***
К несчастью, Юнги выбрал самую скучную и унылую работу, которая только была в списке. Возможно, расчет шел на то, что больше никто не додумается сделать так же. Просто бета не догадывался о подвешенном плане Чимина. Стоя перед учителем и слушая задание, Юнги ни разу не изменился в лице и вел себя, в целом, отстраненно. Делал он это настолько мастерски, что даже спустя полчаса кропотливого заполнения документации, бета оставалась все такой же беспристрастной. В то время как у альфы сердце бухало так сильно, что казалось ребра трещат. Чернила на листах из-за выступающего пота смазывались, а бумага прилипала и мялась. Он был одной большой неловкой проблемой, не способной произнести даже банальное «извини». Язык просто напросто к небу прирос. — Мне пора, — шепелявый голос прорывается в сознание Чимина сквозь толщу бухающей крови в висках, и он осознает себя уже в пустом кабинете. Совершенно один. Юнги не оставляет за собой даже естественного запаха, будто его вовсе здесь не было. Только аккуратная стопка листов, явно выше чиминовой, и ключи от кабинета. Вот и поговорили.***
Это повторяется раз четвертый. Только волнение отступило и оттого наблюдать за быстрыми движениями беты становится легче. На душе, правда, по прежнему паршиво, а приближающиеся контрольные не помогают. Стресс и странные разговоры одноклассников забирают все силы, из-за чего Чимину совершенно все равно. — Ага, пока, — хлопком ему отвечает закрывшаяся дверь. Вот после контрольных обязательно. Он обязательно попытается завести с ним разговор, потому что так продолжаться больше не может. У него колесо Сансары крутится: безразличие, стыд, совесть, страх, усталость, безразличие. Что-нибудь надо будет сделать. Пока он не знает, что именно, но разве есть хоть какие-то варианты? Случается все намного раньше. Буквально на следующий день. Чимин недоуменно смотрит на царапины и синяки на запястьях. В голове химическая формула перекиси водорода с сегодняшней контрольной и вроде у него был где-то пластырь. Лезет в портфель и находит совсем уж детский: желтый с нарисованными мандаринками. — Это у вас такие тренировки бешеные? — голос не дрогнул. Чимин расплывается в улыбке, надеясь, что та не выглядит натянутой, и протягивает находку. Юнги поднимает на него глаза, с вернувшимися на место синяками, и смотрит как на идиота. Ну что опять? — Ага, тренировки, — он возвращает свой взгляд к листам, продолжая как не бывало. У Чимина в голове маленькие человечки в панике бегают, а большой палец, кажется, кровит из-за нервного ковыряния. — Не знал, что они такие жесткие, — он смеется чересчур наиграно, продолжая терзать кожу около ногтевой пластины. — Я видел у тебя синяки на спине. Ну, знаешь, я не смотрел специально! Просто ты стоял и… У тебя они такие, ам, большие. Ты будь поосторожнее на тренировках, а… — Ты мне угрожаешь? — бета смотрит исподлобья, зло сощурившись, и Чимин теряется ещё сильнее, не понимая, что он сказал не так. — Не-ет! — Тогда что за хуйню ты сейчас несешь? — альфа в глаза больше смотреть не может, у него сердце громко бухает и взгляд по столу бегает, пытаясь зацепиться за хоть что-то. — Я просто беспокоюсь! — Чимин говорит прыгающим голосом, совершенно потеряв из-за волнения над ним контроль. Хватает ручку, непроизвольно стремясь согнуть, сломать лишь бы только расслабить напряженные нервы. — Да засунь ты свое беспокойство в жопу, — Юнги откровенно насмехается над наивностью парня, и раздражение, бессилие непроизвольно берут вверх над разумом, из-за чего последующие слова пропитаны самой настоящей ненавистью. — Думаешь, если сделаешь вид, что не знаешь откуда они, то это снимет с тебя ответственность? Ты ведь точно такой же как эти уроды. Мерзкий и возомнившей из себя слишком много человек. Притворяешься зефиркой, хотя на деле прогнивший кусок говна. — О чем ты вообще?! — феромоны бунтуют, выходя из-под контроля, но сами же душат своего обладателя. У альфы комок в горле застревает, и говорит он на грани шепота, потому что вот-вот расплачется. — Я не понимаю. — Все ты понима… — Нет! — Чимин вскакивает