Свадебный переполох

До того, как ему надели на голову мешок, Чжан Чэнлин запомнил, что похитительниц было двое. Имен он так и не узнал, только прозвища. Ту, что любила приставлять к горлу нож, называли Архат, а вторую с ласковым голосом — Бодхисаттва. Хотя Архат вечно угрожала отрезать ему ноги, если он не будет слушаться или попытается сбежать, Чжан Чэнлин боялся ее гораздо меньше. Иногда даже с закрытыми глазами он чувствовал на себе взгляд Бодхисаттвы. Когда наступала ее очередь его кормить и мешок сменяла повязка, ему всегда становилось не по себе. Если Архат обращалась с ним так, будто он был диким зверьком, то Бодхисаттва норовила подойти до того близко, что он чувствовал ее дыхание на своей коже. Прижаться большой мягкой грудью, схватить за коленку и скользнуть рукой выше. В этот момент Чжан Чэнлин всегда съеживался от ужаса. Возможно, будь он чуть старше... Хотя даже если бы он был взрослым героем вроде учителя Чжоу или дяди Вэня, то вряд ли бы ему пришлось это по вкусу. Чжан Чэнлину не нравилось, когда его щупали, как кусок мяса, прежде, чем приготовить. Ни Гу Сян, ни другие знакомые девушки столь бесцеремонно себя с ним не вели! — Оставь его в покое, — наконец вмешалась Архат. — Нам не заплатят, если товар приедет испорченным. — Он же не юная невеста, чья девственность кого-то заботила? — протянула Бодхисаттва. — Наоборот, мужчине лучше набраться опыта прежде, чем на ком-то жениться. Иначе можно и опозориться. — Вы похитили меня, чтобы выдать замуж? — поразился Чжан Чэнлин. Возможно, на нем лежало проклятие — все, кто его видел, сразу же собирались выдать его замуж. — Ты сам согласился с нами пойти, — напомнила Архат. — Не жалуйся теперь. Если правильно восстанавливать последовательность событий, то Архат прижала нож к горлу неподвижно лежащей на мостовой Гу Сян и заявила, что либо он перестает убегать и идет с ними, либо она ее прирежет. Разумеется, Чжан Чэнлин попытался спасти ей жизнь! Он надеялся, что Чжоу Сюй и Вэнь Кэсин явятся как раз вовремя, чтобы его выручить, но они были в дороге уже несколько дней, а от них не было никаких вестей. Возможно, господин Вэнь нашел для Гу Сян другого, более подходящего жениха? Или передумал ее женить. Чжан Чэнлин был бы за нее рад. — Правильно говорить не выдали замуж, а женили. Неужели твои родители тебя совсем не воспитывали? Тогда, малыш, тебе тем более нужна помощь доброй тетушки! — Моих родителей убили злодеи из Долины Призраков. — Бедняжка, — поцокала языком Бодхисаттва. — Хочешь прижаться к моей большой материнской груди? Никто не умеет утешать несчастных мужчин с трудным детством лучше меня. Когда Чжан Чэнлин испуганно отпрянул, она засмеялась. Прежде его никогда настолько не пугал женский смех. — Он дрожит совсем как маленький кролик, — вздохнула Бодхисаттва. — Почему бы тебе не прогуляться немного, а я пока с ним позабавлюсь? — Я помню, чем обычно заканчиваются твои игры, — сказала Архат. — Вряд ли заказчику они придутся по вкусу. — Кому нужен жених, который всю брачную ночь будет прятаться от невесты под кроватью? Всего пары капель будет достаточно, чтобы пробудить в этом глупом мальчишке чувственность. Ты только взгляни на него! По-моему, ему никто не объяснял, откуда берутся дети! — Я знаю, — выдавил Чжан Чэнлин. — Учитель Чжоу мне рассказывал. — Что ты знаешь? — с усмешкой спросила Бодхисаттва. — То, что тебе поведал старый больной учитель, у которого давно не стоит? Разве этого достаточно, чтобы доставить удовольствие молодой жене? Чжоу Сюй не только подробно рассказал ему о том, как вести себя в постели с молодой супругой, но и сопроводил это крайне откровенными рисунками. Вспомнив их, Чжан Чэнлин покраснел. Тогда Чжоу Цзышу примирительно заявил, что в политических браках не обязательно спать со своей женой до тех пор, пока они оба не будут к этому готовы. Если позже выяснится, что она действительно его не привлекает, то он спокойно сможет завести себе любовницу или любовника. Или уйти в монахи, отринув плотские удовольствия. — Хватит, — отрезала Архат. — Мне надоело про это слушать. С каких пор тебе стали нравиться несмышленые мальчишки вроде него? — С вами скучно, — пожаловалась Бодхисаттва. — И никто не хочет со мной играть! Чжан Чэнлин надеялся, что у Гу Сян, дяди Вэня и учителя Чжоу все хорошо. — Отвратительно, — сказала Бодхисаттва. — Он вертит им как хочет. Уже поручает ему похищать и приводить молоденьких мальчиков! Какое бесстыдство. — Не ты ли сама недавно приставала к молоденькому мальчику? — с насмешкой поинтересовалась Архат. Они с Бодхисаттвой переговаривались вполголоса, уверенные, что Чжан Чэнлин давно спит. — Я не собиралась его развращать. — Тогда что твоя рука делала у него на поясе? — Я хотела сделать его мужчиной, а не морочить ему голову, влюбляя в себя и заставляя служить! Сколько ему? Лет четырнадцать? К этому сроку многие сыновья из знатных семей успевают стать завсегдатаями в борделе, а не смущаются при виде женской груди. — Не думаю, что нашему господину бы понравилось твоя доброта. — Ты ведь не станешь ему рассказывать. — Я никогда