Киёми Баджи.

– я не могу долго находиться в больницах, — предупреждаю я Такемучи и иду в сторону двери, — не спрашивай, почему. Сама не знаю, просто не нравится. – разве кому-нибудь это нравится? — задал риторический вопрос блондин, — не думаю, что есть такие люди. – я тоже, — ноги будто парализовало и я останавливаюсь. Голова заболела и стала какой-то тяжёлой. В глазах помутнело, в ушах зазвенело и я начала падать. Помню только крик Ханагаки и всё. Темнота. ********** – дура, — сквозь сон я слышу голос брата и медленно открываю глаза. Взгляд цепляется за пустой белый потолок. Слишком ярко и я щурюсь от света. Ещё и в окно светит солнце. – где я? Кто я? — с привычным сарказмом в голосе спрашиваю я. В горле пересохло и я медленно поднимаюсь с кровати, чтобы взять бокал воды с рядом стоящей тумбочки. – что с тобой вообще случилось, а? — Кейске произносит это так недовольно, мне даже совестно становится, — ты только ушла, а уже влипла своей жопой в неприятности. – не жопой, а попой! — поправляю его я и складываю руки на груди, — не знаю, просто плохо стало и всё. – ты ничего не принимала, прежде чем приехать? — он задумывается и хмурит свои густые бровки, — врачи сказали, что это переутомление, но я не верю. – я выпила воду, — я направляю взор на окно и вспоминаю сегодняшнее утро, — из бутылки воды, которую дал мне Ханма. – чего!? Ханма!? — он хотел привстать, но боль в спине дала о себе знать, — это тот странный тип? – да, чеканушка который. Но он хороший. Поэтому я поверила ему и приняла водичку. Не думаю, что там что-то не так. – с чего бы ему водичку тебе давать!? – я выпросила, — невозмутимо отвечаю ему я, — она была такой розовенькой, вот и захотелось. – ты когда с ним виделась вообще? – примерно пару дней назад. Мы встретились в кафешке, вот и решили поговорить. Тогда я и... — резко замолкаю и решаю, что лучше ему не говорить. – что ты? — продолжает выпытывать из меня Кейске. – ничего, ну вот... он заказал два напитка каких-то розовых, я решила попробовать один и попросила всего глоток, а он дал мне бутылку, — я слышу цокание со стороны темноволосого и резко поворачиваю голову, отчего та начинает немного побаливать, — чего опять? – Киёми-Киёми... как тебе не стыдно? У тебя парень, вообще-то, есть, — он мотает головой из стороны в сторону, якобы показывая своё недовольство в данной ситуации. – я знаю, что он у меня есть, — скептически произношу я, — но-о-о... Ханма крутой чел, с ним прикольно дружить. Правда, курит он, как крокодил, но это можно исправить! – во-первых, крокодилы не курят. – значит, будут. – во-вторых, ты ему не девушка, чтобы исправлять. – да какая разница вообще!? – в-третьих, не думаешь, что Майки неправильно поймёт тебя? — я замерла. Точно, он же ревнивый. А что, если это и есть одна из причин, по которой он меня убивал? То есть, в одном из вариантов будущего. Так как я была моделью, без мужского внимания не обходилась. Ужас! Как я вообще моделью стала, с моим-то ростом!? — земля вызывает Киёми, ты как там, — я "очнулась" только тогда, когда перед моими глазами начал щёлкать пальцами брат. – ой, прости, о чём ты там говорил? – не слушаешь ты меня. Всё, как всегда. – ну вот, видишь, ничего не меняется, — я немного посмеиваюсь и отгоняю все посторонние мысли, — а что я тут делаю-то? — оглядываюсь и всё же до меня доходит, что я в палате брата. – тебя сюда Такемучи принёс. Сказал, что ты сознание потеряла, вот мы и позвали мед сестру. Правда, она хотела тебя в другую палату перевести, но мы не дали. – "мы" - это..? – я и