Caring Is Creepy — The Shins
7 октября, 2020 Тэхён угрюмо расковыривал коротким ногтем угол стола и, почти не моргая, смотрел на экран компьютера перед собой. Обои на рабочем столе стоило бы поменять. Солнечный пляж выглядел попросту глупо. Прямо как бежевые стены на его кухне… Новость о найденной жертве в парке разнеслась в считанные секунды по всей стране. Уже через пятнадцать минут на место происшествия приехали репортёры, и каждый из них натужно старался урвать кусочек ценной информации. Кропотливые старания не прошли даром. Сейчас в глаза бросались вызывающе-кричащие заголовки десятков статей на первых полосах. 18:24 Весь комитет потерял покой с самого утра, превратившись в нечто нервное и шипящее. И гавкающее. Кто-то точно лаял, как злая псина. Тэхён почти уверен, что ему не послышалось. Намджун, чей рабочий телефон никак не мог угомониться, разрываясь от поступающих звонков, заперся в своём кабинете. Выходил лишь для того, чтобы выкурить сразу по две сигареты. Но потом ему надоели эти хождения туда-сюда и он достал пепельницу. Тэхён сам только что вернулся из полицейского участка, собрав все данные, которые только имелись на данный час. Голова шла кругом. То ли из-за накалённой обстановки вокруг, то ли из-за отсутствия завтрака. Поэт. Тэхён мимолётно слышал о нём несколько раз, но никогда, никогда не заострял своего внимания. Это дело так и осталось нераскрытым. Последнее убийство было совершено в прошлом году. Тэхён тогда заканчивал университет. Сейчас же не было времени и достаточного количества информации в свободном для него доступе. Статьи в интернете несли в себе целое ничего. В них нашлись едва ли полезные крупицы… Из плюсов — Тэхён смог сориентироваться в точных датах. Он хотел поговорить с Намджуном, Хосоком или Юнги, но все они оказались заняты. Оно и понятно. Хосок ещё не вернулся, а Юнги забаррикадировался в своей лаборатории, кажется, до завтрашнего утра. Ему ли говорить про отдых. Вокруг суета. И кто такой Тэхён, чтобы тратить на его любопытство, как минимум, тридцать драгоценных минут? В кабинете холодно до посиневших трупных рук. Пальцы не сгибались от низкой температуры, их неприятно и некрасиво съёжило. Ёнджун, такой же следователь-первогодка, снова выкрутил кондиционер на минимум. Ему всегда душно. Тэхёну же из-за этого всегда холодно. — Глаза сейчас отвалятся. — Ёнджун откинулся на скулящую спинку компьютерного стула с несдержанным громким зевком и накрыл ладонями помятое от недосыпа лицо. — Зад стал квадратным. Пойду покурю. Тэхён, не смотря в сторону чересчур болтающего парня, кивнул головой, показал, что услышал, и сгрыз тонкую обветренную кожицу с нижней губы. Поэт. Какие были строки на других жертвах? — Тебе взять кофе? Кажется, мы сегодня тут до утра. — Да, возьми. Ёнджун успел привыкнуть к тому, что Тэхён не особо говорливый парень. Вне зависимости от количества работы. — Окей. Поэт. Чон Чонгук. Тэхён резко, это было опасно для здоровья, перевёл зыбкий взгляд с экрана компьютера на пустую светло-серую стену с таким же пустым деревянным стеллажом, словно бы увидел на ней ответы на все свои вопросы. Точно. Чон Чонгук. Тэхён понятия не имел, кто не слышал бы об этом человеке в их стране. Гордость нации? Может быть, и так. Редкостная сволочь. Упрямец. Гений. Хитрец. Великолепный мерзавец. Слухов ходила целая уйма, целый том бы набрался, если постараться узнать все, но стопроцентно правдивым был, есть и будет только один. Чон Чонгук — лучший в своём деле. Тэхён с первого раза не вспомнил точный возраст мужчины, но цифры от тридцати пяти до тридцати семи выплясывали перед глазами. Без смешного и раздражающего пафоса, без преувеличений для пустой масштабности опыт Чонгука поистине поражал и заставлял испытывать искреннее восхищение. С ним одновременно хотели и боялись работать. Ухватиться за имя Чонгука дорогого стоило. Он редко работал с напарниками, предпочитая полагаться на самого себя. Стоит признать, что выходило это у него блестяще. Шум в коридоре заставил Тэхёна отвлечься от собственных мыслей и нервно дёрнуть правым плечом от назойливой громкости. Бормотание, хлопающие двери, тяжёлые или шаркающие шаги… Дождь лил не прекращаясь. Тэхён поднялся с насиженного места и высунулся в коридор, чтобы взглянуть на причину вошканья всего комитета. — В мой кабинет. Сейчас же. Тэхён не успел даже моргнуть, как перед ним вырос Намджун, наэлектризованный плохо скрываемым раздражением. Ёнджун, застрявший в проходе с двумя стаканчиками дешёвого кофе, сочувственно поджал пухлые губы. Намджун в дурном настроении, за Тэхёна оставалось только помолиться да пожелать удачи. От всей души. — Кофе? — всё, что смог предложить Ёнджун, неловко и сочувственно улыбнувшись. — Спасибо. Тэхён забрал горячий стаканчик, проверил, надёжно ли закрыта тёмная пластиковая крышка, и спешно направился на четвёртый этаж. За Намджуном увивался тонкий запах крепких сигарет, бумаги и мокрого плаща. И если бы Тэхён мог развернуться и сбежать из просторного кабинета на четвёртом этаже, если бы он мог исчезнуть с лица этой планеты, то ни за что на свете не воспользовался бы этим шансом. Ни за что на свете Тэхён не променял бы аромат кипариса, кардамона и голубой секвойи на собственной коже. Этим был Чонгук. Так звучали его суховатые запястья. Секвойя умиротворённо покоилась на яремной впадине и широких крепких плечах. Броские и острые ноты искусно приковывали к себе внимание. Под стать самому Чон Чонгуку. Он сидел в мягком кресле возле широкого окна. Вместе с надоедливой мокростью по улицам растеклась темнота, неприветливо содрогающаяся лишь под уличными холодными фонарями и фарами залитых дождём машин. На правом подлокотнике кресла аккуратно висел двубортный пиджак от костюма-двойки. Чонгук, спасаясь от тяжёлой влажной духоты, избавился от него, как только зашёл в кабинет. Долгая дорога из Пусана в Сеул утомила. Безопасным вариантом было бы пуститься в путь завтра, но Чонгук действительно не любил откладывать то, что мог