*
Жизнь продолжилась, как обычно. Подошли первые экзамены в году, и Теруки обнаружил, что никогда ранее не был так счастлив помочь кому-то с учебой, как когда он объединился с Рицу, чтобы помочь Шигео с подготовкой. И было еще более приятно наблюдать, как Шигео потом приходил к нему с отличными оценками, весь сияя от удовольствия. В общем и целом, Теруки бы сказал, что он чувствовал себя лучше, чем когда-либо. Он бы не променял это ни на что на свете. Да, ему приходили в голову некоторые варианты улучшения их положения. Это было в порядке вещей. Да, он бы не возражал, если бы его с Шигео отношения превратились в нечто иное. Все было путем, правда. Он полагал, что мог начать отношения с кем-то еще. Прекратить страдания от безответной любви и все такое. С Макото было приятно, и Теруки не сомневался, что тот был заинтересован. Было бы неплохо попробовать. Может, набраться опыта с парнями. Только вот желания не хватало. Глядя на свои прежние отношения, Теруки не мог сказать, что начинал их с особым энтузиазмом. Были некоторые, которым он придавал больше значения, чем остальным. Более продолжительные, где ему удалось узнать своего партнера немного лучше. Его первая девушка, когда весь концепт отношений еще казался странным и новым. Однако все стало гораздо менее волнительно с тех пор. Он ничего не ощущал. У людей были определенные ожидания о тех, кто был на его уровне, и это значило, что время от времени у него должна была быть девушка. Чем больше их появлялось, тем больше все, казалось, изумлялись. Так что он стал выбирать спутниц только по тому критерию, чтобы они хорошо выглядели рядом с ним. Это было социальной транзакцией. Обе стороны становились популярнее, и чаще всего оба также знали, что это лишь на время. Поцелуи не доставляли никакого удовольствия. Свидания были скучными и редкими. Но теперь как он подружился с Шигео, он стал чувствовать больше, чем когда-либо был способен в прежних любовных приключениях. Он задумывался, позволено ли ему было вообще так себя чувствовать. Если, может, именно это стало причиной интенсивности переполнявших его чувств. Ибо что-то было не так. В фильмах такого никогда не происходило. В сериалах, которые он смотрел, все всегда начиналось с любви с первого взгляда и преждевременной симпатии. Это, или с бесконечных перепалок, в пылу страсти превращавшихся в заигрывание, потом совмещавшихся с многозначительными взглядами между двумя людьми. Но все это совершенно неожиданно от него затаилось. Это чувство медленно просыпалось в его груди, убивая всю логику и здравомыслие, расцветая, пока он не обращал на него внимания. И теперь одна прогулка вместе с Шигео по дороге домой казалась гораздо более впечатляющей, чем все свидания, на которые он ходил. Это было странно. Он испытывал более сильные эмоции по отношению к Шигео, чем к кому-либо в своей жизни. И это было… так запутанно. Шигео был ему глубоко небезразличен. Он даже мог сказать, что любил его. Однако что делать с этим чувством, Теруки не знал.*
Что Теруки действительно обожал, так это когда Шигео примерял его одежду. Это была простая радость. После стольких лет без возможности надевать те наряды, которые ему нравились, на людях, наряжать Шигео и себя было высшей формой развлечения. В собственном стиле Шигео не заключалось ничего особенного. Он наслаждался простыми вещами, и не Теруки было это судить. Теперь. Но ему стоило признать, часть его так и жаждала полностью изменить гардероб Шигео. На данный момент в нем не было ничего кроме джинсов и толстовок. В его привычке, по всей видимости, было покупать нравящиеся ему футболки в трех разных цветах. Он мог бы быть таким привлекательным, если бы просто позволил Теруки добраться до его шкафа! Но, тем не менее, Теруки любил Шигео таким, какой он есть. Его простота и неторопливый взгляд на жизнь также умиляли