старшего был хитрым, а губы вновь растянулись в соблазнительной улыбке. Чувствуя потерю контроля над ситуацией, Феликс закрыл глаза и помотал головой из стороны в сторону, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение. Но Минхо не давал ему ни шансов. Стоило Ликсу закрыть глаза, как он тут же почувствовал горячее дыхание и мягкое прикосновение губ к шее. - Хен, ты поступаешь не честно, - пожаловался Ликс, а сам прижался к Минхо теснее. – Я серьезно хочу поговорить об этом. - Для "серьезно" ты выбрал не самое лучшее время, котенок. В чем-то Минхо был прав, едва Ликс успел завестись от его шепота и ласки, как вернулся Ким и все заигрывания тут же пришлось прекратить. Но Феликс все равно был немного разочарован тем, что у него никак не получалось развязать язык Минхо. И ведь у Сынмина спросить тоже не вышло бы. Ким был очень преданным, когда дело касалось чьих-то секретов. Их застолье закончилось весьма неожиданно. Чонин, проснувшись из-за шума развеселившейся компании, быстро разогнал их по комнатам. Ворча, как старый дед, он поколотил Сынмина. Немного досталось даже Минхо, но тот быстро улизнул в ванную. Ликса относительно спокойно и вежливо проводили до спальни и велели больше не высовываться. Устроив свою слегка нетрезвую тушку посреди кровати, Феликс задремал, дожидаясь Минхо из ванной. Потревожили его холодные капли, упавшие на лицо. Мгновенно очнувшись и открыв глаза, он увидел Минхо, обнаженного и мокрого после душа. Вода, что капала на лицо Ликса, стекла с его волос. Ликс туго соображал спросонья и не совсем понимал, как должен был реагировать на необычное поведение Минхо. Странным оно показалось потому, что старший замер, о чем-то сильно размышляя. И Феликс не мог осмыслить, почему это нужно было делать, сидя на его бедрах. - Ты хотел поговорить, - вдруг заметил Минхо, удивительно внятно и серьезно, будто и не пил вовсе. Феликс протер глаза, словно пытаясь смахнуть всю сонливость, но получалось у него не очень. Возможно, было бы проще, не будь он пьян, но уставший организм едва справлялся с недосыпом и, тем более, алкоголем в крови. - Сейчас? Не ты ли говорил, что я не вовремя. - Я передумал. Но прежде... - Что? Минхо внезапно наклонился, крепко схватив за воротник шелковой пижамы и целуя так отчаянно, словно хотел забрать вместе с этим поцелуем всю жизнь Феликса. От такого напора прошла даже сонливость. Ликс смотрел в глаза старшего, думая, что такого "содержательного" диалога у них еще не было. Битву взглядов он проиграл, стоило Минхо двинуть тазом, проехавшись по его паху. Разорвав поцелуй, чтобы услышать приятный слуху стон и тут же поймать его ртом, Минхо продолжил неспешный фроттаж. - Занятный способ выяснять отношения, - усмехнулся Феликс между поцелуями. Минхо отзеркалил его усмешку и, усевшись ровнее на чужих бедрах, ответил: - Спросишь позже, если сможешь. Тонкая ткань пижамных штанов не скрывала окрепший под умелыми ласками член Феликса и не мешала прочувствовать чужое возбуждение, что было ничуть не меньше. Состояние Минхо выдавали тяжелое дыхание и стекающая с головки смазка. До безумия приятно, но Феликса сбивала с толку противоречивость ощущений. Феликс привык к тому, что будь то танцы или секс, он был ведомым Минхо. Всегда вместе, едины душой и телом. Но не сейчас. Роли не изменились, Минхо все так же утягивал его за собой в пучину наслаждения, но Феликс не поспевал. И теперь, сбитый с толку, лежал неподвижно, словно растеряв весь свой опыт. С Минхо что-то было не так. Он казался напряженным, даже немного отстраненным, при этом не отрывая взгляда от Феликса. Он словно искал что-то в родных глазах, но его мысли были далеки. Ликс не знал, чем он мог помочь, а потому молча наблюдал. Еще никогда он не видел Минхо таким отчаянным. Прикрыв глаза и рвано выдохнув, Феликс желал избавиться от мешающей одежды. Хотелось чувствовать Минхо без всяких преград, и надоевшая шелковая ткань была как раз той самой преградой. Руки в спешке потянулись к рубашке, выдергивая пуговицы из петель. Последующее сразу за этим прикосновение вызвало волную дрожи. Минхо, не теряя времени, провел ладонью по рельефу стального пресса и, привстав, зацепил пальцами резинку штанов, стягивая те вниз. Феликс уже покорно разводил ноги шире, ожидая продолжения, но Минхо медлил и, к большой неожиданности младшего, свел его ноги обратно. Ликс открыл глаза, не понимая, что происходит, и едва не выругался, издав шипение. Минхо, все так же нависая над ним, приоткрыл рот, позволив слюне упасть на головку, и тут же смешал ее со смазкой, равномерно распределяя по поверхности. - Стой. Подожди, ты, - Феликс захлебнулся воздухом, наблюдая как Минхо уверенно оседлал его бедра вновь, направляя в себя член и садясь на него почти без сопротивления. Стон Ликса сорвался вместе с рваным выдохом Минхо почти одновременно. Ему стоило огромных усилий открыть глаза, чувствуя жар и сильное давление, с которым Минхо сжимал его внутри себя. Еще больше усилий потребовалось, чтобы моментально не кончить только от вида прекрасного и чуть нахмуренного из-за непривычных ощущений лица. Минхо не оставил шанса на передышку ни себе ни Феликсу. Прогнувшись в пояснице назад, демонстрируя все возможности гибкого тела, он завел руки за спину, начиная плавно двигаться. Чудовищная сила его бедер позволяла держать желанный ритм и стремительно наращивать его. Феликс не славился завидной выдержкой. Эмоции всегда были его главной слабостью. А столкнувшись с подобным контролем со стороны Минхо, он и вовсе чувствовал себя сокрушенным. Феликс излился с тихим вскриком. Оргазм, заставший врасплох, оглушил его на время. Открыв глаза, он мог только наблюдать за тем, как Минхо упорно доводил себя до финиша, открыв рот в немом стоне. Картина, навсегда сохранившаяся на внутренней стороне век, потрясла Феликса настолько, что он вздрогнул, понимая, что снова кончил. Голова закружилась. Перед глазами все потемнело. Взгляд Минхо гипнотизировал. Бурный поток эмоций, переливающийся через край. Наслаждение, разлившееся сладкой патокой. И что-то еще. Что-то темное. В самой глубине этих завораживающих глаз. Минхо наклонился к его лицу и, убрав волосы со лба, осторожно прикоснулся к нему горячими губами. "Минхо, чего ты боишься?" - подумал Феликс, но словам уже не суждено было обрести форму. Он отключился.