сделать в кратчайшие сроки. Он повыше одёрнул рукава помятой белой рубахи, утратившей свой утренний лоск, и закурил. Тэхён, пока ещё не чувствуя себя глупым ребёнком, которого впервые привели в зоопарк увидеть льва, пялился весьма откровенно. Забылся… Чонгук не просто казался жёстким, властным и непреклонным человеком — он таковым и являлся. Тэхён чувствовал это на собственной шкуре, с каждой секундой уменьшаясь до размеров пищащей барахтающейся букашки. Такую раздавить можно одним дуновением губ или взмахом ресниц. Чонгук выглядел немного уставшим. И всё же в каждом его движении, в каждом красноречивом взгляде ощущались непоколебимая уверенность и сила. Рядом с ним тяжело. Мучительно. Чонгук заполнил собой весь кабинет, каждый его дюйм. Тэхён думал, что просто задохнётся. Или замёрзнет насмерть от ледяного, по-настоящему тяжёлого, требовательного и острого взгляда Чонгука. Тэхён шоркнул большим пальцем по бумажному стаканчику. Кожа перестала жечься, кофе потихоньку остывал. И было бы неплохо отвлечься на него. Да на что угодно, вообще-то. Но Тэхён готов был поклясться, что не мог этого сделать. Он, как несмышлёная рыбка, что попалась на крючок, заворожённо смотрел на Чонгука. Раньше ему и в голову не приходило узнать, как же выглядит следователь Чон. Может быть, это к лучшему. Тэхён провёл кончиком языка по задней стороне ряда передних зубов, мысленно подмечая, что, несмотря на рыдающую погоду и песочную слякоть, оксфорды Чонгука блестели кристальной чистотой. Кажется, даже подошва не была запачкана. Чонгук коротко посмотрел на него в ответ и крепко затянулся. Но, не заинтересовавшись новым лицом, он сразу же отвёл взгляд. — Садись, Тэхён. — Голос Намджуна прозвучал досадливо, но не сильнее, чем обычно. Это больше походило на дурную привычку. Вроде того же курения. — Чонгук, это Тэхён. И он будет твоим помощником на время расследования дела с Поэтом. — Что? — изумился Тэхён, вскинув брови. Переспрашивать было незачем, но язык ожил первым. — Мне не нужны помощники. Особенно те, у кого проблемы со слухом. — Чонгук потушил окурок и кинул ещё один взгляд на Тэхёна, на этот раз решив оценить то, что ему пытались подкинуть. — Ты пытаешься затормозить меня балластом? Тэхён откровенно нахмурился. — А ты знаешь, что мне плевать, — таким же тоном, не терпящим возражений, ответил Намджун и закурил следом, чиркнув тяжёлой зажигалкой. — Тэхён будет помогать тебе. На этом всё. Для него это отличный опыт. — Опыт, — иронично повторил Чонгук, покачав головой. — Почему я? — Хочешь отказаться? — Намджун проглотил несколько ругательств, смягчившись к Тэхёну. — Нет. — Так какого хрена задаёшь такие вопросы? Не ты ли хотел поработать с Чонгуком? — А давно вы стали посланником доброй воли? — Тэхён в любопытстве склонил голову в сторону левого плеча, громко и недоверчиво выдохнув. — Заткнись. — Не обидно. — Сказал, будешь работать — значит, будешь. Тэхён поджал безобразно покусанные губы и опять прикусил несчастный кончик языка. Злить Намджуна хотелось меньше всего на свете. Потом под горячую руку попадёт весь комитет. Голова и без того раскалывалась. Наверное, не только у него. — Сегодня сделали всё, что могли. Начинайте завтра. Чонгук, я на тебя надеюсь. — Я тоже на себя надеюсь. Намджун кривовато улыбнулся, зажал сигарету между губ, накинул влажный плащ на напряжённые плечи и забрал ключи от машины со стола. Напоследок кинул снисходительный взгляд на Чонгука и громко выдохнул. — Не будь козлом. Тэхён впервые за долгое время почувствовал себя настолько беспомощно и откровенно глупо. Стоять голым перед толпой незнакомцев ощущалось бы точно так же. Он не знал, что делать, что говорить и как себя вести. Чонгук высасывал его и без того не особо сильную уверенность одним своим присутствием. Дементор. — Твой кабинет будет готов к утру. Намджун не стал с ними прощаться. Лишь вяло кивнул, захлопнул за собой тяжёлую дверь и попутно набрал жене. По дороге домой встанет в пробку, а значит, обязательно припозднится к ужину. Сегодня их восьмая годовщина свадьбы. С праздником, дорогая Джул. И с возвращением, Поэт. В кабинете повисло гробовое молчание, смешанное с запахом сигарет, дорогого костюма и мокрой одежды. Тэхён поднял взгляд и столкнулся с двумя чёрными непроглядными омутами. Чонгук не смотрел — сканировал. Горло невольно сжалось в судороге. Тэхён упрямо уставился в ответ большими и выразительными глазами, но всё, что он увидел, — это красивого и собранного мужчину перед собой. — Почему нервничаешь? — первым заговорил Чонгук, вновь закуривая. День выдался тяжёлым. — Я не нервничаю, — соврал совсем по-детски неубедительно. Чонгук вскинул одну бровь и лёгким кивком головы указал на его пальцы, беспрерывно постукивающие по бумажному стаканчику с окончательно остывшим кофе. Тэхён сдулся, как гелиевый шарик, некрепко сжал ладони и откинулся на спинку стула. — Почему вы так категорично относитесь к помощникам? — Для чего они мне? — Вопросом на вопрос. Тэхён это ненавидел. Чонгук был расслаблен, будто бы он сидел на мягком удобном диване у себя дома за просмотром увлекательного телешоу. Хотя вряд ли он вообще смотрел телевизор или даже слушал радио. — Всем нужна помощь. Даже с обычной документацией, на которую иногда не хватает времени. — Всем? Как смело заявлять что-то от лица всего человечества. Тэхён поджал губы от неловкости и вспыхнувшей злости. С Чонгуком неудобно. — Так или иначе, я собираюсь работать с вами. Намджун прав: это шанс для меня и опыт. — Вот и ответ на твой ранее заданный вопрос. Чонгук поднялся на ноги под недоумевающий взгляд Тэхёна. Он неторопливо надел на себя пиджак и пальто и направился к выходу. — Что вы имеете в виду? — Тэхён встал следом, решив не задерживаться в кабинете Намджуна. Чонгук остановился у самых дверей и положил ладонь на прохладную железную ручку. — Меня не прельщает работать с людьми, для которых смерть и чьё-то горе — это всего лишь опыт и шанс пробиться. Не находишь это убогим? Тэхён снова не знал, что