***
Из-за постоянных тёплых почти тропических ливней лето в Тотспеле было невыносимо душным. Воздух улиц был пропитан зловониями, обрезки от овощей гнили прямо на дороге, там же встречались дохлые крысы, случайно раздавленные каретами. Все уже привыкли быть вечно липкими и грязными. Однако сегодня на город наконец снизошла спасительная прохлада, грозовые тучи спрятали солнце, а усилившийся ветер хоть как-то охладил воздух. Лиам пошёл в училище один, практику Берт мог спокойно отрабатывать дома. После уроков парень направился в сторону рынка, всё еще погруженный в свои мысли, он не смотрел по сторонам, как вдруг что-то схватило его за шиворот рубашки и потянуло в сторону, заставив споткнуться. Хаотично перебирая ногами, он повалился в сторону "тянущего", не в силах повернуть голову и рассмотреть своего противника. — Попался! — черты лица мужчины были до боли знакомы, но внутренняя паника не давала юноше сообразить, кто стоит перед ним. Прижав Лиама к холодной кирпичной стене, неопознанный проговорил, — выкладывай. Где этот бездельник. Только после этих слов он вспомнил этот голос. Лиам слышал его день назад, стоя на лестнице. — Ты рассказывать будешь?— напавший говорил спокойно, но в каждом его движении чувствовалась агрессия. — Кто вы? — безэмоционально проговорил парень, казалось, сегодняшняя ночь высосала из него все силы на тревогу. — Не придуривайся, ты прекрасно знаешь, кто я. Когда ты видел Берта в последний раз? — Около двух недель назад на занятиях, — он смотрел на отца Берта отсутствующим стеклянным взглядом. — Кого ты обманываешь, не делай вид, что ты к этому непричастен. — К чему? Я ходил к вашему дому, когда он перестал появляться, но мне никто не открыл. Больше я его не встречал.— Ложь давалась мальчику с трудом, если бы не бессонная ночь, отнявшая всю энергию, он бы давно выдал себя. — И почему же ты резко перестал приходить?— мужчина почти шептал это, приближаясь к лицу Лиама. Пульс предательски участился, начиная отбивать в артерию. Почему он резко перестал искать друга? Что произошло? Что сказать? — Сестра запретила. Сказала, это может быть опасно, — он ляпнул первое, что пришло в голову, стараясь не выдавать волнения. — И ты так и перестал приходить? Пахнет враньем. — Я приходил по вечерам, свет в спальне горел, я думал, он не хочет меня видеть, —Лиам продолжал гнуть свою линию, — "Как бы не закопать себя. Я не смогу вырваться и убежать, сейчас я в тупике. Нужно показать ему, что мне не страшно и я ничего не скрываю", — парень повернулся и посмотрел отцу Берта прямо в глаза, делая вид абсолютного безразличия, — я правда не знаю, как вам помочь. Может стоит обратиться к соответствующим людям, начать поиски?..."О Всевышний, что ты несёшь? А если он правда пойдёт на поиски? Все пропало. Надо заканчивать разговор, я же не умею врать" Отец Берта молча стоял напротив юноши, продолжая перепалку взглядами, он будто пытался "высмотреть" подсказку в безэмоциональном лице. Это длилось минуту, две... Ничего не происходило, Лиам не дернул ни мышцей. Спустя время мужчина замахнулся и стукнул ладонью о стену прямо около лица парня. Еле сдержав испуг, тот медленно моргнул. —Иди отсюда, — мужчина отвернулся и пошёл в противоположном направлении. Лиам раскрыл ладонь и посмотрел на кровавую ссадину, которую он сделал, вдавливая острый край монеты, таким образом, отвлекаясь от происходящего. Юноша еще несколько минут неподвижно стоял у стены, приходя в себя, затем медленно сполз на корточки, пытаясь хоть как-то восстановить поток бессвязных слов в голове. Даже сейчас его лицо не выражало абсолютно ничего, в голове было пусто, мысли будто проходили мимо него. "Почему он не пошёл в училище? Не додумался? Пропил весь здравый смысл? Или его не пустили? — найдя в себе силы наконец встать, он, шаркая ногами, поплёлся к дому, — хоть бы он не додумался сделать этого. Тогда всё пропало, они видели Берта и то, в каком