Опереточный злодей

Хольтов качает головой. — Ваше желание защитить людей, конечно, похвально, — в тоне инквизитора при этом ясно слышится ремарка «выгородить себя, прикрываясь благородным мотивом», — но не вздумайте говорить об этом под запись. Вы даже на принуждение силой с его стороны сослаться не можете, Ренфильд на такое из-за заклятия не способен. Так что стоит вам где-то упомянуть, что между вами что-то было, знающие сразу решат, что случилось это исключительно по взаимному согласию. — Понимаю, — покорно кивает Платонин и тянется за последней сигаретой. Хольтов накрывает пачку рукой: — Ничегошеньки вы не понимаете. Ренфильд игрался с вами, как хотел, а вы шли на поводу, — он толкает пачку по столу упырёнышу, и тот получает желанное курево. Берёт паузу на пару глубоких затяжек, тщательно обдумывая следующую реплику. — Я уже признал, что Ренфильд оказался мне не по зубам. Вы хотите услышать от меня это ещё раз? Да, товарищ инквизитор, я взялся за задачу не своего уровня, и закономерно с ней не справился. Какими бы соображениями я ни руководствовался, факт есть факт. И да, я был вынужден обратиться к нему за помощью, потому что навец сам бы за меня ни за что не вступился. Так бы и смотрел, как меня рвут на части. И показался он мне тоже специально, чтоб я видел, что он видит. Теперь, после ваших объяснений, Агний Елизарович, я понимаю, в чём дело. А тогда я решил, что это он так навий гонор показывает, из-за условий сделки: мол, сам же запретил смертным мешать, а об оставлении в опасности бессмертных уговора не было. Так что в той ситуации он мог какие угодно верёвки из меня вить. Причём куда ни кинь — я, получается, сам виноват: и что формулу такую сочинил, и что к озлобившимся от блуждания в аномалии людям полез, и о помощи попросил. И то, что обошлось всего лишь банькой — отнюдь не моя заслуга, а одна только его добрая воля. Главное — пострадавших в итоге нет. — Люди в любом случае остались бы живы-здоровы, — цедит Хольтов. Не любит бывший инквизитор разжёвывать несмышлёнышам что к чему, а приходится: — Он проверял вас на вшивость, Сергей Лукьянович, именно вас. Удержитесь ли вы сами, не преступите ли закон. С самого начала добычей в его глазах были вы. Платонин последний раз затягивается, тушит окурок и отвечает неожиданно спокойно: — Да, он сказал мне об этом сам, позже. До его откровений на мосту мы ещё дойдём, я вам рассказываю по порядку, как дело было. Но, может, вам интересно будет знать, что все гробаки на Ренфильде отмечены знаком гибели. Это значит, что принимавшие его Хозяева до сегодняшнего дня не дожили. Хольтов делает вид, что слышит об этом впервые: — Вы умеете читать по-навьи? — Читать — это громко сказано. Могу лишь распознать несколько ключевых элементов. И «выколотая голова», что добавляется в узор, если потусторонний Хозяин Улья окончательно уходит в небытие — штука в последнее время весьма распространённая. Профессор Шохина готовила последнюю публикацию именно об этом. Агний Елизарович, навьи гнёзда массово вымирают, а к нам бегут чудом уцелевшие рабы. Почти все — ассимилянты нулевого поколения, даже полукровки среди спасшихся — редкость. — А Ренфильда вы об этом спрашивали? — Да, на разные лады — кивает Платонин и хмурится. — Но толку от него не добиться: он повторял лишь, что постоянно теряет семьи и близких, и что когда-нибудь найдёт способ это прекратить. Но не смог даже сказать, когда это началось. Нет, не увильнул от ответа, а просто растерялся. Сослался на то, что как боец, создан для войны и видит одну лишь её. Хольтов задумчиво глядит в окно. Взвесив все за и против, он решает пока не подталкивать Платонина к выводу, казалось бы, лежащему на поверхности. Видимо, потому упырёныш и отбрасывает очевидное: не верит, что такое возможно. Несколько лет назад сам Хольтов попался на том же. — Пока что у меня сложилось впечатление, — продолжает Платонин, ощутив, наконец, почву под ногами, — что у нави на той стороне прямо сейчас разворачивается некое глобальное бедствие. А до нас долетают пока лишь первые его отголоски. Я не хотел бы всё объяснять одной лишь войной сынов Света против сынов Тьмы, и не рискну вот так сразу ссылаться на эсхатологические пророчества. Уж простите, я в это не верю. Но… всё же, что вы об этом скажете, товарищ инквизитор? — Что вам, Сергей Лукьянович, нужен хороший научный руководитель. И не помешало бы восполнить пробелы в знаниях, а то тычетесь, как слепой котёнок. Да, кстати… так вы говорите, отправили в институт на имя Сикорского письмо? Когда это было? — Всего я отправил их шесть, — хмурится Платонин. — Четырнадцатого числа первое, затем каждые два дня слал отчёты о наблюдениях, пока не обнаружился первый труп. Может, упырёныш со своей паранойей не так уж и не прав. — Хорошо, это мы потом проверим. Вдруг на почте где затерялись.