ответить. Ему нужно сделать это правильно? А что значит правильно? Выдать правду, что ни опыт, ни шансы ему не нужны? — За столько лет работы на такой должности разве вы не привыкли к жестокости людей? Тэхён решил, что всё-таки он не умнее подёнки. Чонгук, как гигантская величественная гора, смотрел на остальных с высоты своего полёта совершенно иным взглядом. Не высокомерным и не заносчивым. Скорее… утомлённым. — Почему я должен привыкать к этому? Для меня это не ново, но я не считаю это нормальным, а ты? — Я не это имел в виду… — Вы все как один человек. Сплошное полотно незапоминающихся лиц. Пытаетесь из кожи вылезти, чтобы проявить себя, чтобы показать, какие вы ценные сотрудники. Это рвение похвально, но что за ним стоит? — Но вы судите по нескольким людям, с которыми когда-то столкнулись. Это несправедливо. — Послушай, Тэхён. — Чонгук развернулся к нему полностью. В голове промелькнуло что-то вроде терпимости. Дал поблажку, решив разжевать свои слова. — Не путайся под ногами, не лезь под руку и не мешай мне работать… — Нет, — нетерпеливо и упрямо перебил его Тэхён. — Я собираюсь путаться под ногами, лезть под руку и мешаться. Я хочу расследовать это дело. Ваши принципы касаются только вас — они не должны лишать меня возможности. В друзья я к вам не набиваюсь, только в помощники. Чонгук усмехнулся слишком… довольно? Тэхён наглый, уставший и немного надоедливый в своих вопросах. Нравилось ли ему это? Пожалуй. Это интересно. И самую малость возбуждающе. — Помощи не жди. — От вас-то? И не собирался. До завтра. Тэхён вдруг разозлился. Во-первых, он действительно ни черта не понял, о чём именно говорил Чонгук. Это раздражало и заставляло чувствовать себя идиотом. А никому не нравится быть идиотом. Во-вторых, категоричность этого мужчины выбивала всю землю из-под ног. Тэхён на самом-то деле без понятия, как себя вести рядом с ним. Он первым покинул кабинет. На сегодня хватит. Ему нужно сделать глубокий вдох прежде, чем нырнуть под воду.*****
Квартира встретила тишиной и монотонно гудящим холодильником. Тэхён принял горячий расслабляющий душ, чтобы согреться от топящего их октября, поставил чайник и по итогу совсем к нему не притронулся. Забыл. Он не включил свет ни в одной из комнат, расхаживая по квартире по памяти. Темноты не боялся. У него иные страхи. День показался Тэхёну непростительно громким и тревожным. В теле чувствовалась сильная слабость, отдающая в первую очередь в голову. Она не прекращала трещать ни на минуту. Обезболивающие не помогали. Из мыслей никак не выходил следователь Чон и его слова, крутящиеся, как заевшая пластинка. Если быть честным до предела, то Тэхёну было бы никак, если бы кто-то другой стал помощником Чонгука. Сам он от своего нынешнего положения и великодушного шанса, подкинутого Намджуном, не испытывал ни распирающего счастья, ни невозможной печали. Думалось ему, что Чонгук всё равно не позволит ему засунуть нос слишком далеко. Тэхён догадывался, почему Намджун выбрал именно его в помощники Чонгука. Он ведь правда хотел с ним поработать, но не по причине шанса и опыта. Намджун не стал говорить об этом вслух, и так понял, что Тэхён догадается. Не дурак. Догадался. Действительно не дурак. Но лучше бы был дураком по жизни. Им, говорят, везёт. Тэхёну никогда ещё не везло. Думать о своеобразной помощи Намджуна сейчас, завтра и послезавтра Тэхён не хотел. Лучше он ещё совсем немного побегает от собственных гнетущих мыслей и злобных исчадий ада, пока они не начнут жрать его заживо изнутри. Или гнить. Тэхён лёг в постель, закутался в холодное одеяло и впился взглядом в чашку с кофе, которую оставил рано утром на подоконнике. Стоило бы убрать… Сон не пришёл ни через тридцать минут, ни через час. Удивления, злости или сожаления на этот счёт не осталось. Привык. Тэхён просто включил «Нетфликс» на ноутбуке и поставил его на пустую половину кровати. Всё равно заняться больше нечем. Он уже прочитал все статьи о Поэте, которые только смог найти. В социальных сетях скоротать время не удалось. Тэхён там попросту не зарегистрирован. Он не знал, что с ними делать, и совершенно точно не горел желанием переписываться в них с кем-то. Делиться своей болезненно-серой жизнью или следить за тем, как проводят выходные его старые знакомые, что они едят на завтрак, обед и ужин или у кого в какой позе спит очаровательная пушистая кошка, Тэхён тоже не хотел. Хотя коты ему очень нравились. Поэт. Тэхён в раздражении цокнул языком и достал мобильный телефон из-под подушки, на которой не спал. Поэт со следователем Чоном в голове Тэхёна кроваво боролись за первое место в топе его мыслей. Он в третий раз забил в поисковую строку «август две тысячи восемнадцатый убийство в Сеуле» и открыл первую ссылку с громким заголовком.«ИЗУРОДОВАННЫЙ ТРУП ЖЕНЩИНЫ НАШЛИ НА ОБОЧИНЕ ДОРОГИ»
Про вырезанные строчки стихотворений на теле жертвы ничего не было сказано. Наверное, об этом просто не удалось узнать. Тэхён пробежался глазами по знакомому тексту, где говорилось, что посреди ночи, ближе к двум часам, был обнаружен труп женщины. И на этом всё. В конце, завершающемся нагнетающим абзацем, всех просили быть осторожнее. А ещё там ругали полицию за невыполнение своих прямых обязанностей. Тэхён знал, что завтра, буквально через несколько часов, всех введут в курс дела и расставят всё чётко по полкам. Им выдадут допуск к документам о прошлых убийствах, где со всем-всем можно будет ознакомиться. Ожидание мучительно. Сегодня комитет стоял чуть ли не на голове — никому не было дела до таких, как Тэхён. От следователей-первогодок откупились, как от новорождённых котят, что настойчиво и плаксиво требовали материнского молока. Им дали неинтересную бумажную волокиту. Лишь бы не лезли лишний раз. Хосок так вообще на весь комитет посоветовал каждому из них пойти на хер и отвалить от него на ближайшую вечность лет. Тэхёну удалось уснуть только к четырём утра, но уже через два часа будильник безжалостно разрезал безмятежную тишину. День сурка. 