состоянии он находился. Этот урод сразу побежит к нам и перевернёт особняк вверх дном. А может он этого и боится? Будет допрос, почему его сын выглядит так? А письмо об исключении? Он его видел? Берт ушёл из дома сразу после..." — он споткнулся о что-то мягкое и чуть не повалился на каменную дорожку,— а-ай, — то был гусь, переходящий дорогу, птица резко ущипнула его за ногу и расправила крылья, — сучий крот, — ругнулся парень, пытаясь отгородиться от зверюги. Он успел завернуть во двор гостиницы и закрыть калитку. Гусь лишь злобно гаркнул и пошёл дальше. Это привело его в чувства, выудив из транса. Только сейчас он почувствовал, что продрог до костей. Эллинор стояла в прихожей и что-то складывала, увидев в дверном проёме хозяина гостиницы, она резко выпрямилась и широко улыбнулась. —Добрый день, господин. — Добрый, Эллинор. — Вы не хотите... — Пожалуйста, давай побеседуем немного позже. У меня есть дела, — перебил ее юноша и уже поставил ногу на ступеньку, как остановился, — и кстати... можешь не называть меня господином. Мы одного возраста. Просто Лиам, договорились? — он выдавил из себя улыбку. — Конечно, госп... Лиам. Спасибо, Лиам. Не обращая внимания на дальнейшие оправдания девушки, парень поднялся наверх и закрылся в библиотеке. Он не мог представить, как рассказать о произошедшем другу. "Просто Лиам...."— служанка улыбнулась, теребя пальцами подол платья, этот, казалось бы, простой жест от хозяина отеля значил для нее так много, — ой!— она чуть не обронила стопку полотенец, задев её локтем. "Надо сказать сестре.— Лиам сел на стол, схватив перо и начал крутить его в руке, — да, обязательно. Но что это даст?" С каждой минутой за окном становилось всё темнее, сама погода предвещала что-то плохое. Ветер сочился сквозь старые деревянные окна библиотеки, завывая, где-то совсем рядом послышался гром, заставив парня дёрнуться. "Как-то нехорошо всё это..."— Лиам переломил перо на две части. Капли дождя стучали по металлическому подоконнику, усиливаясь с каждой минутой, внизу послышался хлопок, а затем выкрик: "Эллинор, приготовь ванную!" "Сестра?"— парень тут же встал, засунув сломанное перо в карман брюк и спустился вниз. Жозефина выжимала платье, стоя на пороге. — Сестрица, ты простудишься, — братец подбежал к ней и захлопнул входную дверь, — сейчас, подожди минуту, — он рванул в кладовую и достал оттуда простынь,— замерзла? — укутал сестру, она взяла край ткани и промокнула волосы. — Все хорошо, сейчас Эллинор нагреет воду. Ты купил, что я просила? Лиам вспомнил, что так и не дошёл до рынка. — Прости, нет... я забыл. Жозефина изменилась в лице. — Я могу объяснить, нам нужно поговорить после того, как ты отогреешься. — Что-то серьезное? — Можно сказать так. Я подожду тебя внизу, Берту необязательно знать об этом,— он сделал несколько шагов назад. — Так.— Она задумалась, догадываясь, о чем брат поведёт речь,— завари чай, я подойду. И прикажи служанке промыть крупу, раз сегодня рагу мы не сделаем, — она направилась наверх, Лиам же принялся за чай. "Главное, чтобы Берт не вышел на шум... "— думал он, промывая листики в кипятке. На кухню зашла служанка. — У вас всё хорошо? Выглядите встревоженно...— Эллинор незаметно подошла к парню и заглянула в глаза. — Да, все хорошо. Жозефина попросила тебя промыть крупу, — Лиам вручил ей горшочек, который заранее достал из кладовой. Служанка встала рядом и аккуратно пересыпала содержимое в кастрюлю. Настолько близкий контакт с хозяином гостиницы вызывал щекотку в груди. Она повернулась, наблюдая, как он возится с чайником, его длинные белые ресницы почти закрывали глаза. Он налил кипящую воду в заварник и перевёл на нее взгляд, почти не поворачивая головы. — Что-то хочешь сказать? — Лиам мягко улыбнулся. — А? Нет, просто вы могли бы поручить мне... я бы сделала вам чай. — Она поставила ёмкость с крупой на место и случайно задела кастрюлю. Юноша ловко придержал посудину, не давая ей упасть. — В этом нет необходимости, у тебя и так полно дел, я отнесу это обратно, если ты закончила, — взяв в одну руку чайник, а в другую горшок, он вышел из кухни. На руке, в месте, где Лиам коснулся служанки, еще ощущалось его тепло, она закусила нижнюю губу, пытаясь выровнять пульс: "Тебе нужно быть внимательней, так тебя могут выгнать". — Что опять случилось?