***
— Вера Дмитриевна, мы бы хотели извиниться перед Вами, — парни, как только закончился урок, подошли к столу за которым сидела учительница. — Всё хорошо, за исключением пары ваших ответов, — Вера улыбнулась, ей было приятно, что они приняли её за ровесницу. — Мы тогда пойдём, — они вышли из кабинета, возле дверей которого стояли девочки. — Сейчас у нас нет урока, можно сходить. — Тогда я возьму камеру, — Рома пошёл в сторону лестницы, но, будто опомнившись, развернулся, — а Лина где? — Пошла в комнату взять какую-нибудь тетрадь, чтоб буквы записать. Рома сам себе кивнул и пошёл на жилой этаж школы. Коридоры на удивление были пусты, наверное, все в библиотеке или столовой. Он зашёл в комнату, где из небольшой прикроватной тумбочки достал видеокамеру, которую предварительно включил. — Ой! Я думала, вы на уроках, — в комнату вошла Маша, катя большую телегу с разной утварью для уборки. — Да, я уже ухожу, — выйдя из комнаты, Рома решил зайти в комнату девочек за Алиной. Дойдя до нужной двери, он положил руку на ручку и хотел уже зайти, но его что-то останавливало. Он просто стоял, гипнотизируя дверь, будто что-то свыше запрещало ему войти. Страх охватил его, парализуя всё тело. Нет, он боялся не Алину, а того, что он может ей сказать или показаться полным идиотом, запинаясь в каждом слове… — Ты чего так пугаешь? — Лина вздрогнула, когда, открыв дверь, увидела Рому. — Я. Просто. Пошел. За камерой. И за одно. Решил. Зайти. За тобой. Мне. Вика. Сказала. Что ты. Здесь, — он старался проговорить каждое слово, боясь, что наговорит ей что-нибудь или, ещё хуже, запнется и начнет заикаться, из-за чего казалось, что он разговаривает с кем-то недалёким, делая после каждого слова большую остановку. — Всё хорошо? — в отличие от Ромы, Лина была максимально спокойна: говорила ровно и чётко, смотрела прямо в глаза, единственное, что её настораживало — почему он разговаривает с ней, как с полоумной? — Да, — их глаза всё-таки встретились. Небесно голубые влились в изумрудно зелёные и, казалось, это может длиться вечно, но в комнате раздался писк телефона, — тебе что-то пришло, — собрав все силы в кулак, выдавил из себя Рома. — Да, ты иди, а я быстренько посмотрю и догоню вас. — Хорошо, мы будем тебя ждать во дворе, — он развернулся и немного неуверенной походкой пошёл к лестнице, Алина же, закрыв дверь, медленно скатилась по ней, прижимая к себе колени. Знал бы он чего ей стоило сейчас не набросится на него с поцелуями, которые она представляет себе каждый раз перед сном. — И почему жизнь так несправедлива? — из глаз мокрыми дорожками потекли слёзы, — Почему я не могу быть с тем, кого люблю… — Павленко Роман Евгеньевич, семнадцать лет, — на экране появилась фотография рыжеволосого парня — Отец, Евгений Владимирович Павленко, директор банка Vostokcredit. Мать, Татьяна Викторовна Павленко, генеральный директор того же банка Vostokcredit. Евгений подозревался в измене с некой Софьей Барановской. Не будем лезть в личную жизнь родителей. Уровень IQ составляет 85. — Не так уж и сильно далеко от нормы. — Средний учебный балл 2,97 из 5,00. — При такой IQ, это вполне логично. — Характер буйный, но в драку первый не полезет. Может обидно подшутить или грубо ответить. — По нему не скажешь, что он такой грубиян, к тому же бунтарь, — взгляд, который до этого был зациклен на дедушке, вновь перешёл на фотографию парня, дружелюбно улыбающегося. — Он больше трус, чем грубиян или бунтарь. Пока есть человек за спиной, которого можно чувствовать себя в безопасности, он шутит, не всегда смешно, грубит, но как только этот человек по какой-то причине уходит или меняет взгляды на жизнь, он становится загнанной мышкой: молчит, еле выдавливая слова защиты. — Может, его просто жизнь сломала? — Алина не хотела верить, что этот рыжик насколько плохой человек. — Он потерял лучшего друга, знает, что его отец изменяет матери, да и сама атмосфера в их команде очень напряжённая — нацисты, опыты над людьми, смерти, — она всё также смотрела в глаза парня. — Алин, это не тот человек, что будет рядом с тобой всю жизнь, — вроде они ещё и не знакомы, но почему-то эти слова сильно били по сердцу, — тебе нужен достойный твоего уровня парень, чтобы я был уверен, что отдавая тебя в его руки, с тобой ничего не случится, что не скажешь, глядя на этого парня, это во-первых, — голос Бориса был ровным и спокойным, — а во-вторых, любовь очень мешает нашей работе. Вспомни Илью. Одни его отношение с Марией, чего нам стояли. — Мы чуть не лишились трёх полотен Филонова и пришлось отправить Нелли туда раньше времени, — тихим и немного хриплым голосом ответила Лина. — А Рома всего лишь временная замена чувств, пока вы со Львом в ссоре. — Но мы расстались, — на глазах навернулись слёзы. — И что? Вы были прекрасной парой и к тому же мы решили… — Алина резко встала из-за стола, уронив стул, несколько больших шагов и она вышла из кабинета, хлопая дверью… Вытерев соленые дорожки с щек, поднялась и направилась к лестнице. Аккуратно ступая со ступеньки на ступеньку, она казалась абсолютно спокойной, как будто и не плакала минуту ранее. Ещё один навык агентов — умение скрывать свои чувства. — Идём? — Алина открыла входную дверь. На лице царила шикарная улыбка, а голос звучал плавно и ровно. — Да, — всей компанией они направились к воротам школы, незаметно проходя за спиной дворника.***
— Да он не мальчик, а девочка! — компания из нескольких мальчиков стояла плотной стеной перед Митей, справа от которого стояли Надя и Алиса, опустив головы, двое мальчишек возглавляли это нападение. — Он, наверное, ещё и в куклы с ними играет! — мальчик показал пальцем на девочек, которые молчали, и вся орава начала смеяться, тыкая в Митю пальцем. — Я не девочка, — Митя говорил тихо, опустив голову и иногда всхлипывая, — и в куклы я не играю. Я просто не хочу… — смешки прекратились, вместо них он услышал тихое — «Уходим!», пусть и не долгий, но громкий топот. Митя оглянулся, сзади стояла Вера. «А вот и Дима!» — Ого! Вот бы и от моего одного прихода они разбегались, — Митя вздохнул, смотря на учительницу. — Думаю, здесь большую роль играет возраст и статус учителя, — Вера присела, чтобы быть на одном уровне с мальчиком. — Как тебя зовут? — Дима, — так мальчик представлялся незнакомым или тем, кому не доверял. Митей он был только для родных и друзей. — Почему они тебя обижали? — Потому что это Юрка Верёвкин и Сашка Селезнёв, а они всегда надо мной смеются. — Почему? — Я странный. — С чего ты это взял? — Я не люблю играть с оружием, драться, обзываться и толкаться, как все мальчики. — Это же очень хорошо! Ты не такой как все и это тебя выделяет, — Митя, до этого смотрящий либо в сторону, либо в пол, перевел взгляд на учительницу. — Быть другим, значит не боятся быть собой и выделяться. Многие живут, копируя придуманный «идеал», которого на самом деле нет, а есть только мы и вместе с нами наша уникальность. Все эти мальчишки, просто копии Юрки Верёвкина и Сашки Селезнёва. Они боятся ослушаться их, высказаться и постоянно ходят «хвостом» за ними, как серые мышки. Ты же можешь перешагнуть через эту черту подчинения и быть собой, таким какой ты есть, не копируя никого, потому что ты — личность. — Да, я не хочу быть как они и копировать их поведение, — он улыбнулся, — они очень плохие, поэтому я лучше буду собой, буду играть с Надей и Алисой в хорошие игры, а не с ними в плохие. — Наши странности — это наши особенности, которые нас украшают. — У Вас есть какая-то особенность? — Особенность есть у каждого. Мы все индивидуальны и я, и ты, и твои подружки — каждый из нас, — Вера смотрела в никуда. Как бы красиво она не описывала индивидуальность, как бы она не говорила, что очень хорошо уметь принимать себя со всеми особенностями, свою принять она не могла. Зачем? Это ни особенность, ни дар, ни подарок судьбы, это самое настоящее проклятие. Проклятие, которое мучает