А судьи кто? — За древностию лет К свободной жизни их вражда непримирима, Сужденья черпают из забыты́х газет Времен Очаковских и покоренья Крыма; Всегда готовые к журьбе, Поют всё песнь одну и ту же, Не замечая об себе: Что старее, то хуже. Где, укажите нам, отечества отцы, Которых мы должны принять за образцы? Не эти ли, грабительством богаты?.. А.С. Грибоедов «Горе от ума»
Хмурое серое небо царит над полностью голыми деревьями. Трава до сих пор усыпана грязными жёлтыми листьями, которые ещё пару недель назад красовались на деревьях. Кругом лужи, а протоптанные лесные дорожки превратились в своеобразную кашу из грязи. Вера бежит по чудом оставшейся сухой дорожке, смотря в разные стороны и представляя, как всего через месяц уже всё будет усыпано мягким снегом, деревья покроет иней, а мороз будет приятно колоть щеки. Вера не видит ничего плохого в осени, которую все не любят из-за дождей. Наоборот, ей нравилась такая смена погоды — деревья наконец-то могут освободиться от тяжёлой листвы. Любуясь лесом, Вера даже не заметила, как оказалась возле озера. К мутной глади нельзя было подойти и остаться чистым, — весь песок размок, поэтому Вера остановилась в десятке шагов от его берега, вспоминая, как недавно она с Кириллом пробегала здесь. Тогда она ещё не знала, что это он тот человек, кто убил Крылова; тогда он ещё надеялся на совместное и счастливое будущее… Она даже не заметила, как в паре шагов от неё остановился Вадим. Не смотреть, не говорить с ним не хотелось. — Зачем ты пришёл? — Вера не удосужила его даже взглядом, противно от одного осознания, что он рядом, а в голове навязчиво повторяется: «Жаль, что это не Кирилл». — Здесь одна единственная сухая дорога, — Вера отчётливо слышала улыбку в его голосе, но от чего-то улыбаться ей не хотелось. Дело, наверное, в этом месте — столько моментов связанных с Кириллом, столько тем, которые они успели обсудить. Она очень любила эти пробежки, постоянно ожидая встречи или мимолётного взгляда, особенно она любила его шутки. — Вер, — Вадим настойчиво пытался вытащить её из мыслей и заставить обратить внимание на себя, последнее у него получилось — девушка посмотрела на него, — я хотел поговорить, — сейчас он был похож на маленького мальчика, который пытается оправдаться перед родителями за шалость, которую успел сотворить. — О чём? — Веру не особо интересовал этот разговор, как и Вадим в принципе. — Я думала, ты привык решать всё и за всех сам, ничего не объяснив, — Вера усмехнулась, переводя взгляд на серое небо, которое ей почему-то казалось таким прекрасным. Нежно-серый оттенок неба поглощал яркое солнце, делая его бледным, почти белым. Это зрелище завораживало. — О нас, — выдохнул он, делая вид, что не заметил её крайней фразы, — о нашей семье. — О нас? — Вера на удивление была спокойна. — Нет никаких нас, есть только я… — С Воронцовым? — усмехнулся Вадим, тоже всматриваясь вдаль неба. — Мне он вчера другое говорил, — он пытался заинтересовать Веру, только она не велась на его провокации. — Не знаю, что он тебе вчера говорил, но мы не вместе, — Вера посмотрела на него. — Я не горю желанием, видеть ужасное прошлое ни Кирилла, ни тем более тебя, — Вера продолжила свою пробежку, покидая территорию озера. Вадим ещё несколько минут молча смотрел на тропинку, по которой убежала девушка. — Мы продолжим этот разговор.***
— Давление в норме, — сказала Тамара, снимая с Виктора манжет тонометра. — Как себя чувствуете? — она улыбнулась, смотря, как показалось Виктору, прямо в его душу. — Хорошо, единственное, доктор, меня очень беспокоит, — произнес мужчина, замечая, как Тамара напряглась, не ожидая, что мужчину может что-то беспокоит, ведь он должен был за ночь прийти в норму, — что одна прекрасная девушка до сих пор ко мне обращается на «вы», даже не знаю, — Виктор театрально задумался, заставляя Тамару смеяться. — То-ли она так проявляет ко мне своё уважение, то-ли она считает меня стариком. Как думаете, доктор? — девушка хохотала во весь голос, так звонко и по-детски мило, что Виктор сам не удержался, издав лёгкий смешок, а после широко улыбнулся. — Думаю, — просмеявшись, она наигранно серьезным голосом ответила, — что эта девушка просто проявляет к Вам, — это слова она специально выделила и опять улыбнулась, — своё уважение, — Тамара старалась быть серьезной, но задоринки плясали в её глазах, тем самым выдавая её. — А мне кажется, что уважение можно проявлять и без этих «Вы», а то и вправду чувствую себя стариком, а мне всего лишь, — он задумался, закрывая глаза и начиная загибать пальцы на руке, будто считает; Тамара вновь рассмеялась, а после прикусила нижнюю губу, продолжая улыбаться, — в общем, много, но я точно ещё не старик, — открыл он глаза, на какое-то мгновение теряясь, смотря на её прикушенную губу. — Теперь ей придется обращаться на «ты»? — невинно похлопала глазами, а Виктор покачал головой. — Хорошо, — она замолчала, будто пытаясь понять, как теперь нужно говорить, — сегодня у тебя будет первый прием лекарства, поэтому тебе придется пропустить урок, может быть два, — она сама не заметила, как стала абсолютно серьезной, — чтобы мне посмотреть на твоё состояние и чтобы нам избежать нежелательных обмороков, вдруг у тебя есть аллергия на какой-то из компонентов препарата, о которой ты не знаешь. — Как скажешь, — вроде бы обычная фраза из двух слов, а сколько бабочек в животе она заставляет порхать.***
