В аду слишком холодно

Недопитый кофе отправился в урну, туда же полетел бумажный стакан. Настроение портилось как погода на море — впрочем, погода, очевидно, решила не отставать, так что Мо Вэйюй и его братья едва успели добраться до здания будущего клабхауса когда с неба начало степенно накрапывать. Приобретенная недавно их клубом вилла отличалась не только великолепными видами на марину и относительной близостью к ключевой транспортной развязке, но и огромной прилегающей территорией. О более удачном месте для базы нечего было и думать. К тому же, никакая привычка к мотопробегам и дорожная романтика не заменяли удовольствие от современных удобств вроде горячего душа и мягкой постели. Наконец-то они приехали в место, которое станет им общим домом — осознание этого факта определенно нивелировало картонное послевкусие от встречи с бывшим учителем. С несколько мрачным удовлетворением Мо Вэйюй спешился. Его примеру последовали близнецы Ханьсюэ и роуд капитан Наньгун Сы. Под крышей этой виллы их чептер наконец обретет свой полноценный статус. Они смогут принимать гостей, проводить мероприятия, и им всегда будет, куда вернуться, если что-то пойдет не так. — Тасянь-Цзюнь?.. — неожиданно послышалось откуда-то из-за спины. Голос был смутно знаком. Мо Вэйюй медленно развернулся, чувствуя, что дождь заряжает все сильнее. Если он так и останется стоять на пороге, наверняка вымокнет в считанные минуты. — Мэн-Мэн... Он узнал брата едва взглянув на него — несмотря на то, что тот теперь определенно возмужал и вытянулся, выглядел он все еще по-павлиньи пафосно. Даже форму офицера полиции умудрялся носить как-то вычурно, словно это было пестрое диковинное оперение и некий предмет хвастовства. — Сюэ Цзымин! — усмехнулся один из близнецов Ханьсюэ. — Ого, офицер? Теперь у нас с братом, похоже, нет шансов требовать реванш?.. Сюэ Мэн сделал вид словно ничего не слышит. Вместо этого он уперся тяжелым взглядом в Мо Вэйюя. По его лицу сложно было сказать, что он думал или чувствовал в этот момент, но… похоже, годы соседства с Чу Ваньнином все-таки оказали на него дурное влияние, потому что в этой поджатой линии губ все равно сквозило тщательно скрываемое осуждение. Видя, что его игнорируют, а Вэйюй не торопится проходить внутрь первым, младший Мэй Ханьсюэ решил не дергать тигра за хвост и скрылся из виду. Мо Жань бы и сам предпочел так поступить — меньше всего ему хотелось видеть людей из прошлого. Каждый из них напоминал о чем-то, и почти все воспоминания были откровенно неприятными. Вот только уйти сейчас было все равно, что признать поражение, показав, что его все еще можно чем-то задеть. Тасянь-Цзюнь, сержант мотоклуба, не мог позволить себе сбегать, так что, пожав плечами, он сделал несколько шагов в сторону брата, выходя под дождь. На самом деле, ему было не впервые мокнуть под проливными ливнями. Что до его братца-павлина — тот, конечно же, припарковался под деревом, и теперь находился в сравнительной сухости. — Твой коллега уже общался со мной сегодня утром на въезде в город, — Мо Вэйюй холодно улыбнулся, на секунду хищно сверкнули белоснежные зубы. — Зачем ты приехал? — Отец просил передать… мадам Ван и твой дядя знают, что ты в городе… — казалось, каждое слово дается Мэн-Мэну ценой невероятных усилий. Дождевые капли все это время стекали по волосам и лицу Мо Вэйюя, футболка неприятно клеилась к телу. Чувствуя, что не выдержит еще одной драматической паузы, он мрачно поторопил брата: — И?.. — Сегодня вечером мадам Ван приглашает