её на протяжении всей жизни, убивая изнутри. Кому от этого хорошо? Отцу, который водил её по отделениям полиции, заставляя трогать руки очень опасных людей? Отчиму, который заставлял её применять их во время заданий на разных маньяках и педофилах. Кому угодно, но ни ей. Опасно любить, опасно с кем-то знакомиться, опасно просто жить и дышать полной грудью. — Ты уже познакомилась с моим сыном? — а вот теперь нужно включить режим великой актрисы. — Это твой сын? — наигранное удивление и она поднялась на уровень мужчины, который прижимал к себе сына, — тогда понятно, в кого у него такое обаяние, просто с ног сшибает, — Кирилл рассмеялся, отпуская Митю, который побежал к Наде с Алисой. — Надеюсь, я не выгляжу глупо в твоих глазах. — Конечно нет! Это было очень весело, к тому же мужчины, которые воспитывают дети, заслуживают уважения. В наше время их так мало. — Никогда не понимал тех мужчин, которые бросают своих детей. — А твоя жена? Она здесь? — Нет она почти за девять тысяч километров отсюда, — Кирилл опустил взгляд, было видно, что Вера затронула не самую приятную тему, — в штатах. Уехала к своему любовнику, про нас даже и не вспоминает, — он всё также отводил взгляд, не желая показаться слабым. Вера же усмехнулась — не соврал. — Митя, наверное, очень сильно скучает? — Конечно, он, как и любой другой ребенок, очень любит свою маму, только жаль, что мама его не особо-то и любит. Что мы все обо мне, да обо мне? — их взгляды снова встретились и они рассмеялись. — Лучше расскажи что-нибудь о себе. — Вера напряглась, — Почему ты не разрешаешь никому к себе прикасаться? — Почему же никому? Нелли можно, — снова смех. — А если серьезно? — хоть Кирилл и улыбался, Вера прекрасно понимала, что за этим вопросом не кроется ничего веселого. Только вот она не готова рассказать ему всё, но и врать она не хочет. — Это очень долгая и запутанная история. Скажем так, мне не нравится чужие прикосновения, чаще всего в них нет ничего хорошего, — девушка опустила взгляд, почему-то все видения разом пронеслись перед глазами, будто все люди на свети дотронулись её кожи. — И сколько нужно времени, чтобы перестать быть чужим? — Вера пожала плечами. — «Если бы ты знал, то не захотел бы пытаться стать кем-то в моей жизни.» — Не знаю, Кирилл, я правда не та, кто может быть с тобой, — Вера грустно улыбнулась и ушла, оставляя его одного. — Мы ещё посмотрим, — пробубнил себе под нос Кирилл.***
— Добрый день, — Паша зашёл в учительскую, где сидели Нелли и Аня, мило беседуя, — могу присоединиться к вашей беседе? — Боюсь, ПалПетрович, Вам будет не интересно говорить с нами о новой коллекции одежды и обуви на эту осень, — Нелли понимала, что Паша пришел не просто так. — Нелли, давай вечером с тобой и Верой продолжим, — Аня встала с диванчика, забрав пару ярких журналов, и направилась к выходу, бросая на Пашу грубый взгляд. Обида и боль до сих пор живут в ней. Она любила его по-настоящему, как никого, и любит до сих пор, только он выбрал Лену, а она осталась одна. Один на один со своей разбитой душу. И каждый раз когда она его видит, внутри что-то так сильно сжимается, разрывая её, ком подступает к горлу, а воспоминания о его сильных объятиях, поцелуях будоражат мозг. Но ведь есть Андрей. Только вот от одной мысли, что она делает, ей самой становится противно. — Она меня не простит, — Паша сел на подлокотник диванчика. — У тебя всё ещё есть шансы, — Нелли погладила его по руке. — Ты ведь по делу пришел? — Да, Князь звонил, сказал, что ждёт нас в гости. — Не нужно быть ясновидящим, чтобы понять, что не на чай нас приглашают. — Сказал, что это не телефонный разговор, и что нужно попросить Лину поснимать Андрея и Надю. — На какой день вы договорились? — Завтра.***