не рассказываю, — сухо произнесла Архат, — но ты прекрасно знаешь, что и моему терпению есть предел. — Не уверена, что у меня бы получилось. — О, сомневаешься в своих чарах? — Он замирает передо мной, как цыпленок перед удавом. Поначалу такое немного волнует, но сексу с женщиной... только вредит. — Не останови я тебя, ты бы отступилась? Повисла долгая, мучительная тишина, после чего Бодхисаттва наконец ответила: — Я тогда еще не решила. Вечно ты лезешь под руку! — Боялась, что от ужаса он упадет замертво, и это уничтожит твою репутацию великой соблазнительницы? — Будто ты что-то смыслишь в мужчинах! — Я хорошо умею их убивать, — равнодушно произнесла Архат. — Этого более, чем достаточно. — И все равно мне не нравится его план. Чжан Чэнлин прислушался, но ни разу за все время, даже думая, что он не слышит, они не назвали своего нанимателя (или нанимателей?) по имени. Всегда «он», «хозяин», «господин», иногда «тот человек». — План или то, что хозяин опять пошел на поводу у того, кто тебе не нравится? — Если бы я осталась с тем человеком наедине на часок и использовала свои яды... — Тогда бы мне пришлось проверить, насколько красивая из тебя выйдет мишень для ножей, — заметила Архат. — Ты знаешь, что никто не смеет ему перечить. — Ты все время ведешь себя со мной так, будто я только и делаю, что нарушаю приказы, — притворно пожаловалась Бодхисаттва. — А я ведь могу быть очень послушной. Даже покорной. Хочешь попробовать? — Ты слишком любишь толковать приказы по-своему. — Зато ты тупа и прямолинейна, как брошенный в мишень кухонный нож. Никакого веселья! В следующий раз пойду на миссию с нашим горе-музыкантом. — Хозяин еще не простил вас за прошлый раз. Вряд ли он повторит эту ошибку. — Хорошо, милая, ты не нож, ты змея, — холодно произнесла Бодхисаттва. — А ведь поначалу я решила, что мы будем близкими подругами. Раздался шорох одежд. Больше с закрытыми глазами было не разобрать, что именно происходило. — Мне больше нравилось, когда ты говорила, что я как яблоко на вершине дерева, которое висит слишком высоко, чтобы кто-то осмелился его сорвать. — Точно, ты яблоко. Не поймешь снизу, гнилое оно или ядовитое. Он так и не понял причины, но с той ночи Бодхисаттва резко стала к нему гораздо любезнее и держала руки при себе. — Смотри под ноги! — возмутился мужчина в голубых одеждах и недовольно нахмурил брови. — Тебя родители не научили пользоваться глазами? Родители Чжан Чэнлина умерли, а сам он ни о чем не думал — он бежал изо всех сил, желая оказаться как можно дальше от зазевавшейся Архат. И пока он нигде не видел ее в толпе, как и Бодхисаттвы. Или это только пока? Нельзя было терять время! — Эй, малой! — позвал его мужчина в голубом и схватил за рукав. — Погоди! Где живут твои родители? Давай я провожу тебя домой. Негоже ребенку бегать одному по рынку. Что если бы ты врезался не в меня, а в кого похуже? Чжан Чэнлин нахмурился и попытался вырваться приемом, которым его научил Чжоу Цзышу, но без надзора учителя и в отсутствие тренировок растерялся. — Меня зовут Шэнь Шэнь, — представился мужчина. — Я порядочный человек. Если кто-то тебя обидел, скажи, мы с братьями попытаемся восстановить справедливость! Что стряслось? На самом деле сбежать Чжан Чэнлину удалось, когда они проезжали через большой людный рынок. Обычно они переезжали с места на место по ночам, но на этот раз у Бодхисаттвы возникло срочное дело в городе. Чтобы не привлекать внимание, Архат не стала надевать мешок ему на голову, а связала руки за спиной и приобняла за плечи, словно сбежавшего из дома непослушного младшего братишку. Чжан Чэнлин мог закричать, но она предупредила, что без колебаний зарежет любого, кто попытается ему помочь. После того, с какой легкостью она едва не убила Гу Сян, он боялся с ней спорить. Спас его решивший стянуть у Архат кошелек мелкий воришка. Возможно, это стоило ему жизни, но Чжан Чэнлин не успел узнать его судьбу, а заметив, что она на мгновение отвлеклась, вырвался и рванул вперед между длинных торговых рядов. То есть, бежал, пока не врезался в господина Шэня. — Ничего не стряслось, господин Шэнь! — соврал Чжан Чэнлин, потому что дядя Вэнь отругал бы его, выложи он все первому встречному. Да и кто знает, вдруг господин Шэнь был заодно с Архат и Бодхисаттвой. — Рыночный воришка срезал мой кошелек, вот я и пытался его догнать. — Ты убегал, а не догонял! — возразил Шэнь Шэнь. — Думаешь, я не видел? Или сам у кого-то украл кошелек? — Мой отец учил меня не брать чужого! — Все воришки так говорят! Нет, точно, пойдешь со мной к моему брату, он во всем разберется... Как тебя говоришь, звали? Чжан Чэнлин решил, что пришло время приема, которому ему показал Вэнь Кэсин, но как назло, это только больше разозлило Шэнь Шэня. — Твой отец тебя этому научил? Да если бы ты был моим сыном, я бы от стыда помер. — Он умер, — поникнув, пробормотал Чжан Чэнлин. — Я живу с дядей Вэнем и учителем Чжоу. Отпустите меня, добрый господин! Они, наверное, уже меня потеряли. Я обещал вернуться к обеду. — Тогда твоей матери должно быть стыдно! И всем твоим предкам