тебя на семейный ужин. — И?.. — повторил Тасянь-Цзюнь, щурясь на брата. Тот поджал губы еще сильнее, и в этот момент так живо напомнил их бывшего учителя, что Вэйюй непроизвольно сжал кулаки. — Ты приедешь? — Подумаю. — Тасянь-Цзюнь насмешливо кивнул брату, — Спасибо, что передал приглашение. Хорошего дня. Он намеренно подчеркнул, что прекрасно понял: приглашал его вовсе не сам Мэн-Мэн, а его тетя и дядя. Но, стоило ему развернуться спиной к брату, как тот раздраженно бросил ему в спину: — Наш учитель тоже ждет тебя! Мо Вэйюй застыл, иррационально радуясь, что Сюэ Мэн не видит его лица. Его буквально прошибло током. Чу Ваньнин?.. Ждет?.. Серьезно?! На секунду уши заложило так, словно кто со всей дури приложил его головой об барную стойку. Перед глазами все заискрило. Вены на шее вздулись. Значит, он все-таки видел его утром?.. Дождь больше не волновал Мо Вэйюя — ему стало так жарко, словно голова оказалась в огне. Он попытался привести себя в чувства. Сделал несколько глубоких вдохов, а затем как можно равнодушней спросил: — Чу Ваньнин придет? — Какой еще “ Чу Ваньнин”?! Для тебя он “учитель Чу”, псина! — Сюэ Мэн явно разозлился, — Только не говори мне, что все еще злишься на него из-за того случая… — Злюсь?.. — Вэйюй вздернул бровь, — С чего бы? Я вообще едва его помню. Он врал. Столько лет он потратил на то чтобы просто забыть об этом человеке, но в итоге круг замкнулся. Он снова оказался в начальной точке, и был бессилен с нее сдвинуться. Помнил, как его трясло, словно в лихорадке, и как Чу Ваньнин отвез его к себе домой и попытался напоить травяным чаем, а затем поставил на стол тарелку свежесваренных веганских вонтонов с кимчи… С момента смерти Ши Мэя на тот момент прошло всего пару часов. Чу Ваньнин действительно считал, что Мо Жань захочет поесть после всего, что случилось? В ту ночь в каком-то необъяснимом порыве Мо Жань швырнул тарелку на пол. Едва соображал, что творит. Ему хотелось избить Чу Ваньнина, вытрясти из него душу, раскроить кухонным ножом его грудную клетку чтобы посмотреть, есть ли у его учителя вообще сердце?! Ши Минцзин ведь тоже был его учеником. В отличие от Мо Жаня, он не прогуливал, и прилагал все усилия чтобы освоить непростой предмет. Мо Жань знал, сколько времени его другу стоили все эти расширенные домашние задания... Как часто он звал Ши Мэя гулять, но тот ему отказывал потому что готовился к поступлению? К слову, до вступительной кампании он не дожил всего пару месяцев. Столько времени впустую... Был в этой смерти хоть какой-то смысл? Как мог Чу Ваньнин оставаться таким спокойным?! Ши Мэй погиб — и в этом была его вина! Его... и Мо Жаня. Тасянь-Цзюнь заставил себя натянуто улыбнуться, чувствуя, что в любую секунду маска сорвется с лица. Улыбка была тем пластырем, на котором держалось всё его деланное равнодушие. Ни при каких обстоятельствах он не собирался показывать, насколько Чу Ваньнин все еще занимал его мысли. — Как бы там ни было… они ждут тебя сегодня. Мы ждём. Сюэ Цзымин явно не выглядел так, словно он кого-то вообще мог ждать. Слышать от него нечто подобное само по себе стоило того, чтобы вымокнуть до нитки. Мо Вэйюй проводил брата холодным взглядом. Он стоял под густым ливнем до тех пор пока патрульная машина не скрылась из виду. Казалось, сырость просачивалась в сами кости… вот только едва ли этого было достаточно, чтобы потушить заново растревоженные искры воспоминаний, не ровен час грозящие обернуться пожарищем и сжечь здравый смысл нахр*н. Ни литры алкоголя, ни