×××
Небо затягивается тучами, оставляя от утреннего солнца только пару лучей, мелкие дождевые капли оседают на окнах старого Great Wall Poer'a. Когда Ибо подъезжает к знакомому дому на окраине города, он напрягается. Широкие ворота отворяются перед автомобилем, впуская на территорию, и сразу же смыкаются позади. Ибо оглядывается. Красная крыша красиво сочетается с окрасом леса вокруг, по периметру растут высокие ели, а огромные окна отражают серое небо над головой. Как только Ибо оказывается у входа, настораживающая атмосфера оплетает с ног до головы и желание вернуться обратно за врата щекочет колени. Семья Сяо. Они являлись постоянными клиентами лавки, и по некоторым слухам Сяо Ифэнь и Линь Мэи считались хорошими приятелями. Ибо знает, что женщина ездила сюда чуть ли не каждую неделю и брала с собой книги воспоминаний, возвращаясь без них, но зато с полным карманом. Он старался игнорировать и не слишком много думать об этом, но дедукция сделала всё сама. Линь Мэи продавала книги Сяо Ифэню. Какие и чьи именно, определить было сложно, может, книги людей, которые связаны с ним, может, случайные чисто для его потехи. Мало ли чем развлекаются ему подобные. Палец ложится на звонок, и Ибо слабо надавливает. Дверь перед носом открывается почти сразу, будто за ней только и ждали, когда он решится, и появившаяся в дверном проёме служанка молча пропускает его вперёд, сразу громким хлопком закрывая за спиной дверь. Внутри красиво. Дизайн в тёмных тонах идеально гармонирует с гнетущей атмосферой. Из огромных окон виден весь внутренний двор и большой бассейн, гладь воды в котором покрыта желтыми листьями. Здесь спокойно и до звенящей пустоты тихо — хочется сбежать. Девушка окликает его едва слышно и просит следовать за ней, она провожает вглубь дома и впускает в нужную комнату, посреди которой стоит небольшой круглый стол, в углу горящий камин, а стены вокруг оббиты полками, заставленными различными книгами. Ибо окидывает взглядом красные ряды и понимает, что всё это — книги воспоминаний. Вот оно что. За столом его уже ждёт девушка, робко опустившая голову и кусающая красные губы — Ибо смотрит на неё несколько секунд и понимает, что это именно тот случай, от которого он обязан отказаться. Он без раздумий пятится назад, тут же собираясь уходить, но врезается в чью-то твёрдую грудь и встречается с чужим взглядом. Сяо Ифэнь возвышается над ним и пару мгновений разглядывает будто с удивлением, а после губы расплываются в кривой улыбке. Ибо открывает рот, намереваясь сообщить о своём отказе выполнять сеанс, но мужчина опережает его, бархатным голосом говоря: — Просто поговорите с девушкой. Ибо хмурится и презрительно оглядывает того с ног до головы. Мужчине на вид около шестидесяти лет, седина уже проредила аккуратно уложенные волосы, морщины растекаются по коже, а острые брови и усмешка на губах делают его лицо абсолютно мерзким и неприятным. От него несёт алкоголем, лимоном и, Ибо готов поклясться, гнилью. Он не видел Сяо Ифэня никогда раньше, но одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что все слухи, бродящие по городу, правдивы. В мутных карих глазах слишком много порочности, а дрожащая за спиной девушка лишь очередное свидетельство. Ибо в который раз недовольно хмурится и несмотря на лёгкое волнение твёрдо отвечает: — Нет. — Поговорите с ней, — повторяет Сяо Ифэнь настойчиво и разворачивается. Он не даёт сказать ни слова и уходит, закрывая за собой дверь и отрезая возможность выбора и выхода. — Я сделаю всё, что нужно, — за спиной раздаётся тихий девичий голос, на последнем слове почти срывающийся на плач. Дрожь бежит по позвонкам снизу вверх. Ибо оборачивается и окидывает девушку сострадающим взглядом: на вид ей лет девятнадцать, не больше, на ней надета тёмно-синяя форма, что значит, что она работает здесь служанкой. Глаза на мокром месте, под ними синяки, на шее едва заметные царапины, руки подрагивают — вид абсолютно запуганный. — Вы же знаете, что я не могу провести сеанс без вашего согласия? — Ибо наклоняется над столом и произносит слова мягко и успокаивающе, догадываясь о произошедшем. — Я не могу ничего сделать без вашего желания, они не могут вас заставить. — Я хочу! Я всё хочу, пожалуйста, только быстрее, — срывается на слезы девушка и смотрит в глаза прямо и просяще настолько, что в груди щемит сожаление. Ибо понимает, что её запугали до такого состояния, что она готова согласиться на всё. Он не может ей помочь, и понимание своей немощности и беспомощности заставляет глаза жечь, а руки едва подрагивать. Он медленно выпускает воздух из лёгких и опускается на стул напротив. С правой стороны трещит огонь, разбрасывая искры во все стороны и обдавая кожу теплом. Пальцы сжимают переносицу, и Ибо обещает себе, что это первый и последний раз.×××