8 октября, 2020 Тэхён почти тридцать бесконечных минут томился в постели и смотрел в окно. Всё ещё было темно. Руки озябли, выбираться из-под одеяла было равносильно извращённому издевательству над самим собой. Но когда будильник тошнотворно затрезвонил во второй раз, подогнав и напомнив о работе, Тэхёну пришлось встать. Он не позавтракал. Только умылся тёплой водой и почистил зубы мятной пастой, приведя себя в чувство. Уже сидя в машине, Тэхён постукивал подушечками пальцев по рулю и с интересом наблюдал за редкими, мимо проходящими людьми. Они спешили на работу, перепрыгивая через лужи и укрываясь в плотные шарфы от сильного ветра и мороси. Тэхён всегда хотел понять, каково это — жить спокойной размеренной жизнью, когда единственными заботами были домашние хлопоты, счета за коммунальные услуги, маленькие выходные, пролетающие за пару секунд, и покупка продуктов. Тэхён задумался. Когда он в последний раз готовил себе хоть что-то из еды? Всё время ведь перебивается в забегаловках или заказывает что-нибудь не особо полезное. На работе, по сравнению со вчерашним ранним утром, было многолюдно и шумно. Некоторые так и не ушли домой, придя к выводу, что это бессмысленная трата времени. В воздухе пахло лапшой быстрого приготовления, сигаретами и кислым кофе. Душно. Ёнджун тоже сегодня ночевал в кабинете. Он встретил Тэхёна с помятой улыбкой и опухшими глазами от двухчасового сна. А ещё с больной шеей. Тэхён не видел, но знал наверняка. — Выглядишь отвратительно. Это вроде я тут остался на работе и спал на этом старом говёном диване, но, смотря на тебя, начинаю сомневаться в этом. Ты вообще спал? Кофе не купил? На улице опять дерьмовая погода. Хотел с другом в бар сходить сегодня… Тэхён за несколько месяцев соседства с Ёнджуном научился абстрагироваться от его бесконечной болтовни. Ему просто… просто неинтересно, а Ёнджун и без его участия отлично проводил время, тараторя и тараторя. Тэхён скинул куртку и первый раз за всё время порадовался кондиционеру, работающему на всю мощность. В их кабинете стояла прохлада и свежесть. Никаких посторонних раздражающих запахов. — Хосок тут? — Тэхён сгрыз тонкую кожицу с нижней губы, пустив каплю крови, и ввёл пароль на компьютере. — Ага. — Ёнджун зевнул и покрутил шеей. — Он у себя. — Отлично. Тэхён быстро встал из-за стола и направился к Хосоку, который сейчас, скорее всего, злой и уставший. Обычное состояние. — Хрен ли надо? — предсказуемо рявкнул он, когда Тэхён зашёл к нему без стука и светлых приветствий. — Что удалось найти за ночь? — Мелкий, закрой дверь с той стороны. И без тебя дел по горло. Вы вообще в это дело не лезьте. Вон, помогите Квону с убийством Ли Чжихуна. Уже вторую неделю не может… — Меня приставили к Чон Чонгуку, — перебил его Тэхён, присаживаясь на стул напротив самого Хосока. Тот лишь издевательски усмехнулся. — Ну, удачи тебе с этим платиновым отщепенцем общества мирового уровня. — Хосок не смог стереть со своего лица глумливой улыбки. — Повезло так повезло, ничего не скажешь. Если к концу месяца нужно будет отвести тебя к психологу, ты только маякни. Тэхён широко улыбнулся и покачал головой. — Так что по делу? — не унимался. — Юнги с Джином приедут через час, там и послушаешь. — Ким Сокджин был судмедэкспертом, постоянно работающим с ними. Ким Сокджин — почти никогда не улыбающийся человек, хмурый и закрытый. На руках у него виднелись шрамы, происхождения которых никто не знал и не спрашивал, имея совесть не лезть в чужую жизнь. — Пока только установили личность, позвонили родственникам, а там дело за нашим Сириусом. — Чонгуком? — Ага. Тэхён тихо рассмеялся и откинулся на спинку стула, больно ударившись торчащим позвоночником. С Хосоком ему всегда легко. — Он тебе не нравится. — Да что ты? — Хосок отвлёкся от клацания по клавиатуре. — Быть такого не может. — Ты работал с ним, да? — Ага. Сгоняй лучше за кофе. И это тебе. — Хосок протянул ему тонкую и лёгкую папку с документами. — Тут все данные о прошлых убийствах этого Поэта. Забыл вчера отдать. Тэхён чуть ли не вырвал заветную информацию вместе с рукой самого мужчины и быстро, словно Хосок мог забрать папку обратно, убежал к себе, принимаясь жадно вчитываться в каждое напечатанное слово, в каждую приложенную фотографию и в каждую экспертизу, которая только была проведена. Первое убийство совершено два года назад, четырнадцатого августа. Жертвой оказалась Пак Мира — женщина тридцати двух лет. Её нашли на обочине в районе Мёндон. По камерам видно, как тело выбросили из машины в два часа ночи, но на этом всё словно бы обрубилось. Машину нашли быстро. Она принадлежала давно умершему мужчине. После его смерти автомобиль несколько лет стоял в гараже его супруги, но в итоге женщина отвезла рухлядь на свалку таких же старых и потрёпанных груд металла. Там же её и нашли: сожжённую и разваливающуюся на крупицы. Следов преступника и улик на теле жертвы не выявили. Пак Миру изуродовали до неузнаваемости, срезав кожу с лица и подушечек пальцев. В качестве послания Поэт оставил свежую татуировку на её бедре. «Будь, как ты, мне Женский Дух Верным там, во мраке, Я бы, вспыхнув, не потух И в загробном браке». Стихотворение, не несущее в себе смысла об убийстве или мести, было написано Генри Кингом. В биографии Кинга ничего подозрительного, что могло бы натолкнуть на верные мысли, не оказалось. Мотив убийства не ясен. Пак Мира работала бухгалтером в маленькой конторе, не имела долгов, сомнительных связей и проблем с законом. Родственники не говорили о каких-либо новых знакомствах погибшей, и в целом ничего полезного от них узнать не удалось. Задержали её любовника, но тот оказался чист. Дело осталось нераскрытым. Второе убийство было совершено спустя год, двадцать восьмого ноября. Жертвой оказался Чхве Тэён — мужчина пятидесяти шести лет, бывший профессор. Убит в собственной квартире, восемь ножевых. И записка в его руке, написанная им же. «Друзья, по вашим тихим голосам Пока дрожит свечи неверный свет, Я чувствую: вы плачете в ответ» Третьей жертвой оказалась студентка экономического, ей было двадцать три года, Ли Джиу. Она жила в съёмной квартире и работала в кофейне. В Сеул приехала из Кванджу. И снова пусто, никаких следов. Ничего общего с прошлой жертвой. Это было так странно и дико. Убийца словно испарялся в воздухе. Поэт вновь вернулся. Никто не знал, как долго придётся ждать следующего убийства. Ясно лишь одно: оно будет. Тэхён полез в интернет, чтобы прочесть все стихотворения. — Тэхён, у меня и сигареты закончились. И кофе я на столе не вижу. — Хосок заглянул в их кабинет, недовольно бубня и стреляя глазами. — Прочитал? Развей голову и купи мне сигареты. Тэхён заворчал, показал средний палец, но купил, выбежав под серую морось. Хосок всё же оказался прав. Ему и правда не помешало бы проветрить голову. Возвращаясь обратно, он заметил у входа в здание Намджуна, Чонгука, Юнги и Сокджина. Облегчение и чувство удовлетворения накрыло Тэхёна с головой, как тёплое одеяло сегодняшним утром. Невозможно было ждать и томиться в неизвестности. Тэхён понимал, что он всего-то начинающий следователь и что дело уже вовсю велось, но руки чесались начать делать хоть что-то. — Тэхён! — Юнги заметил его первым. Он, сонный и бледный, приветливо улыбнулся краешками губ. — Опять приехал на работу раньше, чем следует? — Привет. Да, так вышло. Чонгук не обратил на него никакого внимания, продолжив шагать дальше в своём длинном чёрном пальто. Тэхён несдержанно закатил глаза, отвернувшись. Чонгук для него — посторонний человек, которого он знал от силы десять минут. Но приятного всё-таки мало, когда тебя считают пустым местом. В тишине впятером поднялись на четвёртый этаж, каждый думал о своём. Выйдя из лифта, они завернули в кабинет Намджуна. Хосок подошёл к ним через несколько минут и первым делом забрал свои сигареты у Тэхёна. — Результаты экспертизы неутешительные. Всё к хренам собачьим смыл дождь, — падая на диван, пробормотал Юнги. — А то, что не смыл, даёт вам целое ничего. — Смерть наступила от удушья. — Сокджин не присел, остался стоять у двери и сверлить воздух перед собой равнодушным взглядом. — Все увечья, вроде вырванных ногтей и вырезанной надписи на животе, были нанесены после наступления смерти. Жертву ударили по голове чем-то тяжёлым, след похож на удар от камня. После её тащили по земле, держа за подмышки. На пятках видны следы от царапин, в ранах — песок. Её могли вырубить в любой подворотне, пока она возвращалась домой. — К десяти приедут её родители. Хотят убедиться, что это действительно она, — предупредил их Намджун, но тут же отмахнулся. — Продолжайте. — Трасологическая экспертиза не выявила ничего, кроме следов мужской обуви около дерева, — добавил Юнги и скрестил дрожащие от недосыпа руки на груди, откинув распухшую голову на спинку дивана. Он чертовски устал. — Что снова нам ни о чём не говорит. Мужскую обувь может надеть даже ребёнок. — Хосок покрутил в пальцах пачку сигарет и прицыкнул языком. — Получается, что нам… ничего не известно, кроме того, что… что это некая череда убийств. — Тэхён несмело вытянул из себя слова под множеством придирчивых взглядов, проработавших в этой сфере внушительное количество времени. Для него же такое впервые. — Невероятное умозаключение. — Чонгук спрятал руки в карманы брюк и на этот раз уделил всё своё внимание Тэхёну. Чёрная водолазка мужчины подчёркивала его острую линию челюсти и внушительный разворот плеч. Тэхён съёжился и закрыл рот. — Что ещё? Ты прочитал о прошлых убийствах? — Прочитал. — Какие-то наблюдения? Холод, пробежавший по шее, заставил Тэхёна вздрогнуть. Чонгук не отводил взгляда, добиваясь непонятно чего. — У всех… — В горле пересохло. Тэхён, проморгав резь в глазах, слегка встряхнул головой. — Для каждой жертвы есть свои строчки из стихотворений. Я прочёл их в интернете… — Я тоже. — Чонгук подошёл ближе. Теперь он возвышался над своим новоиспечённым помощником. — Что-нибудь нашёл? — Нам стоит сделать анализ тех строк, что оставил этот псих, — вмешался Хосок, видя состояние Тэхёна. — Там может быть что-то… — Я не у тебя спросил. — Чонгук вскинул руку вверх. — Тэхён. — Я уже от тебя устал, — усмехнулся Хосок. Он распаковал сигареты и с наслаждением закурил. — Не нашёл. Я прочёл все стихотворения, и они никак не связаны друг с другом даже по смыслу. — Тэхён задрал голову, чтобы видеть лицо Чонгука и его эмоции, которых на самом деле не было. — Я подумал, что, может быть, он просто оставляет их как свою визитную карточку, и они не имеют такого большого смысла, как кажется. И мы можем потерять время, пытаясь сделать анализ. — Придурок просто тащится от сраных стихов, — протянул Юнги и потёр глаза. — А ты что скажешь, Чонгук? — Намджун открыл окно нараспашку, и утренний бодрящий холод закружился с сигаретным дымом. Сокджин мгновенно поёжился, поведя плечом в сторону. — Холодно? — Нормально, — сухо ответил судмедэксперт, не взглянув в сторону председателя. — Что ты хочешь услышать? — Чонгук повернулся к Намджуну. — У нас серийник. Будут ли убийства ещё? Будут. Будут до тех пор, пока мы не поймём мотив. — Жертвы никак не связаны друг с другом. Он может оказаться обычным куском дерьма, который ловит кайф от убийств, — сказал Юнги. — Это внимание для него и всеобщий страх, — кивнул Джин. Чонгук забрал в свои руки папки с отчётами криминалиста и судмедэксперта, решив прочесть их в спокойной обстановке ещё раз. — Хосок, с тебя родители. — Какого хрена он командует? — Хосок удивлённо вскинул брови и вопросительно-недовольно посмотрел на Намджуна. — Он ведёт это дело, — пожал тот плечами. Чонгук на эти слова лишь улыбнулся и вышел из кабинета, оставив за собой свежий аромат. Тэхён обернулся. — Ты чё сидишь-то? — засмеялся Хосок. — Беги давай. Тэхён скуксился и подорвался с места. Чонгук уже заходил в лифт. — Куда мы сейчас?! Он увязался за Чонгуком, успев проскочить в закрывающиеся двери в последнюю секунду. — В квартиру жертвы. Тэхён считал маленькой победой то, что Чонгук