— Жозефина показалась в столовой, в голосе чувствовались нотки недовольства. — Я встретил отца Берта, когда шёл на рынок. Эмоции на ее лице тут же сменились на испуг: "Всё в порядке?" Лиам не стал говорить о том, что произошло между ними. — Да, разве что он появился неожиданно, и прижал меня к стене. Сестра внимательно осмотрела брата: "Что он говорил? Угрожал?" — Нет, он был весьма спокоен, — парень разлил чай по кружкам, одну из которых поставил около сестры, — опять пытался допрашивать, было тяжело выпутываться. Он привёл довольно весомый аргумент. — О чем ты? — Все то время я приходил к их дому... даже после нашего с тобой разговора, а потом резко прекратил. Это была моя ошибка. Слишком подозрительно, что я перестал навещать их сразу после того, как Берт пропал. — Действительно, серьезный аргумент, — женщина запустила пальцы в волосы. — Я выпутался, и он меня отпустил. Не могу понять одного... почему он ни разу не пришёл в училище? — Он тоже боится. У этого мужчины неважная репутация в городе. Училище не лезет в дела учеников, но если бы он заявился, говоря о пропаже сына... Кто знает, чем бы это закончилось. — Но он же не знает, что Берт посещает занятия. — Кто-то мог видеть его, если бы тот действительно "сбежал". О Всевышний, свалились же вы на мою бедную голову... — Ты права, сестра. — Такие люди - отрава для города. Мы и так еле держимся на плаву, у нас нет особой медицины, суда, у нас нет почти ничего, разве что пресловутая рыбная промышленность и некоторые природные ресурсы. Такие пьяницы и тираны разваливают нас изнутри, понимаешь. Они приносят только вред. "Они приносят только вред, — въелось подкорку мозга, — только вред. А какую пользу могу принести я...— Лиам снова "отключился" от беседы, погружаясь в свои мысли,— способен ли я на что-то большее. Какой прок в городе от художника мужеложца? Я даже потомство дать не смогу, не то что городу помочь,"— он всё глубже погружался в мысли, откусывая от губы маленькие кусочки кожи. Жозефина хлопнула его по руке: "Не делай так! Все исправится. Берт уже относительно взрослый мужчина, а не ребенок. Ему нужно поправиться и он сможет сам за себя отвечать." — Его мать тоже была взрослой женщиной. Жозефина запнулась, не зная, что ответить. — Послушай, из любой ситуации есть выход. Я уверенна, что Берт сможет его найти. Не беспокойся напрасно и лучше не говори ему о произошедшем. — Конечно, сестрица. Ты как всегда права, — парень взял грязную посуду и удалился из комнаты. Сложно было понять, верит ли Жозефина своим словам или просто хочет утихомирить и без того перепуганного брата, ясно было одно - продолжать спорить смысла не было. Единственное, что сейчас могло помочь - это трезвый ум.***
Парни старались не заводить разговор об отце, они будто стёрли этот день из памяти. Дело близилось к выставке работ, Лиаму приходилось трудиться за двоих и, наверное, только это помогало ему как-то не потерять рассудок. Ссадины на лице и теле Берта почти затянулись, оставив небольшие корки на коже, только самая глубокая рана на брови давала о себе знать периодическими кровотечениями. В знак благодарности за всё, что для него делает семья Солсбери, он старался выполнять несложные дела по дому, хоть это и давалось ему с трудом. Всё же сорвать овощи с огорода левой рукой он был в состоянии. — Сестра говорит, что вот-вот снимет повязку, но потребуется время, чтобы восстановить подвижность, — Лиам сидел за импровизированным столом-подоконником и раскладывал по стопкам письма. — Да, чувствую, что писать мне придётся учиться заново. — Думаю, этого бояться тебе не стоит. — Ну да, в отличии от... — В отличии от того, как ты будешь проходить курс лепки больной рукой, если не будешь беречь себя, — неумело перевел тему парень. — Да, именно этого я и опасаюсь, — Берт поджал губы. Понимая всю нелепость сказанного, Лиам поспешил в библиотеку, захватив с собой письма. Отворив дверь, он встретил служанку, копающуюся книгах. —Добрый вечер, Эллинор. — Добрый вечер. — Ищешь что-то конкретное, может я помогу? —Д..