с места, обронив стул. Стол подпрыгивает, но бумаги, к частью, на пол не валяться. У него слезы с соплями ручьем текут и он растерян. Ему обидно до боли, и он нихуя не понимает. — Я правда беспокоюсь! Пр-росто до этого не знал! Я не знал про куртку и те дурацкие записки! Почему ты говоришь такое?! Я хотел помочь! — А мне жалость твоя не всралась! — бета сам подскакивает с места, коршуном наклоняется к Чимину, того гляди и клюнет в глаз, правда пока только кидается паршивыми словами. — Думаешь своими блеяниями отмоешься от всего говна? — Да я не… Я просто… — Отъебись от меня, Чимин, если тебя мучает совесть, то иди-ка ты с ней нахуй! Они стоят друг на против друга, разгневанные, тяжело дышащие от криков, готовые начать драку в любой момент. Альфа не выдерживает первым. Валится устало на стул, стирая слезы, и хватает ручку. Пялится на листок, сжав челюсть, а перед глазами мутная пелена набегает. Феромон все не хочет успокаиваться, а бете хоть бы что. Она садится спустя мгновение, возвращаясь к работе, и Чимин не выдерживает. Хватает впопыхах вещи и убегает. Снова.***
Соджун неприятной мухой жужжит над ухом, то и дело закидывая руку на плечо альфы. Настроение в ноль, если не в минус, а снова начавшиеся поползновения будят злого демона в душе, поселившегося там со вчерашнего дня. Чимин показательно на Юнги не смотрит, хотя тот не сильно этим то и задет. Появляется ощущение, что все вернулось к истокам. Чимину Юнги снова не нравится. Правда, окружившая его стайка одноклассников тоже настроение не прибавляет, сильнее только раздражая. Он устал от этого лицемерия. Устал от этих людей, что ведут себя так дружелюбно, а на деле… избивают и унижают. Юнги был прав и альфа ничем не лучше их. Как бета и говорил, Чимин тупой. Самовлюбленный идиот, решивший, что раз у него все замечательно, то и других тоже. Рука Соджуна мягко поглаживает плечо, скользя к основанию шеи, и, о боже, его сейчас стошнит. — Отцепись. — Что? — Соджун улыбается своей привычной улыбкой, с недоумением в глазах. Как же фальшиво. И прижимает к себе сильнее. — Да ладно тебе, Чимин-а. — Отъебись, говорю! — рык вырывает сам собой, альфа подскакивает с места, а потерявший опору Соджун заваливается набок, неуклюже падая на пол. Одноклассники замирают, с неуверенностью кидают взгляды с альфы на альфу, не понимая, что делать. Соджун подскакивает моментально, хватая Чимина за воротник рубашки и встряхивает, зло рыча в ответ. Дышит тяжело, распространяя феромоны. Те более доминантные, давят на слабого противника, не привыкшему к такому противостоянию. Вся бровада тут же покидает Чимина, и он со страхом смотрит в злые глаза напротив. В какой-то момент вмешивает Хеншик, успокаивающим жестом постукивая по спине Соджуна, и тот приходит в себя. Сразу отпускает ворот, извиняется и смеется нервно. Чимин смотрит на него, будто впервые видит. Шестеренки в голове крутятся медленно, но верно. И, ничего не отвечая, вырывается из круга одноклассников, бежит в туалет. Униженно склоняется над унитазом, открывая рот, чтобы проблеваться, но выходит только густая слюна. Тело все потряхивает, и животная паника накрывает. Все плывет, шатается и страшно. Страшно возвращаться в класс, страшно двигаться, страшно дышать. Чимин рвало последний раз только в детстве и по рассказам знает, что надо два пальца в рот и все. И будет легче. Но даже это страшно. Он вообще хоть что-нибудь не боится? Он может хоть раз не убежать как умалишенный? Какого… — Эй, ты как там? — знакомый шепелявый голос прорывается сквозь созданный сознанием вакуум, но Чимин видет его обладателя не хочет. Нет. Только не ты, боже. За что? — Что ты там делаешь уже двадцать минут? Его хватают за плечо, пытаясь отодрать от туалета, а сил, чтобы вырваться, нет. Тряпичной куклой альфу прижимают к мягкому плечу и начинают убаюкивать. Только этого для самобичевания Чимину не хватало. — Ну же, успокойся, — движения у беты неловкие и голос ни капельки не сочувствующий. Спрашивается, что ему надо? — Отвали. — Обязательно. Ты думаешь, что мне самому нравится этим сейчас заниматься? — откровенность