не начал отнекиваться и просить его остаться в комитете, а не тащиться за ним. — Сигареты есть? Мои закончились. — Чонгук даже разговаривал с ним сам, разве это не чудо? — Не курю. Новый «Мерседес» Чонгука оказался откровенно роскошнее, чем машина Тэхёна. Он-то свою старушку хранил ещё со времён университета. Даже в те времена она уже была куплена подержанной. В дороге Тэхён выбрал тактику молчания. Ему всё равно не о чем говорить с Чонгуком. В салоне автомобиля было тепло, но некомфортно. Стерильная чистота бросалась в глаза первым делом. Здесь не нашлось бы ничего лишнего, вроде наклеек, игрушек или брелоков. Никаких мешающихся бесполезных вещей или посторонних запахов. Ненароком захотелось включить музыку, чтобы разрядить обстановку. Тэхён от неловкости вспомнил свой двухгодовалый плейлист, пустые пачки из-под еды по всему салону, дурацкие наклейки из аниме, потёртые временем, и неудобные кресла. Эта разница в необъятных размерах убивала. Тэхён не мог думать ни о чём другом рядом с Чонгуком, как не о Чонгуке. Следователь Чон казался недосягаемым. Такие, как он, всегда завораживали. Это не поддавалось объяснениям. Тэхён не мог оторвать глаз, пытаясь рассмотреть каждую чёрточку этого человека. Насколько он был закрыт, настолько же сильно хотелось узнать его против своей же воли. Какой кофе он предпочитает? Как проводит выходные? Каким шампунем он пользуется? Любит ли животных? Следователь Чон… Эти слова перекатывались на языке чем-то терпким. Хотелось ещё и ещё. Чонгук был не просто красив. Нет. Он был красив по-особенному. Тэхён смотрел на его тяжёлые руки, усеянные синеватыми линиями вен под слоем кожи, и на крупный нос, вписывающийся в конструкцию лица так идеально. Однако всякий раз при их встрече Тэхёна цеплял взгляд следователя, как рыболовный крючок. Сорваться было невозможно, не разодрав себя. Такому мужчине хотелось говорить «да» на многие вещи. И хоть раз в жизни почувствовать именно его объятия. Тэхён вдруг подумал, что, скорее всего, Чонгук потрясающий любовник. За свои мысли тут же стало стыдно. Думать о таком рядом с самим Чонгуком казалось немыслимым. Но Тэхён ничего не мог с собой поделать. Он почти всю ночь ломал голову над словами Чонгука и над тем, как следователь смотрел на него. Увидев его второй раз сегодня днём, Тэхён почувствовал прилив сил и онемение в пальцах. Хотел ли он, чтобы следователь Чон обратил на него своё внимание? Да. Почему? Тэхён не знал. Он также думал, что получать внимание от Чонгука, наверное, весьма приятно. Тэхён был честен сам с собой хотя бы тут. Чонгук привлекал его как мужчина. Он определённо его типаж. А Тэхён давно не был с кем-то, в последнее время не находилось желания даже разговаривать, не то чтобы искать кого-то ради одной ночи. Лавина отвращения к самому себе накрыла с головой резко, перекрыв весь кислород. Тэхён встряхнул головой, отвернувшись к окну как можно скорее. — Почему решил стать следователем? — Видимо, Чонгуку тоже надоело молчать. Тэхён быстро повернулся обратно. — В детстве это казалось мне крутым, — соврал, даже не думая делиться правдой. — И как? Воздушные детские замки лопнули, столкнувшись с реальностью? — Чонгук усмехнулся и остановился на красном. — Со своей внешностью ты мог бы пойти в модели или айдолы. Никогда не задумывался над этим? — Что? — Тэхён правда не хотел казаться идиотом, но все слова, вылетающие изо рта Чонгука, казались ему ненастоящими. Дурацкой озвучкой. — Чему ты удивляешься? — Чонгук всё ещё выглядел серьёзным. Не шутил. — Вы сказали, что я красивый. — Тебе никогда не делали комплиментов? — Он сочувственно усмехнулся. — Это констатация факта, не обольщайся. У тебя красивое лицо и тело. Обычно с такими данными пытаются пробиться в мир шоу-бизнеса. — Никогда об этом не думал. Это не для меня. Тэхён почувствовал себя странно от таких комплиментов. За комом мыслей и слов Тэхён не заметил, как они почти добрались до нужного адреса. Хозяйка квартиры со слезами на глазах отдала ключи и спешно убежала к себе, не в силах думать о смерти молоденькой улыбчивой девчушки, которая каждое утро желала ей хорошего дня и после смены приносила оставшуюся вкусную выпечку, пусть и не самую свежую. Чонгук привык работать один. Он напрочь забыл о Тэхёне, принявшись рассматривать вещи и делая какие-то умозаключения в своей голове, известные только ему одному. Тэхён всем сердцем не понимал, что он тут делал и за что Намджун его наказывал. Он в последние два дня вообще очень многое не понимал. — Она ведь студентка. Разве могла потянуть квартиру одна? — тихо спросил Тэхён, разглядывая рабочий стол. — Ещё один тупой вопрос, и пойдёшь обратно в машину, — строго ответил Чон без намёка на шутку. — Вы всегда такой грубый? — Тэхён на эмоциях захотел присесть на стул, но под предупреждающим взглядом остановился. — Даже не вздумай сажать туда свою задницу. Не насиделся в дороге? Тэхён запрокинул голову назад и издал злостный рык, показывающий, как сильно он сейчас был раздражён. — Ты всё ещё можешь отказаться, — предложил Чонгук, открывая чужой ноутбук. — Доставить вам такое удовольствие? Ни за что на свете. Возитесь со мной и дальше. — Тэхён сгримасничал. — Буду вашим балластом. — Тогда сделай что-нибудь полезное. Посмотри её записи, блокноты. Проверь стол на наличие записок о встречах и делах. Перчатки надеть не забудь. — Я знаю. — Тэхён фыркнул в ответ и спешно отвернулся. — Поэтому почти что приземлил свою задницу на стул в квартире жертвы? — Чонгук издевался и даже не пытался это скрыть, роясь в ноутбуке. Тэхёну оставалось только догадываться, как следователь узнал пароль. — Делайте своё дело. И оставьте в покое мою задницу. — Было бы неплохо, если бы ты тоже начал работать. Не на то обращаешь внимание. Тэхён правда начал. Он пролистал каждый блокнот, прочитал все записки, заглянул в тетради по учёбе, но ничего не нашёл. Это были обычные, ничем не помогающие памятки, вроде выпить витамины в шесть вечера, сделать задание по философии, не забыть