его. И, возможно, в самой глубине своего сознания Теруки немного боялся, что более привлекательный вид Шигео мог привлечь некоторую конкуренцию. Разумеется, ни у кого не было его уровня харизмы, и, если бы дело подошло к конкуренции, он бы бесспорно выиграл. Ну, в любой обычной ситуации точно. Но… Шигео был Шигео, и ход его мыслей оставался загадкой. Он не хотел оказаться в ситуации, где мог бы проиграть. Но переодевания — все это было ради забавы. — Хмм, думаю, тебе пойдет, — сказал Теруки, вытаскивая парку с ярко-бирюзовым фальшивым мехом по краю капюшона, всю покрытую радужными полосами. — Что-то здесь прямо кричит: «Шигео». Шигео с трепетом уставился на куртку. На нем уже были сиреневые джинсы и толстовка, к которой были приклеены светящиеся в темноте звезды. Они оба еще не вышли из пределов своей комфортной зоны, но Теруки знал, что они были способны на большее. — Я не очень слышу эти крики, — протянул Шигео. — Потому что ты ее еще не надел! — заявил Теруки, подталкивая куртку в его сторону. Это была его любимая парка. Джинсы тоже были его любимые и хранились лишь для самых важных событий, на которые он никогда их не надевал. Хотя, наверное, и стоило. Просто попробовать. Лицезреть шокированные лица. Шигео покусал губы и протянул руку, чтобы потрогать мех. — Хмм, — сказал он. — Мягко. — Видишь? Вот, надень. Естественно, Шигео выглядел безупречно во всем, что бы Теруки ни дал ему. Может, он и не был супер-симпатичным по современным стандартам, но кому какая разница? У него был особенный шарм, благодаря которому на него было так приятно смотреть. Мягкость, свойственная его чертам, тепло в его глазах. Выбор Теруки в одежде лишь подчеркивал это тепло наилучшим образом. И он не мог скрывать — вид Шигео в его любимых вещах заставлял его сердце скакать от радости. Шигео хмыкнул и сунул лицо в куртку, закрыв глаза и потерев нос о фальшивый мех; Теруки больше никогда не собирался ее стирать. — Хорошая, правда? — сказал он, вытащив телефон и сняв прямо-таки идеальный снимок, где Шигео сидел на полу с закрытыми глазами и довольным выражением лица. Это станет его новыми обоями в телефоне, без сомнений. Шигео снова хмыкнул, согласившись с ним. Тогда Теруки в голову пришла идея. — Погоди, у меня еще кое-что есть, — сказал он. У них обоих был любимый свитер. Теруки считал его настоящей драгоценностью своей коллекции, так как именно он впервые объединил их, и именно его Теруки надел, когда впервые обнял Шигео. Он не только был самой мягкой и лучшей вещью в его гардеробе, но он наверняка также приносил удачу, учитывая, сколько добра он принес Теруки. Было немного сложно его держать, если честно. Он был так мягок, что не имелось возможности постирать его в стиральной машине. Такое бы лишь испортило его ткань. Это нужно было делать вручную. Но это было жертвой, которую Теруки готов был принять, чтобы его удача продолжалась. Теруки вытащил его из шкафа. — Я хочу, чтобы ты надел это! — сказал он. Шигео уставился на него, прежде чем повернуться к Теруки. — Я не могу, — сказал он. — Ладно тебе, — стал подстрекать его Теруки. — Я знаю, ты хочешь его надеть. Его даже приятнее носить на себе. — Ты не против? — сказал Шигео. — Ну не знаю… Он ведь твой любимый. Теруки широко улыбнулся, уличив возможность. — Ты мой любимый, — проворковал он, пододвинувшись к нему со свитером в руках. Шигео смутился и сжал плечи, в его щеках застыл прелестный розовый румянец. — Дава-а-а-ай, — сказал Теруки. — Я знаю, ты хочешь. Шигео хмыкнул, немного помялся, затем оставил попытки сдержаться. — Ладно, — сказал он. — Ладно, наверное, хочу. — Я так и знал! Шигео запрокинул руки, чтобы снять толстовку. Пока он стаскивал ее с головы, нижний край зацепился за футболку под ней. Та слегка задралась, раскрывая немного живота. Теруки клялся, что не смотрел нарочно. Конечно же нет! Он