даже отвар забвения не смог бы заставить его забыть Чу Ваньнина, и тот факт, что именно он сдал копам место проведения ралли... Мо Жань из прошлого бежал из города едва достигнув совершеннолетия потому что не был уверен, что удержит себя в руках, сталкиваясь с Чу Ваньнином на улице из года в год, видя его вечно постное лицо, чувствуя, как ледяные осуждающие взгляды вонзаются в спину. Тасянь-Цзюнь из настоящего больше не боялся Чу Ваньнина. Ему больше не было дела до того, что о нем думал его учитель. Было бы глупо продолжать избегать его по привычке — он ведь не был трусом. Теперь, когда он знал, что Чу будет на том ужине, прийти туда было для него делом чести. Мо Вэйюй продолжал убеждать себя в этом до самого вечера. Он придет — но вовсе не потому что Сюэ Мэн сказал, будто какой-то Чу Ваньнин его ждет. Скорее, он сделает это вопреки. Просто чтобы позлить этого мерзкого, самоуверенного, тщедушного демона. Показать, что его больше не запугать. *** ...Дом Сюэ Чженъюна выглядел точно так же, как и пять лет назад: невысокий коттедж, окруженный разросшимися глициниями. Он находился почти в самом конце тенистой тихой улицы, на которой ровным счетом ничего не происходило с тех самых пор, как Мо Жань, наконец, съехал от своих тети и дяди. Окна выходили преимущественно на запад, так что каждый вечер алые отблески плясали по стенам. Подъездную дорожку после дождя усеивали пожелкшие влажные листья. Мо Вэйюй припарковался в кармане у обочины. Он долго раздумывал над тем, следует ли ему надевать клубные цвета, но затем решил, что, хоть он и собрался мстить Чу Ваньнину самим своим присутствием, мадам Ван и дядя Сюэ явно были ни при чем. Несмотря на все еще теплую сентябрьскую погоду в ход пошла клетчатая рубашка поверх футболки: так был хоть небольшой шанс, что длинные рукава скроют обилие чернильных рисунков. Он не стал тянуть время и ностальгировать — в этом не было никакого смысла, как и в том, чтобы пытаться предположить, пришел ли уже Чу Ваньнин. Глупо. По его появлению можно было отвечать на вопрос “который час”. Уже на третьем стуке входная дверь открылась, и Мо Жань уловил знакомые нотки лавандового масла и перечной мяты. С порога ему улыбалась мадам Ван — от нее всегда пахло немного по-аптечному, но именно эти запахи Мо Вэйюй всегда ассоциировал с домом. Он улыбнулся в ответ — и впервые эта улыбка была искренней с момента, когда он пересек черту города. — А-Жань… что же ты стоишь, проходи! Все только тебя и ждут! — тетушка отступила в сторону, пропуская племянника вперед. Коридор был узким, так что пришлось изловчиться, чтобы разминуться и при этом не обрушить плечами гардероб и обувные полки. Похоже, он действительно вырос с момента, когда бывал дома в последний раз. Мо Вэйюй снял обувь, памятуя, что мадам Ван терпеть не могла, когда кто-нибудь следил на ее молочно-белых коврах. В глаза тут же бросилась другая пара обуви, аккуратно ютящаяся в самом углу — как если бы ее владелец стеснялся поставить свои туфли на видном месте. Чу Ваньнин… и его глупая неуместная скромность. Было ли в мире что-то более дурацкое, чем человек, который стеснялся ставить туфли посреди полки, но при этом явно не выбирал выражения, называя своего ученика “не поддающимся обучению”?.. — Ну не стой, проходи! — поторопила Мо Жаня мадам Ван. Вэйюй кивнул, улыбаясь все более натянуто. Возможно, приходить сегодня на ужин все-таки было плохой затеей. Что, если Чу Ваньнин начнет сыпать остротами? В присутствии старших родственников Мо Вэйюй не