до девятого колена! Мой отец рано скончался, но я все равно не сошел с праведного пути и не использую в бою грязные приемы! Шэнь Шэнь, очевидно, был из тех, кто постоянно рассуждает про праведный путь, но начисто лишен банального чувства такта. Чжан Чэнлин вздохнул и попробовал еще раз надавить на жалость: — Обоих моих родителей убили недавно злые призраки и сожгли наше поместье. Дядя Вэнь и учитель Чжоу заботятся обо мне по мере сил. Учитель Чжоу очень строгий. Я расскажу ему, что обидел вас, и он сам назначит наказание. Не будете же вы наказывать ученика из другой школы? — И правда, — согласился Шэнь Шэнь. — Говоришь, твоих родителей убили недавно злые призраки и сожгли ваше поместье? — Так все и было. В конце концов это было чистой правдой. Раз врать и увиливать у Чжан Чэнлина выходило плохо, а господин Шэнь был вспыльчив, но простоват, возможно, это и был путь к свободе? — Могу я спросить об имени твоего отца, чтобы извиниться перед его духом за нанесенное оскорбление и возжечь в его честь благовония в храме? Вспомнив, что сам он до сих пор этого не сделал — неудобно было отвлекать ни дядю Вэня, ни учителя Чжоу, ни Гу Сян, — Чжан Чэнлин почувствовал себя ужасно непочтительным сыном. — Его звали Чжан Юйсэнь из Школы зеркального озера. Наше поместье расположено далеко отсюда... Вряд ли вы его знали. — Чжан Юйсэнь? — переспросил Шэнь Шэнь. Его словно поразил удар молнии. В глазах его теперь стояли слезы, а сам он, всхлипывая, еще крепче вцепился в рукав Чжан Чэнлина. — И ты правда его сын? — Господин Шэнь, думаю, дух отца уже простил вас... Не стоит плакать. — Мой дорогой брат по Союзу пяти озер Юйсэнь! — всхлипнул Шэнь Шэнь. — Когда я прибыл на помощь в поместье, там были одни трупы! — На помощь? — удивился Чжан Чэнлин. Призраки напали ночью, совершенно неожиданно, отец не успел подать сигнала тревоги. — Или на свадьбу? — Свадьбу? — судя по удивлению Шэнь Шэня, на свадьбу его не приглашали. Не говоря о том, что Чжан Чэнлин видел его впервые в жизни. Кем был этот человек и почему называл его отца “братом”? — В тот день моего старшего брата, Чжан Чэнфэна, должны были женить, — соврал Чжан Чэнлин. — Вы, наверное, опоздали? Был… планировался большой праздник. — Я знал, что вероломные призраки напали на дом моего брата, но теперь выяснилось, что это произошло в день свадьбы его старшего сына! Воистину коварство Долины Призраков не знает предела! — Господина Шэня пригласили со стороны жениха или невесты? — Ай, вынужден признать, что не знал про свадьбу и приехал бы без подарка. У меня было важное дело к твоему отцу! Трупы твоих братьев были так изуродованы, что мы не смогли опознать, нет ли тебя среди мертвых... Ты ведь... Чэнлин, да? Помню тебя совсем маленьким. Переходы от гнева к милости у господина Шэня немного пугали. После плена у Архат и Бодхисаттвы Чжан Чэнлин опасался кому-то доверять! — А я вас не помню. Отпустите меня или я закричу! — Тогда сюда прибегут люди моего брата Гао, — предупредил Шэнь Шэнь. — Ведь мы возле его поместья. Не дури, Чэнлин. Мы с твоим отцом дали клятву, что наши дети никогда не останутся сиротами! — Я вам не верю! И никуда с вами не пойду! Их спор прервал неожиданно подошедший новый участник. — Брат Шэнь, — окликнул его мужчина в вышитом ханьфу. Манеры его были куда мягче, а голос спокойнее. — Наш брат Гао уже подумал, что на тебя напали злые призраки, и послал меня тебе на подмогу. Нашел же ты время спорить с рыночным оборванцем. — Чжао Цзин, это не оборванец! Это сын Чжан Юйсэня! Я нашел его! Точнее, он... первым врезался в меня на рынке. — Ты же сам мне говорил, что все его дети погибли? — засомневался Чжао Цзин. — Печально, что род нашего брата прервался... Но этого не изменить. Пора смириться. — Он даже немного похож! — сказал Шэнь Шэнь и больно потянул его за щеку. — Гляди! — Чжан Чэнлин? Когда его окликнули, Чжан Чэнлин невольно обернулся и почти сразу понял, что это было ошибкой. Чжао Цзин не хватал его так крепко и не бранил, как Шэнь Шэнь, только вежливо улыбался, отчего на душе было еще тревожнее. — И как же он выжил в том ужасном пожаре и резне, о которых ты мне рассказывал? — удивился Чжао Цзин. — Такой хрупкий мальчишка. Что если он мошенник, выдающий себя за покойного сына нашего брата? Не можем же мы привести брату Гао ложную надежду… Это разобьет ему сердце. — Он сказал, что его спасли двое героев, — припомнил Шэнь Шэнь. — По фамилии Вэнь и Чжоу. — Тогда мы должны поговорить с ними, а то и щедро наградить их за спасение сына нашего брата, — сказал Чжао Цзин. — Как их найти? — Да, где, ты говорил, твои учитель Чжоу и дядя Вэнь? «Меня похитили двое убийц», — мог бы сказать им Чжан Чэнлин, но побоялся. — Я все выдумал! Никакой я не Чжан Чэнлин... Я просто услышал его имя и думал, что дядя отпустит меня. Прошу прощения, господин... — Эх, ты! — повысил голос Шэнь Шэнь и потянул его за ухо. — Мелкий паршивец! — Погоди, — мягким, как патока, голосом сказал Чжао Цзин. — Мальчик испугался, что мы его обидим. А-Лин, расскажи, что у тебя случилось? Если ты действительно завравшийся карманник