Юнги выбивает весь дух, что аж следующий вдох более глубокий, целостный. Даже противный комок в горле пропадает. — Тогда какого ты тут делаешь? — горло, правда, из-за долгих спазмом, голос ломает и глотку неприятно дерет, но легче. Легче, когда с тобой честны. — Подумал, что ты вены побежал вскрывать, — шутит Юнги, правда усмехается как-то невесело. Утыкает лицо Чимина себе в грудь, и тот впервые улавливает естественный аромат беты. Запах порошка, пота и что-то цитрусовое. Кажется, на рубашки грязные пятнышки от ягоды или это у Чимина точки перед глазами все не проходят. — Воды не принес, после тебя бы пришлось выкидывать бутылку. — Лучше бы ты себя не принес, — откуда у альфы силы огрызаться непонятно. Дико устал. Он подумает над своими грубыми ответами позже. Помучается совестью потом. Все потом. Он заебался. — Смотрю, тебе уже лучше.***
Юнги оказывается… не таким. Он грубый до невозможности, палец в рот не клади, руку откусит. Совершенно не тихий, со своими он громкий чересчур. В отличие от Тэхена, правда, не заполняет собой полностью пространство, а органично его расширяет. Смеется он часто, забавно сотрясая плечами. Ни капельки не зажатый, уверенный в себе и своей правоте. Оттого болтает много, порой не по делу, говорит обо всем, о чем вычитал. Любит больше научные статьи про диких животных, их быт и… можно ли это назвать психологией? Но слушая рассказы про выдр и уток и их склонность к изнасилованию своего вида, непроизвольно задумываешься и о таком. Юнги тактильный. Очень. Совершенно свои руки не контролирует и любит обниматься. Ему нравится манга, музыка и баскетбол. Люди не очень, но это было и с первого знакомства понятно. Рассказывает о своих интересах с живой широкой улыбкой, что аж десна видно, и забавно надувая губы, из-за чего щеки становятся ещё больше. Проблемы с весом у него из-за гормонов, которые он принимал раньше. Глупый врач перепутал вторичный пол, думая, что Юнги омега, заставляя пить препараты года два. А ещё Юнги никакой в учебу. Синяки под глазами у него из-за ночного бота и то через силу, из-за чего нервны ни к черту, а родители строгие. Юнги может за себя постоять, в отличие от Чимина, но вечный стресс с одноклассниками идиотами переживать довольно сложно, оттого бывают неприятные срывы. Бета любит препираться, спорить и куролесить, чтобы через минуту в порыве ужасной усталости сползти пониже и чуть ли не заснуть. И такой Юнги не с Чимином. Чимин тенью пытается притереться к ребятам с баскетбольной команды, как собачонка следуя хвостиком за Юнги. С одноклассниками отныне отношения натянутые, недружелюбные. Чимин как может пытается отбиваться от слабых нападков и попыток манипулировать, но получается пока что только из-за Юнги. Тот начал неожиданно голос подавать при альфе, стоило кому-то перейти невидимую грань. Ну, Чимин и привязался. Привязался к ребятам из сборной и их влиянию на Юнги. С ними тот раскрывается полностью. Совершенно не стесненный рамками бета завораживает и оттого ещё более неприятно, что с альфой Юнги не такой. Неоспоримым плюсом является, конечно, то, что, по крайней мере, Юнги на него больше не бросается.***
— В прошлой школе было лучше. Они сидят за столом в столовой, медленно обедая. Вокруг шум, разговоры, вкусные ароматы и легкий гуляющий ветер. Окна открыты нараспашку, а полупрозрачная штора колышется завораживающе. Середина весны выдалась теплой, с редкой приятной прохладой и без дождей. — Вот как, — Чимин уже раза три был наслышан про бывшую школу беты, где у того было все распрекрасно. С этим тяжело было поспорить, с тем учетом, как его встретил класс альфы. — Там у меня были нормальные друзья и одноклассники, — Юнги жует булочку, забавно сотрясая щеками и жмурится довольно, пригретым на солнышке котом. Настроение последнее время отличное, доставать стали меньше и вроде как каникулы скоро. — И парень был. — Вот как, — Чимин вздыхает тяжело, как прошлый, позапрошлый и позапозапрошлый раз. Серьезно, он так часто слышит эти причитания беты, что даже уже как-то все равно. Ну, может в третий раз было неприятно, но