Майки. Он тоже тут был, только, вот, вышел, чтобы спросить у медсестры, как ты. Походу, всё с тобой хорошо, но эта водичка, которую дал тебе Ханма... – она была розовой, значит, безвредной! — уверяю я Кейске и в палату заходит Майки. – ты дура!? Розовой воды без всяких добавок не бывает! А что, если там отрава? – нет, он не мог меня отравить, — я сажусь в позу лотоса, а только что пришедший Сано ставит на мою прикроватную тумбочку бутылку с персиковым соком. – кто "он"? — как бы невзначай спрашивает блондин, но где-то подсознательно, стопудово, уже убивает этого неизвестного ему "кого-то". – Ханма, — отвечает вместо меня темноволосый и я резко поворачиваюсь к нему, грубо смотря, — чего, а? – зачем ему это нужно было? – не знаю, зачем ему Киёми, но знаю, что у него и Кисаки какие-то планы на неё. – не говори так двусмысленно, придурок, — я одной рукой кидаю в Баджи подушку, но её останавливает Сано, сидящий как раз между наших кроватей, — зачем ты это сделал? Надо было ему мозги вправить опять. – он сейчас не в лучшем состоянии, чтобы бить его... — начинает блондин. – вот-вот, слышала! — поддакивает ему Кейске. – ...но когда его выпишут из больницы, изобьём его вместе, — заканчивает Манджиро и безобидно улыбается. Я раскрываю руки для объятий и он садится передо мной, а после и наваливается на меня всем телом, обнимая, — сколько вариантов объятий ты ещё придумаешь, Манджиро? – развели тут свои асисяи, ужас, — Баджи отворачивается от нас и его голова поворачивается в сторону двери в палату, в которую сейчас заходит девушка, — о, п-привет, — его голос дрогнул, ха-ха! Угадайте, кто там? Правильно, — Сэко. – а, приветики, Баджи-сан, — ого, она обращается к нему, прям как Чифую, — о, Киёми, ты чего тут забыла? — спрашивает она уже у меня, скрытой за великой-широкой-спиной-Майки, — если ты думаешь, что тебя не видно, то ты правильно думаешь. Только не для меня, я всё ви-ижу-у! — она мило улыбается, но в глазах её черти пляшут, — о, Майки, тебе тоже приветули, — она заметила его самым последним, несмотря на то, что он самый заметный. Странно как-то. – о, приветики, Сэко! — Майки отлипает от меня, чему я удивляюсь. Обычно он отлипает от меня, только когда я попрошу, — как делишки? — я, конечно, не ревнивая, да и сейчас не ревную, но почему он так мило с ней общается? Обычно они даже не смотрят друг на друга, только когда я нахожусь с ней. – прекрасно, а у тебя, видимо, ещё лучше, я рада, — она смотрит на него, а после возвращает свой взор на брата, — ты дурак! – так резко, — мне показалось или только что в его глазах промелькнул страх? — слушай, Сэко, ты всё неправильно... – всё я правильно поняла! Ты дурак из отряда самоубийц, что ли!? Можно же было обсудить это на словах! Или вообще другим способом!! – я ему сказала то же самое, — я вздыхаю и смотрю на эту парочку, которая, кажется, сблизилась после того случая, как я их оставила. – ты такой дурак, Баджи-сан, — на её глаза наворачиваются слёзы и Кейске, заметив это, раскрывает руки для объятий. Надо же, я сделала точно также пару минут назад. Фиолетоволосая, буквально, подлетает к нему и обнимает. Чего!? – успокойся, Сэко, сейчас же всё хорошо, — он гладит её по голове!? Что-о-о!!?? — и называй меня лучше... Кейске-кун! – обойдёшься, — она отстраняется от него и смотрит на меня, — а ты-то что тут делаешь? Хорошо же всё было. – а, да тут, эм... просто в обморок упала, — я неловко чешу затылок и у меня даже появилось такое ощущение, будто я боюсь её. – ОБМОРОК!? Теперь это не просто ощущение, я её боюсь.