или сбежавший из дома мальчишка, я отдам тебе свой кошелек. Но будет это не здесь, а в поместье Гао. Мой старший брат видел тебя малышом и явно вспомнит больше... — Выкладывай все здесь! Нечего позорить нас перед братом Гао! — потребовал Шэнь Шэнь. — Куда подевались твои господа Вэнь и Чжоу, если существовали? — Мы вместе странствовали по лесу... Боясь, что призраки нас нагонят и решат от меня избавиться. Потом, ну, я пошел за хворостом за костра и заблудился. Меня спасли добрые девушки из проходящего мимо каравана. Гу Сян бы обругала его легенду, но с воображением у Чжан Чэнлина было туго. По сравнению с Бодхисаттвой, Архат была к нему добра. — А бежал ты зачем? — засомневался Шэнь Шэнь. — Не верил бы я ему, брат... Ты правильно его заподозрил, а я был излишне мягкосердечен. — Мне показалось, что на рынке я видел в толпе господина Вэня! — Все дети одинаковы, когда дрожат от страха. Отчаянно врут, путаются в показаниях и глядят, как дикие звереныши, — сказал Чжао Цзин. — Накормим его, напоим, а потом поговорим. Глядишь, и те добрые господа или другая его родня объявятся? — Тогда идем с нами, — решил Шэнь Шэнь. Они зажали Чжан Чэнлина между собой крепче, чем веревки Архат. — Но если он уличный бродяжка, укравший чужое имя, ты сам будешь объясняться с братом Гао! — Я найду ему применение, — заверил Чжао Цзин. — Брат Гао поймет. Улыбка на его лице Чжан Чэнлину совсем не понравилась. — Поешь, — сказала девушка с длинными темными косами. Судя по простой, но добротной одежде, она могла быть как любимой служанкой, так и молодой госпожой. — Пока горячее. — Не буду, — отрезал Чжан Чэнлин. Он ждал продолжения допроса, но к нему послали всего лишь безобидную девчонку с едой. Она выглядела искренне расстроенной его отказом. От вкусных запахов предательски заурчало в животе. — Мне стоило больших трудов это добыть. На кухне не решили, стоит ли тебя кормить, пока хозяин не разобрался, настоящий ли ты сын Чжан Юйсэня или нет. — Не хотят тратить еду на бродяжку? — Чжан Чэнлин пытался изобразить сарказм, но вышло жалобно. — Ты сердобольная? — Нет, мама учила меня, что если кто-то голодный, надо его накормить. Даже если ты бродяжка, тебе явно непросто пришлось в жизни. — Твоя мама была доброй женщиной. — Да, мне так рассказывали, — сказала девушка. — Она умерла настолько давно, что я почти не скорблю по ней. Но если бы кто-то убил ещё и моего отца, то я бы, как ты, никому не верила! — Но твой отец жив? — Жив, и я вместе с дядей Чжао настояла на том, чтобы ты немного поел и отдохнул. Я Гао Сяолянь. Можешь называть меня старшей сестрой Сяолянь. Если хочешь. Раз она была дочерью главы Гао, то верить ей, как и всем остальным, тоже не стоило. — Поэтому ты и не представилась сразу, — вздохнул Чжан Чэнлин. — Боялась, что я не стану тебя слушать? — Нет, — смутилась Гао Сяолянь. — Так волновалась, что забыла о манерах. Если тебе не нравится еда, я могу попросить приготовить что-то другое. Что едят в усадьбе школы Зеркального Озера? Рыбу? — Я ничего не хочу. Чжан Чэнлин хотел, чтобы его родители были живы или дядя Вэнь и учитель Чжоу забрали его отсюда, но вряд ли это было возможно. — Если боишься, что еда отравлена, я могу первой ее попробовать. М-м-м, а вкусно. Ты зря не хочешь. На одном кусочке Гао Сяолянь не остановилось и на глазах у Чжан Чэнлина уплела целых полмиски. В животе предательски заурчало, и он отвёл глаза. — Погоди, — наконец вырвалось у Чжан Чэнлина. — Что тебе пообещали, если ты меня разговоришь? — Отец исполняет любые мои капризы, — ответила Гао Сяолянь. — Да и потом, разве хорошо требовать платы за добро? — Ты принесла вкусную еду, чтобы я расчувствовался и все тебе рассказал, — не поверил Чжан Чэнлин. — Только дураки переводят еду просто так. Гао Сяолянь нахмурилась. — Хочешь верь, хочешь нет, но я принесла еду, потому что мне показалось, что у тебя голодный и измождённый вид. Если не хочешь есть, тогда немного поспи? Обещаю, никто не зарежет тебя во сне. Несколько последних ночей Чжан Чэнлин действительно не спал, поскольку в сумерках ему мерещилось рваное дыхание Бодхисаттвы, щекочущее кожу, или острые ножи Архат. — Еду я, так и быть, доем сегодня сама и скажу, что ты согласился ее принять. Иначе отец не разрешит мне завтра с тобой увидеться. А ты, глядишь, до завтра и проголодаешься. Договорились? — Твой отец все равно поведет меня на допрос со своими братьями. — Никуда они тебя не поведут, если я скажу, что от усталости ты задремал после ужина. Обещаю. Ночью больше к Чжан Чэнлину в тот день действительно никто не пришел. — Думаю, что ты достаточно поел и отдохнул, — вместо приветствия через три дня ему сказал Чжао Цзин. — Пора переходить к делу. — Какому делу? — спросил Чжан Чэнлин. — Ты достаточно сообразительный мальчик, чтобы догадаться, — сказал Чжао Цзин. — Завтра мои братья вызовут тебя к себе и спросят, действительно ли ты сын Чжан Юйсэня. — И что вы хотите, чтобы я сказал? Чжао Цзин вздохнул, улыбнулся и погладил его по голове. — Конечно, хочу, чтобы ты сказал им правду. — Но я ведь ее уже говорил, а дядя Шэнь мне