это скорее после физкультуры сердце прихватило. Оно у альфы последнее время слабое. — Мы расстались так быстро. Хотя не то чтобы он мне нравился. — Это хорошо, — Чимин говорит это непроизвольно, не задумываясь, от чистого сердца и… Господи, он идиот. Бета смотрит на него ошарашенно, с набитыми щеками, словно хомяк, и Чимин немного плывет из-за этого. Это просто мило. Ничего больше. — Ну, эм, не хорошо! В смысле, знаешь, не хорошо. Да. Вот. Но сейчас, наверное, хорошо. Там, знаешь, Тэхен, Хосок, ну, ребята. Ам, и я. Его непрерывную глупую болтовню прерывает громкий смех, и Чимин, смотря на сотрясающие плечи, надеется, что бета не подавится. — Ну у тебя и самомнение, — у альфы не только оно, но и вагон с тележкой надежды, глупых ожиданий и бесконечных фантазий. Говорить об этом Юнги он, правда, не будет.***
Тэхен, на деле, оказался очень даже милым парнем. Грозным он был для дураков, идиотов и ублюдков, обижающих слабых. В каком месте он увидел у Юнги слабость, Чимин так и не понял, но с радостью осознал, что его причислили к той же касте. Моральные силы были на нуле, а когда над тобой берет верх омега, с праведным огнем в руке, становится как-то спокойнее. Сдружились они практически сразу, на почве общей наивность к окружающему миру. Правда, у Тэхена она была напускная, оттого он курировал Чимина жестко, говоря, что стоит понимать, когда следует говорить «нет» или же искреннее «иди на хуй» для особо одаренных. И как-то так получилось, что Ким в психологии был профи, прекрасно читал своих друзей без слов, а уж Чимина с закрытыми глазами. Чонгук на доводы альфы смеялся, говоря, что может Тэхен и хорошо разбирается в настроении, вот только в делах любовных у него явные проблемы, спектр маленький и сосредоточен он только на нем. Намджун подтвердил, сказав, что из-за неправильных руководств омеги со своей сошелся только спустя год долгого уныния и то из-за вмешательства Хосока, с его вечным девизом «сейчас или мы выбираем в капитаны меня». Но к кому ещё идти за советом, как не к Тэ? — Юнги последнее время такой активный, — Чимин заходит из далека, но на недоуменный взгляд омеги решает, что это уж слишком просторные дали, и тут же меняет тактику, переходя к самой сути. — Ну, знаешь. Он стал защищать меня там или помогать с… — Ааааа, — понимающе тянет Тэхен, с улыбкой возвращаясь за учебники. — Да, согласен. Есть в нем что-то такое от мамочки. — Кхм, мамочки? — Чимин хмурится, нервно потирая пахучую железу, в надежде, что Тэхен не уловит взволнованный феромон. — Ну, да. Ты похож на цыпленка, — омега хихикает тихо и треплет волосы Чимина, сильнее их распушая. — А Юнги как курица-наседка, взял под свое крыло и ходит важный. Петух. Альфа смеется нервно на шутку Тэхена, но как-то, на самом деле, не смешно.***
Летние каникулы проходят быстро, пролетают как мгновение, Чимин даже не успевает отдохнуть толком. Все дни он разлагался морально, отдыхал душой и телом от напряженных отношений в классе и возвращаться обратно не хотел. Юнги на его гундосенье только глаза закатывал, пасовал резко и прижимался слишком близко для бедного сердца Чимина. За месяц его навыки, конечно, поднялись и даже Чонгук это отметил, сделав оговорку по поводу его роста. Но один на один с бетой у Чимина выходило только проигрывать. — Да ладно тебе, это выпускной класс, — Юнги протягивает бутылку с водой запыхавшемуся альфе, а потом выпивает последки. — Прорвемся. Чимину от этого прорвемся не хорошо, а от выпускного класса дурно. Появляется какой-то иррациональный страх будущего, и хочется все остановить. Нажать на паузу, побыть в этом моменте подольше. Одинокая игровая площадка, алый закат и шелестящие высокие деревья. Ветер огненный, как и асфальт под подошвой, нагретый от солнца. С них семь потов сошло, у Юнги волосы мокрые назад зализаны и даже кожа не такая бледная как обычно. Тело, на самом деле, не такое уж и полное, скорее всего все ушло на щеки. Правда, ноги в шортах больно уж соблазнительные, с выглядывающими мясистыми бедрами, когда бета присаживает на корточки. Безумие и рай для влюбленного по уши альфы. Какое будущее и без этого человека? Он не против идти дальше, к пресловутому взрослому пути, но под бочком с бетой. Так спокойнее.***