— Ты серьезно? — Ваня и Кирилл взяли тарелки с кашей и направились к столу, за которым уже сидел Игорь. — Как ты мог такое сказать? — Ваня слишком громко возмущался, тем самым заставляя всех на него смотреть. — Вера ясно дала понять, что между нами ничего быть не может, — Кирилл выдвинул стул, садясь за стол. — Что опять случилось? — рассмеялся Игорь, смотря на друзей. Тамара зарядила его позитивом, который до сих пор цветет в его душе. — Наш многоуважаемый друг, — Ваня театрально указал на Кирилла, который закатил глаза, — решил, что Вере больше подходит Вадим. — Да нет же! Вера сама сказала, что не хочет отношений, — он пожал плечами, отправляя ложку каши в рот. Возможно, он и казался абсолютно спокоен, но внутри всё рушилось, будто стакан, который медленно падает со стола. Кирилл точно знает — в конце он разобьётся. — И ты так просто от неё отказался? — удивился Игорь. Он всегда знал друга, как настоящего мужчину, который будет добиваться своего, всегда сдержит слово и не сломается перед трудностями. Но такого он явно не ожидал — чтобы Кирилл отказался от Веры, за которой он так бегал? За которую он так боролся с ним же в спорах. И что теперь? Просто бросить всё на полпути? Она ведь уже почти согласилась, открыто признаваясь в чувствах. — Это же твоя Вера, — по иронии судьбы за столик перед ними села Вера, ставя перед собой белую кружку с зелёным чаем — её большая слабость, — зачем тогда это всё надо было? Столько наших споров, столько ссор с Митей и ради чего? — Хватит уже! — взбесился Кирилл, громко кладя ложку в тарелку. — Я не хочу ставить свои чувства выше её, потому что очень её люблю. Я не какой-то эгоист, который думает только о своих чувствах, — за столом образовалась тишина, всё смотрели, как счастливый Вадим подсел к Вере, которая на него даже не обратила внимания, разглядывая что-то в дальнем углу. — Мы не договорили, — напомнил Вадим, откусывая кусок от булочки, — ты постоянно пытаешься от меня убежать, я начинаю думать, что ты меня боишься. — Не зазнавайся, — усмехнулась Вера, делая глоток чая. — Ты мне противен, — она посмотрела в его глаза. Что она ожидала там увидеть? Обиду, боль? Может, такую же ненависть, что и она испытывает к нему? — Ты мне настолько часто это говоришь, что я начинаю в этом сомневаться, — Вадим не казался серьезным, но она знала, что за этой улыбкой прячется настоящий зверь, который прямо сейчас может скрутить голову любому. — Просто признай, что ты меня любишь, — Вера рассмеялась, смотря в его глаза. Знала бы она, что сейчас чувствует Кирилл, видя, как ему казалось, радостную девушку. Сердце кровью обливалось, а руки сжимались в кулаки, ещё одно его слово и Кирилл не выдержит — набьет морду, не разбираясь кто кого, зачем и почему. Но ведь он сам отказался, выходя из игры, только внутренний голос повторял: «Это моя Вера!» — Ты знаешь моё отношение к тебе, — Вадим усмехнулся, начиная сокращать расстояние между ними, приближаясь к её уху. Неприятное дыхание заставило губы скривиться: — Я знаю кого ты любишь, — он отстранился, смотря в её глаза. Вера слегка сощурилась, медленно качая головой вправо и влево, — Воронцова, но он вышел из нашей пьесы «Завоевание и честь Веры», — ей понадобилось время, чтобы понять про какую Веру идёт речь: про лично неё или обобщенно про всю. Поняла — про неё. Вера самодовольно усмехнулась, тянясь к его уху, обжигая горячим шёпотом. По телу Вадима пробежали толпы мурашек, а внизу живота что-то приятно защекотало: — Я очень люблю Кирилла, — Вадим не слушал, что говорила Вера, точнее слушал, но не вникал. Он только самодовольно смотрел на Кирилла, который сгорал от гнева. Громко выдвинув стул, он вышел из-за стола и ушел из столовой, а Ваня с Игорем переглянулись, уходя вслед за ним, — а его действия в очередной раз доказывают, что он любит меня и готов ставить мои чувства и желания выше своих, — она вернулась в обратное положение, зная, что Вадим уже всё услышал — ему нужна была показуха, с которой он мог разнести в пух и прах соперника. — Жаль, ты так не умеешь, — Вера ушла, а этот разговор разжёг в мужчине два костра — радости от победы над Кириллом и неприятный осадок от слов Веры.***
— Доброе утро, класс, — в кабинет вошла Нелли, садясь за свой стол. Восьмиклассники — самые трудные из всех её учеников. Как бы она не старалась, но тишина бывала редко, только если «главари», которые успели появиться в этом классе, да и в принципе среди тех, кто младше их, Денис и Сережа прогуливали, но и этого было мало, ведь нет одних, есть другие, которые почему-то считают, что её уроки — это самое подходящее время для разговора на любую тему, кроме истории. — Сегодня все в сборе? — спросила она старосту, которой была Саша. Девочка кивнула, и Нелли посадила класс. — Тема нашего сегодняшнего урока: «Внутренняя политика Екатерины 1», — на её удивление в классе была максимальная тишина, что её очень беспокоило. Чего опасаться? Где ловушка? Она посмотрела на Дениса и Серёжу, которые, как и всегда, сидели за своей третьей партой возле двери, даже не переговариваясь друг с другом. — Открываем тетради и записываем число, — смотря на них, монотонно произнесла она, — Сегодня у нас седьмое октября, — с большим страхом Нелли встала, отворачиваясь от них и записывая тему на доске. — Что делать-то будем? — Варя, которая вместе с Сашей сидела перед мальчиками, повернулась к ним. — Вряд ли эти старшаки нам что-нибудь расскажут. — Они