***
Давным-давно, лет двадцать назад ордену Гу Су Лань пришлось переступить свои правила, традиции и прочие тенденции. В один замечательный год на обучение прибыли аж три одаренные заклинательницы — Юй Цзыюань из ордена Юй и её подруга, нынешняя мадам Цзинь, из ордена, что располагался рядом. А третья... Третья, Цансэ-саньжэнь, пришла сама. На женской территории обучали этикету, манерам и готовке; вбивали в голову правила и историю. Разумеется, Юй Цзыюань и мадам Цзинь с Цансэ-саньжэнь никоем образом эти знания в дальнейшем не понадобились: этикет и манеры прививались с детства, историю в случае ночной охоты монстру рассказывать не станешь. Никто не знал, какими усилиями им удалось уломать старейшин позволить обучаться наравне с юношами. Никто не знал, сколько пота и крови приложили они, чтобы на Стене Правил появилось новое. Вэй Юн умело пользовалась опытом прошедших лет. С раннего детства её признавали достойной заклинательницей, истинной дочерью своих родителей. Тем более, на соревнованиях она сражалась на равных с юношами своего возраста. Этого было достаточно, чтобы позволить ей обучаться на мужской территории. С браком, собственно, никаких проблем не возникло: два перспективных и талантливых адепта приехали в первую очередь учиться. Вэй Юн не пугало, что она будет единственной девушкой, но, как оказалось, всё зря. Комнату с ней делила Мянь-Мянь. Они виделись пару раз на приёмах, но Вэй Юн даже не предполагала, что дева Ло — тоже заклинательница. — Вы все меня недооцениваете, — ворчала она, разбирая свои вещи, — может, я не так гениальна и талантлива, но я стараюсь. Впрочем, Вэй Юн даже понравилось общество новой соседки. Перспектива жить в комнате одной её совсем не привлекала. Как бы все было просто, если бы она родилась мужчиной! Замужняя дева едва ли не похоронить себя должна в тени супруга.***
Любые предостережения рассеялись, когда наступил первый вечер. Вэй Юн не говорили прямо, но ясно намекали: путь в комнаты других юношей для неё закрыт. У неё, однако, свистел ветер в голове, а любовь к нарушению правил разгоралась с новой силой. Так, отхлебнув чуть от «Улыбки Императора» и сыграв пару партий в карты, дева Вэй отважилась сходить за алкоголем в Цайи. Путь предстоял неблизкий, был опасен ночными патрулями, выявляющими нарушителей, но её почему-то это не останавливало. Вздохнув и прокляв судьбу, Цзян Чэн сбросил со своего плеча безпросветно пьяного Цзысюаня (на него, как на Ланя, действовал алкоголь — вот ведь шутка) и молча пошёл следом за шицзе, так как в компании, видимо, единственный сохранил трезвый рассудок. — Ну вот скажи, — чертыхался Ваньинь, пробираясь сквозь колючие кусты, — почему тебе не сиделось на месте? Я бы сам сходил, без тебя: так спокойнее намного было. — А ты зачем пошёл за мной? Я и сама могла, и мне бы спокойнее стало, — усмехалась Вэй Юн, — послушай, мы купили всего-то два кувшина, и мне достался маленький глоток — несправедливо. Трезвыми только нас с тобой считать можно. Даже без спора я бы пошла. — Безумная, — лишь вздохнул в ответ на её тираду наследник Цзян. К Стене Правил они прошли спокойно и незаметно. Около неё их настигла проблема в длинном белом ханьфу и холодными янтарными глазами. — Ну же! Беги! — Вэй Юн почти столкнула шиди вниз и неприлично громко кашлянула, привлекая внимание, — извините, а не покажете путь назад? Я тут впервые и немного заблудилась. Как зашло солнце, начала плутать и запуталась ещё больше. Фигура в белом удивленно обернулась, явно не зная, как оценить её слова. По идее, Вэй Юн нарушила правила. По-человечески, она и правда могла заблудиться, а оттого не уследить за временем. — Мгм, — заявил юноша, подходя ближе. Заклинательница ахнула: это был второй Нефрит, тот, кого она не признала на свадьбе шицзе! — Ханьгуань-цзюнь! А Вы правда такой красивый, как Вас описывают! — Лесть на территории Облачных Глубин запрещена, — холодным тоном отчеканил он. — Вы самокритичны, второй молодой господин Лань. А еще не умеете отличать лесть от правды. Я всего-то сделала Вам комплимент. — Негоже замужним девам рассыпаться комплиментами в адрес остальных мужчин. — Какой Вы зануда. Хотя, по вашим правилам женщина и правда должна похоронить себя с замужеством. Ха-ха, нет, я даже не ошиблась! — она резко схватила его за руку. Серые глаза заблестели при луне, — именно похоронить себя как личность и вечно находиться в тени супруга, даже если у нее был потенциал. Беспрекословное подчинение, уважение... То, чему вас учат, исконно неправильно, Ханьгуань-цзюнь. — Замолчи, — излишне резко сказал Лань Ванцзи, — ты даже не понимаешь, о чем говоришь. — Я? О-о, я прекрасно понимаю! Знаете, мне повезло, что пока мадам Цзинь жива, в Лань Лине одинаково обучают и девушек, и юношей. Но сколько воспитательных речей от служанок я наслушалась! Бедная моя шицзе, надеюсь, она не загнется в вашем ордене, не дав своим лепесткам распуститься. Алкоголь запоздало вдарил в голову — она не поняла, что пьяна. Лань Ванцзи понял прекрасно. Самым больным для него являлись её слова, искренние и правдивые до невозможности. Вэй Юн, будучи не в трезвом состоянии, говорила только холодную истину. Ту истину, что сгубила их с Сичэнем мать и вынудила отца навсегда запереться от внешнего мира. — Я провожу Вас, — вернув прежнюю серьёзность, заявил он, — и не расскажу дяде, чтобы он Вас не наказал. На территории Облачных Глубин запрещено врать, и Вы заблудились. Но, прошу, госпожа Вэй, — холодные глаза изучающе скользили по её бледному лицу, освещаемому светом Луны, — не повторяйте. Во второй раз поблажек не будет. Он исчез, растворился в дымке ночи, словно сон. Вэй Юн протерла глаза и переступила порог дома. Цзян Чэн скоро придет, если ещё не вернулся. А при мысли о Ханьгуань-цзюне почему-то неприятно закололо сердце.