В аду слишком холодно

— Учитель!.. Стойте! — из тени раскидистых деревьев показался темный силуэт, и Чу Ваньнин застыл, близоруко щурясь. Тот участок школьного двора всегда был слепой зоной, не просматриваясь из окон и не попадая в освещение уличных фонарей. Старшеклассники время от времени этим пользовались, но в такой час редко кто оставался на школьной территории. — Мо Вэйюй?.. Чу не был уверен, почему вообще остановился. Мог ведь сделать вид, словно не расслышал — а Мо Жань едва ли стал бы гнаться за ним. С другой стороны… странно, что мужчина все еще никуда не уехал. Тем более неясно становилось, куда делся его байк — он, что же, отогнал его в сторону?.. — Учитель, — Мо Жань решительно шагнул к нему, в темноте его глаза казались отражениями ночного неба, — я все-таки вас дождался… Вот уж не думал, что вы действительно работаете допоздна!.. — Так зачем ждал? — Чу Ваньнин хмуро уставился перед собой, прерывая бессвязный словесный поток. Нужно было сразу сказать Мо Жаню, что никуда с ним не поедет — по крайней мере, тогда было светло, а у разговора нашлись бы свидетели. Теперь, когда Вэйюй проторчал здесь столько времени, отказать ему стало только сложнее. — Но, учитель, вы ведь сами сказали, чтобы я дождался вас, разве нет? — Мо Жань сделал еще один шаг вперед. — Я предложил вас подвезти, и вы согласились... Улыбка на его лице казалась вполне доброжелательной, но от одного взгляда нее Ваньнину почему-то становилось не по себе. Наигранность. Мо Вэйюй пытался строить из себя почтительного ученика, но они оба знали, что он им не был ни пять лет назад, ни когда-либо еще. “Так что, в конце концов, тебе от меня нужно, Мо Вэйюй?..” Ваньнин демонстративно осмотрелся по сторонам, а затем уже вслух холодно процедил: — Но я не вижу нигде твоего мотоцикла. — Да, я решил перепарковаться. Оставил его ниже по улице, — Мо Жань усмехнулся, и на мгновение Чу заподозрил, что его ученик сделал это намеренно, чтобы ввести его в заблуждение и заставить поверить, будто он уехал. Чтобы выманить. “Чушь… зачем ему это?” — тут же осекся он. И, все же, неприятное сомнение продолжало подтачивать. — Учитель Чу? — Мо Вэйюй мягко улыбнулся, и на мгновение от этой улыбки сердце пропустило удар. — Как насчет того, чтобы выпить вместе кофе? Чу Ваньнин автоматически уже начал качать головой, и открыл даже рот, собираясь ответить отказом, но Мо Жань перебил его: — Прошло уже столько лет. Учитель — кажется, единственный, кто помнит, каким я был тогда... Пожалуйста, не отказывайтесь. Ваньнин застыл. Слова Мо Жаня, произнесенные таким будничным, едва ли не равнодушным тоном, отдавались болью. В этой робкой ребяческой просьбе было столько уязвимости, что вся его решимость неожиданно сошла на нет. Как мог он отказать Мо Жаню, когда тот смотрел на него так, словно Чу был его единственным спасением от одиночества?.. “Но ведь это Мо Вэйюй… с чего ему быть одиноким?” — запоздало отругал себя Ваньнин. И, все же, что-то внутри откликнулось. Надтреснуло — пока что незаметно, но, все же. Чу несколько секунд продолжал молча изучать лицо Вэйюя, пытаясь найти хоть какое-то объяснение такому поведению, но подсказок больше не было. Молодой мужчина смотрел на него и неловко улыбался. На щеках играли едва заметные очаровательные ямочки — крошечный изъян, сопоставимый с пузырьком воздуха в идеальном богемском стекле ручной работы. — Хорошо, — Ваньнин кивнул в знак согласия. Лапшичная все равно уже, скорее всего, закрылась, так что торопиться некуда. Мо Жань заулыбался теперь уже широко, во взгляде промелькнуло секундное облегчение — а затем, не произнося больше ни слова, направился в сторону дороги. Так они прошли метров пятьдесят, пока не добрались до припаркованного в стороне байка. Все так же сохраняя