Яблоко на двоих

– Наверное, просто было глупо полагать, что у меня всё когда-нибудь будет, как у нормальных людей, – произносит неожиданно Джисон, когда Хёнджин уже полностью на него забивает и спокойно продолжает рисовать. – Что для тебя нормальные люди? – ставит вопрос Хёнджин. – Натуралы? Люди не из обеспеченных семей? – Что-то типа того, – соглашается Джисон. Постепенно начинает светать. Хан больше не курит, но продолжает лежать на подоконнике и не смотрит на старшего. – Те самые люди, которые влюбляются и легко справляются с трудностями во время отношений, а после женятся. – Прям описал книжный роман, – усмехается Хван. – Ты влюбился. Появились трудности. В любом книжном романе главные герои в любом случае будут вместе, как бы читатель не противился этому. В твоём романе главный герой ты, но кто же второй? Сигарета, которую ты крутишь в руке уже второй час или человек, которого ты полюбил? – Кто заставляет тебя толкать такие речи? Почему ты сводишь меня с Феликсом? – Я не называл имени. Это может быть даже Чанбин, но твой выбор всё равно пал именно на Феликса. Я правда не думаю, что он плохой человек. Прежде чем осуждать, разберись в его целях и мотивах. И правда ли всё было ложью. – Ты сказал, он знал, что вы стояли под окнами. Он мог легко солгать, что я ему нравлюсь, чтобы снова начать двойную игру. – Мы узнаем это только, когда сходим к Минхо и Сынмину. Джисон в какой-то момент теряется в этом разговоре. Хёнджин прекрасно видит это и не противится. Просто замолкает, беря в руки кисть, чтобы начать рисовать красками. – И, Джисон, – решает добавить, даже если младший не услышит, – ты тоже самый обычный и нормальный человек. Если ты не можешь справиться с трудностями, это не значит, что ты чем-то отличаешься. Прежде чем потеряться в своих мыслях, смотря на этот восход, Джисон и правда выслушивает то, что говорит Хёнджин. Прислушивается к словам старшего. В конце концов, он младше, он должен слушаться старших и не противоречить им. Это прививали ему с детства, но парень всегда противился, проявляя свою позицию и свою личность. Смотрит на свою руку, на которой расположилась татушка в виде яблока. В этой же самой руке находится сигарета, о которой Хван упоминал ранее. Она зажигается, чему Хан удивляется, но лишь благодарно кивает, не поворачиваясь к старшему. Он уже битый час не может на него посмотреть. В голову бьют воспоминания. И зачем только Хёнджин сказал про роман? – Я читал однажды где-то о теории того, что мы все находимся в книге, – говорил как-то Феликс. Парни тогда были на свидании. Сидели на склоне не далеко от города и смотрели на закат. Вдвоём было так спокойно. Вокруг никого нет, а за спинами в нескольких километрах находится город, в домах которого начинают загораться огни. Оба смотрят на горизонт. – Я вижу наш мир романом. Тебя я вижу в нём подружкой главного героя. – Ты кто в нём? – Наверное… отрицательный герой. – Почему? – Много книг прочёл? – Достаточно, чтобы рассуждать о литературе, – ответил Джисон, взглянув на Ликса. – Чаще всего, если книга написана хорошо, читателям нравится главный злодей. Самое важное в нём – это обеспечение ему хорошего мотива, поэтому писатели частенько дают главному злодею трудное прошлое. У меня такое. – Тогда я тоже отрицательный герой. Разве трудное прошлое делает из тебя плохого парня? – Всё не так, как ты думаешь. Скажи, – Феликс неожиданно перевёл взгляд на Хана и заглянул в его глаза, – что у тебя с реализацией твоих мечт? – Моей мечтой всегда было стать свободным, найти парня и любить его до конца своей жизни, – ответил Джисон, даже не задумываясь. – Первый пункт я исполнил, когда сбежал из дома, а Чанбин мне в этом помог. Второй ещё в процессе. Я хочу быть с тобой, и ты мне нравишься. – Не нужно меня любить, – сказал Феликс, немного помрачнев. – Мои мечты и близко рядом со мной не стоят. – Хочешь, чтобы я помог? – Джисон протянул парню руку. – Скажи, что у тебя за мечта? Может я могу помочь? – Вряд ли, – ответил Феликс, слегка улыбнувшись. – Хочу быть врачом, – взялся за чужое запястье, заставляя Хана глянуть на их руки. – Ты тоже мне нравишься, – слегка потянул брюнета на себя за это самое запястье. – Но в последнее время… я боюсь, что сделаю тебе больно. Мне страшно, что ты возненавидишь меня. – Тяжёлое прошлое и не реализованная мечта не делает из тебя злодея, – сказал Джисон, мягко улыбнувшись. – В конце концов, кто сказал, что я и ты не главные герои романа? Давай будем встречаться и пройдём через трудности вместе? – Дай мне время всё обдумать, – ответил Феликс, отпустив голову, чтобы не встретиться взглядом с парнем напротив. – Можно мне тебя сейчас поцеловать? – спросил Хан, положив свою руку на щеку Ликса, что заставило его всё же поднять свой взгляд. – Д-да, – чуть кивает Ли, глазами отводя взгляд снова. И Джисон сразу приблизился. Сделал это сначала быстро, но в конце промедлил, чтобы Феликс привык к такой близости. А тот смутился настолько, что уши покраснели. Глаза застыли на чужих, когда лицо пару секунд находится в сантиметре, а следом закрылись, когда губы соприкоснулись. Хан целует очень нежно. Феликс очень сильно расслабился от такого, поэтому вторая рука брюнета приобняла парня за поясницу. Даже если они сидели, Джисон боялся, что Ли может упасть. А Ликс поднял свои руки на шею Джисона, чтобы обнять, полностью отдавая себя поцелую. Хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, но этому никогда не бывать. Сейчас Хан понимает, почему Феликс так боялся, что он возненавидит Ли. Сейчас становится ясно, почему он назвал себя отрицательным героем. Но в голове снова всплывают свои же слова после слов Хёнджина: "Кто сказал, что ты и я не главные герои романа?" Тогда Джисон не обратил внимания на это, а сейчас чётко видит, что Феликс считает главным героем Чанбина. Становится понятно почему. Потому что ему они и вставили палки в колёса. Только вот обидно Хану не за лучшего друга, а за самого себя, ведь это именно его водили за нос. Он мог всё понять тогда на склоне. Но вместо этого, сказал, что уезжает на пару дней, и у Ликса есть это время подумать. А что случилось, когда он вернулся? Джисон так скучал, что сразу накинулся на парня с поцелуем. Плюс горечь обиды заставляли Хана не давать блондину говорить. Оправдания слышать не хотелось ни в какую очередь. К чему же это привело? Джисон искренне хочет верить, что его второй главный герой – это Феликс, ведь именно с ним хочется остаться на всю жизнь. Притворяться, что всё так и должно быть, для них обоих стало нормой слишком давно. Но что если попробовать вскрыть эти самые маски. Феликс наконец засыпает на диване и видит во сне тот самый вечер на склоне и поцелуй, от которого тогда по телу прошлись мурашки и не захотелось отпускать Джисона ни в какую. Феликс даже пьяный не вскрыл свою маску, оставался в ней и по-прежнему прятал лицо, как и Джисон, что не позволил себе в эту ночь пустить слезу даже будучи наедине с самим собой.