— Маш, давай поговорим, — Илья обнял девушку со спины, прижимая к себе, пока та мыла посуду. — Володя, отпусти меня, — Маша была спокойна, все, что сейчас происходит медленно, но верно убивает девушку. Володя, который пропал на всё лето, Максим, который не верит, что она его мать, Морозов, который убьёт её, если она не отдаст бумаги Толика, о которых она знать не знает, сумасшедшая работа, от которой ходить не можешь — всё тело ломит, Галина Васильевна, которая срывается на ней, если вдруг Денис нашкодил или плохое настроение, или ещё что-то. Всё это ударило в один момент. На поражение. Очень сильно и очень больно. — Маш, я могу всё объяснить. — Я не хочу слышать очередное твоё враньё, — она выпуталась из его объятий, беря огромную стопку тарелок. — Маш, я тебе обещаю, что… — Нет! Не смей мне что-то обещать, — тарелки оказались на столе — скоро обед, их незачем убирать, — я не хочу снова верить тебе, ждать, а главное — страдать! — Маш, просто выслушай, — Илья понимал, что шансов на прощение у него почти нет. — Уходи! Уходи, я не хочу тебя видеть, — из глаз полились слезы, она отвернулась, закрывая лицо руками. — Не трогай меня! — Маша передёрнулась, когда мужчина положил свою руку ей на плечо, — пожалуйста, уйди. Не делай больнее, — это была мольба, мольба о пощаде, только бы не убил последний огонек её сердца собой. Илья, сжав кулаки, до побеления костяшек, вышел. Он стоял спиной к двери, где через пару секунд послышался грохот. Влетев в комнату, увидел, как его любимая лежит на полу без сознания. — Маша, Машенька, — Илья поднял её голову, чуть треся.***
— Ни чё такое нацистское логово, — Макс стоял возле стола, смотря на свастику, появившуюся на стене, когда Рома нажал на кнопку. — Неприятное место, — Юля тоже не оценила по достоинству это местечко. — Ром, диктуй буквы, — Алина открыла ручку и начала чертить в тетради овал, символизирующий стол, и несколько прямоугольников — стулья. — AM, — Рома приподнял стул, — OU, — Андрей шёл за Ромой, снимая каждый стул. — RW, — Юля провела пальцами по выпуклым золотым буквам, — он у них главный. — Что же они здесь делали? — Даша стояла у входа, проходить в глубь комнаты не хотелось. — Собрания устраивали, наверное. — Я правильно понимаю, что эта часовня со времен детского дома? — Алина села за один из стульев, смотря на схему комнаты. — Да, — Вика стояла позади, положив руки на спинку стула. — Значит, они собирались здесь и раньше? — А если здесь обсуждались опыты над теми девочками? — Кто же эти люди? — Животные.***
— Ты был прав, — Кирилл и Ваня ждали Виктора у него в комнате. — Кирилл, я всегда прав, — Ваня сидел в кресле друга, вчитываясь в тетрадку Ромы Павленко, которая лежала первой в огромной стопке, — в чем именно? — Что жизнь на Мите не остановилась, — Кирилл стоял спиной к нему, смотря в окно через лёгкую занавеску. — Что решил сделать шаг навстречу к Вере? — Да, только она тактично меня отшила. — То есть? — тетрадь вернулась на место, ведь появилось что-то более интересное, чем читать бред Павленко, написанный корявым подчерком. — Вань, отшила и всё! — Кириллу было неприятно, что девушка, которая ему действительно нравится, отказывает. Честно говоря, он привык, что девушки с него глаз не сводят, бегают толпой и пытаются заинтересовать его собой, что очень хорошо тешило его мужское самолюбие. Только Кириллу это было не нужно. Дом, сын, любимая жена — он всегда был примерным семьянином. Никогда не изменял, тем более не заводил интрижек и отношений на стороне. Только вот, во что это всё вылилось? Любимая жена изменила с богатым, уехала с ним в Америку, забрав сына, а через две недели вернула назад — видите ли, Маркус не захотел воспитывать чужого ребенка, так она ещё и посадила шестилетнего сына одного в самолёт. — Может, она не отшивала тебя вовсе? Просто это была такая защитная реакция. — Ты заметил, что она никому не разрешает себя трогать? — Кирилл решил перевести тему. — Да, мы когда приехали уже в школу, я хотел обнять её в знак благодарности, а она, как ошпаренная, отскочила от меня, будто из меня торчат миллионы иголок. Это странно. Её явно не боязнь микробов отталкивает. Может, у