просто над нами посмеются или сделают вид, что не понимают о чём мы говорим, — Лиля сидела на соседнем ряду за третьей партой, с которой могла легко общаться с друзьями — она сидела одна и ей никто не мешал. — Думаю, стоит ещё раз поговорить с мелкими, — хмуро произнес Денис, — если и вправду существует какое-то «логово Деда Мороза», — он поднял вверх два пальца, изображая кавычки, — в камине, то они нам его покажут, а если нет… — А если нет, то сплетем их косички в один морской узел, пусть ходят всегда вместе, — усмехнулся Сережа, — а этого мальчишку… — Хватит уже! — Варя грозно на него посмотрела. — Только попробуй их пальцем тронуть, — прошептала она, а Сережа, покраснев, уткнулся глазами в тетрадь. Нелли, которая благодаря своей прекрасной работе, имела четкий слух, слышала все перешептывания детей и это ей не понравилось. Мало им было этих сыщиков, так теперь и вот, новые подоспели. Что делать? Таких маленьких агентов у них просто нет.***
В просторном светлом кабинете за своим рабочим столом сидит Князь, что-то читая. Точнее кажется, что он что-то очень внимательно читает, но на самом деле его мозг пытается воспринять смысл предложения, которое он читает уже в сотый раз. Мысли уносят его далеко от происходящего в тексте. Он даже подумать не мог, что спустя столько лет сможет посмотреть в глаза тому, кто безжалостно совершал злодеяния над обычными детьми. Кого он боялся и кому может отомстить. Только он ли может его судить? — А судьи кто? — усмехнулся Князь, захлопывая книгу. Почему-то ему казалось, что именно эта фраза Грибоедова из комедии «Горе от ума» лучше всего подходит к данной ситуации. Только, в отличии от Чацкого, у него есть единомышленники, которые всегда встанут на его сторону. А то самое Фамусовское общество? Это же вылитые сотрудники «Ингрид» — к обычным людям относятся как к животным, будто они ничего не чувствуют. Хотя, кого интересует их мнение и чувства? Наверное, только их самих. — Мне не дано их судить, но я сделаю все, чтобы они оказались перед теми, кому это дано… — Нам нужно вернуться в Москву! — Ваня уже полчаса мерил комнату шагами, делая редкие остановки и смотря на друга. — Здесь мы ничего сделать не сможем! — Боря смотрел на своего друга, не понимая столь сильного рвения туда — в далёкую неизвестность, где их точно не ждёт ничего хорошего. А что может быть хорошего в будущем, в котором они уже решили биться с этими фашистами? Смерти, слёзы и предательства, а ещё огромная боль утраты. Но ведь нельзя победить не потеряв. — И что? Что мы будем делать? — Оля сидела на подоконник спиной к друзьям. — Вам по шестнадцать лет! Что вы можете сделать? — она продолжала смотреть в окно, зная, как Ваню это разозлит. — А что нам остаётся? Сидеть сложа руки? — эмоции распирали, только никому от этого лучше не было. — Боря, почему ты молчишь? Скажи ей, что мы прямо сейчас же что-нибудь придумаем, чтобы в ближайшее время оказаться в Москве! — он смотрел на друга, который, опустив голову на руки, сидел за столом. Боря тоже очень хотел этой мести, только он оставался в здравом уме, как и Оля. — Вань, Оля права, — тихо и медленно произнес, не поднимая голову. Он понимал, что чувствуют сейчас те, кому выпала учесть быть подопытными кроликами «Ингрид», он это хорошо помнил. Но правда, что могут сделать два шестнадцатилетних парня и одна тринадцатилетняя девочка? Ничего, а хотелось бы. — Что? — Ваня слишком эмоциональный человек, что очень мешает ему принимать чужое мнение и отказы. — Разве вы не помните, — тут он замолчал, смотря на Олю, которая повернулась к нему лицом, — разве ты, Боря, не помнишь, что эти люди с нами делали? Посмотри на свою левую руку, и ты сразу всё вспомнишь. Приятно было? — Ваня! — Оля не выдержала. Она редко когда позволяла себе выпускать эмоции или повышать голос, но сейчас ей казалась вся ситуация настолько смешной, что молчать не хотелось вовсе. — Что ты можешь сделать? Позвонить в органы власти и рассказать, что какие-то безумные старики ставили над тобой эксперименты? Или ты собрался сам их всех голыми руками перебивать? Это смешно! Убив главных, ты не избавишься ото всех! У каждого высокопоставленного лица есть свой заместитель, у каждого заместитель есть свой заместитель и так по кругу! Сил не хватит избавиться ото всех! — это был сумасшедший поток эмоции, который остановить было трудно, но этого никто и не пытался сделать — Ваня со злобой воспринимал каждое слово, а Боря молчал, продолжая сидеть, опустив голову на руки. — Они ещё мне за всё ответят! Я свершу это правосудие. Не голыми руками, конечно, — он ушел, хлопая дверью. Оля посмотрела на Борю, который так и сидел, не двигаясь. Что теперь? Опять несколько часов обиды, а за ужином будто ничего и не было. Оля отвернулась к окну, смотря на большие белоснежные сугробы, которые лежали во дворе дома и за его пределами. Её взгляд упал на Ваню, который нервно пытался закурить сигарету, но сильный ветер ему мешал. Девочка тяжело вздохнула, вставая с подоконника. — Эмоции — страшная вещь, — она подошла к Боре, стараясь говорить ровно и чётко. Ещё несколько месяцев назад она даже подумать не могла, что именно Боря станет причиной её хорошего настроения и счастливой улыбки. Влюбиться в друга или уже в брата? Неважно, она не понимала, что с ней происходит. Просто как-то получилось, что его улыбка, прикосновения, запах стали вызывать мурашки по всему телу, а сердце стучать чаще. Только недавно она поняла — влюбилась, а что с этим делать — нет. Рядом нет ни мамы, ни подружки, которая смогла бы выслушать её и помочь, ведь она когда-то тоже это испытывала. Но она одна: Ваня не сможет её понять, дяди Бори она стесняется, а Боре сказать боится. Единственный выход — молчать. — Не эмоции, а неумение их контролировать, — усмехнулся парень, поднимая на неё грустный взгляд. — Ваня очень хороший, и ты это знаешь, Оль, но он просто хочет всё и сразу, а так не бывает, — их взгляды встретились, но Боря резко встал, обходя девушку и идя к двери. — Я на улице с Ваней буду, — он улыбнулся, а Оля ответила тем же. Она ещё с минуту смотрела на закрытую дверь и грустно, даже горько, улыбалась…***