молчание, Вэйюй протянул Чу Ваньнину тот самый единственный шлем, который у него был — и в ответ на недоуменный прищур объяснил: — Пока вы со мной, я за вас отвечаю. Пожалуйста, наденьте. — А как же ты, Мо Жань? — Вы ведь сами говорили, что в моей голове пусто, так что едва ли мне угрожает опасность, — усмехнулся Вэйюй как-то суховато и не очень убедительно. Чу Ваньнин продолжал сверлить его тяжелым взглядом и не торопился ничего предпринимать. В следующую секунду Вэйюй каким-то образом оказался совсем близко, а затем мотошлем уже был на голове Ваньнина. Под подбородком щелкнула тугая застежка. Через фотохромное стекло визора поначалу было практически ничего не видно, и Чу тут же попытался стащить адову конструкцию обратно, но понятия не имел, как это сделать, чтобы при этом ничего не сломать. Звуки вокруг тоже казались теперь слегка приглушенными, собственное же участившееся дыхание едва ли не душило — должно быть, примерно так себя чувствуют астронавты, выходящие в открытый космос. — Учитель Чу?.. Вы готовы? — Мо Жань уже сел на байк и выжидающе глядел на Ваньнина. В горле внезапно пересохло. Когда Ваньнин соглашался на эту поездку — а он на самом деле теперь уже не мог даже самому себе дать ответ, с какой стати согласился на это безумство — все это казалось весьма абстрактной перспективой. Только сейчас он отчетливо осознал, что, чтобы куда-то отправиться с Мо Жанем, ему придется не просто сесть за его спиной на пассажирское сидение, но и за что-то держаться — и на харлее его ученика нигде не было ни поручней, ни чего-то такого, что хотя бы отдаленно намекнуло, как ему не слететь куда-нибудь в канаву, если Мо Жань вдруг вздумает лихачить. “Приехали.” Он продолжал неподвижно стоять на месте, не совсем понимая, что ему делать. — Учитель?.. — Мо Жань, кажется, на мгновение растерялся. — Что-то не так? Шлем давит?.. — За что мне держаться? — напрямую спросил Чу Ваньнин, чувствуя себя идиотом. — За что вам… — начал повторять Мо Вэйюй словно попугай, а затем его брови поползли вверх, и он внезапно закашлялся куда-то в кулак — но кашель этот, по правде, очень смахивал на смех. — Я… я пойду домой пешком. — Чу Ваньнин резко дернул шлем, но застежка под подбородком не дала ему стащить его с головы, больно сдавив шею. — Учитель Чу!.. — Мо Жань мгновенно посерьезнел, — Это… это очень легко, на самом деле! Садитесь прямо за мной, и просто обхватите меня за пояс… К счастью, было темно, и Чу был в шлеме, поэтому Мо Жань едва ли мог заметить, как лицо мужчины пошло красными пятнами, и как тот грозно нахмурил брови. Разумеется, Ваньнин не был совсем уж отсталым, и он видел, как ездят на мотоциклах влюбленные парочки. Но представить, что ему потребуется обхватить Мо Жаня руками, чтобы удержаться, было явно… не тем ответом, который он ожидал услышать. — Учитель?.. — окликнул его Мо Жань в который раз, и на этот раз на его лице была написана почти детская растерянность. Ваньнин шумно выдохнул, собираясь с мужеством. Он уже был в шлеме — и Мо Жань его все еще терпеливо ждал. По сути, прождал его полдня зачем-то. Будет отвратительно, если сейчас Ваньнин скажет, что внезапно передумал ехать. Стараясь выглядеть как можно увереннее, Чу подошел к мотоциклу и кое-как забрался на пассажирское сидение. Ощущения были как минимум странными: во-первых, сама поза казалась неловкой, а, во-вторых, как он ни старался сесть так, чтобы между ним и Мо Жанем оставалась прослойка воздуха, все равно ощущение было каким-то слишком странным. Неуютным. — Учитель, подвиньтесь ближе, — попросил его Вэйюй. Ваньнин сдвинулся на пару миллиметров вперед, ерзая по кожаному сидению. Затем, скрипнув зубами, опустил руки Мо Жаню на пояс. Сама поза была ужасно смущающей — словно он собирался танцевать