Дым и тёрн

Стук сердца отдавался во всём теле такими сильными импульсами, что, казалось, её должно порвать на части. Андра неверяще и дрожа уставилась на крепкую мужскую фигуру прямо перед собой. Человек с короткими смоляными волосами смотрел на неё с лёгкой улыбкой. Его глаза были малость стеклянные, затуманенные. Пьяные. Задрав подбородок, потому что мужчина был выше головы на две, Андра молча взирала на него. Кончики пальцев неприятно закололо, как и шрам на её ребрах. — Моя Андриелла, — ласково произнёс мужчина, пытаясь изобразить улыбку на строгом, чуть землистом лице. Ему так не шли такие интонации... Андру всю передёрнуло, губы сжались в такую тонкую полосу и будто бы вмиг обескровились. Её лицо по цвету можно было сравнить с мелом. Она ненавидела, когда к ней обращались так. Ненавидела эту форму имени, потому что так её называл только он. А ещё она знала, что следует после, как по заезженному сценарию, который был сродни личному аду. Андра хотела – Мерлин, как же она хотела! – воспользоваться палочкой и покончить с этим кошмаром раз и навсегда. — Разве ты не рада видеть меня? — грубость голоса нисколько не смягчалась. Мужчина сделал шаг вперёд. Шаг к ней. Девушка автоматически отзеркалила это движение, но ступая назад. Ноги ощущались свинцовыми, неподъемными, так что Андра едва не споткнулась. Немые зрители просто наблюдали за происходящим, никак не вмешиваясь. — Милая, ты расстраиваешь меня. Неужели снова? Из её горла против всемогущей, несокрушимой гриффиндорской воли вырвался тошнотворный звук. Звук беспомощности, паники. Звук слабости, за которую Андра проклинала себя каждый день. Вновь слова... Слова, слова, что зажигают в памяти прожитые моменты, наполненные непроглядным чёрным и беспощадным красным. Её ослепляет ими, мир уже свободно плывёт перед глазами, и девушка спотыкается и падает на пол. Мужчина цокает языком, с укором и неуместной насмешкой глядя на то, как она отползает от него. По обычно точёному хладнокровностью лицу девушки текут слёзы. Одна за другой, попадая в рот, но всё же недостаточно, чтобы захлебнуться. Мужчина вконец подходит почти что вплотную. У Андры нет сил, чтобы продолжить бессмысленную попытку спастись. Никогда не хватало, смотря в знакомые дымчатые глаза. В этот самый момент порог класса переступило два ученика с зелёно-серебристыми галстуками. Сначала они непонятливо осмотрели класс, не заметив ни единого слизеринца. Одни гриффиндорцы. Сложилось впечатление, что их всех прокляли Оглушающими. Забини первым продвинулся к наиболее крупной кучке, которая полукругом закрывала обзор на что-то. Или кого-то. Парень высокомерно хмыкнул, чуть расталкивая гриффиндорцев. — Как думаешь, за то, что эти недалёкие натворили, Снейп им сразу откусит голову или... — мулат не договорил, а Нотт чуть носом не припечатался к его спине. — Какого чёрта... Теодор выбил себе место рядом, и все слова, все мысли улетучились из его головы, где ещё секунду назад витали остроумные фразы. Увидев знакомое бледное лицо, которое сейчас было перемазано слезами и чёрными потёками от туши, слизеринец опешил. В его организм будто кто-то впрыснул дозу паралитика. Над Родсон коршуном возвышался незнакомый мужчина, он склонялся всё ближе, а его черты вызывали у Нотта чистой воды отвращение. Что-то на инстинктивном уровне отталкивающее было в том, как он смотрел на девушку, чьё тело сотрясала немалая дрожь. Очень походило на последствия Круциатуса, вот только мужчина не был магом – это Теодор понял сразу. Родсон зажмурилась и втянула шею, когда мужчина протянул к ней руку. Будто ожидала