Сборник драбблов по Haikyuu

Не была грустна так повесть о Ромео и Джульетте, Как последний закат, видимый ею… Не была жива так последняя песня, Неумело спетая им для неё… Немые, но громкие очертания лиц прелестных натурщиц прошлых времён завораживали. Особенно когда художнику удавалось перенести вместе с девушкой на холст её историю… негласную тайну, которая наверняка вызывала шторм юной, ещё совсем детской для себя, но мудрой для некоторых, душе. У кого-то она была истерзана невзаимной любовью. Кого-то пленила уличная жизнь, где, невзирая на внешность, приходилось бороться, чтобы выжить. В таких картинах, на хрупких плечах, отчётливо был виден сильный дух. Возможно, кто-то из них был воровкой. Возможно, гувернанткой. Возможно, они вообще ни в чём не нуждались. Тяжело разгадать то, что творили гении, когда всё на самом деле могло оказаться другим… —Простите, не могли бы вы рассказать мне об этой картине? — приветливая улыбка отразилась на лице экскурсовода, отдалившегося от группы, когда волейболист неспешно окликнул его. Ойкава давно потерял компанию, с которой явился в музей, однако не собирался уходить. Один из великого множества залов привлёк его внимание, а далее… восхищённое фланирование.? Именно. Определённой цели ведь не было. —Конечно. Этот портрет был написан не таким уж известным художником, однако определённо стал важным в развитии живописи, а конкретнее портретного искусства. Мало того, многие считают, что именно сама история этой девушки и продвинула картину, — воодушевлённая речь ни на миг не стала менее яркой, несомненно, мужчине и самому нравилось произведение. —Историей? —Именно. Исследователи считают, что леди, отображённая на полотне, убила художника и забрала его фамильные драгоценности. «Значит, убийца. Я был близок.» Мелькнувшая в голове мысль сменилась женским смехом. Волейболист обернулся, однако подле себя никого не обнаружил. —Д-да, интересная история, благодарю. Явно обрадовавшийся некой заинтересованностью посетителя, экскурсовод ушёл. «—Неужто и ты поверишь в эту чушь, красивый?» — голос звучал приглушённо, отчего и становилось трудно найти местонахождение «собеседника». Парень обернулся. «—А?! Слышишь?!» Недалеко от него стояла та самая девушка из картины. Её руки располагались на талии, очерчивая, в точности как на полотне, изящные изгибы девичьего тела. Рыжие волосы смело прикрывали лебединую шею. —Похожи… — единственное, что сумел вымолвить волейболист, кончики его ушей покраснели. «—Я и она — одна и та же личность. » *** —Значится, ты призрак? — карие глаза расширились от изумления. Третья встреча. Она доверила ему секрет. И если на первых двух встречах себеседники узнавали друг друга, вырисовывая круги по музею, то сейчас девушка, вернее призрак, показала большой заброшенный зал. Чего здесь только не было: винтажные костюмы, холсты, краски, скульптуры (не совсем хорошего состояния, некоторых частей попросту могло не хватать) и прочее. А самое важное — сюда совсем перестали приходить. Вероятно, персонал и понятия не имеет о ещё одном зале, скрытом за средневековым витражом великих размеров. «—Угу. Меня раньше замечали лишь животные. Я привязана к этому месту, а выйти дальше входа в музей и не пробовала.» —Почему к музею? Разве ты не жила вообще в другом месте? — вопросы продолжали сыпаться, а Тоору и сам не замечал, ведь натурщица охотно отвечала на каждый. «—Ранее верхний этаж занимал театр. Я жила в подсобке в секрете от других. Лишь так воровке удавалось выжить. » *** Встречи продолжались одна за другой. Волейболист узнавал многое. Изабель Бернар — француженка и воровка, переехавшая в Японию, прячась от власти. Однако она не смогла найти ни жилья, ни работы. Девушке снова пришлось взяться за воровство, пока её безжалостно не убили вслед за художником, смерти чьей рыжеволосая невольно стала свидетелем. А взамен Изабель узнавала парня. Он не скрывал от неё ничего, даже чувств после проигранной игры. Про себя девушка много раз отметила, с каким трепетом и теплом кареглазый относится к своей команде. *** «—Сегодня сможешь остаться подольше?» — разглядывая доспехи, натурщица старательно делала вид, что ответ её не волновал. —Да. *** «—Это… мой медальон.» — рыжеволосая протянула золотую цепочку. Сам медальон имел круглую форму, на внешней его стороне аккуратно был выгравирован ключ. Не обычный, таких давно уже нигде не делали. Внутри же находились инициалы. «Isabelle Bernard.» «1867.» *** —Проигрывать больно. «—Побеждать больнее.» *** —Ты любила когда-нибудь? «—Скорее да, чем нет. Я до сих пор люблю луковый суп. Хотя давно не чувствовала хотя бы его запах.» *** Парень осторожно коснулся щеки призрака, словно боялся разбить фарфор, находившийся в руках. Эксперимент оказался удачным. Он мог коснуться. Мог ощутить её. Непослушные пряди вмиг были отброшены юношеской кистью, когда на губах обоих оказался невесомый поцелуй. Осторожный. Пальцы уже сплелись, когда натурщица бросилась в объятия единственного, кто её понял. Кто ни на миг не сомневался бы в том, что эта девушка не являлась убийцей. *** Воспоминания проносились в голове быстро, пока Ойкава стоял посреди заброшенного зала. Он уже месяц приходит в музей, но безрезультатно. Изабель нет. Она не обижена. Не не показывается из прихоти, а просто исчезла. Словно её никогда и не существовало… И только Тоору знает, что это не так, ведь в руке золотой медальон…а на губах невесомый призрачный поцелуй…