По окончании сеанса на деревянный стол ложится книга с четко выведенным именем на обложке. Ибо смотрит, как девушка поспешно поднимается и уходит, коротко попрощавшись и не до конца закрывая дверь всё ещё дрожащими руками. Голова гудит, а в горле першит, заставляя закашляться и закрыть лицо влажными ладонями. Он на секунду расслабляется, радуясь, что всё закончилось и наконец можно уйти. Но, когда дверь сзади резко открывается, Ибо дёргается всем телом и оборачивается — в проёме появляется молодой мужчина, внешне очень похожий на Сяо Ифэня. У него в руках бутылка вина, а рубашка расправлена из брюк, некрасиво торча в стороны. Ван Ибо знал, что у Сяо Ифэня есть взрослый сын, сомнительные слухи о нём он слышал не раз, но никогда раньше его не видел. Ибо вглядывается в чужое лицо: пухлые губы и покрасневшие щеки алеют от алкоголя, взгляд мутный и расфокусированный. — О, — произносит мужчина, громко икая. — Новый переплетчик? Делаешь свои грязные дела? Снова помогаешь моему папаше? Ибо едва успевает подняться со стула, когда человек, мгновение назад стоявший в дверном проёме, оказывается прямо перед ним. Мужчина наступает быстро и большими шагами, заставляя попятиться назад и больно врезаться лопатками в полки с книгами. Он резко хватает за грудки, сгребая ткань рубашки в охапку, и пьяным дыханием опаляет щёки. Бутылка из его рук падает на бежевый ковёр, заливая мягкий ворс красной жидкостью. — Сколько он тебе платит? Этого достаточно, чтобы покрыть укоры совести, или доплатить? — его голос почти срывается на крик. Ибо смотрит перед собой недоуменно, не пытаясь найти силы, чтобы оттолкнуть, он лишь хватается за чужие запястья и невольно сравнивает мужчину со своим внутренним голосом и совестью. Боль в лопатках ощущается заслуженной, и Ибо терпит, замирая. Он поднимает взгляд и думает о том, что получит хоть какое-то наказание и взыскание за то, что сделал сегодня. Чужое плечо болезненно врезается в ключицы и грудь, выбивая из лёгких последний воздух. Мужчина прижимается к нему всем телом и громко дышит прямо на ухо. Обоняние реагирует на чужой запах, и мурашки стаями разбегаются по затылку, отдавая лёгкими покалываниями. Ван Ибо смотрит в тусклые карие глаза, позволяя вдавливать себя всем телом в полку, и едва слышно произносит: — Сегодня был первый и последний раз. Больше и ноги моей не будет в этом проклятом доме. Глаза человека напротив округляются, мужчина заторможено моргает несколько раз и медленно ослабляет хватку, а после и вовсе убирает руки и отходит на шаг назад. Тепло чужого тела исчезает, и холод обдает кожу, сразу сменяясь жаром. Дыхание сбивается, а сердце от спонтанного столкновения ускоряет ритм. Запах разлившегося алкоголя бьёт в нос и путает мысли. Ибо морщится — мигрень обухом ударяет по голове, заставляя согнуться и опереться руками о стеллажи. Голова слегка кружится, и Ибо в который раз жалеет, что согласился заменить Линь Чэна и переплести девушку. Мокрое пятно растекается под ногами — Ибо наступает в него, пачкая носки и краешки светлых джинсов. Он тихо матерится и, с бесшумным стоном упираясь лбом в стеллаж, открывает глаза. «Ван Ибо» — собственное имя золотистой надписью мерцает и переливается глянцем на красной обложке. Ибо моргает несколько раз, прочищая поплывший взгляд, и пятится назад. Книга в алой оправе прямо перед ним, выделяется среди сотен подобных. Осознание глушит звоном в ушах и образовывает пустоту в голове. Ибо тянется к ней дрожащей рукой и аккуратно вытягивает за краешек. В этот момент Сяо Чжань сзади отмирает, заметив движения, и подходит совсем близко, становясь прямо за спиной и пьяно дыша в затылок. Ибо дёргается от испуга, но книгу из рук не выпускает, сжимая её лишь крепче. — Положи на место! Это собственность моего отца! — мужчина срывается на крик, оглушая и пытаясь вырвать книгу из рук, но Ибо хватается за неё как за спасательный круг. Сяо Чжань не прекращает, снова впечатывает в полки и сжимает крепкой хваткой запястья. Ибо понимает, что это верх