сможет отплатить ему той же монетой — в противном случае он огорчит дядю Сюэ. Но было уже слишком поздно что-то менять. Он направился в гостиную, откуда раздавался приглушенный голос Сюэ Чженъюна. Впрочем, стоило ему войти, как все затихло. Мо Вэйюй окинул беглым взглядом всех собравшихся: на широком диване среди мягких расшитых золотом подушек расположился его дядя, чуть поодаль в кресле сидел Сюэ Мэн — на нем все еще была форма офицера полиции, и Мо Жань не мог не задаться вопросом, снимал ли погоны его брат хоть иногда, ради разнообразия. А где же?.. Впрочем, долго искать учителя не пришлось. Сюэ Чженъюн поднялся с места, буквально сияя: — Жань-эр! Ты действительно вернулся — по правде, я не верил пока не увидел тебя своими глазами! — в следующую секунду он заключил Мо Жаня в объятия, перекрывая весь обзор. Вэйюй морально был готов к подобным сценам — но понятия не имел, что они все еще способны вызвать в нем неловкость. Не то, чтобы все эти годы он позволял кому-либо обнимать себя таким образом. — Дядя… — он не делал попыток отстраниться, но в голове все еще вертелся единственный вопрос. Да где этот чертов Чу Ваньнин?.. — Что это ты так вертишь головой? — усмехнулся Сюэ Мэн, словно прочитав его мысли. Впрочем, на мгновение затопившую разум красную пелену удалось преодолеть, как только его взгляд столкнулся со знакомыми глазами цвета самого глубокого ночного океана. Чу Ваньнин все это время сидел в кресле с высокой спинкой напротив Сюэ Чженъюна, а потому поначалу оказался полностью скрыт — теперь же он поднялся на ноги и с абсолютно равнодушным видом вперил взгляд в своего бывшего ученика, а затем, спустя пару секунд, молча кивнул. Мо Вэйюй несколько раздраженно отметил, что мужчина не только не поприветствовал его вслух, но и почти сразу же сел обратно в кресло, скрываясь из виду. Что это, бл*ть, вообще было?.. Каким образом Ваньнину удавалось бесить Тасянь-Цзюня просто находясь с ним в одном помещении?.. — Раз уж все в сборе, предлагаю пройти к столу? — пригласила мадам Ван, разряжая неожиданно образовавшуюся заминку. Следующие полчаса пролетели за размеренными разговорами. К счастью, Мо Вэйюю почти не задавали вопросов о его клубе и братьях — всего пару раз мадам Ван интересовалась, “нет ли у него девушки” и “надолго ли он вернулся”. Сюэ Чженъюн и Чу Ваньнин быстро переключились на обсуждение алгоритмов самообучения для искусственного интеллекта — и гранты, выделенные на исследование в этой области. По правде, тема была интересной, несмотря на то, что Чу Ваньнин больше говорил о самих алгоритмах и методах их работы, а дядя Сюэ рассматривал их как одну из статей дохода для города. Сюэ Мэн явно заскучал и рассеянно листал Douyin в беззвучном режиме. Мо Жань же, за неимением лучшего развлечения, искоса продолжал наблюдать за учителем Чу. Удивительно, как художники могли утверждать, будто в природе не существует чистого черного цвета — они, должно быть, никогда не видели Ваньнина с его антрацитовыми ресницами и лишенными любых проблесков света гладкими словно атлас локонами. Когда Чу Ваньнин рассказывал о чем-то, что его по-настоящему интересовало, он забывал всю свою стеснительность где-то в коридоре, вместе с аккуратно отставленной в сторону парой туфель. Бледное лицо приобретало проблески румянца, оживленный взгляд чуть щурился, и, казалось, скрывал улыбку. Он даже губы переставал поджимать — очевидно, эта привычка была неразрывно связана с тем, что большую часть времени он заставлял себя по каким-то причинам