не поверил! — растерялся Чжан Чэнлин. — И вы первым засомневались в моих словах! — Смерть твоего отца и всей его семьи стала для нас трагедией. Мне не хотелось, чтобы кто-то манипулировал моим братом, давая ему ложную надежду. — Почему вы тогда передумали? За последние пару дней они с Чжао Цзином не обменялись и парой слов. Даже с Гао Сяолянь Чжан Чэнлин почти не разговаривал. — Я подумал, что если бы ты действительно был нищим бродяжкой, то быстрее бы воспользовался теми выгодами, что предоставляет тебе твое положение. Да и врал бы складнее. — А если бы я бы настоящим Чжан Чэнлином, но не хотел в этом признаваться? — Не представляю, зачем тебе могло бы это понадобиться, — развел руками Чжао Цзин. — Союз Пяти Озер не разбойники с большой дороги, а уважаемые в цзянху люди. Никто здесь не обидит сироту. При словах о “разбойниках с большой дороги” Чжан Чэнлин невольно напрягся. Была ли это случайная оговорка? Или простое совпадение? — То есть, вы теперь на моей стороне? — Чэнлин, я всегда буду на твоей стороне, но для моих братьев... Может понадобиться более убедительное доказательство. Возможно, ты владеешь легендарной техникой вашего клана? Твой отец был великим героем. Чжан Чэнлин опустил голову: в отличие от старших братьев, ему плохо давались боевые искусства. Да и в поэзии, науках или литературе он не преуспел. — Или твой отец перед смертью передал тебе какой-нибудь секрет? Чжан Чэнлин резко покачал головой. Отец действительно передал ему секрет, но он даже дяде Вэню и учителю Чжоу не решился его рассказать, что уж говорить об отцовских братья из Союза Пяти Озер. — Боюсь, что я ничего не знаю. — Или ты прольешь свет на то, как погиб твой отец? — с надеждой спросил Чжао Цзин. — Мы не твои враги, Чэнлин. Как и ты, мы желаем отомстить тому, кто лишил нас брата. — Это были люди в масках призраков из Долины, — ответил Чжан Чэнлин. — Больше я ничего не помню. — Если ты не доверяешь дяде Шэню или дяде Гао, можешь рассказать только мне, — ласково сказал Чжао Цзин и снова потрепал его по волосам. — Я не стану кричать или бить тебя палками, если ты, как считает брат Шэнь, всего лишь бродяжка, выдающий себя за сына знатного рода. Детям часто хочется казаться важнее, чем они есть, ведь правда? Гао Сяолянь тоже говорила о том, что готова его накормить, не думая о том, бродяжка он или нет, но что-то в ласковом голосе Чжао Цзина пугало. Если Шэнь Шэнь легко переходил от милости к гневу, то доверие Чжао Цзина было столь же непостоянной вещью. Он то клялся, что верит в его происхождение, то обещал защитить, если Чэнлин — обманщик. Этим он напоминал их кухарку, которая никогда не выбрасывала даже обглоданные рыбьи головы. — Значит, вы все-таки сомневаетесь во мне? — сделал вывод Чжан Чэнлин. — Разумеется, нет. Но когда начнут делить наследство школы Зеркального Озера, найдутся и те, кто поставит под сомнения твои слова. Мы с дядей Гао и дядей Шэнем всего лишь хотим защитить тебя от нападок и охотников за наживой. Какой-нибудь проходимец легко может задурить тебе голову или заявить, что это он, а не ты - настоящий сын Чжан Юйсэня. — Или мой покойный старший брат? — Или твой покойный старший брат, — подхватил Чжао Цзин. — Мы беспокоимся о твоей репутации не меньше, чем о памяти нашего брата. Если у тебя есть неопровержимое доказательство того, что ты сын Чжан Юйсэня, мы будем счастливы его увидеть. — Почему вы пришли сегодня один? — задумался Чжан Чэнлин. — Видишь ли, Чэнлин, мой брат Гао... Ты же помнишь дядю Шэня? Твой дядя Гао тоже любит кричать. Я заметил, что ты нервничаешь, когда на тебя повышают голос. Поэтому решил дать тебе возможность обдумать все в спокойной обстановке. — И где Гао Сяолянь? Почему она сегодня не пришла? — Женский недуг пришел некстати, — сказал Чжао Цзин и пододвинул к нему поднос с едой. — Я обещал ей о тебе позаботиться. Так что поешь. — Пусть сестра Сяолянь поскорее поправляется. Про женский недуг Чжан Чэнлин как-то слышал от матери, но не знал, насколько он серьезен. — Чэнлин, она тебе нравится? — спросил Чжао Цзин и подмигнул, как всегда делают взрослые, когда им кажется, что они понимают детей. — Если бы ты доказал всем, что настоящий сын Чжан Юйсэня, возможно, брат Гао разрешил бы тебе на ней жениться. Взрослые были одинаковы: стоило Чжан Чэнлину проявить немного участия в чьей-то судьбе, как его тут же начинали сватать. Наверное, ему совсем не стоило разговаривать с людьми. — Я бы предложил тебе свою дочь, но Небо даровало мне одних лишь сыновей. Брат Шэнь всю жизнь провел холостяком. Гао Сяолянь — добрая и порядочная девушка. Или сердце твое уже занято кем-то другим? Мы ведь столько лет тебя не видели. «Он знает, — вдруг испугался Чжан Чэнлин. — Знает, что отец хотел женить меня на Гу Сян». Улыбка Чжао Цзина по-прежнему оставалась ласковой и понимающей, как у доброго дядюшки. Словно существовал некий секрет, который они оба прекрасно знали, но Чэнлин должен был первым назвать его вслух. — Отец всегда говорил, что пока я не овладел полностью искусством меча, мне рано думать о невестах. — Тогда тебе