— Нелли, — Вера с Нелли сидели на кухне, смотря на то, как Илья нарезает овощи для приготовления обеда. Основная готовка начнется через сорок минут, поэтому у них есть время для спокойного разговора, — я утром с твоим отцом разговаривал, — Илья посмотрел на девушку, которая открыла шоколадку, отламывая кусочек и отправляя его в рот, — он говорит, что считает тебя безответственной, — усмехнулся, вспоминая Алексея, который никогда не упускал повода упрекнуть дочь как в личной жизни, так и в работе. Он считает, что она недостаточно старается. — Я, конечно, старался его убедить, но по-моему, — Илья улыбнулся, продолжая резать овощи, и посмотрел краем глаза на Нелли, которая закатила глаза. — Это не удивительно, — она отправила в рот ещё одну дольку молочного шоколада, — в принципе как и с тобой. Вы вдвоем всегда считали меня какой-то не такой. — Подожди, — Вера, до этого молчащая, посмотрела на подругу, — ты же родителям про ваши с Ваней отношения сказала? — Нелли отвела взгляд, сглатывая, а Вера покачала головой, вздыхая. — Ты им сказал? — спросила у Ильи, который сделал невинное лицо, поднимая руки, будто тем самым говоря, что здесь ни при чем. — Тогда я не понимаю. — Думаю, им просто не нравится, что я не приезжаю, редко звоню, — Нелли закрыла глаза, пытаясь успокоить свои внутренние переживания — ей стыдно, что из-за этой работы ей пришлось скинуть собственную дочку на родителей. Она очень хочет забыть про всю опасность и перевести её сюда, но ей всего шесть и в школу она пойдет только в следующем году, — она уже несколько дней сама не своя, чувствуя, как девочке плохо. Ей повезло, что Ваня понимающий и доверяющий ей человек, поэтому не задаёт вопросов и не ищет ответов. Только ведь нельзя все время так жить. — Может стоит Ване рассказать? — Как? — усмехнулась девушка. — Если он скажет, что ему это всё не нужно или… — Он терпит все твои тайны, он доверяет тебе, пока всё вокруг погрязло во вранье, — Вера взяла подругу за руку, в очередной раз радуясь теплу, которым её рука ответила на столь не значительное действие. — Он поймет, будь в этом уверена, — Нелли посмотрела на подругу и улыбнулась.***
— Что-то в последнее время ты слишком счастливый ходишь? — сказал Максим, натягивая на себя белую футболку и смотря на Рому, который сидел на своей кровати и завязывал шнурки. Рома поднял на него взгляд — смесь страха и плохой актерской игры. — Не знаю, — неправдоподобно произнес Рома, вновь продолжая завязывать шнурки, — в последние дни настроение такое, — он задумался, — будто что-то счастливое со мной происходит, — знали бы они, что за этим «что-то» прячется самое светлое и прекрасное чувство. — М-м, — протянул Максим, — Андрюх, ты чего там делаешь? — он перевел взгляд на друга, который внимательно вчитывался во что-то на ноутбуке. — Звонок через пять минут, а ты ещё не переоделся, — сейчас у них физ-ра, а Андрей до сих пор сидел в брюках и белой рубашке. — Мне Стас прислал файл, а тут какой-то бред, — Андрей ударил руками по столу, отъезжая от него. — Тут то ли нарезки из статей, то ли просто интервью. Я не понимаю. — Давайте, — Рома подошёл к ним, — разберемся с этим после урока, — он указал на монитор ноутбука, а Андрей направился переодеваться.***
— Проверил я Тамару, — сказал Ваня Кириллу, идя по коридору к библиотеке. Ученики спешили в свои классы, ведь через пару минут начнутся уроки, а к некоторым учителям опоздать очень страшно, — знаешь, что удивило меня? У неё есть ребенок. — Ребенок? — удивился Кирилл. — Интересно, как на это отреагирует Игорь, — мужчины зашли в библиотеку, где должен был начаться урок информатики у пятого класса, а у Кирилла окно, поэтому он решил провести его в библиотеке. — А почему он должен на это как-то реагировать? — Ваня сел за свой стул, что-то записывая в тетрадке. — Они не вместе, вряд ли его, как больного, это должно волновать. — Ты разве не заметил? — удивлённо спросил Кирилл, садясь на диванчик. — Он прям светится после каждой встречи с ней. — Если они всё-таки сойдутся, то она сама должна ему об этом сказать, лично я бы хотел услышать это от самой девушки, а не через кого-то там, — за дверью, которая была вторым выходом, расположенным между двумя диванами, стояла Нелли, внимательно вслушиваясь в их разговор. Конечно, услышав голоса мужчин, проходя мимо, она даже не собиралась подслушивать, но эта тема для неё самой очень важна. Она любит Ваню, но боится, что не сможет сказать ему про дочку, которую так тщательно скрывает от всех посторонних. Маленькая рыжеволосая девочка с небесно-голубыми глазами, в которых так часто она замечает хитринки, будто девочка что-то сделала, но ничего не говорит. Её малышка дороже ей всего