взять с собой конспекты, отдать футболку Чеён и всё в таком роде. — Нашли что-нибудь? — уныло спросил Тэхён спустя полтора часа, развернувшись к Чонгуку лицом. — Да. Можем идти. Следователь снял перчатки, прихватил с собой ноутбук Ли Джиу и стремительно покинул маленькую квартирку с раздражающими жёлто-кислотными шторами. Тэхён тяжело выдохнул, силясь не выбежать следом и не напасть на этого невыносимого человека с кулаками. — Вы расскажете, что нашли? Или я узнаю из отчёта? — уже в машине уточнил Тэхён, пристёгиваясь. По трёхминутной дороге до «Мерседеса» он растерял всякий энтузиазм выяснять отношения с Чонгуком. — В день убийства она встречалась со своими подругами. Они планировали пойти в клуб. Встреча была назначена на семь вечера. Поэт удачно подобрал время для убийства, — неспешно ответил Чонгук, сжимая пальцами кожаный руль. — Удачно? — Удачно. Среди толпы затеряться легко. Среди пьяной — ещё легче. Вряд ли подруги следили за ней весь вечер. Люди в клубах делают что им угодно. И уйти могут с кем и когда угодно. — Всё равно нужно допросить их. Слова Тэхёна остались без ответа.*****
К вечеру дождь утихомирился. Чонгук с Тэхёном вернулись в комитет сразу после того, как опросили подруг жертвы. Впустую потратили время и ничего по итогу не узнали. По словам девушек, Джиу вышла покурить, а после не вернулась. Никто не забил тревогу. Это был клуб, где, как и сказал Чонгук, каждый делает что хочет. Её подруги подумали, что Джиу просто-напросто ушла с кем-то уединиться. Это было в её стиле. Джиу пропадала так не в первый раз, всегда возвращалась под утро с голосовыми сообщениями в общий чат о сумасшедшей ночке. Камеры в том клубе оказались нерабочими, висели для красоты и галочки во время проверок. Да и с соблюдением пожарной безопасности были проблемы. Чонгук позвонил куда надо, и клуб в тот же час временно закрыли. Тэхён обошёл всё здание вокруг и оставил на лобовых стёклах машин визитную карту с просьбой перезвонить. Надежда осталась на видеорегистраторы в салонах автомобилей. Что-то же должно было найтись. Чонгук под вечер стал ещё серьёзнее. Следователь решил перерыть всю информацию о жертвах заново. Он не доверял никому из работающих над этим делом два года назад и понимал, что не успокоится, пока самолично не перепроверит всё. Чонгук сказал приходить Тэхёну в его кабинет со всей необходимой информацией, когда тот освободится. Тэхёну хотелось выть. В Чонгуке копился нескончаемый запас энергии, чего лично он о себе сказать не мог. У него ушло два долгих часа на заполнение всех документов и отчётов за сегодняшний день. Вернувшись в свой кабинет, Тэхён выяснил, что Ёнджун больше не хотел с ним разговаривать, сосед недовольно и осуждающе поглядывал в его сторону каждые тридцать секунд. Не только у Тэхёна чесались руки заняться делом Поэта. Остальные тоже мечтали об этом месте под солнцем. Тэхён не сказать чтобы сильно расстроился: примерно такого поведения он и ожидал. Собрав все необходимые документы со стола, он направился к Чонгуку и сразу же, чтобы не возвращаться ещё раз, захватил свою куртку и сумку. Ночевать ему сегодня в комитете. Не привыкать. Рабочее место следователя Чона совсем не отличалось от остальных. Обживаться тут Чонгук не собирался. Ему ведь всё равно сразу после закрытия дела уезжать обратно в Пусан. — Почему вы считаете, что люди, работавшие до вас, идиоты? — пробубнил Тэхён, заходя в кабинет с кипой тяжёлых бумаг. — А ты видишь это дело закрытым? Чонгук оторвал взгляд от своего личного ноутбука и быстро снял очки, устало потерев слегка покрасневшие сухие глаза. Следователь Чон, отвлёкшись, с любопытством принялся наблюдать за Тэхёном. Тот раскладывал по широкому столу документы из архива, к которому ему совсем недавно выдали допуск, и выглядел ужасно недовольным. И замученным, словно не спал недели три. Тэхён крутился около стола и аккуратно выкладывал хронологию всех событий, поджимая губы и пробегаясь по ним глазами для проверки на правильность. — Не все люди вокруг вас сплошные дураки, — всё-таки съязвил Тэхён. — Думаю, те, кто работал над этим делом, нашли бы какие-то зацепки между жертвами. — Ты не думай, а ищи сам, — бросил в ответ Чонгук, не спуская с него глаз. — Дважды проделывать работу, когда можно потратить время на что-то другое… — Смотря на тебя, мне не кажется, что ты бы хотел стать следователем. — Слова прозвучали неожиданно строго и неприятно. — При осмотре квартиры ты не сделал ничего полезного и не проявил никакой инициативы. Сейчас распустил нюни на потраченное время. Ты ведь наврал про детскую мечту. — Чонгук подступил издалека, откинувшись на мягкую спинку кресла. — Чего? — Тэхён, вздёрнувшись, скуксился, как будто съел ужасно кислую конфету. — Вы-то откуда знаете? Чего вы вообще ко мне-то прицепились? — Это тебя прицепили ко мне, — поправил его следователь. — Тебя задевает эта тема? — Вы ничего обо мне не знаете, — ощетинился Тэхён, опершись худым бедром о край стола. — Почему же? — Чонгук во время этого разговора выглядел довольным и даже расслабленным. На губах играла лёгкая и едва заметная улыбка. — Ким Тэхён, двадцать пять лет, родился тридцатого декабря в Тэгу. Родители живы. Отец, Ким Бомгю, занимает должность генерального директора в компании по строительству отелей и ресторанов. Мать, Ли Джису, заведует своим ателье. В школе ты был отличником и активным ребёнком, у тебя осталось море наград со всех школьных олимпиад и прочей ерунды. Занимался танцами и игрой на пианино в четырнадцать лет. Сейчас работаешь здесь только первый год, прошло семь месяцев с того момента, как Намджун взял тебя под своё крыло. Живёшь один. В браке не состоял. Отношений нет. Внебрачных детей — тоже. И ты гей. — У Чонгука ни разу не дрогнул голос. Он говорил плавно и размеренно, выбрав для этих слов приятный тон. — Откуда вы узнали про мою ориентацию? — Ты только что сказал. Тэхён судорожно втянул воздух через нос и скрестил руки на груди в защитном жесте. Он не мог поверить, что