повезло, что твой дядя Гао — прекрасный наставник, — сказал Чжао Цзин. — С его помощью ты в два счета научишься всему, чему следует. Но если тебе понадобится мудрый совет, ты всегда можешь обратиться ко мне. После разговора с Чжао Цзином он всю ночь проворочался без сна: вместо того, чтобы прояснить происходящее, это только еще сильнее его запутало. Выдавать доверенный ему отцом секрет Чжан Чэнлин не хотел да и не мог — в конце концов, именно за него вся семья поплатилась жизнью. Не воспримут ли их духи на том свете это как предательство? Других способов доказать, что он сын своего отца, в голову не приходило. Всех его друзей, соседей и домочадцев перебили злобные призраки. Если же раскаяться и признаться «во вранье», то его с позором выкинут вон. Хорошо еще, если не поколотят, как грозился Шэнь Шэнь. С одной стороны это означало бы свободу, вот только... Чжан Чэнлин сомневался в том, что в одиночку, без денег, в незнакомом месте он сумеет разыскать Гу Сян и дядю Вэня. Что если он и им не был особо нужен? В общем, Чжан Чэнлин чувствовал себя невестой-перестарком, которую родители никак не могут сбыть с рук. Беспомощным и никому не нужным. Разве что Гао Сяолянь была добра к нему, но что это меняло? Может быть, все честно ей рассказать и спросить у нее совета, как поступить? Но этому плану, к сожалению, сбыться не удалось: вместо Гао Сяолянь забирать его из покоев поручили задиристому старшему ученику. Заметив, что у Чжан Чэнлина от волнения дрожат руки, тот засмеялся: — Боишься, что глава Гао тебя выведет на чистую воду? Не понимаю, чего они так с тобой носятся... Ты ведь и меч-то толком в руках держать не умеешь, а выдаешь себя за наследника знатного рода! — Я не выдаю, — сказал Чжан Чэнлин и опустил глаза. — Я правду говорю. — Это ты не мне, а главе Гао будешь доказывать! — фыркнул старший ученик и легко, но больно ткнул его между лопаток. — Чего встал? Возомнил себя потомком императора? Дальше медлить не имело смысла: Чжан Чэнлин покорно пошел вперед с таким видом, будто его вели на казнь. Возможно, так оно и было? Какое наказание существовало для тех лгунов, кто не сумел доказать свое знатное происхождение? Ему предстояло это выяснить. Он думал, что его приведут в покои главы Гао, но они пошли в людный большой зал, где собралась целая куча народа. Большая часть из них были воинами или, судя по богатой одежде, главами других школ, вступивших в союз с Пятью Озерами. Глава Гао был именно таким, каким он его себе представлял — высоким, с усами и грозным взглядом. Когда Чжан Чэнлина подвели ближе, ему захотелось съежиться. — Как вам всем известно, злодеи уничтожили школу Зеркального озера и убили моего любимого брата, Чжан Юйсэня, и всю его семью. Толпа разгневанно загудела, костеря злодеев и их коварство. — К счастью, его младший сын, Чэнлин, уцелел, — Гао Чун посмотрел на него, призывая подойти ближе. — И сегодня я собрал вас здесь, чтобы вы познакомились с ним. «И это все? — удивленно подумал Чэнлин. — Они поверили мне?» — Но некоторые из вас, — добавил Чжао Цзин, глядя поверх голов, — сомневались в том, что это действительно сын Чжан Юйсэня. Поэтому мальчик сегодня сам вызвался доказать, кто его отец! Чжан Чэнлин опешил от подобного коварства. Ничего подобного он никому не обещал. — Чэнлин? — позвал его Шэнь Шэнь, а когда он не откликнулся, слегка подтолкнул его. — Мы ждем. От волнения его затошнило, а толпа впереди расплылась перед глазами. Если бы Чжан Чэнлин отличался даром красноречия, как дядя Вэнь, или умел болтать обо всем на свете, как Гу Сян, то легко бы выкрутился из этой истории. — Чжан Юйсэнь — мой отец, — наконец с большим трудом выдавил из себя Чжан Чэнлин. — Все так. — Быть может, отец передал тебе некий отличительный знак? — подсказал Гао Чун. — Или что-то, по чему мы могли бы узнать тебя? Когда Чжан Чэнлин сильно нервничал, то начинал крутить на пальце кольцо. Отец всегда ругал его за эту привычку, но тут она его выручила. — Это кольцо Юйсэня! — узнал Шэнь Шэнь и взял его за руку. — Видите! — Кольцо можно снять с трупа! — крикнул кто-то в толпе и тут же замолк. — Это кольцо моего брата, — согласился Гао Чун, — возможно, тебе есть что добавить, Чэнлин? Ты знаешь его историю? — Отец дал мне поиграть с ним, когда я был маленьким, — честно признался Чжан Чэнлин. — Он не говорил, что оно особенное. — Тогда брат наверняка поведал тебе о наших подвигах? Истории нашей великой дружбы и образования Союза Пяти Озер? — предложил Гао Чун. — Всем присутствующим она, разумеется, известна, но им будет приятно услышать ее из твоих уст. — Отец ничего не рассказывал... — вырвалось у Чжан Чэнлина и, глядя на то, как побагровело лицо Гао Чуна, мгновенно пожалел о своих словах. — Если ты никчемный лгунишка, выдающий себя за сына моего брата, то тебя ждет сто ударов плетью! — закричал Гао Чун. — Мы с твоим отцом вместе сражались в Долине Призраков! Разве мог он не рассказывать о подобном своим сыновьям?! — Отец, — тихо позвала стоявшая позади Гао Сяолянь, — ты же обещал не пугать его. — Не пугать?! С какой стати я должен церемониться