* * *
Я снова это сделал. Проблема становления всесильным, тебя перестают волновать обычные мирские вещи. Богатство, власть. Если ты всесилен, то почему бы не помочь? Вернее, ты обязан помочь. Но, если помогать слишком сильно, то какая у разумных будет жизнь? Все что мне нужно - это смысл. Зачем я здесь? Кто меня сюда отправил? Почему? Огромные камни бессмысленно плавали в пустоте космоса. Я подумал. Камни раскололись. Размером с Землю, они двигались на меня. Я сидел по-турецки, дожидаясь их. Самый быстрый из них врезался в меня. Отправился меня в полет. Сплющенное лицо, оторванный нос, один глаз вылетел. Большинство костей груди раздроблены. Несколько зубов плыли в космосе, вместе с глазом. Я чувствовал боль, полностью сконцентрировавшись на ней. Прочувствовал каждый импульс, распространённый по телу. Каждое ноющее ощущение. Я упорно не хотел восстанавливаться. Что мне делать? Зачем? И почему? Это вечное рабство. Стоит только пожелать и вселенная будет стерта. Может быть вместе со мной. И я проснусь в своей кровате. 19 935 683 294 562 492 (девятнадцать квадриллионов девятьсот тридцать пять триллионов шестьсот восемьдесят три миллиарда двести девяносто четыре миллиона пятьсот шестьдесят две тысячи четыреста девяносто два), разумных существа — исчезнут. Никто не будет плакать. Никто не вспомнит. Все просто исчезнут. Я знаю, что это вымышленная вселенная. Знаю, что в ней произойдет. Так разумны ли, они? Кости вставали на места, вместе со всем остальным. Глаз вернулся последним. Я посмотрел на пальцы, приготовившиеся к щелчку. "... Спасибо." Рука отдернулась. Я резко обернулся. Все таже пустота космоса. Теже далекие звезды, белые точки света.* * *
Гротт всегда считал, что никогда не заведет детей. Он лишь утвердился в этой мысли с появлением в его жизни одного такого. Ребенок. Какие-то разумные и вправду намерено их заводят? Зеус раскачивался из стороны в сторону. Вокруг него стояли вооруженные солдаты. Его элитная гвардия. И все они не могли поймать ребенка. Гротт бы кричал на них во все горло, если бы не наблюдал за этим с самого начала. Атхена подарила малышу летающую доску. Спустя три дня он пользовался ею как настоящий ас. И теперь чтобы запихнуть в его горло еду, требовалась сноровка. Наблюдая за тщепностью попыток элитной гвардии, хатт сузил глаза. Медленно словно хищник, он внимательно следил за каждым его движением. На глазах гвардии появилось понимание. Его люди заманили Зеуса туда, где его легче всего поймать, тесное пространство. Смех ребенка притих. Он постепенно осознал, что твориться что-то неладное. Было слишком поздно, быстрым рывком Гротт схватил его, подхватив падающую доску. — Триста ударов плетью. — он незамедлительно вынес приговор. Хатт наслаждался ужасом в глазах ребёнка. Танцовщица державшая в руках еду, нерешительно сказала: — Великий Гротт...ребенок такого не выдержит. — Не выдержит? — Д-да. — Ты не выдержишь? — спросил он Зеуса. — Не выдержу. — сквозь сопли пробубнил ребенок. Гротт думал, разглядывая то ребенка, то отдыхавшую охрану, перепуганых слуг, робкую танцовщицу. Перевел взгляд на разрушенную комнату. Зеркала и окна в дребезги разбиты, мебель перевернута или сломана. Хатт мог поклясться, что никогда не видел такого беспорядка. Он вновь посмотрел на ребёнка, но уже другим взглядом. Деловым взглядом хатта, как на выгодное вложение. Зеус вздрогнул.