молчать. Удивительно, каким интересным он становился, когда позволял себе отбросить обыкновенную строгость. Если бы Мо Жань не знал, что за человек был перед ним, он бы наверняка был всерьез заинтересован. Он вздохнул, тут же заставляя себя отвести взгляд. Пригубил грушевое вино, неожиданно хмурясь. За все время Чу Ваньнин так и не притронулся к еде, только и делал, что говорил — а они ведь сидели за столом около получаса. Что было в его тарелке?.. Говядина по-сычуаньски? Нежное мясо, острые специи, имбирь, чеснок, кинза, веточка базилика… все это находилось на подушке из белоснежного рассыпчатого риса, по которой уже успел растечься перечный соус. С каких пор бывший учитель переключился на острую пищу животного происхождения? Мадам Ван только что вернулась из кухни с глиняным котелком и принялась разливать по пиалам овощной бульон из шиитаке и пекинской капусты с лапшой. Очевидно, она решила, что Чу Ваньнин слишком увлечен беседой, так что не стала ни убирать его тарелку, ни наливать ему суп. Чу Ваньнин продолжал полностью игнорировать происходящее. — Он не ест мяса, — внезапно вклинился Мо Жань, чувствуя, что просто обязан это сказать, раз Чу Ваньнин молчит. — Налейте ему бульона, тетушка. За столом неожиданно стало так тихо, что, казалось, слышно, как на кухне медленно вскипает вода в чайнике. Четыре пары глаз обратились к Вэйюю. Сюэ Мэн, Сюэ Чженъюн и мадам Ван выглядели несколько растерянными. Чу Ваньнин продолжал молчать и снова поджал чертовы губы, сделавшись бледным словно смерть. Во взгляде его на секунду сверкнула злость. В следующий миг мужчина мягко прокашлялся, и тихо проговорил: — Вздор. Я… просто не голоден. Это была первая фраза за весь вечер, обращенная напрямую к Мо Жаню. Прошли чертовы пять лет… это все, что он собирался сказать своему ученику? — Это не вздор, — решил вывести Чу Ваньнина на чистую воду Мо Вэйюй, — учитель Чу никогда не обедал в школьной столовой Мэнпо из-за того что там не было блюд, которые он бы мог есть. Чу Ваньнин мог обманывать кого угодно и сколько угодно, но сейчас он вёл себя откровенно глупо, отрицая очевидное — и оставаясь голодным. Не то, чтобы Вэйюя этот факт по-настоящему заботил — скорее, ужасно раздражал. А еще сильнее бесила мысль, что Ваньнин, похоже, решил, будто его глупому ученику совсем отшибло память, и тот не вспомнит его бесконечные лоточки с зеленью и тофу в разных пропорциях. Мо Вэйюй не блистал интеллектом, но и откровенно отбитым тоже никогда не был. — На самом деле, я тоже помню, что… — решил вклиниться Сюэ Мэн, но, поймав на себе предостерегающий взгляд учителя, резко сменил тему, — ...что учитель Чу очень любит грушевое вино! Почему бы нам всем не поднять тост в честь возвращения моего брата?.. Мо Жань усмехнулся. Некоторые люди никогда не меняются. Похоже, эта фраза была справедлива и по отношению к его братцу-копу, который только и делал, что пытался всячески сгладить острые углы — особенно когда речь шла о его обожаемом учителе. Если бы он только знал, что за дрянным человеком Чу Ваньнин был на самом деле!.. Никто!!! Никто из них понятия не имел, каким он был! Вздохнув, Вэйюй позволил бессмысленным разговорам снова течь в прежнем русле. Он с удивлением обнаружил, что не торопится уходить — потому что ему нравится наблюдать за тем, как дергается Чу Ваньнин всякий раз, когда замечает на себе его взгляд. Это было действительно забавно. Один раз мужчина даже был в секунде от того, чтобы облиться чаем. Вечер определенно переставал быть томным.