удара, которого не последовало. От осознания Теодора прошибло колючим импульсом, перед глазами совсем невовремя пронеслись картины своего горького опыта. Но парень быстро взял себя в руки и стал анализировать увиденное. Было легче простого догадаться, что мужчина ненастоящий. Чёртов боггарт, который неизвестно как оказался на воле. Слизеринец дёрнулся было вперёд, но его остановил Забини. — Куда ты собрался? — Лучше отпусти, — не очень дружелюбно рыкнул Нотт, твёрдо встречая горько-шоколадный взгляд. — Уже успел записаться в долбанных героев? — Они просто стоят, — выплюнул парень, лихорадочно обводя глазами остальных гриффиндорцев. — Где ваша хвалёная храбрость, а? — крикнул Теодор на них, вырвавшись из хватки друга. Мерлин, он ведь потом пожалеет за этот привселюдный порыв... Может, Забини понял это раньше, чем Теодор, поэтому предпринял безрезультатную попытку. — Что, языки в зад засунули вместе со своими мозгами? Все взгляды: шокированные, не до конца осознающие, что здесь творится, недовольные – омыли Теодора одной волной. Ему было плевать. Выстоит. Пока взрослый мужчина негромко говорил что-то Андре, пока Забини хмурил брови, а гриффиндорцы дружным стадом бездействовали, Теодор Нотт достал палочку и одним выверенным «Ридикулус» заставил фигуру рассыпаться на куски. У парня не было ни желания, ни фантазии, чтобы сделать из боггарта посмешище. Он просто хотел уничтожить тварь. И ему это удалось. Растолкав стоящих на пути гриффиндорцев, Нотт оказался возле Андры, присаживаясь на корточки. — Эй, — тихо позвал он её, но никакой реакции не последовало. Девушка смотрела прямо перед собой, где ещё мгновения назад стоял мужчина. Её взгляд был стеклянным, она вся дрожала и бесшумно ловила ртом воздух. — Его нет, его больше нет, слышишь? Андра не слышала. И тогда слизеринец, выругавшись под нос, взял её за локти и поднял. Её движения были вялыми, поэтому Теодору пришлось крепко обвить её талию и шагать вместе с ней. Быть опорой, без которой гриффиндорка сейчас бы рухнула камнем назад. Гриффиндорка! Чёрт бы его побрал! — Пошли вон! — прикрикнул брюнет на толпу студентов, и они тут же разошлись в стороны. Он кинул быстрый взгляд на Забини. Мулат сложил руки на груди, нечитаемо глядя на Нотта. Сцепив зубы, тот направился к выходу, поддерживая никак не приходящую в себя девушку. Едва за ними захлопнулись двери, слизеринец подхватил Андру на руки, лихорадочно соображая, что ему делать дальше. Он словно в тумане проходил коридор за коридором, пока в его руках подрагивало хрупкое тельце. У Родсон была самая настоящая паническая атака, и в этом случае Нотт видео лишь один выход – отнести её в лазарет. Уже на полпути гриффиндорка разлепила побледневшие губы и вперилась в парня серыми глазами. — Нет, — она нашла силы, чтобы произнести это как можно твёрже, даже схватилась за его мантию, будто пыталась остановить норовистую лошадь за уздцы. Её руки всё также дрожали. — Н-не туда. — Что ты такое несёшь?! — зло выплюнул слизеринец, продолжая идти. Тогда Андра коснулась его кожи – его шеи. Вцепилась в неё, вынуждая Теодора обратить на неё хоть какое-то внимание. Он замер на месте, уставившись на Андру непонимающим взглядом. Признаться честно, видеть, как девичье лицо искажают судороги боли, было невыносимо. В груди что-то сжималось. — Пож-пожалуйста. Не туда. Если она просила о подобном, пребывая в почти что бессознательном состоянии, то на это должны были быть весомые причины. Ещё раз выругавшись, Теодор развернулся в противоположную сторону и очень скоро оказался у большого каменного подоконника, где