со своим учеником вальс. Едва эта ассоциация пришла на ум, пальцы неловко дрогнули, ослабляя хватку. Мо Жань тихо вздохнул, качая головой, а затем, внезапно перехватив кисти Ваньнина, потянул их вперед и крепко вжал в себя. Чу буквально впечатался в спину Вэйюя. В одну секунду его обдало волной жара. Под подушечками пальцев он явственно ощутил литые мышцы пресса и гладкость кожи — и в ужасе осознал, что Мо Жань зачем-то затянул его ладони себе под куртку и футболку. “Это еще зачем?!..” — Если учитель Чу не будет держаться, он упадет с мотоцикла раньше, чем я тронусь с места. Вцепитесь в меня покрепче, ладно?.. Чу Ваньнин в этот момент потерял способность говорить, а потому только молча кивнул, забывая, что находится за спиной Мо Жаня, и тот не может его видеть. — Учитель?.. — Я уже пять лет как не твой учитель. Прекрати меня так называть. — А как мне вас называть? — поинтересовался мягко Мо Жань, и Чу в ужасе осознал, что в буквальном смысле пальцами рук ощущает, как голос его ученика переливается мягкими вибрациями в диафрагме. А хуже всего, пожалуй, было то, что от этого ощущения по телу начало разливаться странное, мучительное тепло, стекаясь куда-то в область бедер. В ушах отчаянно зашумело — и из-за камерности шлема этот шум теперь уже буквально грохотал в барабанных перепонках. Нет, Ваньнину определенно не стоило соглашаться на эту поездку. Вопреки всем ожиданиям, источником опасности оказалась вовсе не перспектива свалиться на резком повороте. Намного хуже было то, что его тело как-то совсем уж противоестественно реагировало на близость Вэйюя. Странно. Стыдно. Ваньнин всегда считал себя убежденным асексуалом, и давно уже принял эту правду. Да что с ним, в конце-то концов, сегодня было не так?!.. Он знал, что Мо Жань о чем-то его спросил, но во рту пересохло, и он едва мог дышать — не говоря уже о том, чтобы придумать вразумительный ответ. — Чу Ваньнин?.. — протянул Мо Жань, и Ваньнин едва заметно дернулся. Слышать свое имя из уст Вэйюя — так близко — было неожиданно. Мо Жань тем временем запустил зажигание, и в следующую секунду мотор мягко зарычал, просыпаясь из несколькочасовой спячки. Чу, забыв об осторожности, вжался в спину мужчины — как раз вовремя, потому что в следующий миг они тронулись, и по инерции его здорово качнуло назад. Учитель Чу тут же зажмурился, понимая, что не в состоянии заставить себя смотреть ни вокруг, ни на дорогу. Внутренности скрутило в тугой узел. От напряжения он совсем не замечал, с какой силой обхватил Вэйюя. Если минуту назад его все еще беспокоил вопрос сохранения лица, то теперь он просто цеплялся за бывшего ученика, словно кот, забравшийся на дерево и в ужасе осознавший, что слезть вниз никак не получится. К счастью, Мо Жань не жаловался — то ли предвидел, что так будет, то ли... тихо злорадствовал. Чу Ваньнин поморщился, пытаясь отогнать от себя противную мысль. Да, может быть, его ученик в прошлом бы наверняка не преминул поглумиться над своим пугливым учителем физики, но ведь теперь-то он, казалось, действительно изменился. Какое ему дело до страхов Ваньнина? Он и на кофе-то его позвал, должно быть, только поддавшись каким-то необъяснимым ностальгическим порывам — разве нет? — Чу Ваньнин! — окликнул его внезапно Мо Жань. Говорил он достаточно громко, чтобы пробиться сквозь шум двигателя. — Учитель, я знаю, это непросто... но попробуйте хоть немного расслабиться!.. От неожиданного выбора слов Чу едва не отшатнулся, но вовремя вспомнил, что делать этого ни в коем случае нельзя. С какой-то стати его воображение истрактовало невпопад брошненную Мо Жанем фразу по-особенному пошло, и в результате... он еще крепче сжал пальцы на поясе Вэйюя. Тот беззлобно рассмеялся: — Хорошо, что мы уже почти приехали! Еще