на свете, поэтому она боится того, что они узнают об этом и будут давить на больное. — Ну, вот давай представим, — сказал Кирилл, — допустим, — Ваня на него странно посмотрел, — у Нелли есть ребенок, твои действия? — он скрестил руки на груди, откидываясь на спинку дивана. Ваня внимательно смотрел в его глаза, будто надеялся найти в них намёк на шутку, но Кирилл был абсолютно серьезным, что пугало Ваню. — Я не знаю, — было видно, что он растерялся. — Хотелось бы об этом узнать от Нелли. — Как бы ты это воспринял? — Ване показалось, будто Кирилл уверен в том, что у Нелли есть ребенок, которого она скрывает. Мужчина говорил очень серьезно и настойчиво, что смущало его. — А как это можно воспринять? Он уже есть и никуда не денется. Если бы так было на самом деле, я был бы готов воспитывать этого ребенка, раз его отец этого не может сделать. Главное, чтобы сам ребенок был не против, потому что иначе все твои старания пойдут по одному месту, — Нелли выдохнула — он нормально к этому отнесётся. Но ведь в голове любого человека может нежданно появиться противный голосок, который всегда будет утверждать, что всё закончится очень плохо. «А если это он так говорит, потому что уверен, что у тебя нет ребенка?» — спросил внутренний голос, будто злорадно смеясь над ней. — «Он по-любому бросит тебя, когда ты скажешь правду!» — и почему-то ему Нелли верила больше, чем подслушенным словам Вани. Может получится скрыть ребенка, хотя бы до окончания её работы в «Логосе»?***
— И так сейчас делитесь на две команды, и мы начинаем игру, — Паша подошёл к середине спортивного зала, где на стене была закреплена волейбольная сетка. Он закрепил нижние концы на крюки с типичным названием «нижние». Одиннадцатиклассники уже разделились на две команды, в одной из которых собрались все сыщики. — После урока к нам в комнату, — они стояли кучкой, смотря на Пашу, — Стас что-то отправил Андрею, а мы не можем понять, что же это такое, — Рома посмотрел на Лину, которая внимательно изучала физрука. — Лин? — Да, мы придем, — улыбнулась она. Сейчас её мысли поглощал ни Стас со своими файлами, ни урок физкультуры со своим волейболом, в который они часто играют летом у Князя дома, ни их расследование; а Вульф. Они уже знают, что он жив и здоров, что он продолжает руководить этим Адом, что здесь продолжаются опыты, и она ничего не может сказать своим друзьям, которые всегда рядом, которые всегда стараются помочь. — Максим, — Паша кинул мяч Максиму, который, его поймав, направился на подачу. Сыщики заняли свои места, и началась игра. Волейбол в их школе очень любили, ученики часто ездили на соревнования между другими школами, а иногда и городами Подмосковья и очень часто занимали первые места. Макс подкинул мяч, ударяя его ладонью правой руки. Мяч целенаправленно полетел на поле противников, и Слава отбил его. Мяч летел прямо в руки Лины, которая стояла на второй линии, девушка сложила кисти рук вместе для нижней подачи мяча, направляя его Андрею.***
— Что-нибудь известно о бумагах? — злорадно прошептал Морозов, подходя к Маше, которая протирала подоконник в холле. Он достал какую-то баночку со средством из её тележки, внимательно изучая состав. — Сплошная химия в этой химии, — усмехнулся он, возвращая на место. — Я же сказала, что ничего не знаю! Оставьте меня и Максима, — Маша сняла жёлтые резиновые перчатки, кладя их в тележку. — Если бы они были у меня, то ради сына я их бы отдала! Знаете почему? Потому, что ради своего ребенка мне не жалко пожертвовать даже столь важные, как я поняла, бумажки! — она убрала прядь волос, выбившуюся из низкого хвоста, и отправилась в подсобку, чтобы убрать всю химию и утварь для уборки на место. — Что-то случилось, Петр Алексеевич? — неожиданно позади раздался голос, который заставляет трястись, будто ты маленький кролик, напротив которого стоит опасный волк — вот-вот тебя сожрёт и мокрого места не оставит. — Нет, — прохрипел он, смотря на свои туфли, точно в первый раз видит, — просто… просто я… — он не знал, что ответить и как соврать. — Я надеюсь, что те бумаги, о которых ты так печёшься, это не наш компромат? — улыбаясь, спросил Вадим. Морозов знал, что с ним сделают, если он скажет правду. — Нет, конечно нет! — рассмеялся он, но Вадим ему не поверил. — Если эти бумаги не будут завтра утром лежать у меня на столе, то учти, жизнь тебе сказкой больше не покажется, — Вадим усмехнулся, уходя на второй этаж, а Морозов смотрел вслед, чувствуя бешеный стук сердца, которое вот-вот вырвется наружу. — Она давно мне сказкой не кажется.***
— Вера, да как ты не понимаешь! — уже кричал Илья, стоя напротив девушки, которая со спокойным лицом смотрела в бешеные глаза парня, — Нам нужна эта вещь! — Я всё понимаю, — в сотый раз повторила она, тяжело вздыхая. В детстве приезжая в гости к маме на выходные, она часто виделась с Иваном, который довольно часто проявлял свои эмоции. Как там говорится? Яблоко от яблони? — но не собираюсь этого делать. Кирилл здесь ни при чём, я уверена. — А нам просто взять и положиться на твой влюбленный мозг? — гнев не проходил, а вот терпение остальных заканчивалось. — Ты со своим Воронцовым уже совсем про всё забыла! Мы сюда приехали работать, а не отношения строить, это не «Дом 2»! — Я тебе ещё раз повторяю, я не буду его касаться! — Вера смотрела в глаза Ильи, а он впервые увидел в них гнев. Обычно она умела скрывать любые эмоции так хорошо, что даже