Соседки

      Двуспальная кровать была широкая и удобная даже для двоих, но Нателле и Захару нравилось лежать в серединке, прижимаясь друг к другу. Был глубокий вечер. Низкое осеннее небо быстро заволокло тяжёлыми облаками, и за окном было очень темно.       После еды и поцелуев Захара всегда клонило в сон. Да и в такую погоду грех не завалиться под одеяло и поскорее закрыть глаза. Но Нате, как назло, приспичило поговорить.       Она лежала и, почти не моргая, глядела в потолок. Куча мыслей роились в голове.       —А что бы ты делал, если бы я умерла?       Он тяжело вздохнул.       —Не знаю, солнышко. Грустил бы очень сильно по тебе.       Захар держал в своей ладони Натину руку и медленно гладил её пальцами. Ната не шевелилась.       —Ты бы плакал?       —Думаю, да. — сонно ответил он.       Она задумалась.       —Я никогда не видела, как ты плачешь.       —А зачем тебе видеть, как я плачу?       —Да мне не нужно… — Ната немного замялась, —Я просто… Чето подумала и поняла, что никогда не видела, как ты плачешь. Даже в детстве.       Захар фыркнул.       —Небольшая потеря.       Ната замолчала, но вскоре заговорила опять.       —Я вот думаю… А что произойдёт, когда я умру?       —Сердце остановится, — сказал Захар.       —Да это понятно. Я имею в виду, что со мной произойдёт… Ну типа, с моим… умом? Или с сознанием… С сознанием, да. Куда оно денется? Ты представь, вот я была и вдруг умерла. Неважно, отчего, просто умерла. И что дальше? Вот моё тело в гробу, а куда делось всё остальное? Ну типа мозг на месте, всё на месте, но я не могу ни думать, ничего. Почему? Почему так?..       —Ната, я не знаю, милая… Ты такие сложные вопросы задаёшь.       —Ну мне интересно же.       —Но я тебе не могу ответить.       —Ну вот представь — человек умер. Он был живой и тут, раз! Стал неживой. Как? Ну типа, сердце остановилось или ещё что-то… это ясно. Но что происходит, в момент, когда человек умирает? У него же остаётся разум. Он что, выключается, как телевизор, или типа улетает куда-то?.. И остаётся, я не знаю, как приведение. Или попадает в рай или в ад? Нет, туда вроде души попадают, да? А душа и сознание это одно и то же?..       Захар совершенно не знал, что сказать. Только чуть крепче сжал её ладонь.       —Нет, наверное, не одно и то же, да? Я тоже так думаю, — продолжила Ната, —А если не одно и то же, то и душа куда-то девается после смерти, да? В рай или в ад…       Захар, с трудом выносивший этот разговор, решил пойти на хитрость. Приблизился губами к её руке и принялся мягко целовать. Затем перешёл на плечо, потом поднялся к шее, в надежде, что она ответит на его поцелуи.       —А если ни того ни другого не существует?.. — упорно продолжала гнуть свою линию Ната. Она, казалось, была настолько погружена в свои рассуждения, что не замечала ласок, —Она как-то остаётся в этом мире или теряется? Или?.. Ну куда-то же всё это девается! И разум, и душа, если она есть… Как же это сложно!       Остался последний козырь. Он приподнялся, быстро наклонился к ней поближе и глубоко поцеловал в губы, почти невесомо дотронувшись пальцами до её щеки. Целовал долго и нежно.       Нате понравилось, она очень любила целоваться. Но от философствований на тему, куда уходит душа, Захар не спасся. Она разорвала поцелуй и продолжила:       —А знаешь, наверное, правы были люди, которые говорили, что бытие есть, а небытия нет. —Захар сокрушённо упал на подушку, —Мы в универе на философии изучали. Вот, наверное, всё в небытие и уходит… И разум, и душа… Я уже не помню, че там было… Но было интересно. Да… Да, наверное, да! — на неё словно нашло озарение, —Логично же, что когда человек жив, он существует в бытии, которое есть. А когда он умирает, то отходит в небытие, которого нет!.. Ну, так же? Как ты думаешь?       —Нат… — очень медленно и лениво отвечал Захар, —Ты меня всё спрашиваешь, я даже не понимаю о чём. Бытие, небытие, это ваще че? Я не знаю. Я универ не кончал, я тупой.       Ната мгновенно оживилась.       —В смысле ты тупой?! Ты чего такое говоришь-то вообще? — сказанное Захаром её явно рассердило, —Я, по-твоему, с тупым встречаюсь? Ты что обо мне думаешь? Что я сама настолько тупая, что стану встречаться с тупым? Ну здорово, спасибо тебе!..       