Это был второй раз, когда Чимин был на официальной игре сборной. И если в первый он стеснялся, то в этот раз альфа как мог пытался перекричать толпу. Скандировал имена друзей, сотрясал плакатом и подпрыгивал высоко, когда мяч попадал в кольцо. И даже проигрыш не омрачил наступивший вечер. Юнги был весь взмыленный, разгоряченный, самая настоящая слабость Чимина. По-большей части из-за отсутствия феромонов, он с ума сходил по запаху пота беты. Хотелось зарыться в шею и дышать, дышать, дышать. Возможно, попробовать на вкус, но тогда шанс оказаться в травмпункте повышается в разы. Чимину такое не надо, ему с новым учебным годом вставать на защиту беты, которому снова начали подкладывать дурацкие записки. И сдерживать праведного Тэхена, так и рвущегося в бой за своих друзей. — Вы молодцы! Правда, — альфа взволнованно ходит по раздевалке, возбужденно описывая свои ощущения от игры. — Было так круто, когда Юнги перехватил мяч! А ещё когда он забил трехочковый! А вы помните, когда Юнги перекинул его через все поле? — Да, Чимин, — Чонгук пакостливо улыбается, продолжая преданно массировать макушку своего парня. — Я вот всю игру только на Юнги-хена и смотрел. — Я тебе тоже хен, эй! Тэхен тут же встает на защиту своего альфы, перекрывая ход Чимину, и начинает мериться силами, в конце концов, применяя гнусный прием в виде щекотки. Хосок, попытавшийся разнять друзей, сам попадает в водоворот событий. — Ну хватит вам, пора по домам, — Намджун примирительно оттаскивает разбушевавшегося Хосока и устало улыбается. — Тренер сказал, что в следующий раз нагрузит тренировками нас побольше. Тяжелый вздох сокомандников разносится по раздевалке. Чимин собирается прощаться, но Юнги тормозит его, прося подождать, обещая, что побыстрее расправится с душем. На улице жарко, особенно после здания с кондиционером. Луна светит неяркой половинкой, отдавая свои обязанности уличным фонарям, и альфа приютился у одного такого. Юнги выходит расслабленный, с удовольствием растягивая губы в тонкую полоску. Волосы ещё слегка влажные пушатся. Щеки румяные, так и просящие поцелуи. Бесконечный уют и спокойствие расползается в груди у альфы, думающего, что быть влюбленным на самом деле не так уж и плохо. У них дома в разных сторонах, но они выбирают средний путь, по сути, превращая все в прогулку. Обсуждают прошедшую учебную неделю, матч и недавно прочитанную Юнги статью про лам. Доходят до автострады, где машины шумят невозможно, из-за чего приходится голос повышать и замолкают, чтобы не напрягать связки. Оба за сегодня накричались. — Чимин-а? — свернув в тихий парк, где все ещё гуляли родители с детьми, Юнги мычит имя альфы, непривычно мягко и нежно. — Да? — Ты же в курсе, что я не омега? — Чимин недоуменно переводят взгляд с упавшего ребенка на бету, не совсем понимая к чему тот ведет. — Да? — Это хорошо, — Юнги улыбается весело, неожиданно беря в свою ладонь чужую. У Чимина сердце удар пропускает, от приятных шероховатых касаний, и все начинает казаться надуманным. Словно сценарий из сна. — Чимин-а? — Что? — голос звучит слишком уж нервно, но и волнительное подрагивание ладони скрыть тоже мало получается. А как говорится, пример примерных — пал, пал до конца. — А я ведь могу быть твоей омегой, — Чимин захлебывается собственной слюной. Пытается откашляться быстрее, но только хуже делает. По крайне мере, это будет счастливая смерть.***