да нет, госпожа Солсбери говорила, что я могу найти здесь легкое чтиво, чтобы скоротать вечер. — И как продвигаются поиски? —Лиам говорил это, не отрываясь от раскладывания конвертов. — Пока ничего не приглянулось. — Тяжело найти легкое чтиво на полках с книгами по медицине, — он хитро улыбнулся, взглянув на девушку исподлобья, — беллетристика у нас вон там, —парень показал на шкаф, стоящий с противоположной стороны стола. —О-о, спасибо, — служанка виновато поставила томик на полку и направилась в указанное место, — не хочу показаться наглой, но... я вам неприятна? — Откуда такие мысли?— Лиам нахмурился, он обошёл стол и встал рядом с девушкой, облокотившись на стену. — Не знаю... Я безграмотная и... все наши разговоры приходят к тупику. — Глупости. Ты умеешь читать, это уже значит, что ты не безграмотна. А насчет разговоров... Не принимай на свой счет, у меня много работы, мысли не вяжутся в собственной голове, не говоря уже о поддержании светских бесед. — Кончиками пальцев он выудил из ее рук книгу и пролистал ее, — неплохой выбор, я думаю, тебе понравится. — Спасибо. — Я не привык, что у нас в доме есть еще кто-то кроме гостей. Не привык, что за мной ухаживают, понимаешь? — Д..да, — она произнесла это с придыханием. — Так вот, не нужно бегать вокруг меня, у тебя и так уйма работы, — он так же невесомо вложил томик в ее маленькие ладони, — и не надо меня бояться, не знаю, как ты жила раньше, но здесь тебя никто не покусает, не побьет и не обидит. Если что-то непонятно, спрашивай у меня. У сестры и так полно забот. Девушка лишь молча качнула головой. — Доброй ночи, Эллинор, — Лиам провёл пальцами по ее руке и вышел, так же воздушно, будто танцуя, как и двигался до этого. Служанка осталась в библиотеке, прижав книгу к груди, внизу живота почувствовалось легкое жжение и приятная щекотка, мышцы на ногах пульсировали. Дождавшись, когда собеседник выйдет, она снова направилась к полке с медицинской литературой, вытащила какую-то книгу и удалилась в свою комнату.***
"Для того, чтобы узнать насколько короче боковые грани, необходимо применить метод визирования. Это делается так: берем в правую руку произвольный измеритель. В нашем случае – это карандаш. Таким образом, чтобы он был свободным концом визуально совмещен с одним краем измеряемого предмета, а другой край этого предмета отмечаем большим пальцем. Полученный результат отложим на рисунке. Теперь параллельными линиями закончим построение куба с учетом перспективы..." «Зачем он рассказывает одно и то же по 5 раз....мы уже изучили этот курс, что за наказание. Обучение в провинциальных училищах сравни каторге...— Берт подпирал лоб рукой, лохматя волосы, головная боль никак не унималась, вероятно, всему виной была травма, — у него образование то есть? Чему этот олух может научить? О Всевышний, кем мы вообще отсюда выйдем», — он смотрел куда-то сквозь учителя, лекция перемешалась с общим гулом. — Иди в гостиницу, мне надо сбегать к столяру, сестра поручила, — Лиам отдал другу свой альбом. — Д-да.. ладно, — парень изо всех сил скрывал от окружающих мигрень, преследовавшую его уже неделю, ему не хотелось доставлять людям, приютившим его, еще больше хлопот. Он побрёл в отель знакомыми узкими каменными улочками, ему было все равно, найдет ли его отец, ноющая боль не давала мыслям собраться хотя бы в одно внятное предложение, единственное, чего он хотел - добраться до постели и упасть. Порыв холодного ветра оголил живот, подняв рубашку. — А-а-ах, как холодно, — мурашки быстро покрыли всё тело, мерзко покалывая кожу, но Берт почему-то не ускорился, наоборот, он остановился и вгляделся в горизонт. Не так далеко стоял его кирпичный слегка осевший из-за плохого грунта дом. — Какой же ты стал уродливый...