просто… нечаянно повернул к нему голову в этот момент. И продолжил смотреть. Шигео ведь тренировался изо всех сил! Если у него где-то там прятались шесть кубиков пресса, Теруки хотел быть первым, чтобы их запечатлеть. Ничего странного в этом не было. Первым Теруки заметил, сколько кожи ему виднелось. Какой скандал! Он почти было отвернулся, пока его взгляд не зацепился за шрам. Он был толстым, уродливым и грубым, и протягивался от его пупка до груди, где затем скрывался за тканью футболки. Шигео подвинулся, чтобы поправить футболку, и взял свитер в руки, словно ничего такого не произошло. Он надел на себя свитер и поднял воротник к лицу, дабы потереться им о мягкую шерсть. Он опустил рукава, чтобы те полностью закрывали его руки. Голова Теруки отказывалась думать. Он до сих пор не отрывал глаз, хотя шрама уже давно было не видать. — Приятно на ощупь, — сказал Шигео. Теруки двинулся, как во сне, приблизился к нему и протянул руку. Он положил ладонь на живот Шигео, там, где раньше увидел шрам. — Хм? — Шигео смотрел на него. Теруки опустил ладонь к краю свитера и поднял его. Шигео вскрикнул от удивления. — Откуда это? — спросил он. Тот схватил его за руку и снял ее. Он не смотрел на Теруки, и вместо этого отвернулся прочь и поправил свитер. — Просто так, — сказал он. Да не может быть. Реакция его тоже не говорила, что это просто пустяк. Теруки сглотнул, сел рядом с ним и положил руку на его ляжку. Некоторое время оба из них ничего не говорили. Шигео игрался с рукавами, растягивая их, словно хотел разодрать их в клочья. У Теруки не хватило духа сказать, чтобы тот прекратил. Он облизнул губы. — Это… — сказал он. — Извини, что спросил. Тебе необязательно отвечать. Шигео промолчал. Его руки на миг остановились, затем продолжили растягивать рукава. Так он всерьез разорвет их. Молодец, Теруки. Очередной момент испорчен, потому что он не мог сдержать рот на замке. Шигео открыл рот, затем заколебался. Теруки задержал дыхание и стал ожидать, когда тот соберется с мыслями. — Можно… — начал Шигео, но замолчал еще на какое-то время. — Можно… я сейчас возьму тебя за руку? — Я, — сказал он. — Да. Да! Разумеется! Даже не стоит спрашивать! Он никогда не должен был. Теруки сомневался, что когда-нибудь вообще будет против подержать за руку Шигео. Такого просто не могло быть! Шигео медленно протянул к нему руку, и Теруки открыл ладони, чтобы он мог свободно их взять. Шигео скрестил свои пальцы с пальцами Теруки и задумался. Его хватка была очень слабой, но, казалось, прибавляла ему некой уверенности. Теруки осторожно провел большим пальцем по его костяшкам. Шрамы на них были легко заметны и врезались друг в друга. Шигео ничего не говорил. Теруки взглянул на него, но его внимание всецело уделялось их рукам. Он прочистил горло. — Ты говорил, — осторожно сказал он, — что они у тебя от кошки? Шигео хмыкнул и прикрыл глаза. — Это правда? Шигео подумал, и затем кивнул. — Правда, — сказал он. — Была… Была одна кошка. Которую я подкармливал. Она поранилась. Он с некоторым трудом сглотнул и продолжил глядеть на пальцы Теруки, поглаживающие его шрамы. — Я пытался… Мне нужно было взять ее к ветеринару. Но та запаниковала. Она. Она не знала, что делает. Теруки прижал большие пальцы к его ладоням. Он нежно погладил их, и хватка Шигео сделалась крепче. — Значит, ты понес ее к ветеринару, — медленно повторил он. На самом деле, этому было нетрудно поверить, зная Шигео. Он без сомнений сотворил бы что-то подобное. — Даже когда она пыталась вырваться? Шигео кивнул. Это было слишком очевидно. Но такие царапины должны были зажить, разве нет? Он всегда предполагал, что кошачьи царапины заживали где-то через пару недель. Однако нельзя сказать, что он знал такие вещи по опыту. — Почему они не зажили? — спросил он. — Они были настолько глубокие? — Нет… Нет, это… — Шигео закрыл рот и