так легко повёлся на подобный детский трюк. Чонгук, если бы захотел, смог бы узнать любую информацию, стоило только щёлкнуть пальцами. И глупо было предполагать, что он ничего не будет узнавать о своём временном помощнике. Тэхёну снова, как вчера, показалось, что сейчас он стоит абсолютно голый перед многотысячной толпой на площади позора, где его вот-вот закидают камнями до самой смерти. Ему некуда деться, сбежать или спрятаться. Он весь содрогнулся в холодных жирных мурашках, но даже так постарался не потерять лица. Чонгук залез в самую душу. Теперь топчется там своими начищенными оксфордами. Так быть не должно. Тэхёну стало дурно. — Знаешь, кого ты мне напоминаешь? — Чонгук встал со своего насиженного места и неспешно обошёл стол, подкрадываясь к бедной жертве всё ближе и ближе. Не подходя, а подкрадываясь, и только. Как дикий голодный лев. Кто-то же должен прийти на помощь. Тэхёну нужно только позвать… — Кого? — Королька. — Что? — Кажется, рядом с Чонгуком этот вопрос станет его постоянным спутником. — Птичка такая есть. Слышал? — Слышал. — Тэхён несмело взглянул в ответ своими невозможно грустными глазами. — Маленькая и хитрая птичка, которая использовала сильного орла, чтобы добиться своей цели и взлететь к солнцу. Сейчас Чонгук и правда как орёл цеплялся своими острыми длинными когтями и зорким глазом в чужую слабую плоть. Он не шутил и не издевался, а требовал истинной правды. — Я не понимаю, о чём вы. — Тэхён судорожно сглотнул, смачивая пересохшее горло вязкой слюной. Он упёрся в шероховатость стола вспотевшей ладонью и сделал небольшой шажок назад. Необходимо больше воздуха. — Ты всё понимаешь. — Чонгук наступал в ответ, вновь сократив расстояние между ними. — Хочешь расследовать это дело? Пытаешься очистить совесть таким образом? Думаешь, став следователем, исправишь всё, что случилось с тобой? Тэхён в одну секунду изменился, из растерянно-испуганного его выражение лица превратилось в разозлившееся и жестокое, с горящими глазами и плотно сжатыми зубами. Он неконтролируемо толкнул Чонгука в грудь, защищая последнее, что у него было. — Даже не думайте. Не лезьте в это! — вспыхнул как спичка. Не надо лезть в его жизнь, не надо там копаться и ковырять старые раны. Они ещё свежие, даже спустя почти десять лет. — Задел за живое? — Вот правда же сволочь. Ну какая скотина, до зыби в глазах своенравный и толстокожий. — Зачем вы полезли в моё личное дело и даже дальше? — Тэхён ерепенился, стискивая пальцы от злости. Он не должен был показывать Чонгуку, что слабее. Не должен… — Просто интерес. — Интерес? — Намджун сказал, что ты хотел поработать со мной. Почему? Я наблюдал за тобой целый день. Ты не похож на того, кто чувствует себя на том месте, где должен быть. — Вы же уже догадались, так на какой хрен спрашиваете?! Потешить своё необъятное эго? — Мои догадки не всегда могут оказаться правдой. — Чонгук беззаботно пожал плечами и слабо улыбнулся. — Господи. — Тэхён закатил глаза и нервно усмехнулся. — Вы сами не верите в то, что сейчас сказали. Зачем вам понадобилось моё личное дело? — Зачем мне врать? Мне было интересно узнать о тебе хоть что-нибудь. — Что-нибудь? Вы, наверное, хотели сказать «всё»? Не удивлюсь, что ещё узнали имя моей собаки. — У тебя нет собаки. — Чонгук понимал, что это была нехитрая уловка со стороны Тэхёна, чтобы посмотреть, насколько далеко следователь зашёл. Он не против показать. — Что вы хотите услышать? Тэхён потух, скинув с плеч всю ярость и взбешённость. Надолго не хватило. Так не могло продолжаться вечно. Выдержки у него практически нет. — Правду. — Вам-то какая разница? — чуть ли не хныкнул от досады. — Работа у меня такая. Так что, королёк, скажешь правду? — Не называйте меня так. — Тэхён, как колючка, выпустил свои ядовитые шипы. С Чонгуком ведь иначе никак, он уже толкнул и ударил со стороны, оставалось только защищаться и ждать нового нападения. — Не нравится? — В ответ неподъёмный густой взгляд. — Тебе идёт… королёк. — Вы реально редкостная сволочь. К тому же сообразительная. — Тэхён не заметил, как задрожали его плечи. Чонгук стоял слишком близко. Слишком. Он варварски нарушил личные границы, вторгнулся в пространство, куда никому нельзя заходить. Ещё и под кожу залез лихорадкой. — Было нетрудно сложить два плюс два. Трагичная судьба, подкосившая тебя, резкая смена образа жизни и цель, навеянная жаждой справедливости и мести. Ты же не единственный такой. Тэхён судорожно вздохнул, чувствуя, что расстояния между ним и следователем Чоном совсем не осталось. От этого вскружило голову, снесло её с такой скоростью, что он не успел опомниться. Терпкий запах… Он дурманил дымкой и окутывал кожу миллиметр за миллиметром. Тэхён бы никогда не подумал, что в этом будет и его счастье, и его горе. — Ты совершенно не умеешь скрывать свои эмоции, всё на лице написано. — Чонгук понизил свой голос. Теперь он звучал глубже и интимнее в этой обстановке. — И желания тоже. Кабинет, залитый слабым холодным светом от лампы и экрана ноутбука, съёжился. Въевшийся запах чужих сигарет стал привычным и почти незаметным. И Чонгук, стоящий настолько близко и ласкающий щёку Тэхёна своим ровным дыханием, уже не казался чем-то неправильным. Тэхёна вело от такой близости. Следователь Чон… Эти два слова даже сейчас, после их разговора, всё ещё перекатывались на языке приторной сладостью. С Чонгуком всё казалось слишком. Слишком громко, слишком ярко, слишком эмоционально, слишком спокойно… — Я, если честно, и не пытаюсь этого сделать, — почти смело, тихо и глаза в глаза. Чонгук дёрнул правым уголком губ, просканировав лицо напротив. Тэхёну страсть как хотелось залезть в его голову и узнать всё, о чём тот думал. А ещё ему до покалывания в губах хотелось поцеловать Чонгука. Больно, отрывисто, со всем этим необузданным чувством в его груди, чтобы закружилась голова и он забылся. Тэхёна ничего не сдерживало. И тяжёлая ладонь следователя Чона, увесисто лёгшая на его поясницу, только подтолкнула к безумному желанию.