— сказал он в слух, оглядев фасад. Краска на старых рамах потрескалась и отвалилась, — "мама всегда следила за зданием, красила стены, высаживала цветы у входа, смазывала петли дверей. Она даже сама сменила доски прогнившего пола. Что стало с домом за то время, как ты покинула нас... А вернусь ли я туда когда-нибудь? Могу ли я называть это место домом? Нет...оно перестало им быть в тот день, когда тебя не стало. — Он продолжал смотреть вдаль, не обращая внимания на дрожь. Мысли о матери болью отзывались в груди. Она была той самой, которую в городе могли назвать "святой женщиной": никогда не отказывала в помощи - отдавала последнее, держала в порядке дом, участвовала в ярмарках, умышленно продавая нуждающимся по заниженной цене. Ходила на службы в церковь, но Всевышний не уберег её. — Можно ли верить во Всевышнего, когда по земле ходят такие отвратительные люди, как отец, а те, кто действительно заслуживают этого, так рано лишаются жизни. — Мысль о том, что горожане поверили в ее смерть от пневмонии вызывала отвращение,— надеюсь, ты скоро сдохнешь в собственной рвоте." Ай-й-й...— боль резко "полосонула" по виску, заставив Берта стиснуть челюсти. Он заскулил и сел на колено, ледяной пот покатился по спине, посидев так немного, парень глубоко вдохнул и встал,— все нормально...надо дойти.***
— Не думаю, что тебе уже сейчас стоит снимать бинты. Пока в этом нет необходимости, лучше поберегись хотя бы полнедели, — Жозефина стояла напротив стола, на котором сидел парень, — жаль, я не смогла предотвратить этот рубец,— тыльной стороной руки она коснулась ссадины на брови, — здесь останется шрам, увы, нужно было наложить шов, из-за мимики, рана всё время расходилась. — Это малое из того, что мне угрожало,— Берт приложил два пальца ко лбу, — это легко пережить. — Тебя больше ничего не тревожит? Головокружения, тошнота, жар? — Н-нет, всё в порядке. — Отлично, ты действительно отделался малым. Во входную дверь постучали, Эллинор позвала Жозефину, она о чем-то перешепнулась с пришедшим мужчиной, надела плащ и удалилась, никому ничего не сказав. — Из-за долгого отсутствия сестры, Лиам решил помочь служанке с сервировкой стола, опасаясь за целостность посуды. — Куда госпожа могла пропасть в такой час? — Эллинор обеспокоенно спросила. — О, не переживай, у нее много дел...Она всё таки не последний человек в городе, о ней беспокоиться не стоит. Служанка хмыкнула, глядя, как юноша пропадает в темноте коридора, закончив с помощью. Берт лежал поперек кроватей, задрав ноги на стену, глядя в потолок. — Всё прошло удачно? — он вывернул голову, услышав, как открывается дверь. — Да, все прекрасно, — парень поставил на тумбу тарелку с ужином, — это тебе, поешь. — О-о-о, спасибо, — парень перевалился на бок и, сев, поставил блюдо себе на колени, — какая вкуснота, это ты готовил? — Что? Нет, я помог с сервировкой. — Мм, жаль, я-то думал, что живу с искусными поваром, — он быстро заглатывал тушеные овощи. Лиам открыл окно и начал скидывать с наружного подоконника листву. — Слушай...