неё какая-то болезнь кожи? — Тогда почему она ничего не скажет? В этом нет ничего плохого. — У неё, как и у каждого из здесь находящихся, шкаф ломится от скелетов в нём. — Думаешь, она что-то знает? И её появление здесь не случайность? — Случайности не случайны, особенно в этой школе. — И всё же, что она скрывает? — Кирилл вновь отвернулся к окну. — Думаешь, она одна из них, поэтому Морозов её так нахваливал? — Кирилл, Вера здесь появилась не просто так. Она, как и мы все, небольшая частичка большого проекта. Нам просто нужно понять, какую роль играет эта частичка, — дверь в комнату открылась и из-за неё показался Игорь, который молча прошел к столу садясь на деревянный стул. — Игорь, а тебе не показалось странным поведение Веры? — Ваня всё также сидел в кресле друга. — Знаешь, я сегодня встретил её в учительской, хотел поздравить, протянул руку, чтобы пожать, а она посмотрела на неё с таким животным страхом, что я и сам испугался, посмотрел, а там ничего. Это всё слишком странно, — в комнате снова повисла тишина. — Слушай, — Игорь посмотрел на Ваню, тоже сделал и Кирилл, а в его глазах загорелись огоньки надежды — может, Игорь что-нибудь придумал, — а если тебе попровать поискать информацию про неё? Ваня не ответил, а только достал телефон, набрал нужный номер и поднёс к уху: — Коля, у меня для тебя опять будет неплохое здание, — на том конце провода что-то ответили, — нужно найти информацию про одного человека.***
— Машенька, слава Богу, с тобой всё хорошо, — Илья сидел на кровати Маши, держа её за до жути ледяную руку. Лицо было бледным, а нежно-розовые губки стали непривычно бледными, сливаясь с кожей. Глаза щурились от слишком яркого и такого непривычного дневного света. Каштановые кудри разбросаны по подушке. — Я вижу, Вы уже пришли в себя. — из ванной вышел мужчина в белом халате, — Как Вы себя чувствуете? — Я, — сказать ничего не получалось — будто мозг забыл, как говорить, — не очень, — прохрипела не своим голосом, чувствуя, как каждый звук, вырванный из нее, отдается нереальной болью в голове. Тело трясло даже под пуховым одеялом, покрываясь неприятными мурашками. — Мария, Вы зачем так сильно нервничаете? — доктор взял со стола ручку, фокусируя на ней взгляд Маши, которая напряжённо смотрела на неё, от чего в висках боль разыгралась не на шутку. — В глазах двоится? — Нет, — любое слово — нереальная боль. — Мария, я бы на Вашем месте себя берег, — Илья посмотрел на врача, в его глазах легко можно было заметить недопонимание, — плохая нервная система, провалы памяти — это Вам не шутки, — мужчина взял красный планшет, с прикрепленными к нему листками. Слишком долгое молчание, которое нарушало трение ручки о бумагу, угнетало. — Я пропишу Вам витамины и успокоительное. Пейте два раза в день и берегите свою нервную систему, она у нас одна, а проблем ещё очень и очень много, — собрав свой медицинский чемоданчик, врач вышел из комнаты, отдавая листок Илье. — Машуль, я тебя очень прошу, больше никогда так не переживай! Проблемы приходят и уходят, а жизнь идёт дальше. Пожалуйста, не принимай всё так близко к сердцу, — он поднёс руку любимой к губам, а после начал растирать, чтобы быстрее согреть. Маша молчала, прожигая его взглядом. Никого она ещё так не любила. С Володей она прошла через многое не только через хорошее, было много чего плохого, особенно его враньё и пустые обещания. Любовь творит чудеса — заставляет слепо верить человеку, которого ты до этого и знать не знал. Ты надеваешь розовые очки, забыв, что жизнь это не романтический сериал, где нет боли и предательства, где главная героиня не плачет по ночам в подушку из-за того, что главный герой на три месяца бесследно пропал, там вовсе не жизнь. Так в жизни не бывает. Маша терпела этот романтический триллер, ведь любила и сейчас любит, но всему приходит конец и вранью Володи пришёл конец. Она устала мучиться и переживать, пока он шляется где-то три месяца, не