Она выдернула из его пальцев свою ладонь и скрестила руки на груди.       Пока она произносила свою гневную речь, Захар тысячу раз пожалел, что назвал себя тупым.       —Да не-е-ет… — он попытался сгладить ситуацию, —Ну я не тупой, прям конкретно тупой, но такой… я за твою философию не шарю. А ты вообще не тупая, ты ни разу не тупая.       —Ты сейчас это сказал, только чтобы меня задобрить, — Ната не собирались переводить тему, —А сам всё равно в глубине души так считаешь, как сначала сказал.       —Да ну Нат!.. — воскликнул он, —Ну я это так сказал, не всерьёз. Ты не тупая. И я тоже нормальный. Ну что? Ну прости. Простишь меня?       Он мягко потянул её за руку, желая вернуться в прежнее положение, чтобы гладить её ладошку. Ната не сопротивлялась. В качестве извинения Захар легко поцеловал её пальцы, вызвав у неё теплую улыбку.       Они лежали так несколько минут, и у Захара даже появилась надежда, что ему удастся уснуть. Но неожиданно Ната задала ещё один вопрос:       —А если я умру, ты найдёшь себе новую девушку?       Захар открыл глаза и посмотрел на неё очень недовольно. "Как тебе вообще это в голову пришло? И разве это не очевидно?" — говорил его взгляд. Впрочем, вслух он ясно и твёрдо сказал лишь:       —Нет.       Ната захлопала ресницами.       —Почему?       Захар сильно сердился. Но сердился по-доброму.       —Потому что я люблю только тебя.       Ей ответ очень понравился, но останавливаться на нём она не собиралась.       —Но тебе же будет одиноко… И вообще, может я умру, а ты встретишь новую девушку и полюбишь её? Совсем как меня. Так же может быть?       —Нет не может. — очень твёрдо ответил он.       —С чего ты взял? Ты что, знаешь свою жизнь наперёд? Ты можешь со стопроцентной уверенностью сказать, что никогда-никогда не полюбишь кроме меня никого другого?       —Мне не надо ничего знать наперёд, я тебя люблю и всё. Больше никого не полюблю. Вот, что я знаю.       Ната, казалось, была удивлена.       —Что, даже, самый маленький шанс, что полюбишь другую, не рассматриваешь?       —Нет.       Ната пододвинулась к нему поближе, и Захар приобнял её за плечи, не выпуская её руку из своей.       —А почему ты меня не спрашиваешь, могу ли я полюбить кого-то кроме тебя?       —А надо?       Встречный вопрос немного обескуражил Нату.       —Да нет… не обязательно… А всё-таки, почему не спрашиваешь?       —Ну… Чето всё ясно, по-моему. Ты либо сможешь полюбить кого-то кроме меня, либо не сможешь. Тут вариантов больше нет.       Он был прав. Ната задумалась.       —Ну допустим так, но неужели тебе неинтересно знать ответ?       —Солнышко, ты сама его не знаешь.       Сам того не понимая, Захар попал в яблочко. Ответа на этот вопрос Ната действительно дать не могла. С одной стороны, она любит Захара сильнее всего на свете, и в этом она была уверена на все сто. С другой, она была не сторонница идеи, что что-то может существовать вечно и неизменно, соответственно, гарантий в пожизненной любви себе она дать не могла. Но очень хотела. И даже завидовала Захару, который так просто и уверенно признался ей в том, что кроме неё не полюбит никого.       —Ну допустим… но! А если… А если я от тебя уйду?       —К кому? — усмехаясь, спросил он.       —Да неважно, к кому, просто брошу тебя. Что ты будешь делать?       —Порадуюсь за тебя. Давно пора было.       В ответ получил несильный, но яростный толчок в грудь.       —Ты опять за своё?! — Ната была очень зла.       —Да всё, всё… Молчу, честно, — признавая поражение, с улыбкой сказал он.       —Нет ты не молчи. Ты мне ответь. Если я от тебя уйду, ты что будешь делать?       —Постараюсь тебя вернуть, — ответил он, спустя несколько секунд раздумий, —Извинюсь, там, не знаю… Докажу тебе, что я тебя люблю. Короче, по ситуации. Понимаешь, да?       —А если я всё равно не вернусь? Если я взяла и разлюбила тебя? Прям насовсем. Разлюбила и ни за что на свете не вернусь к тебе, что бы ты не делал. Что тогда?       Он немного помолчал.       —Значит, не буду к тебе лезть.       —Но при этом продолжишь меня любить?       —Да.       —Неужели ты бы не злился на меня, не грустил? Ты в таком случае не захотел бы найти себе новую любовь? Если бы знал, что со мной всё конечно раз и навсегда?       —Нет, я бы не злился на тебя. Грустил бы, да, я думаю. Но никого другого я бы себе не искал.       —Серьёзно?       —Абсолютно.       —И как бы ты жил тогда? Ты бы мучился, наверное…       —Мучился. Но жил бы. Херово, наверное, но жил.       Ната замолчала. От сценария, по которому с очень маленькой вероятностью могла сложиться жизнь Захара, ей неожиданно стало грустно.       —Я не хочу, чтоб ты мучился, — печальным голосом произнесла она.       —Да я тоже бы не хотел.       —А если я внезапно умру, то…       —Нат. — строго сказал он, —Хватит про смерть. Пожалуйста.       —Хорошо. Извини, пожалуйста. — виновато ответила она.       Чуть-чуть они полежали в тишине. Всё это время Захар продолжал аккуратно гладить Нату по спине.       —А ты веришь в инопланетян?       —Нет, — тяжело вздохнув, ответил Захар.       —Ты думаешь, что мы в космосе живём совсем одни? Ты представь… Вселенная, она же огромная!.. И Земля в ней такая маленькая. А мы с тобой, наверное, совсем крошечные. Не может быть, чтобы люди во Вселенной были совсем-совсем одни… Наверное, есть где-то ещё жизнь… И ты в это не веришь?       —Ну, получается, что верю.       Пауза.       —А в бога веришь?       —Нет.       —А в сатану? — забавляясь, спросила Ната.       —Ещё как.       —В бога нет, а в сатану да? Странно.       —А сатана это ты, Нат.       —Что-о-о-о? — почти смеясь, изумилась она.       —То-о-о-о, — передразнил её Захар.       —Я типа злая?       —Ты типа бестия самая настоящая.       Этот ответ вызвал у неё дикий смех.       —А я думала ты скажешь, что я злая.       —Ты добрая.       —Нет, я очень злая.       —Ты самый добрый человек, которого я встречал.       —Ты так говоришь, потому что я добрая только для тебя.       —Даже если только для меня, то ты всё равно очень добрая.       Ната молчала, обдумывая услышанное.       —Вредничаешь иногда, но всё равно. Самая добрая и самая лучшая в мире. Пусть даже только для меня. — закончил он и поцеловал её в лоб.       Ната улыбнулась. Его прикосновения и поцелуи она любила больше всего на свете. Душу грел тот факт, что таким нежным и откровенным он, жёсткий социопат и мизантроп, может быть только с ней, и ни с кем больше.       —Ты такой же, как я. Добрый только со мной.       —Ну да.       —Ну хотя я ещё Таню люблю. И маму с папой. И тебя, конечно. И всё, больше никого, наверное.       —А чё, надо ещё кого-то?       —Да нет. Просто сейчас Таню вспомнила… Она вообще другая. Со всеми такая добрая и открытая. Я даже не знаю, есть ли хоть кто-то, кому она не нравится… Она, кажется, всех любит.       —Ха-ха-ха, че, даже меня?       —Ну как друга, наверное, в какой-то степени да. Я не знаю, но я уверена. Но больше всего, Юру своего, конечно…       —Додика этого?       —Не говори так. Он хороший. Таня от него без ума.       —Может и хороший, но всё равно додик же.       —Ну даже если и так, то что? Главное, что он Таню любит.       —Согласен.       —А я тебя люблю. — неожиданно произнесла Ната.       —Я тебя тоже люблю, солнышко. Спокойной ночи.       —И тебе.       Он поцеловал её в щёку, закрыл глаза и опустился на подушку, продолжая обнимать Нату. Оба замолчали, но ненадолго.       —Захар?       —М? — откликнулся он, встрепенувшись ото сна.       —Что на обед завтра будем есть?       —Н-н-не знаю, — последовал очень сонный ответ, —завтра исполню что-нибудь.       —У тебя продукты хоть какие-то остались? Из чего исполнять-то будешь?       —Не знаю. Нат… Завтра… Всё завтра сделаю, правда. Голодной не уйдёшь. Давай спать.       —Ладно. — она решила оставить его в покое, видя, как его клонит в сон, —Спи.       Захар ничего не ответил. Он лежал, уткнувшись в её тонкую белую шею. Плечи плавно поднимались и опускались с каждым вдохом. Тёмные волосы были рассыпаны по подушке. Ната намотала на палец одну прядку и немного покрутила. У Захара были мягкие и капельку волнистые волосы, которые его жутко бесили тем, что торчали в разные стороны, как бы он ни старался их уложить. Она же их обожала и никогда не упускала шанс зарыться в них пальцами.       Ната погладила его по голове и поцеловала в макушку. Чуть-чуть полюбовалась на любимое спящее лицо и закрыла глаза. Через несколько минут она сама провалилась в глубокий сон.