вдохнул, затем выдохнул. — Я… пытался их спрятать. Я носил перчатки. Я… Появилась инфекция. Потом… стало хуже. Теруки облизнул губы и рассмотрел обстоятельства. Он мог оставить его в покое. Этого уже было предостаточно. Но его любопытство не могло просто так все оставить. Особенно когда Шигео таким образом перед ним раскрывался. — А этот… — начал было он, но пожалел о том, как выразился. Он без резких движений жестикулировал в сторону его живота. — Ну, ты знаешь. — Канцелярский нож, — просто ответил он. У Теруки пересохло горло. Неожиданно для себя он обнаружил ответ к вопросу, о котором думал последние пару месяцев, и он не знал, что с этим делать. Ему совсем не нравился этот ответ. Ему не нравился потайной смысл. Глаза Шигео блестели от непролитых слез. Он не хотел, чтобы Шигео плакал. — Знаешь, что? — сказал он, придвинув его руки ближе к себе и еще крепче их сжав. — Я думаю, мне очень нравятся твои шрамы. Шигео поднял взгляд. Его брови нахмурились, а глаза глядели в никуда, так что Теруки поспешил продолжить. — Сначала я не очень хорошо понимал все это, — признался он. — И особо-то об этом не думал. Но… знаешь, они у тебя оттого, что ты пытался кому-то помочь. Никто другой не хотел этого делать, и кошка была ранена и напугана, но ты все равно помог. Вряд ли бы много кто такое сделал. И он точно был одним из них в то время. Он предпочитал думать, что нынче уже не был плохим человеком, но все равно сомневался, что приблизился бы к такому встревоженному зверю. — Ты правда особенный. Ты ведь понимаешь? Шигео взглянул на него круглыми глазами и раскрыл рот, будто хотел сказать что-то. Однако ничего не вышло. Его руки в чужих задрожали. Затем перестали, и Шигео повернул ладони, чтобы тесно сжать руки Теруки. — И именно благодаря тебе, — продолжил Теруки, осмелившись из-за нацеленного на него взгляда, — она выжила. — Он на миг заколебался. — Она… ведь выжила, верно? Шигео с трудом сглотнул, затем сделал кивок. — Да, — сказал он, в этот раз чуть увереннее. — Она… Рейген с Серизавой ухаживают за ней. Она… Ну, теперь она слепая. Но это только потому, что… — Вот видишь? — прервал Теруки, стиснув вместе их руки. — Она выжила благодаря тебе. А это значит, что ты самый храбрый, добрый, замечательный человек, которого я когда-либо встречал, и я думаю, что эти шрамы только показывают, как ты готов… столько сделать. Слезы покатились по щекам Шигео. Теруки слегка подпрыгнул от неожиданности. Тот несколько раз всхлипнул, и затем на его лице появилась слабая улыбка. — Я… — сказал он с забитым носом. Пару раз он прочистил горло и кивнул. — Спасибо, Теруки. Теруки собирался быть смелым. Прямо перед ним сиял его шанс, прямо сейчас, и он собирался его взять. Он поднял руки, которые только что держал, и нежно поцеловал середину его ладони. Шигео тут же с шокированным выражением лица поднял взгляд и с трепетом уставился на него. Каким образом это оказалось для него сюрпризом, оставалось загадкой. Теруки приложил свою щеку к его ладоням и посмотрел ему в глаза, пытаясь увидеть какой-нибудь признак неудобства. Однако сквозь слезы Шигео он не видел ничего, кроме трепета. Теруки закрыл глаза. Он любил Шигео так сильно, что с трудом мог в это поверить.*
Общение со своими друзьями по ощущениям равнялось испытанию адских мук. В данный момент ему все равно что выдирали зубы. Он тратил здесь свое время, с этими ужасными людьми, когда мог гораздо лучше проводить его где-нибудь еще. В их кафе цены все равно были слишком высокие, а качество еды не оправдывало отвратительную компанию. Теруки скрестил на груди руки и стал нехотя слушать их бесконечную болтовню о каком-то там новом фильме в прокате, которого он до сих пор не видел. Он задумался, не прочь бы был Шигео посмотреть его вместе. Но опять же, это был боевик, а они могли быть жутко громкими. Может, если он принесет