немного, и кислородное голодание и несколько сломанных ребер мне были бы обеспечены! “Почти приехали?..” Чу Ваньнин рискнул приоткрыть один глаз — и понял, что они находятся совсем в другой части города, откуда до его дома идти минут сорок пешком. Мимо на скорости проносились витрины местных магазинов — в такой час многие уже закрылись. Он действительно вспомнил, что где-то на этой улице была французская кофейня, но за все время он был в ней всего раз — да и то, по инициативе Сюэ Чженъюна, ярого фаната свежеобжаренного кофе. Сам Чу готов был пить любую бурду из пакетика, содержащую сахар и кофеин: лишь бы та гарантировала быстрый бодрящий эффект. Значит, Мо Вэйюй решил пригласить его в такое оживленное место? И... они будут пить кофе на глазах у всех?.. Но… зачем? Ваньнин даже не предполагал, что Мо Жань надумает пойти с ним в излюбленное место молодежи для романтических встреч. До сих пор он был уверен, что они остановятся у ближайшего лотка с кофе, закажут по стаканчику, постоят минут пять на улице, перекинутся десятком-другим фраз — а затем разойдутся по домам… Тревожность этого вечера нарастала с каждой секундой. Между тем, Мо Вэйюй уже припарковался у обочины, а затем, развернувшись к Чу Ваньнину, осторожно помог ему снять ненавистный мотошлем. В следующую секунду его пальцы медленно прошлись по волосам Ваньнина — и Чу резко отшатнулся в сторону, едва не выскочив на проезжую часть. К счастью, в это время трафик уже не был таким оживленным, машины проползали мимо раз в пару минут. Мо Жань замер, а затем несколько растерянно опустил руку. — Просто заметил, что немного выбилась прядь, и хотел поправить… — пробормотал он. Чу Ваньнин моргнул. Затем неловко провел рукой по волосам в попытке проверить наощупь, все ли теперь в порядке — и, понимая, насколько это безнадежная затея, медленно кивнул: — Спасибо. Он действительно носил волосы длиннее, чем принято, и локоны почти всегда в беспорядке торчали в разные стороны. Никаких укладок он, разумеется, не делал, так что приходилось только смиряться с тем, что его общий вид всегда слегка неряшлив. Не то, чтобы он питал какие-то иллюзии относительно своих внешних качеств — но подозревал, что, после того, как на его голове побывал мотошлем, упомянутая Вэйюем “немного выбившаяся прядь” на деле была “взрывом на макаронной фабрике”. Бросив на молодого мужчину еще один настороженный взгляд, он вздохнул: — Так лучше? — Намного, — Мо Жань заулыбался, снова демонстрируя ямочки, которые, похоже, уже начинали вызывать в Ваньнине какую-то подозрительную зависимость. — До закрытия кофейни еще пару часов. Думаю, у них есть и десерты к кофе, так что заодно и поедим. Чу снова молча кивнул, раздумывая над тем, с каких пор стал обращать внимание на откровенно заразительную улыбку своего бывшего ученика — или на то, как необычно отблескивают его темные глаза в искусственном свете фонарей лиловыми оттенками предрассветного неба. Еще день назад Мо Жань откровенно пугал его — теперь же… Ваньнин не знал, что и думать. Он как будто вовсе перестал замечать его агрессивную манеру держаться на людях, вызывающий стиль одежды, откровенно пугающие татуировки... Все, что он видел перед собой: открытый взгляд, в котором иногда, как ему казалось, проскальзывало одиночество. Чу хорошо знал это чувство — и потому так легко пошел у Мо Жаня на поводу этим вечером, и даже согласился поехать с ним, хотя поначалу вовсе не собирался этого делать... ...