***
Чифую Мацуно никому, никогда, и ни при каких обстоятельствах не скажет о том, что после инцидента на Хэллоуин он избегал Банджи… И Казутору… И Такемичи. И если с Такемичи всё было более или менее понятно, как и с Казуторой, то с Банджи всё приобретало обороты карусели на скорости где-то двести двадцать в час. Чифую Мацуно позорно бесповоротно влюбился в своего твердолобого, во всех смыслах, капитана. И всё бы ничего, если бы это, чёрт возьми, была не первая любовь! Чифую казалось, что ещё чуть-чуть, и он сляжет в гроб от того, как же бьётся сердце при виде этих тёмных шелковистых волос и ужасающе красивого оскала тонких губ с длинными клыками. Да чтобы всё пропало! Мацуно готов был петь оды даже ужасному почерку Кейске! — Мне чёртовы тринадцать! — который час пищал Чифую, не переставая ходить туда-сюда. — Какая любовь к парню?! А-а-а-а-а!!! Юноша клещами вцепился в волосы и начал истерично дёргать их. — Не обычный парень! Кейске Банджи! Псих, который сжёг чужую машину, просто потому что был голоден! Такемичи смотрел и молчал. А что говорить, когда битый час тебе изливают душу, не давая и слова вставить? Он и сам был на перепутье, всё в его жизни приобретало размытый образ. Идеалы, действия, слова. А самое главное — чувства. Майки начал наклонять чашу чувств Ханагаки в свою сторону, в сторону своей противоречивой натуры и взгляда кричащего, что всё, что он видит, его. Такемичи и сам хотел бы устроить хорошую истерику и забиться в угол, но выслушать друга было важнее, ведь каким бы взрослым Чифую ни казался, он ребёнок. Резво проскакав по всей комнате, Мацуно всё же успокоился и сел прямо на пол. Ещё немного и, казалось, он начнёт кататься по земле от безысходности. Всё внутри Мацуно кричало, что любить Банджи — худший из всех способов смерти. Да, смерти. Юное сердечко Мацуно точно не выдержит. Оно однажды сделает последний кульбит от очередного пронзительного взгляда и остановится. Он клянётся всей своей сёдзё мангой, которая есть. — Я сбегу… К чёрту всё! Ухожу из Свастонов! Это всё Хаккай, он заразный! — Чифую вскочил на ноги и схватился за голову, которая его порывов не разделяла. — Успокойся ты! — Такемичи посадил друга на диван рядом с собой и успокаивающе продолжил: — Ты ещё молод, и то, что ощущаешь, может оказаться не любовью, а влюблённостью. Влюблённость иногда быстро проходит. — А если это любовь?.. — Тогда пиши пропало, ты полюбил «психа, который сжёг чужую машину, просто потому что был голоден!» — процитировал Ханагаки. Тут Чифую натурально завыл. Дело стало пахнуть не только грязными носками, но и палёным пластиком. Банджи начал отдаляться от подростка, Мацуно даже видел, как его капитан ел лапшу с Казуторой, что стало достаточно большим ударом и поводом притворяться больным, отлёживаясь в постели. — Мне конец… Это конец света. — Единственное, что я могу тебе посоветовать, — избегать Банджи. Чем меньше видитесь, тем быстрее остынешь…***
— Я сказал избегать его, но не бегать же от Баджи как от чумы!!! — устало орал Такемичи, пока Чифую, задыхаясь, забежал с ним на прицепе в парк. Этот мелкий гений убежал прямо из-под носа Кейске и Ханемии, что решили пригласить их посидеть в раменной. Убежал он самым постыдным образом, прихватив ещё и Ханагаки. От любви тупеют. Это факт. Подтверждено Ханагаки Такемичи. — Такемучи… Ты ведь слышал этот голос? А когда он улыб… Так, стой! — Чифую с силой сжал покрасневшие щёки и бухнулся на лавочку. Такемичи присел рядом и успокаивающе обнял