отвечая на звонки и сообщения. Она ждала объяснений. Глупо, наверное, было их ждать, ведь он просто приехал в конце августа, будто ничего и не было, надеясь, что Маша встретит его с распростёртыми объятьями, только эта уже не та Маша, которая закрывала глаза на всё. Она перестала верить, а какая любовь без доверия? Наверное, та же, что и без вранья. Неужели эта была не любовь, а так всего лишь симпатия, увлечение, интрижка? Вот и сейчас она пыталась понять, зачем человек, который не любит, так переживает? Если она ему не нужна, тогда зачем он постоянно просит прощение, пытается оправдываться, хотя она прекрасно знает, как он относится к оправданием — «Неуважение себя, это в первую очередь. Попытка доказать свою невиновность, во вторую, а зачем что-то доказывать если ты не виновен?» — так он однажды сказал ей, когда она пыталась оправдаться почему не обращала на него никакого внимания за ужином, за что, кстати, получила. Конечно, он говорил это с иронией, но только относился к этому со всей присущей ему серьёзностью. — Маш, я правда очень хочу всё тебе рассказать, но не могу. Это… — Слишком опасно, — невзирая на боль, она повторила фразу, которую слышала каждый день, — не надо, уходи. — Я однажды тебя потерял, второй раз я этого не допущу. Я смогу это тебе доказать, не переживай, — Илья вышел из комнаты. Настроения никакого, как и всегда. Что делать? Как всё объяснить, ничего не раскрыв? Как вернуть её доверие?***
— Мы можем отправить это всё в полицию, — Рома галантно открыл дверь школы перед девочками. — Только сначала нужно всё хорошо спрятать, — Андрей похлопал рукой по камере. — Андрей, мы решили, что будет лучше, если её спрячут девочки, — Макс протянул руку, чтобы забрать камеру, на что Андрей отреагировал моментально: дёрнул рукой с камерой, прижимая её к себе. — Вы мне не доверяете? — повисло неловкое молчание. Все отвели взгляд: кто-то смотрел в пол, кто-то разглядывал обои, будто видит их в первый раз. — Андрей, пойми! — Лина подошла к парню, кладя руку на его, в которой была камера, — пока ты весело проводишь время с Анной, мы не можем тебе доверять. — Что за бред ты несёшь? — Не бред! — Рома вступился за Лину, вставая рядом. — Она с ними и пока ты рассказываешь ей все подряд, мы не можем доверить тебе наши последние улики. — Все с вами ясно! У вас каждый второй человек убийца и предатель. Она не как Морозов или Каверин. Когда-нибудь вы это поймёте! Тоже мне друзья, — Андрей сунул камеру Алине, направляясь к лестнице. — Может она ему какие-то таблетки даёт? — они смотрели в сторону уходящего друга. Андрей был безумно зол: «Что она им сделала? Ладно Даша, она просто ревнует, Вика, Лина и Юля — её подруги, которые не могут оставить её одну. Но Макс и Рома почему так взъелись? Хотя, тут понятно — Рома любит Лину, а это значит, что он будет за нее в любой ситуации и не важно права она или нет. Макс? Макс он мой лучший друг, почему он не может быть на моей стороне?» — Андрей? — он сам не заметил, как ноги привели его в комнату к Ане, которая сидела за своим столом, проверяя тетради. — Привет, — глупая улыбка озарила его лицо, как только он посмотрел на нее. Такая нежная и красивая. — Ты по делу? — Да, у меня к Вам одно очень важное дело, — Аня встала подходя к Андрею, который опустил руки на тонкую талию девушки, чуть сжимая. — Что-то про Надю хотел узнать? — руки, будто лианы, обвивают шею. — Нет, у меня к Вам, Анна Михайловна, личное дело, — губы встречаются в страстном поцелуи. Такой привычный, но от этого не менее желанный. Руки Ани спускаются вниз по груди парня, расстегивая крохотные синие пуговки джемпера.***