с каким-то проходимцем? — А вот Гао Чун не позаботился о том, чтобы понизить голос. Гости стали переглядываться и перешептываться между собой. Их всех позвали сюда, чтобы представить выжившего сына Чжан Юйсэня, а теперь выяснилось, что тот был ненастоящий? Или настоящий? — Брат, мы ведь пригласили сюда многих из тех, кто тоже сражался вместе с Чжан Юйсэнем, — напомнил Чжао Цзин. — Уверен, уважаемым господам не составит труда узнать его младшего сына. Вот мы и разрешим это недоразумение. Не будь строг к мальчику, он все еще горюет по отцу и явно переволновался. На самом деле Чжан Чэнлин ничего не знал о великих подвигах отца и пролитой им крови, потому что к моменту его рождения тот уже вложил в ножны меч, разругался со старыми дружками и выставил вон всех, кто отказался принимать его желание жить мирной жизнью и воспитывать учеников в Цзяннани на берегу Зеркального озера. — Если кто-то знает этого юношу, можете поднять руку, — сказал Шэнь Шэнь. — Не стесняйтесь. Теперь главной темой обсуждения стало похож или не похож Чэнлин на Юйсэня. Тут мнения разошлись: кто-то считал его «жалкой пародией», кто-то узнавал черты отца, а кто-то — матери, но выйти вперед и поручиться перед главой Гао, что это точно Чжан Чэнлин, пока никто не решался. — Я его знаю! — вдруг закричал звонкий женский голос. — Это Чжан Чэнлин, мы часто играли в детстве в Цзяннани, когда молодой господин выходил со слугой прогуляться. — Как твое имя, барышня? — спросил Гао Чун. Чжан Чэнлин при виде поручительницы еще сильнее побледнел — они никогда не играли с ней в детстве в Цзяннани. В то время они не были знакомы. Это была Гу Сян, его несостоявшаяся невеста. Рядом с ней стоял молодой круглолицый человек, которого Чэнлин не знал. — Гу Сян. — Могу ли я узнать, кто были твои родители? — Я сирота. Чэнлин часто покупал мне в подарок паровые булочки! Такой добрый молодой господин! Разве могла я его с кем-то перепутать? Повисла неловкая пауза. Очевидно, что прося подтверждения, имели в виду не слова неизвестной сироты. Но мог ли сидевший под замком Чэнлин успеть с ней сговориться? Вряд ли. — Я могу поручиться за порядочность барышни Гу! — заявил юноша. — Она заступилась за девушку в трактире и пресекла несправедливость! Она гостья моей школы. — Я тоже знаю Чжан Чэнлина! — вмешался старик в лохмотьях клана нищих. — Все в Цзяннани знают доброго и щедрого молодого господина Чжана! Спросите, кого хотите! — Юйсэнь всегда был добр к простому народу, — согласился Чжао Цзин. — Да и дар красноречия... не был его сильной стороной. Думаю, мы и сами можем рассказать его сыну историю нашей дружбы? — Давайте выпьем за Чжан Чэнлина! — предложил Шэнь Шэнь. Все выпили. Потом еще раз — уже за его покойного отца. Тосты следовали один за другим. Создавалось впечатление, что именно ради этого, а не выяснения, кто такой Чжан Чэнлин, все здесь и собрались. Взрослые временами вели себя ужасно непоследовательно. Чжан Чэнлин надеялся перемолвиться парой слов с Гу Сян, но, разумеется, Гао Чун не стал отпускать его далеко от себя. Хотя от вина ему удалось отказаться. Под самый конец праздника Чжао Цзин повел пьяного Шэнь Шэня в его покои, а многие гости захмелели ничуть не меньше. — Вот и славно! — сказал Гао Чун. — Теперь, раз мы установили истину, можно исполнить давние обещания. — Спасибо дядя, что решили обо мне позаботиться! — решив наконец проявить благодарность, сказал Чжан Чэнлин и улыбнулся. — Мы с Юйсэнем договорились об этом, когда ты еще в колыбели лежал, — мечтательно протянул Гао Чун. — То и выдам тебя за мою Гао Сяолянь! Гу Сян сидела рядом с тем самым круглолицым молодым человеком, а не возле Чэнлина, но легко было представить, как от удивления она широко открыла рот. — Отец, кто же объявляет о помолвке, когда часть гостей разошлась, — смутилась Гао Сяолянь. — Ты обещал дать Чэнлину время подумать. — А что тут думать? — удивился Гао Чун. — Обо всем уже договорились! Решено! Через две недели свадьба. Вы все приглашены! Если бы Чжан Чэнлин верил в судьбу и гороскопы, то решил бы, что на нем лежит проклятие. Все хотели его женить! Или выдать замуж? Как ни назови, он сам ничего не решал! — Я просила отца немного повременить, — опустив глаза, призналась Гао Сяолянь. — Но стоило дяде Чжао отлучиться, как он забыл про наш разговор. — Ты не хочешь за меня замуж? — с надеждой спросил Чжан Чэнлин. — Ты добрый, вежливый и скромный юноша. Сын великого героя, друга моего отца. С чего мне не хотеть за тебя замуж? — А я не хочу! — собрав всю свою решимость, заявил Чжан Чэнлин. — Совсем не хочу на тебе жениться! — Тебе лучше не говорить этого при отце, а то он опять начнет ругаться, — заметила Гао Сяолянь и вдруг помрачнела: — Неужели я страшная? Это из-за того, что у меня уши торчат? Знаешь, меня дразнили в детстве, пока дядя Шэнь не услышал и не надавал им подзатыльников. — Нет, — ответил Чжан Чэнлин. — Ты добрая, красивая и славная девушка, просто мне кажется, что еще рано жениться! Ни на тебе, ни на ком другом. Он мог бы рассказать ей про Гу Сян, но сомневался, что стоило рассказывать нынешней