недавно вечером встретился с Родсон. Он аккуратно усадил её туда вместе с ногами и стал расслабляющими, мягкими движениями растирать сначала одну её руку, затем другую. Всё это время он говорил вслух о самых бесполезных и идиотских вещах, о которых только можно было говорить. Спустя минуту дрожь ослабилась, Андра уже могла спокойно, не напрягаясь, сидеть с открытыми глазами. Она молча наблюдала за тем, как своими пальцами Теодор выводил невидимые замысловатые узоры на её костяшках. Его руки были очень тёплыми, и это тепло передавалось ей, проникая под кожу и разносясь по всему телу. — Дыши глубже, вместе со мной. Вот так, видишь? Да, продолжай. Кислород беспрепятственно теперь попадал в организм, и Андра откинула голову на твёрдую стену. Паническая атака миновала. Нотт всё ещё держал её руки в своих. Гриффиндорка не слишком резко, но твёрдо высвободила свои руки и принялась расстёгивать мантию. Затем верхние пуговицы белой рубашки, давая прохладному воздуху лизнуть разгоряченную кожу. Нотт смотрел, как мерно билась жилка на девичьей шее, к которой прилипла пара прядей, выбившихся из низкого хвоста, а секунды спустя мотнул головой. Это было какое-то наваждение. Всё это – происходящее сейчас. Но, тем не менее, когда внезапно Родсон к нему обратилась, он даже не подумал ей отказать. — Вверху есть выемка, под потолком. Если встанешь на подоконник, то увидишь её. Забравшись туда и встав в полный рост, из-за чего его темная макушка слегка задевала потолок, Теодор и правда нашёл своеобразный тайник. Слизеринец присвистнул, бросая на гриффиндорку лукавый взгляд. — Серьёзно, Родсон? Девушка закатила глаза, бормоча: — Просто отдай мне и проваливай, если хочешь. — Нет, я, конечно, не строил ложных надежд, что после всего-то спасения твоей жизни нашим перебранкам придёт конец, но уж думал, что это случится не так быстро. Раскрыв небольшой пакетик, Теодор достал аккуратно свёрнутою трубочку, которая внутри была набита травкой. Невербально зажегши её, он несильно затянулся, но и этого хватило, чтобы закашляться от насыщенной горечи. — Отменная дрянь, — откашлявшись, ухмыльнулся Нотт. Он уселся напротив Андры так, что девушке пришлось подтянуть ноги к груди, и протянул ей сигарету. Примет или нет? Когда Андра поднесла её к своим губам, глаза слизеринца вспыхнули яркой синевой. — Где ты это взяла? — Есть один знакомый оборотень. Когда появляется в Хогсмиде, приносит много чего интересного. Теодор наблюдал, как размеренно Родсон впускает в свой истощённый организм дым, а истома охватывает её тело. Девушка немного съехала вниз, глаза подёрнулись пеленой. — Тот боггарт, — начал осторожно Нотт, прощупывая ломкую почву, проложенную между ним с Родсон, — он ведь принял облик твоего... — Не надо, — перебила его девушка, не разлепляя век. — Я не лезла к тебе тогда в душу, хотя могла. Так что отплати мне тем же. — Ты заметила, что наши отношения строятся на том, что кто-то кому-то что-то задолжал? Родсон безмятежно усмехнулась: — Нет никаких отношений, Нотт. Она уложила локоть на колени, не затушенная сторона сигареты стала медленно прожигать мантию. Брюнет наклонился ближе, забирая из её руки источник возможного возгорания. — Как знаешь. Что ж, раз не хочешь ворошить старые раны, я тебя понимаю. Он вдохнул горечь, но теперь она была даже приятной. То ли от осознания, что своими губами он касается того места, где были губы Родсон, то ли от чего-то другого... — Они уже давно гноятся, — после этого гриффиндорка провалилась в омут сна, не подозревая, что в ближайший час стражником её грёз и кошмаров станет слизеринец.