— Галина Васильевна, его нужно покормить до двух, после у него дневной сон, — Лена стояла посреди кухни, держа коляску за ручку, и пыталась вспомнить, что же ещё она хотела сказать завхозу. — Не волнуйся, всё будет хорошо, — Галина Васильевна улыбнулась, смотря на маленького мальчика, который беззаботно дрыгал ногами, что-то мыча на своём — на детском. — Я на встречу с членами попечительского совета, — Лена немного напряглась, вспоминая, куда ей сейчас нужно идти. Попечительский совет — это кошмарный сон, которого боится любой директор. Что может перейти в голову богатеньким родителям, жаждущим показать всем, что они и их дети лучшие? Новые обязательные уроки, ладно если это будет новый иностранный язык, а если они захотят внести одиннадцатиклассникам музыку, рисование или что-то наподобие, то остановить их будет невозможно. — Иди уже, — Лена бросила последний взгляд на Игорька и вышла из кухни. — Что, Игорёк, пошли кушать, пока твоя непутёвая мамка слушает этих обнаглевших дядек.***
— Тём, можно? — Ира стояла на пороге комнаты парня, который лежал на кровати, смотря в стену. — Проходите, — голос звучал сухо, Ира прошла в комнату, садясь на край кровати. — Вы что-то хотели? — Да, я хотела с тобой поговорить, — Артем сел, внимательно смотря на Иру, — тебя что-то тревожит? — Нет, всё хорошо, — он улыбнулся, убирая кудри, упавшие ему на лицо. — Артем, ты можешь мне довериться, — Ира взяла парня за руку, — просто выскажись, тебе станет легче, нежели ты будешь держать всё в себе, — он всё также молчал, опустив взгляд. — Это всё из-за Ромы? — Тема поднял удивленные глаза на неё. — У меня всё-таки есть сын, у которого в подростковом возрасте было и будет ещё много проблем, которыми, как вы думаете, поделиться с родителями нельзя — они не поймут, не будут даже слушать или вообще скажут, что ваши проблемы и не проблемы вовсе. Только вот вы не правы, нормальные и любящие родители всегда будут готовы вас выслушать и поддержать, какой бы проблема не была, — он всё также молчал, смотря на одеяло под собой, из-за чего Ира отчаялась, она просто смотрела в окно, надеясь, что он всё-таки что-нибудь скажет. — Мне одиноко, — спустя минут семь сказал парень. Ира перевела на него взгляд, тем самым попросив его продолжить повествование, — раньше у меня было всё: родители, которые во мне души нечаили, лучший друг, который всегда был рядом и поддерживал в любой ситуации, ещё Макс, Даша, а потом и Андрей, с которыми мне было так легко, которые всегда могли меня выслушать и понять, и Вика, — парень замолчал, а на лице нарисовалась глупая улыбка, — которую я безумно любил и люблю сейчас, она никогда не обращала на меня внимания, как на парня, которого смогла бы полюбить, но мне это не мешало видеть в ней свой идеал. Но все оборвалось в один момент, всему пришёл конец. Родители развелись спустя пару месяцев после похорон, мама — единственный человек, кто знает, что я жив, здоров, кто приезжает ко мне, только с каждым месяцем всё реже и реже, у неё ведь есть другая семья — муж и двое детей, а я? Я сын, который мертв, хоть и жив. Отец ничего обо мне не знает, но я уверен, что если бы он знал, то был бы всегда рядом. После моей смерти, расстался со своей любовницей, развелся с мамой и можно сказать переехал на мою могилу. Знаете, — он посмотрел на Иру, но после отвёл взгляд к окну, — я всегда его любил больше, доверял. Он меня понимал, он знал всё-всё о моей жизни и не потому что он следил за мной, а потому что я ему всё рассказывал, а он слушал иногда давал советы, — ком встал в горле, а глаза заблестели ещё сильнее, только бы не моргнуть — если моргнет, слёзы потекут рекой. Он снова замолчал, минут на пять. — А Ромка, — тут улыбка снова вернулась, — Ромка — это моя жизнь. Знаю, звучит странно, но это так. Мы знакомы с первого класса. Он тогда был изгоем — маленький, толстенький, косолапый и неуклюжий, с ним никто не хотел дружить, как и со мной — высоким дрыщем, но мы нашли друг друга. Поклялись, что будем вместе до последнего, до победного. Вместе принимали обзывательства и подколы, всё это было не самым приятным, но мы были вдвоём, а в середине года к нам в класс пришел Макс, который сразу стал самым крутым, его все уважали и боялись. Однажды, когда нас снова