непонятно: плакать ей хочется или танцевать от счастья, а как иначе если твой отец самый настоящий тиран. Но видимо у всех есть темы, которые лучше не задевать. — Кирилл — мое задание и моя проблема, которая тебя никак не должна волновать! — девушка встала с дивана, уходя из комнаты. — Шевцов, ты самый настоящий идиот, — сказала Нелли закатывая глаза. Сколько бы она не говорила ему, что Вера не будет, как она, отвечать на все его истерики такой же истерикой, он не понимал. Думать о себе это вполне нормально. Все мы в какой-то степени эгоисты. — Хочу посмотреть, как ты будешь прощение просить, — улыбнулась Алина. — Илья, ты как будто не понимаешь, что это очень больно. Я понимаю, что со стороны может показаться, что это классно видеть то, чего не видит никто; слышать то, чего не слышит никто; уметь то, чего не умеет никто; но, Илья, это далеко не так. Они мечтают хотя бы на день стать обычными, как все мы! Они мечтают ни видеть, ни слышать, ни уметь! И это не дар, но и не проклятие.***
— Вот, — Андрей открыл файл, который ему скинул Стас. В комнате мальчиков возле компьютера собрались все, все кроме Лины, но, кажется, этого никто не заметил, почти никто: — А Алина где? — спросил Рома, смотря на друзей, но никто ничего не ответил. — Где она вечно пропадает? — спросила Даша. — Может с кем из парней загуляла? — она поиграла бровями, а все рассмеялись, даже Рома выдавил из себя смех. А вдруг это правда и у неё кто-то есть. — Ребят, простите, — Лина вошла в комнату, закрывая за собой дверь. — Я совсем забыла, что мы договорились к вам в комнату идти, — она посмотрела на Рому, который ей показался обиженным. — Здесь какие-то обрывки из статей или интервью, я не могу понять что это, — Андрей пролистал файл до конца. — Посмотришь? — Лина кивнула, садясь за стол. «На грузовом поезде были найдены трое истощенных детей, их личности установить не удалось» «В фармацевтическую компанию «Ингрид» пришло письмо с угрозой от некого Шевцова Ивана Макаровича. Мужчина заявил, что он со своими друзьями бежал из концлагеря» «Мужчина открыто угрожал сотрудникам в жесточайшей расправе» «Друг Шевцова Ивана Макаровича, Князев Борис Константинович, женился на Шульгиной Ольге Викторовне» «В 1993 году были найдены три трупа пожилых людей на имена: Ольшанского Михаила Петровича, Богдана Николаевича Дьяченко и Григория Владимировича Лазарева» «Виновным в смерти троих пенсионеров признали Шевцова Ивана Макаровича» «Убийца троих стариков застрелился в собственной мастерской на глазах у шестилетнего сына Ильи Ивановича Шевцова» «Семейная пара была замечена в Австрии» «Князев Борис Константинович повесился прямо на глазах своей супруги, так и не обзаведясь детьми» «По приезде в Москву женщина попала в аварию, а через несколько дней скончалась» — закончила читать Алина, — Что это? И кто эти люди? — Может, спросить у Стаса? — предложила Вика, садясь вместо Лины за ноутбук. Написав сообщение, они не рассчитывали на столь быстрый ответ. Буквально через пару секунд у Андрея зазвонил телефон, а абонентом оказался Стас. — Алло, Андрей, это Стас, — доброжелательный голос звучал из телефона, который парень поставил на громкую связь. — Стас, я хотел узнать, что ты мне отправил? Я вообще ничего из этих нарезок не понял, кто эти люди? — Всё на самом деле очень просто, — в голосе послышалась усмешка. — В послевоенные годы были организованы концлагеря, куда отправляли детей врагов народа. В те далёкие годы случилось большое происшествие: из лагеря сбежали трое детей, за которыми началась погоня. — Но зачем? — спросила Даша. — Представляешь, сколько всего может вскрыться, если эти дети расскажут правду, — Стас удивился, что Андрей разговаривает с ним не один, но внимание на это акцентировать не стал. — Они бежали на поезде, который отправлялся на Урал, там была какая-то важная сырьевая доставка, на этом грузовом поезде и были замечены трое истощенных детей, личности которых выявить не удалось. Через много лет в компанию «Ингрид» пришло странное письмо, в котором некий Шевцов Иван Макарович грозился переубивать всё тех, кто ставил опыты над ним и его друзьям, Князевым Борисом Константиновичем и Шульгиной Ольгой Викторовной, последняя даже не числилась в списках. — Они хотели мести, — тихо произнесла Юля. — Верно! В 1993 году Иван Макарович убил троих стариков, которыми оказались полковник НКВД, куратор проекта Gemini Ольшанский Михаил Петрович, военный и политический деятель, маршал воздушных сил Третьего рейха, командующий войсками нацисткой Германии в Рейнской операции, нацистский преступник, след которого был утерян после окончания Второй Мировой войны Отто Ульрих и военный и политический деятель Третьего рейха, глава Рейхсканцелярии, генерал войск СС и личный секретарь Адольфа Гитлера Ганс Вайгель. — И он не выдержал того, что натворил и застрелился на глазах сына? Бред какой-то, — усмехнулся Максим. — Сколько вас там? — задал Стас риторический вопрос. — Я думаю, что это было убийство. Невозможно выстрелить самому себе в сердце, тем более на глазах у собственного ребенка. — Они начали мстить за смерть своих сокомандников? — спросила Даша. — Или они понимали, что и их убьют? — Думаю, все хотят жить и они не исключение. После этого Князеву Борису Константиновичу и Шульгиной Ольге Викторовне пришлось бежать из страны. На тот момент они уже были в браке. — Они тоже умерли, — тихо сказала Лина, ничем себя не выдавая. — А я думаю, что нет, — хорошо, что лица Лины не видел никто — все смотрели на телефон, который лежал на столе возле ноутбука. Глаза бешено забегали по комнате, а сердце застучало быстрее. Алина стояла позади всех, закусив нижнюю губу. Что теперь? — Уверен на все сто процентов, что это была простая инсценировка: «Ингрид» знали, что они живы, пришлось выкручиваться. — И что ты этим хочешь сказать? — настороженно спросил Андрей. — Что мы не одни…***