Стоило им войти в кофейню, как привычный шум затих, и Чу Ваньнин буквально спиной прочувствовал десятки взглядов, впившиеся в него и его спутника. Он старался не смотреть по сторонам, потому что опасался, что столкнется глазами с кем-нибудь из знакомых — да и глупо было думать, что его вылазка на кофе с Вэйюем останется незамеченной, учитывая, что он давно уже стал кем-то вроде местной знаменитости. Все знали, кто он — город был маленьким — а он мало того, что прожил в нем всю сознательную жизнь, работая учителем, так еще и имел неосторожность вести свой популярный ютуб-канал и стать автором растиражированной нонфикшн-книги. Сложно было найти человека в радиусе ста километров, не слышавшего о Чу Ваньнине хотя бы однажды. Что до Мо Вэйюя… он вернулся в город совсем недавно, но одного его вида было достаточно, чтобы все, кто пришел в кофейню, резко почувствовали себя не в своей тарелке. Цепи, заклепки, кожаная куртка, рост под два метра... Ваньнин и Мо Жань определенно не выглядели подходящими друг другу спутниками — и, все же, они пришли вместе. Этот факт не мог не заставить окружающих невольно напрячься. — Сядем за столик у окна? — предложил Мо Вэйюй, который будто вовсе не заметил образовавшегося потрясенного вакуума вокруг, нарушаемого лишь тихой блюзовой мелодией из стареньких колонок. Чу Ваньнин подумал, что смелости его ученику не занимать — тот явно не был против, чтобы на него глазели не только посетители кофейни, но заодно и прохожие. — Я бы взял кофе навынос, — предложил он, надеясь, что понизил голос достаточно, и его слова никто из посторонних не разберет. — А как же ужин? Я ведь вас пригласил, собираясь угостить… — Вэйюй, направлявшийся к стойке, остановился и развернулся к Ваньнину вполоборота, бросая на мужчину любопытный полувопросительный взгляд из-под чертовски густых ресниц. У Чу Ваньнина кровь застучала в висках. Скорее всего, его уши сейчас буквально воспламенились — но он ничего не смог бы с этим поделать, даже если бы захотел. То, как вел себя Мо Жань, откровенно настораживало, если не сказать “пугало”. Если бы он не знал, что молодой мужчина, пригласивший его выпить кофе — его бывший ученик, по его поведению он бы посчитал, что у них свидание, однако проблема заключалась даже не в этом… Все, кто присутствовал в этой кофейне, понятия не имели, кто такой Мо Вэйюй, и едва ли узнали бы в нем племянника Сюэ-старшего. Зато все они, так или иначе, были в курсе, что Чу Ваньнин никогда ни с кем не встречался — и то, что он заявился в пятницу вечером в излюбленное место для свиданий всех горожан в компании брутального вида байкера… могло повергнуть в шок кого угодно. “В конце концов, мы ведь оба мужчины — разве не могут двое друзей просто посидеть вечером в кофейне?” — тщетно пытался успокоить себя Чу Ваньнин. Но здравый смысл подсказывал, что друзья сидят в барах, а не в кофейнях по пятницам кофе распивают. Градус неловкости неумолимо полз вверх, пока Мо Вэйюй общался с официантом, выясняя, какой столик лучший, сканировал QR-код и внимательно просматривал меню, изредка комментируя те или иные напитки. — Они подают мокко-глинтвейн на красном вине. Как насчет него?.. Чу Ваньнин, который ухитрился сесть так, чтобы его с одной стороны от посетителей отгораживала разросшаяся за лето в вазоне гортензия, а с другой — закрывала клетчатая льняная гардина, медленно проскроллил меню в телефоне. По большей части, все напитки были ему незнакомы. Кофе в стиках здесь, конечно же, не подавали. — Мокко-глинтвейн звучит неплохо, — согласился он. — Я хочу к нему взять брауни с мятой, — кивнул Мо Жань, делая пометку в приложении, — или можем остановиться на чем-нибудь классическом, вроде османтусового печенья? Тирамису ведь с маскарпоне, а вы не едите молочные продукты?.. — Да, я не ем тирамису, — Ваньнин покачал головой, — но я не навязываю свои предпочтения окружающим. Заказывай все, что считаешь нужным. Чек разделим пополам. — Но я ведь сказал, что угощаю… — Пополам. — Чу поджал губы, чувствуя, что, по крайней мере, эта битва должна быть за ним. Будет