— Берт замешкался,— так, выходит, я у тебя первый? — он говорил это, не поднимая глаз от тарелки, как бы невзначай. Лиам выпучил глаза, благо, сквозь стекло собеседник не увидел бы его реакции. — Получается, так. Тот хищно улыбнулся: "Ты вообще читал где-нибудь об этом? Как это делается?" — Нет. Моя сестра слишком набожная, не думаю, что она хранила бы такой материал. У тебя же было уже… расскажи, как это. — Мне кажется, с девушками всё иначе, всё-таки женщины и мужчины созданы для размножения, чего не сказать о нас. — Он дожевал картофель и продолжил, — мне было пятнадцать. Лиам закрыл окно и, пододвинувшись к краю подоконника, сложил руки на коленях. — Так вот, мне было пятнадцать. Это произошло с соседской девушкой на два года старше меня. Если честно, я до сих пор не знаю, зачем мы это сделали, может, это было что-то вроде изучения, я не знаю. Я не испытывал тогда особой тяги к ней, всё как у обычных юношей в этом возрасте. Сам понимаешь... просто хочется чего-то. — Тебе понравилось? — Тогда мне казалось, что доставлять удовольствие самому себе намного приятнее, — он хихикнул. — А сейчас? — Даже не знаю, больше этого не повторялось. "Всевышний, как же неловко, зачем он вообще завёл этот разговор", — Лиам отвернулся и начал перебирать какие-то бумажки, пытаясь сделать это как можно непринуждённее. — Как это с мужчинами… я не знаю. Я слышал, что в древности мужчины предавались плотским утехам через, как бы так сказать,— он помедлил,— через анус. Да и сейчас, думаю, так делают. "Ооо, какой стыд, я сейчас сгорю. Так, надо собраться..." — Лиам поморщился. — Да, я читал в одном учебнике по анатомии... там находится prostāta, — он произнес это на латыни, — предстательная железа. Это... такой орган, как бы объяснить так... В общем, он отвечает за размножение, и, вроде как, при воздействии на него мужчина получает удовольствие. Не знаю, как правильно объяснить. Довольно сложный и важный орган. — Она же только у мужчин есть? — Да, это только у нас, —Лиам засмеялся и закрыл лицо руками. — Значит, предстательная железа... ну ладно, пусть будет так. — Но знаешь, мне кажется, нам не стоит этого делать, пока ты полностью не вылечишься. Это как-то… Ну, неправильно, наверное. Берт хмыкнул: "Беспокоишься? Или просто сам боишься?"—всё это время он яростно раздирал ногтями зудящую сухую около гипса кожу . — Ладно, давай пока повременим с этой темой. —Да... Немного придя в себя, он пригладил волосы и повернулся к другу: «Не хочешь еще чего-нибудь съесть?» — парень взглянул на пустую тарелку, как на спасательный плотик для перевода темы. — Да, я бы взял добавки, — лицо собеседника исказилось в акульей улыбке. — Все внизу разошлись, пойдём, накормлю тебя. Сколько они были знакомы, Берт всегда был голодным. Абсолютно всегда, даже когда он весь день проводил лёжа. То ли дело в том, что организм требовал много энергии сначала на физический труд, а сейчас на восстановление, то ли он подсознательно пытался запастись. Парни спустились в столовую, где Лиам повторил блюдо еще не остывшего ужина, а сам сел наблюдать за другом. Входная дверь хлопнула, Жозефина молча заперла засов, сняла плащ и встала, смотря в окно, не замечая, что на первом этаже присутствует кто-то кроме неё. — Где ты была, сестрица? — к этому моменту Лиам уже успел подбежать к ней, — я начал переживать. Не волнуйся, я помог служанке с ужином. Но она не поворачивалась. — Что-то стряслось? — он положил ладонь ей на плечо и, подойдя совсем близко, заглянул в лицо. Свет луны, наконец-то пробившийся сквозь тучи, освещал холодным светом её и без того бледную кожу, придавая ему какой-то трупный вид. В таком виде её только начавшиеся мимические морщины казались заметнее обычного, глаза были красными, но следов слез видно не было. — Лиам. — Отрезав, она снова замолчала, — я была на месте смерти, главный лекарь уехал по делам в столицу, меня вызвали. — Она выдержала паузу, — отец Берта мертв, он отравил себя, — она сказала это совсем тихо, но в ночной тишине этого было достаточно, чтобы Берт, последовавший за другом, услышал это из дверного проёма. — Что?! Брат с сестрой повернулись, жар ударил в голову Лиама, по лицу Берта не было понятно, что он испытывает сейчас. То был тихий ужас, но эмоции не показывали ни грусти, ни чего либо еще. Парень взялся за лоб и прислонился к стене, головная боль давила изнутри на глазные яблоки: "надеюсь, ты скоро сдохнешь в собственной рвоте...", — промелькнуло в голове.