начали травить, он за нас заступился, — Тёма рассмеялся. — Мы тогда приняли его в свою команду и стали дружить втроём. А во втором классе пришла Дашка, Макс сразу стал за ней бегать и добегался — они начали встречаться. Он привел её к нам, и нам пришлось, — это слово он сказал с иронией, — взять её к нам. Всё было просто прекрасно. Мы с Ромкой занялись спортом — он похудел, я подкачался. Дрыщ и бегемот навсегда пропали из нашей школы, — он надолго замолчал. — А дальше? — Дальше пришла Вика, и мир перевернулся. Это была любовь с первого взгляда. Такая красивая и умная, она была не как все. Ромка очень много стебался надо мной из-за Вики, я тогда даже думал, что лучше бы ничего не рассказывал, но он поступил как настоящий друг и уговарил всех принять её к нам в команду, тогда началась дружба между Дашкой и Викой. Так было на протяжении пяти лет, пока не наступил злополучный десятый класс. Приезд Андрея очень накалил атмосферу между Дашей и Максом. Начались ссоры и ругань, только мы с Ромкой продолжали валять дураков. Постоянные шутки, смех, все думали, что мы не можем быть серьезными, а мы просто наслаждались временем, проведенным друг с другом, зачем его тратить на ссоры, обиды и подозрения? Ты ведь никогда не знаешь, что будет завтра. Вдруг завтра уже будет поздно? Вдруг обидные слова — это последнее, что вы успеете друг другу сказать? Я тоже думал, что ещё многое успею, а получилось, что я не сказал Ромке, насколько дорог он мне, не признался Вике в своих чувствах, не сказал отцу, как же сильно я его люблю. И вместо того, чтобы быть рядом с ними, я просто сижу здесь, учусь программированию, помогая Князю, за что получаю неплохие деньги. Но ведь это не то, о чем я мечтал. Я мечтал прожить веселую жизнь рядом с лучшими друзьями, побывать на их свадьбах, услышать от Вики заветное «да», просто быть рядом с ними всю жизнь. Ведь одно дело смотреть видео о том, как твои друзья живут, учатся и любят, а другое — жить, учиться и любить вместе с ними, — Артем закрыл лицо руками, чтобы Ира не увидела его слёз. — Тём, — он села рядом с ним, обнимая, — я прекрасно помню, насколько сильно больно быть в дали от тех, кого так сильно любишь, — Артем всхлипнул и посмотрел на нее красными глазами, — просто с этим нужно смериться, пока мы вдали от них, они в безопасности, как и мы, но никто не говорит, что это навсегда. Рано или поздно всему приходит конец, поэтому мы ещё увидимся с ними, — Артем обнял Иру. — Артем, — в комнату вошёл Александр — дворецкий, — к Вам Наталья Сергеевна приехала, ждёт в гостиной. — Хорошо, скажите, что я сейчас приду, — Александр кивнул и вышел, закрывая за собой дверь.***
— Видела, как Ромчик тебя поддержал, — Юля лежала на кровати, листая модный журнал. — Да-а, — Даша посмотрела на Лину, которая сидела на кровати, закинув ногу на ногу, и расчесывала волосы. Она ничего не ответила, пожав плечами и продолжая расчёсывать волосы. — Серьезно, Алин, ты замечаешь, как Рома с тобой себя ведёт? — Вика отложила книгу. — Честно, да, — увидев вопросительные взгляды, продолжила. — Он какой-то странный, постоянно взгляд отводит, будто что-то скрывает, говорит медленно, каждое слово выделяя, будто я полоумная какая-то. — Ты понимаешь почему? — они пересели к ней на кровать, внимательно смотря на неё, на что она помотала головой. — Любит он тебя, а сказать боится, — сказала Юля. Подозрения девушки оправдались, чего она больше всего боялась. Лина прекрасно понимала, что не сможет быть с Ромой, что дедушка не одобрит её отношения, что все может пойти не так, если она поддастся своему соблазну. — Лин? — Даша немного потрясла её за плечо, возвращая в реальность. Она перевела на них взгляд, который до этого смотрел в никуда, — тебе-то он нравится? — Да, но всё так сложно, — она опустила голову, зарываясь руками в волосы. — Алин, — Вика обняла её, — я уверена, что у вас всё будет хорошо, — Юля и Даша тоже обняли её. «Мне бы вашу уверенность.»