совсем уж неудобно, если его бывший ученик еще и начнет за него платить в кафе. Чем тогда это будет отличаться от свидания?.. “Мо Вэйюй наверняка об этом даже не думает, — тут же одернул себя Ваньнин, — но почему же тогда думаю я?” Весьма некстати вспомнилась поездка по ночному городу, и то, как странно было обхватывать Вэйюя за пояс руками. Чу ведь фактически обнимал его, прижимаясь к его спине!.. Мужчина поспешно потупил взгляд в стол, стараясь выровнять дыхание, потому что его тело, казалось, отлично запомнило каждую секунду пути. Разумеется, в голову весь вечер теперь будут лезть всевозможные нелепости — но это совсем не значит, что у них свидание! Вовсе нет! — Что-то не так? — поинтересовался Мо Вэйюй, который, очевидно, заметил странное настроение Чу. В следующую секунду Ваньнин ощутил мягкое прикосновение к своей руке — и в ужасе уставился на стол. Мо Жань легонько поглаживал костяшки его сжатой в кулак ладони, и каждое прикосновение отдавалось шоком. “Что… что он делает?!..” Чу не был уверен, что все это значит, и лишь продолжал наблюдать за действиями Мо Вэйюя, словно завороженный. Никто никогда не прикасался к его руке — вот так. Нормально ли это, что Мо Жань буквально поглаживает его напряженные пальцы своими? Зачем он это делает?.. “Учитель, попробуйте хоть немного расслабиться!..” — тут же пронеслось в памяти. Ах, да… Мо Жань, кажется, говорил ему о том, что он слишком напряжен, пока они ехали. Вот зачем... Чу Ваньнин снова медленно выдохнул, успокаиваясь, а затем усилием воли заставил свою ладонь смягчиться — и быстро выскользнуть прочь. — Я закажу мятный брауни, — кое-как проговорил он, понимая, что голос отчего-то стал странно тихим и ломким. Голосовые связки, казалось, совсем перестали слушаться. — Я тоже возьму его, — кивнул Мо Вэйюй, медленно проходясь по Ваньнину взглядом. Ощущение было обжигающим, прошибая по нервам, словно шаровая молния. Чу уставился прямо перед собой, опасаясь, что в любую секунду каким-то образом выдаст свое состояние. Пытаясь прийти в чувства, прикусил губу — но даже острая боль помогла лишь отчасти. Его все еще не оставляло ощущение, что есть что-то во всей этой ситуации ужасно неправильное. Его реакция на Мо Вэйюя. То, что его бывший ученик прождал его полдня — и позвал в кофейню. Да, тот самый ученик, который не разговаривал с ним все эти пять лет, и всячески избегал. Тот самый ученик, который винил его в смерти своего лучшего друга… Чу Ваньнин резко выдохнул. Наконец ему удалось отрезвить себя. Хоть и по всему было похоже, что Мо Жань больше не испытывает к нему открытой ненависти, сам факт того, что он позвал его вечером выпить кофе, ничего не менял. Они и раньше никогда не могли сладить — что изменилось спустя столько лет?.. “Ты смешон, Ваньнин…” Все его предположения о том, что Мо Жань мог, возможно, иметь какие-то скрытые мотивы под своим несколько странным поведением и приглашением выпить кофе, были просто смешными. Во-первых, его ученик явно не выглядел так, словно ему нравятся мужчины. В конце концов, он был в мотоклубе! О чем тут можно еще говорить?.. Во-вторых, Мо Жаня, очевидно, меньше всего беспокоило общественное мнение — и, если ему хотелось выпить кофе со своим старым учителем, он поступал так, как считал нужным, и не обращал внимания на косые взгляды. Если он хотел подвезти Ваньнина на своем байке — он отдавал ему свой шлем, и меньше всего переживал о том, как все выглядит со стороны, насколько близко его учитель к нему прижат. Если ему хотелось взять Чу Ваньнина за руку — он просто делал это, ведь для него это было обыкновенным жестом, за которым ничего не стояло. “Я идиот…” — признал Чу Ваньнин, рассеянно пережевывая кусочек брауни. Обладая обширными познаниями в квантовой механике, он