идиотизма — драться с пьяным человеком, но тело реагирует само. Он не уверен, что сможет вернуть книгу, если сейчас выпустит её из рук и отдаст незнакомцу. Завязывается почти драка: они валятся на пол, Сяо Чжань в пьяном угаре, Ибо в шоке и нежелании отдавать то, что принадлежит ему по праву. Он ещё не определился, что будет делать, если заполучит книгу: прочтёт её, возвращая забытое, или спрячет туда, где не достанет никто, лишая себя возможности вернуть то, что, по его догадкам, поможет заполнить режущую пустоту под клеткой рёбер. Лужа алкоголя ощущается мокрым пятном на пояснице, лопатки и запястья ломит от ударов и цепкой хватки. Ибо пытается перекатиться в сторону, но Сяо Чжань лишь наваливается на него всем весом, то ли случайно, то ли специально ударяя коленкой в пах, и от боли Ибо сворачивается клубком и отпускает книгу. Та, выскользнув из цепкой хватки рук, летит в сторону и приземляется рядом с горящим камином. Огонь сверкает жёлтым пламенем, мелкие искорки вокруг него светом рассыпаются в воздухе и падают прямо на красную обивку. Обложка, а за ней и исписанные чернилами страницы моментально вспыхивают и рассыпаются серым пеплом по ковру. Перед глазами мгновенно плывёт, и темнота окутывает одеялом со всех сторон — Ибо отключается прямо на полу под мужчиной. Когда он приходит в себя, над ним сидит Сяо Чжань и взволновано смотрит в глаза — его лицо расплывается волнами. Ибо смаргивает пелену и кривится от вспышки боли по всему телу. Последние события цепочкой изображений тянутся в голове, возвращая в реальность. Спина всё ещё мокрая, а поясницу ломит — он не знает, сколько был в отключке, и пытается вспомнить, из-за чего произошла драка. Виски простреливает резью, а на саднящих от боли запястьях расцветают свежие синяки. — Ты не ушибся? Голова болит? Голова не разбита? Прости, я не хотел толкать так сильно, это случайно, — тараторит Сяо Чжань, неверно полагая, что он причина произошедшего, обморока, если быть точнее. Он вглядывается в чужое лицо и тревожно наклоняется ближе, ожидая ответ. От него всё ещё несёт алкоголем, на белой рубашке красное пятно, а волосы растрёпаны. — Всё в порядке, Чжань-гэ, — с трудом произносит Ибо и пытается подняться на отбитых локтях, тут же кривясь от резкой боли. Он падает обратно на пол в тот же миг и, когда снова открывает глаза, шокировано смотрит на человека перед собой. Воспоминания мурашками расползаются по телу и впитываются в кожу. Он ошарашено глядит на до боли знакомые черты лица, и слезы самовольно наворачиваются на глаза. Ибо порывисто хватает ртом воздух, вдыхает глубоко переполненными чувствами лёгкими и пытается полностью осознать произошедшее. Воспоминания о человеке напротив, все общие моменты заполняют необъятную пустоту, а фразы и разговоры десятками голосов звучат в подкорке, заглушая мигрень. Ибо закрывает слезящиеся красные глаза и осознает, что тем, что он забыл, была влюбленность. О Боже. Сяо Чжань всё ещё сидит перед ним на коленях и смотрит так трогательно взволновано — перехватывает дыхание. Его глаза пьяные, а губы блестят; рубашка испачкана в красном вине, пятном расползающемся по ковру и одурманивающем и так не здравый рассудок. Попытка подняться снова проваливается, и Ибо хватается за добродушно протянутую руку. Желание обнять окутывает с головой. Он ещё раз смотрит на Сяо Чжаня, понимая, что тот тоже его не помнит. Осознание горькой болью скручивает мышцы где-то ниже аорты и оставляет после себя терпкий осадок. Колени подкашиваются, едва удерживая на ходу, когда Ибо пытается отступить в сторону. Голова забита мыслями и всё ещё крутящимися каруселью воспоминаниями. Он делает глубокий вдох в попытке утешить срывающееся с ритма сердце и понимает, что нужно уходить. Смысла пытаться что-то сказать Сяо Чжаню или напомнить о себе нет, он знает, что ничего не выйдет и тот не услышит ни слова. Ибо зажмуривает красные глаза и выпускает чужую руку из своей, лишая себя жгучего и такого нужного прикосновения. Он собирает все свои вещи и принадлежности в кейс и, коротко извинившись перед ничего не понимающим Сяо Чжанем, уходит. Про оплату за сеанс, о котором он забыл напрочь, он не вспоминает. На улице ливень и где-то вдали раздаётся обух грома. Ибо садится в машину, пачкая вином сиденье — он разберётся с этим позже. Дождь барабанит по стеклу и крыше, стекая каплями на асфальт. Прийти в себя не получается даже вне стен.