Вера сидела на кухне, смотря на темное небо. На столе стояла кружка с нетронутым кофе. Не до него. Что с ней происходит? «Кирилл, Кирилл, Кирилл!» — мысли не уносят её далеко из школы. Что он с ней сделал? И как выпутаться из бездны его глаз? Наверное, это выше её сил. — Вер, — на пороге кухни стоял Илья, — я многого не должен был говорить, — Вера усмехнулась, продолжая смотреть в окно. Она не обижалась, ведь знала, что понять её очень трудно. Даже она сама себя понять не может, что уж говорить о другом человеке, — просто мне никогда не понять какого это, видеть то, что ты не хочешь или не должен видеть. Не могу понять эту боль, которую ты испытываешь каждый раз, особенно прикасаясь к тем, кого очень сильно любишь. — Я сама не понимаю, что со мной происходит, — Илья внимательно на неё смотрел. Они не заметили, как приоткрылась дверь — Кириллу захотелось выпить воды. — Я никогда так сильно не влюблялась, и сейчас мне кажется, что я уже не могу нормально думать ни о ком другом, кроме Кирилла, но понимаю, что мне ничего не светит, — Кирилл нахмурился, от чего появились морщины на лбу. — Он не должен знать. — Всё тайное становится явным, — Илья тоже посмотрел в окно: темнота завораживала, отключая мозг. Думать не хотелось, как и говорить. — Ты про Машу? — усмехнулась Вера и всё-таки на него посмотрела. — Не нужно врать и скрывать, так все говорят? Но что делать, когда ты точно знаешь, что правда не несёт ничего хорошего. Я знаю, что Кирилл пошлёт меня куда подальше, но так боюсь услышать это. — Они думают, что так просто взять и сказать правду, но они даже не подозревают, что эта правда станет самой большой опасностью для них, — Кирилл не понял о чём идёт речь и почему она так спокойно говорит о своих проблемах с каким-то поваром, но он точно знал — Вера его любит, а те обидные слова, просто способ защитить его, только от кого? От неё же самой? — Будешь ты ещё со своим Воронцовым вместе, — подмигнул Илья, беря её за руку, а Вера улыбнулась. Это взбесило Кирилла окончательно, он тихо закрыл дверь, идя обратно в свою спальню. Почему какому-то Володе она спокойно разрешает себя трогать, а от него бегает, будто он её убьёт?***
— Паш, — Аня вышла из ванной комнаты, смотря на мужчину, который лежал на кровати, что-то читая. Она села рядом, а Паша перевел на неё взгляд, — мы можем завтра съездить к Князю? — С Никитой говорила? — Паша провел пальцами от колена девушки до края его футболки, в которую она была одета. Аня кивнула, внимательно следя за рукой мужчины. — Как он? — Говорит, что хорошо, — Аня пересела на колени к Паше, хитро смотря ему в глаза. Медленно приблизилась к его губам и оставила невесомый поцелуй, и уже хотела пересесть обратно на свою половину кровати, как Паша завлек ее в свой поцелуй, чуть покусывая нижнюю губу. Руки поползли под футболку, оставаясь на тонкой талии, а губы перешли на шею. Аня запрокинула голову, запуская руки в Пашины волосы. И всё бы было хорошо, если не телефон, который настойчиво сообщал о том, что Паше кто-то написал. — Подожди, — прошептал он, тяжело дыша. Рукой он дотянулся до тумбочки, беря телефон. — Как всё не вовремя! — гневно выдохнул он. — У Линки что-то случилось, нужно срочно подойти в библиотеку, — Аня улыбнулась, пересаживаясь на свою половину. — Не обижайся. — Все в порядке, — она поцеловала его в щеку, — это твоя работа, которая спасла меня и моего брата, — Паша смотрел на неё, а после не выдержал и снова поцеловал. — Я могу не идти? — Конечно, — он поднялся с кровати, направляясь к двери.***
— Как ты могла это допустить? — кажется, слишком громко спросила Нелли. В библиотеке уже никого не было — через полчаса отбой, все готовятся ко сну. — Я? — Алина ответила в тон ей. — Стас Катаев вообще не моя забота! Откуда я могла знать, что он появится и выдвинет правдивые версии? — Давайте успокоимся, — произнесла Вера, хотя по ней было заметно насколько она нервничает. Наверное, впервые она не могла совладать с собой. — Алина права, это далеко не ее забота. Её заданием было следить за этими любопытными школьниками, а появление этого Катаева никто не мог предвидеть. — Даже если и так, вопрос в другом, — Нелли села за стол, опуская голову на руки, — что нам-то теперь делать? — Для начала стоит узнать, что же это за Стас такой, — Паша достал из кармана телефон, набирая сообщение. — Артём вряд ли уже спит, поэтому пусть пошарит по разным источникам, будет хоть чем ночью заняться, а то он тупо в игры свои играет. — А дальше? — голос Веры дрогнул. — Дальше придется обо всем старикам рассказать. — Почему всё свалилось сразу? И Вульф со своей вещью, которую ему должны были передать, и Катаев со своими идеями. — Ответа мы всё равно не получим, поэтому я предлагаю всем пойти спать, — Илья поднялся с дивана, на котором сидел всё это время. Это действительно была лучшей идеей. — Алин, ты идёшь? — спросила Нелли, которая выходила из запасной двери последней. — Да, немного посижу и