и вправду был полным идиотом в сфере отношений. И все лишь усугублялось тем, что в свои юные годы, когда он еще мог быть хоть кому-то интересен, он был скучным школьным учителем. Затем же, когда к нему пришла популярность, окружающие стали его и вовсе сторониться, считая недосягаемым. Годы шли, и, вот, ему исполнилось тридцать... И не то, чтобы его что-то не устраивало в таком положении дел — до сих пор. А все этот чертов Мо Вэйюй каким-то образом сумел сбить его с толку! Как ему это удалось?.. Чу Ваньнин пригубил глинтвейн, чувствуя, как кофейно-винная горечь смешивается с пряным миндалем и темным шоколадом. — В каждом городе, на самом деле, готовят брауни немного иначе… — поделился Мо Жань. Он практически весь вечер рассказывал о своих путешествиях. Слушать его истории было удивительно: учитель Чу, который выезжал из родного города только в случае крайней необходимости, словно окунулся в совершенно иной мир — припорошенный пылью дорог, пропитанный знойным солнцем и лишенный каких-либо ограничений. Вэйюй был потрясающим рассказчиком, он подмечал мельчайшие детали буквально во всем, от инфраструктуры и состояния дорог — до людей, и того, чем они живут и дышат. Чу сам не заметил, в какой момент перестал обращать внимание на время и начал просто наслаждаться вечером. Он задавал Мо Жаню самые разные вопросы о его “кочевой” жизни — и тот с удовольствием на них отвечал. Так Ваньнин впервые узнал, что его бывший ученик не раз ночевал под открытым небом, бывал в вулканической пустыне — и однажды ему пришлось чинить байк при помощи одного лишь гаечного ключа, застряв посреди дороги в шквальную непогоду. Посетители медленно разбредались по домам, и в какой-то момент официант подошел к их столику и тихо предупредил, что до закрытия осталось полчаса. — Уже так поздно?.. — Чу Ваньнин испуганно покосился на дисплей телефона. Тот показывал половину второго ночи. Если он правильно помнил, обычно кофейня переставала работать в полночь — неужели они решили по пятницам продлить рабочие часы?.. Мо Вэйюй тоже, казалось, удивился. Они остались единственными посетителями, так что перед уходом оставили парню, обслуживавшему их столик, щедрые чаевые. На улице после сравнительно теплой атмосферы было отвратительно промозгло — и пахло осенним дождем и прелыми листьями. Ваньнин невольно поежился, кутаясь в кардиган и шарф по самые глаза. — Я подвезу тебя до дома, — Мо Жань не спрашивал, он утверждал. Чу облегченно выдохнул. Если бы его ученик решил распрощаться прямо здесь, ему пришлось бы сорок минут идти пешком по темноте, потому что такси в такой час в их городе попросту не выезжали. На этот раз он без возражений позволил Вэйюю надеть на себя мотошлем, и даже приподнял подбородок, чтобы тому было удобнее справиться с застежкой. В следующие несколько минут они уже мчали по безлюдной трассе. Странно, но сентябрьский холод больше не ощущался так сильно теперь, когда руки Ваньнина вновь оказались где-то под курткой парня. Возможно, дело было еще и в выпитом алкоголе — Чу не был до конца уверен — но теперь он чувствовал себя несколько уверенней, и даже рискнул время от времени приоткрывать глаза. Не то, чтобы это как-то особо помогло ему сориентироваться, куда они ехали: ночью улицы казались совсем не такими, как днем, в желтом свете фонарей длинные тени от домов и деревьев вытягивались в причудливые фантомы. Трасса казалась бесконечной петляющей лентой. Откуда-то сбоку раздавался шум морского прибоя, сливающийся с гулом мотора... Чу Ваньнин с удивлением понял, что ему определенно не хочется, чтобы это странное ночное приключение заканчивалось — и, в то же время, где-то промелькнула смутная мысль о том, что по пути к нему домой они вообще не должны были проезжать мимо побережья…