друга, прислонившись своим лбом к его. — Мы прорвёмся, партнёр. Ты, главное, не пани… — Чем вы тут занимаетесь? Майки, появившись словно из ниоткуда, без зазрения совести вклинился в разговор, вынуждая смущённых Такемичи и Чифую отскочить друг от друга. Тёмные ониксы совершенно без чувств уставились в глаза Мацуно, который напряжённо выпрямился, забыв даже про приветствие. По лицу Манджиро проскользнула тень, а губы растянулись в широкой улыбке (оскале), которая совершенно не отражалась в глазах. — Чифу. Чи-чан. Какая неожиданная встреча. Меня пригласили в раменную, не хотите со мной? Эмма пошла вперёд. Так что поторопимся, — Сано нарочно чеканил слова, пытаясь подавить ревность. «Это, блин, не вопрос! — внутренне ревел Мацуно. — Это чёртов приказ!» Ища поддержки, Чифую посмотрел на друга и понял, к чёрту, всё. Такемичи сидел краснее цветка камелии, смущённо отведя глаза вбок. Да всё его естество кричало — флирт! От любви тупеют. Это факт. Подтверждено Мацуно Чифую.***
«Предатель», — в очередной раз подумал Чифую, зажатый между Банджи и Казуторой, которые то и дело перекидывались странными взглядами, пытаясь что-то сказать. Будь его воля, он бы послал их обоих, но загвоздка в том, что Банджи жил совсем рядом, поэтому будет неловко даже пытаться оторваться. — Ты весь красный Чифую. С тобой всё хорошо? — Банджи подошёл поближе и коснулся своим лбом лба друга. — Вроде бы температуры нет… «Предатель», — подумал юноша, утопая в смущении. Такемичи Ханагаки — предатель. Стоило Манджиро поманить пальцем, как Такемичи полетел за ним! — С ним точно что-то не так. — Казутора нахмурился и приложил ладонь к чужому лбу, а потом к своему. — Хмм, может, у тебя живот болит? Тебя понести? Сначала Чифую застыл на месте, пытаясь осмыслить услышанное, а потом залился краской, настолько он был смущён, что горели не только щёки, но и шея с ушами. С Ханемией он был знаком всего ничего, но судя по характеру, тот был таким же поехавшим, как и Банджи с Майки. От этого не легче, но Чифую пугал и завораживал его взгляд, словно удав смотрел на мышь. От этого взгляда почему-то горело тело. — Ему, похоже, совсем хреново… Чифую Мацуно не выдержал. Второй раз за день он дал дёру от этого опасного дуэта.***
Чифую бежал, словно за ним гонялась стая диких собак, что недалеко от правды. По телу бежали мурашки от холодного вечернего воздуха, тонкая рубашка и наспех накинутая ветровка не спасали. Лёгкие жгло, а в носу щипало. С самого начала он считал, что жить вместе с Казуторой и Банджи — плохая идея! Почему? Все просто как… Как?! Да потому что ему уже не тринадцать и сидеть на шее родителей — не дело. В идее с зоомагазином всё было идеально, но это не могло уберечь его от приступов смущения по отношению к друзьям. Ошибся Такемичи. Нихрена не прошло. Чифую Мацуно влюблён в двух людей вот уже двенадцать лет. А ещё все эти двенадцать лет он полупрофессионально занимался бегом. Бегом от проблем. Словно на рефлексах, он бежал от всего, что выходило из его зоны комфорта. Вот и сегодня Банджи не запер дверь в ванную, поэтому Мацуно увидел его в облачении Адама. То есть голым. Абсолютно. Даже без облачков цензуры как в сёдзё манге. Выбежав из дома в восемь, он решил вернуться только к часу ночи. Тихо, насколько это возможно, он открыл дверь зоомагазина, как назло забыв про колокольчик над дверью, который пронзительно звякнул в тишине приёмной. В тот момент, когда он закрыл дверь, включился свет. Чифую прикрыл глаза и приготовился