Это было плохой идей с самого начала. Ещё когда Юнги предложил вместе делать домашку на зимние каникулы. Ещё когда Юнги открыл дверь дома в домашней пижаме, весь такой разнеженный и «родители уехали». Отлично. В прошлый раз родители тоже уехали. И в позапрошлый. Чимину иногда начинает казаться, что они здесь вовсе не живут или его парень их просто-напросто выгоняет. — Хэй, Чимин-а, — Юнги улыбается спокойно, поза его максимально расслабленная, в то время как сам альфа напрягает весь, ощущая чужие прикосновения к грубой джинсе. Они медленно поднимаются вверх, заманчиво очерчивая обратную сторону колена, из-за чего мурашки табуном бегают. — Все в порядке? Бета такой домашний в этой пижаме, сонный и растрепанный, что обезоруживает моментально, в то время как пухлая ладонь, крепко вцепившись во внутреннюю сторону бедер, ведет вверх, прямо к паху. Альфа слышать ничего не может, кроме громко бухающего сердца в горле, ушах, груди и животе. Во рту слюны набирает много, и он сглатывает гулко, непроизвольно подсаживаясь на край стула ближе. Смотрит в хитрые глаза, не зная как оторваться, и ждет предвкушающе. Жарко. Юнги сам на краешек кровати ближе садится, корпус наклоняя, и упирается рукой на стыке ноги и туловища Чимина, большими пальцами надавливая на ткань, в непозволительной близости, проводя рядом с полувставшим членом. Целует мягко в губы, с улыбкой от счастья ощущая приятную мягкость и покалывание от соприкосновения. Чимин тянется, желая углубить, но только рвано выдыхает, чувствуя наконец приятное давление на пах. Толкает вверх, в сжимающую ладонь, но этого так чертовски мало. Юнги расстегивает его ремень с ширинкой, помогая снять дурацкие штаны, и валит Чимина на кровать. Обхватывает коленками уверенно, возвышаясь над ним. У беты пижама хлопковая и темно-зеленый комплект никак не скрывает вставший член, красиво очерчивая выпирающий силуэт. Альфа почти рычит от осознания, что тот без нижнего белья. Юнги цепко в плечи вцепляется, не давая перенять контроль, и держит крепко, погано улыбаясь. Присаживается на мягкие бедра Чимина и толкается вперед, внимательно наблюдая за реакцией. От приятной тяжести все тело напрягается. Трения через ткань желание только сильнее распаляет, горячими рывками пульсируя. Чимин толкает в ответ, с удовольствием вслушиваясь в отрывистое дыхание беты, и тянет губы умилительно в трубочку, прося поцелуй. Юнги улыбается на это мягко, ложится грудью на альфу, не переставая плавно двигаться, и сквозь ткань ощущает, как руки альфы обхватывают его бедра, то и дело сжимая их и помогая делать толчки более ритмичными. Чимин все ещё целуется чересчур слюняво, ударяясь иногда зубами, но губы сминает страстно, то и дело тормозя на мгновение, чтобы обсмаковать нижнюю, посасывая. Проникает в чужой рот уверенно, поглаживает небо и язык беты, с расползающимся теплом в груди ловя тихие стоны и дрожь чужого тела. Безумие. С каждым движением ноги напрягаются все сильнее и усталость неприятно маячит на горизонте, но удовольствие крышесносное, подливает масло в огонь, и останавливаться совсем не хочется. Рывки становятся все беспорядочнее, целоваться из-за отсутствие воздуха уже не получается, и Чимин с полузакрытыми глазами следит за выражением лица беты. Альфий рык вибрирует в глотке и чисто на инстинктах, Чимин забирается под резинку штанов, с небывалым удовольствием ощущая мягкость кожи. Сжимает две пухлые половинки вместе и разводит, представляя, как из тугого колечка мышц сочится смазка. На деле же все сухо, только частичный пот ощущается под пальцами и это не жить, а умереть сразу. Слюна во рту выделяется непроизвольно обильно, альфа внутри подсказывает вариант смочить анус, чтобы проникнуть. А у Чимина перед лицом нахмуренное лицо беты, с поджатыми губами и огромный жар от каждого толчка, распространяющийся по телу. Изливается он прям в трусы, продолжая по инерции двигать бедрами, а пальцем непроизвольно мягко надавливает на вход. Юнги приподнимается медленно, в глазах пелена. Он ставит колено меж ног альфы, присаживается обратно, чуть наклоняя корпус, и продолжается тереться о крепкое бедро. Каждое движение размашистое, тягучее, будто вот-вот и бета кончит. Ткань у пижамы непозволительно тонкая, Чимину кажется, будто Юнги трется кожу о кожу. Так явственно ощущается напряженный пульсирующий член и яички. Альфа продолжает массировать анус, жамкая половинки, и смотрит, как Юнги дергается уже резче, кончая с тяжелым выдохом. Ложится устало на Чимина, а тот удержаться не может, смотря как щека беты забавно смялась. Подхватывает под попу, подтягивая к себе, чтобы поцеловать свою мягкую слабость.