пойду, — она, как завороженная, смотрела в одну точку камина. Почему-то она испытывала большую вину за эту ситуацию. Но что она могла сделать? — Ты чего здесь сидишь? — возле нее каким-то чудесным образом оказался Рома — она и не услышала, как он вошёл. — Просто захотелось побыть в одиночестве, — парень сел рядом, и Лина чувствовала его напряжение, будто он хочет что-то сказать или спросить, но не решается, возможно, боится. — В одиночестве или с кем-то? — как-то грубо произнес он, что очень не понравилось Алине. Она медленно повернулась к нему, непонимающи смотря на него. — С кем ты тут встречу ждёшь? — Ром, ты чего? — она не понимала, чем заслужила такие обвинения. Хотя нет, понимала, но ведь он не должен знать о её задании. — Я же сказала, что хотела побыть в одиночестве. — Конечно! Думаешь, я не замечаю, как ты постоянно с кем-то пропадаешь! И ещё отмазки такие тупые: «Ой, я забыла» или «Живот болел, из-за чего сидела с Еленой в мед кабинете»! Ты дурака из меня не делай! Так и скажи, что у тебя ещё один парень есть, а со мной ты из жалости! — Лина старалась сидеть с удивленным лицом, но весь бред, сказанный Ромой, просто заставил ее рассмеяться. — Ром, тебе самому не смешно? — она улыбнулась, а вот парень был до сих пор обижен и не видел в своем монологе ничего смешного. — Как ты вообще мог подумать, что у меня есть кто-то, кроме тебя?! — Тогда где ты всё время пропадаешь? — Нигде! Я всегда с вами, просто иногда так получается, что я забываю или у меня что-то болит, но ведь это не значит, что у меня есть кто-то ещё. Зачем мне кто-то ещё? Одного тебя со всеми тараканами мне по уши хватает! — парень опустил взгляд, выдыхая, а Лина улыбнулась, смотря на него. — Извини, просто я так боюсь, что ты меня бросишь, — не поднимая глаз на неё, тихо сказал Рома. — Я не идеал, далеко не идеал. — Ром, — она положила руку на его плечо, — ты самый идеальный парень! Я очень тебя люблю и никто мне больше не нужен, — Рома поднял на неё взгляд, — Не забивай себе голову всякой ерундой. — Извини меня, пожалуйста, — Рома всё ещё мялся — стыдно за беспочвенную ревность, а Алина просто сократила расстояние между ними и поцеловала его в губы. Рома моментально ответил, кладя руку на её щеку.***
— А это тираннозавр, — Митя указал пальцем на картинку с большим динозавром. Уже пора спать, но Надя, Алиса и Митя ещё не наигрались. Вот и сейчас они сидят на кровати, где ещё днём построили домик из разных одеял и подушек, читают книгу про динозавров, которую нашли в библиотеке. — Какие у него ручки маленькие, — сказала Алиса, светя фонариком на крохотные лапки, слегка согнутые и прижатые к телу. — Это не руки, а самые настоящие лапы! — по-взрослому сумничил Митя. — Они не такие мощные, как задние. — Такой проглотит тебя за пару секунд, вон у него какие зубы! — маленький пальчик Нади указал на большие, закругленные на концах, зубы. — А когти! Он же может расцарапать тебя за секунду! — Он не может тебя съесть! Он же вымер давным давно, — усмехнулся Митя. — Так, а это Брахиозавр, — он перелистнул страничку. — Ого какая шея! Прям как у жирафа, — улыбнулась Алиса, смотря на Митю, который улыбнулся в ответ. — Он мне нравится больше, чем тот. — А мне кажется, что он очень и очень страшный! Тираннозавр был красивее. — вставила Надя, — Он тоже хищник? — Он был травоядным и питался листьями с высоких деревьев. Он, Надя, тебя бы в те времена съесть не смог, а тираннозавр смог бы, потому что он был сверххищником. — Ого, это как хищник, только опаснее! А дальше кто? — с нетерпением спросила Алиса, а Митя уже хотел перевернуть страницу энциклопедии, но его опередил голос снаружи, из комнаты: — А кто дальше вы узнаете завтра утром, — устрашающим голосом попытался ответить Виктор, но у него это не особо получилось. — Виктор Николаевич! — хором ответили малыши и вылезли из своего укрытия. — Вижу, сказку вам на ночь не нужно, — укоризненно констатировал он. — Давайте быстренько разбирайте свой дворец, — дети мигом начали разбирать домик, который строили несколько перемен подряд. — Хорошо, теперь ложитесь в кровати, а ты, Митя, беги к папе, думаю, он тебя уже потерял, — мальчик улыбнулся и, кивнув, убежал в спальню, пожелав напоследок спокойной ночи.***
Ванная опустела. Лампы не сильно освещали комнату, создавая тусклый свет. Юля стояла возле раковины и чистила зубы, напевая какую-то песню. Она любила ходить в душ последней: нет никаких очередей, всё раковины свободны, а кругом тишина и покой. Вот и сейчас Юля была уверена, что абсолютно одна посреди тускло освещенной комнаты. Она закончила чистить зубы, собирая в косметичку все свои уходовые средства. Перекинула полотенце через плечо и взяла косметичку, она ещё раз посмотрела в зеркало и на мгновение ей показалось, что позади кто-то есть. Резко обернувшись, она никого не заметила. «Паранойя!» — подумала она, и быстрыми шагами направилась к двери и только Юля успела взяться за ручку, как в спину ударил неприятный липкий холод. Тяжело выдохнула и медленно повернулась. Бешеный стук сердца больно барабанил в висках, а руки покрылись холодным потом. Как онемевшая, она смотрела в одну точку, не веря своим глазам. Давно она их не видела. Последний раз она видела призрака отца и тогда ей никто не поверил, почти никто. Алина, она поверила сразу и заставила всех поверить ей. Но кажется сейчас им придется поверить всем и сразу, ведь перед ней снова стоял призрак. — Миша?..