с собой затычки для ушей. Такое могло сработать. — Теру? — сказал Коичи. — Что думаешь? — А? — Он поднял глаза. — О фильме, — сказала Акеми и подняла бровь. — А, — сказал он. — Я его еще не видел. — Ты его не видел? — спросила Акеми. — А что, твоему парню не нравятся фильмы? Настроение Теруки только пуще испортилось. — У нас просто не было времени, — сказал он. — Тебе какая разница? Акеми повернулась к своим друзьям, высоко подняв брови. — Что ж, — сказала она. — Полагаю, теперь это официально. Он и вправду уничтожил все веселье, оставшееся в твоей жизни, да? Теруки заскрежетал зубами и крепко прижал к себе руки. — Я бы так не сказал, — проговорил он, дав остальным услышать раздражение в его голосе. — На самом деле, скорее наоборот. Акеми сузила глаза. — Да ладно, Теру, — сказала Рейко, — не дуйся. — Да, Теру, это просто шутка, — сказал Коичи. — Успокойся. — Ага, ну, я думаю, все могут сказать, что это пари тебя испортило, — сказала Акеми. — С тобой было весело. — Я был сраным ублюдком. — С какой-то стороны, но ты и сейчас так себя ведешь, — сказала Рейко. — Это все влияние того неудачника, — сказала Акеми с таким уверенным тоном. И тут Теруки потерял терпение. Может, он уже давно его потерял. Но теперь не было никаких сомнений. Он отодвинул стул и поднялся. — Стой, ты куда? — спросил Коичи. — Да ладно тебе, мы просто шутим. — Что ж, мне не смешно. Меня достало. — Ты серьезно? — спросила Акеми, и в ее голосе прозвучало недоверие. Словно она в самом деле не могла поверить, что Теруки уходит. — Да, — сказал он. Он сделал глубокий вдох и повернулся к ним лицом. Похоже, теперь настал момент вывести себя на чистую воду. Он никогда бы не подумал, что такое случится, но, если не сказать хоть что-то сейчас, он был уверен, что это его убьет. — Слушайте, — произнес он. — Может, это вас шокирует, но меня достало ваше поверхностное дерьмо. Общение с Шигео, на самом деле, много чему меня научило, и теперь я вижу, какой тварью я был. А проводить время с вами просто невыносимо. Вы делаете из меня еще большего урода, и меня достало. Теперь-то они обратили на него внимание. — О чем ты вообще говоришь? — спросила Рейко. — Кстати говоря, — сказал Теруки, довольно улыбаясь, — я уже довольно долго знал, что предпочитаю компанию Шигео вашей. Просто только сейчас у меня наконец-то появились яйца, чтобы я мог об этом сказать. — Ты ведь шутишь, да? — сказал Мицуру. — Потому что нам не очень смешно, — сказала Рейко и затем хихикнула, будто гениально обыграла свои слова. — Это не шутка, — медленно сказал он, улыбаясь до ушей, когда наклонился над столом и сказал: — Оказывается, у него больше характера, чем у всех вас вместе взятых. И потом он поднялся и повернулся назад, швырнув за плечо сумку одним драматичным жестом, что оставило неизгладимое впечатление. Остальные стали его звать. Рейко с Акеми продолжали думать, что это все была шутка. Коичи единственный звал его с неким беспокойством в голосе, но пугал его лишь удар по статусу. Было довольно страшно. Да что уж сказать. Его сердце чуть не выпрыгивало из груди оттого, что он сейчас натворил. Но в то же время это было так чертовски хорошо. Все-таки, он не нуждался ни в одном из них. Он был Ханазавой, черт возьми, Теруки. У него было достаточно успеха и очарования, чтобы продолжать быть собой без этих неудачников. К тому же, даже если это окажется неправдой, ему все равно было лучше без этих людей. Да, отрезание себя от группы было довольно пугающе. Он понятия не имел, что дальше должно произойти. И от этой мысли у него в беспокойстве расстраивался желудок. Их группа была самая влиятельная во всей школе. А теперь его в ней не было. У него имелись какие-то друзья, но ни один из них не мог сравниться с ними по популярности. Но он знал, без всякого сомнения, что ему будет лучше без них. И только это имело значение.