бежать, но его грубо схватили за руку и потащили на второй этаж, а затем кинули прямо на диван в маленькой гостиной. — Ты, блять, издеваешься?! — Банджи был в бешенстве, зло сверкая янтарными глазами. — Ты будешь сидеть тут и попробуй только дёрнись! Я из тебя всю душу вытрясу! Мацуно удивлённо приоткрыл рот, недоумевающе смотря на мужчину перед собой. Впервые после инцидента на Хэллоуин Кейске говорил с ним таким тоном. Комнату наполнили затяжные гудки. — Этот засранец вернулся. Можешь не искать его. — Отключив телефон, Банджи повернулся к Чифую, устало выдохнул и встал на колени перед бывшим подчинённым. — Казутора был в бешенстве, он даже на меня руку поднял. Скажи, ты сам не устал бегать? Тебя самого не достала эта недосказанность? Дверь на первом этаже распахнулась настолько сильно, что ударилась о стену, топот по лестнице становился всё более и более явным. Ханемия ворвался в гостиную и, увидев Чифую, тут же выдохнул, в точности как и Банджи. — Ты испугал нас, Чифую… — опустившись рядом с Кейске на корточки, устало просипел мужчина, его мокрый лоб уткнулся в острые коленки Мацуно. — Прости, если мы сделали что-то не так… — Перестань бежать от неизбежного. Разве тебе не хочется счастья? Разве не хочешь испытать взаимную любовь, почувствовать то, что чувствует Такемичи, Эмма, Мицуя? Чифую смотрел на них, и его сердце снова пустилось в пляс. Двенадцать лет прошло, а всё как вчера. И всё разительно отличается от того, что было десять лет тому назад. Десять лет назад они бы не стояли перед ним так, точно нет. Сейчас всё по-другому, они садились вместе в этой гостиной на марафоны сериалов. Баджи и Казутора засыпали на его коленях. Они проводили вместе практически все праздники. Они правы, это была даже не судьба, все их отношения — это неизбежность. Такемичи говорил «избегать», а Чифую «бегал». Он с самого начала ходил кругами. От этого было стыдно, но другого выхода он не видел. Он правда привык бегать: убегать от Ханемии, что положил подбородок ему на плечо, убегать от Кейске, который неловко дарил полевые ромашки. И устав убегать, Мацуно решил придерживаться «тактики» Такемичи — плакать навзрыд. Он потерялся в своих чувствах. В том, что простые люди осуждают, не могут понять. — Всё хорошо, Чифую, я буду осторожнее в следующий раз, успокойся. — Банджи аккуратно поцеловал Мацуно в уголок губ, Казутора, пристроившись рядом, подцепил языком серёжку и начал посасывать мочку уха. — Мы будем максимально осторожны… В томном стоне пропали все слова протеста.***
— Ему лучше не знать, что мы делали с ним, пока он спал. Его накрыла истерика только от обнажённого тебя, я боюсь, как бы он чего не натворил. Казутора, лёжа на боку, смотрел на лежащего с другой стороны Банджи. — Ты пра… — Вы что? — угрожающе прошипел Чифую, резко распахнув глаза, готовый своими насыщенными аквамаринами просверлить дырки в мужчинах. В следующий час по комнате летали подушки, стакан с водой, будильник и статуэтка слонёнка. — Извращенцы! — Кто бы говорил! Нам с Казуторой вообще пришлось держать двенадцатилетний целибат! Столько даже Майки не ждал! — начал отбиваться Банджи, в очередной раз увернувшись от брошенной вещи. — Вы невыносимы! Ханемия робко выглянул из-за плеча друга и гаркнул: — Когда ты дрочишь в ванной или в комнате, всё слышно! А знаешь, как воображение играет, когда хочется секса?! — Вы… — Чифую покраснел до самой шеи и закричал так, что животные, находившиеся на первом этаже, завозились: — Вон из моей комнаты!!!