невесте про прошлую. Кроме того, он до сих пор не знал, как Гу Сян сюда попала. Вдруг это поставило бы ее в неудобное положение. Или, может, у нее готов был план, как его отсюда вытащить, и ему ни о чем не стоило волноваться? Тогда, тем более, незачем зря расстраивать Гао Сяолянь. Главное, объяснить ей, что он просто не хочет на ней жениться. — Первое время мы могли бы спать в разных спальнях, — сказала Гао Сяолянь. — Если тебя это смущает. Недели все же мало, чтобы узнать друг друга поближе. — Если мы не будем жить вместе, зачем тогда жениться? — Отец хотел помочь тебе восстановить школу Зеркального озера. Да и потом, если ты будешь жить с нами как его зять, тебя точно никто не обидит! Я буду готовить тебе еду, заботиться о тебе... Разве плохо? Самое странное, что Чжан Чэнлин легко представлял себе размеренную жизнь, где он женился на Гао Сяолянь и находил общий язык с ее отцом. Вот только это было совсем не тем, чего он хотел. Ему хотелось странствовать по свету вместе с дядей Вэнем и учителем Чжоу. Если для этого требовалось жениться на Гу Сян — он и к этому был готов! — Ты не ответила, хочешь ли за меня замуж? Это был весомый аргумент. Дядя Вэнь им бы гордился. — Ты хороший человек, а я не буду перечить отцовской воле. До завтра! Гао Сяолянь смутилась, опустила глаза и действительно ушла. Женщины были еще более загадочными, чем браки. Чжан Чэнлин совершенно не понимал, что творилось у них в голове! На протяжении трех следующий дней Чжан Чэнлин тщетно пытался переговорить с Гу Сян наедине, но никак не удавалось. Они виделись по нескольку раз в день, правда, чаще издалека во время прогулки в парке. Гу Сян обычно сопровождал тот круглолицый юноша. Его звали Цао Вэйнин, именно он и помог ей попасть в поместье семьи Гао, где и сам был гостем. При нем Чжан Чэнлин не решался упоминать ни учителя Чжоу, ни дядю Вэня, ни истинные обстоятельства их знакомства. В результате они обменивались пустыми любезностями, желали друг другу приятного дня и расходились. Или к нему подходила Гао Сяолянь и отвлекала очередными приготовлениями к свадьбе. Обычно браки была долгим и хлопотным делом, а тут Гао Чун решил все устроить всего за десять дней. Портнихи в спешке шили молодым свадебные наряды, а слуги готовили украшения и закупали еду. Периодически, словно невзначай, к Чжан Чэнлину подходил кто-то из Союза Пяти Озер и начинал вспоминать о «былых деньках» или «славных подвигах его отца». Правда, разговор обычно быстро сводился к намеку на то, что есть некий секрет, который Чжан Чэнлин должен им поведать. Возможно, отец оставил карту? Или ключ? Объяснил, где искать? «Что искать?» — спрашивал Чжан Чэнлин и невинно хлопал глазами. Взрослых обычно это смущало. За последние три дня Чжан Чэнлин столько раз слышал пересказ истории про Глазурованную броню — здесь, правда, рассказывали совсем не так, как в Цзяннани, что его уже тошнило от этих слов, но приходилось вежливо кивать. От волнения и невозможности понять, что происходит, Чжан Чэнлин опять плохо спал. Наверное, потому и услыхал, когда Гу Сян среди ночи решила постучаться к нему в окно. — Открывай быстрее! — шепотом сказала Гу Сян. — Пока караул стражников не успел смениться! — Гу Сян? — изумился Чжан Чэнлин. — Ты пришла забрать меня к дяде Вэню и учителю Чжоу? — Дурак, что ли? — вытаращила глаза Гу Сян. — Видел, сколько вокруг охраны? Я и в поместье-то попала только благодаря тому, что с тем простофилей познакомилась. Он, кстати, рядом с тобой живет. Через дверь! — Учитель Чжоу смешается с охраной и сам меня выкрадет? Гу Сян поджала губы. — Да нужен ты ему! Твоя учитель с моим господином поди сидят в каком-нибудь трактире и вино хлещут! — Тогда что ты здесь делаешь? — удивился Чжан Чэнлин. Ему не приходило в голову, что Гу Сян решила в одиночку его разыскать и выручить. — Архат тебя не сильно ранила? — Значит, эту стерву зовут Архат?! — воинственно спросила Гу Сян. — Ух, попадись она мне, я ей знаешь куда ее ножи засуну... — Не кричи, — попросил Чжан Чэнлин. — А то разбудим кого-нибудь. То есть, дядя Вэнь с учителем Чжоу поселились в трактире в городе? — Не знаю я, где они поселились! — всплеснула руками Гу Сян. — Пропали они куда-то. Мы три дня назад договорились встретиться в городе, но они так и не появились. — И что нам делать? — Ждать? — предложила Гу Сян. — Или жениться? Как там тебе моя невеста? Хороша? — Неужели она... — Чжан Чэнлин осекся. — Та самая девушка, чей отец отказал твоему господину? Что-то такое Гу Сян ему рассказывала, но имен, как и причины отказа, он не запомнил. — Угу. Вечно так. Стоит отвернуться, и твоего жениха пытаются выдать за твою невесту. Что за люди! — Ты могла бы ей признаться. Если она до сих пор тебе нравится. И тогда бы мне не пришлось на ней жениться. — Еще чего! — насупилась Гу Сян. — Если ее отец отрезал голову свату, то меня и вовсе на площади повесит. Нет уж, женись теперь на ней сам! — А-Сян, — Чжан Чэнлин взял ее за руку. — Нельзя ли что-нибудь придумать... — Ты согласился на ней жениться, а мне придумывать? — Я не соглашался, — возмутился Чжан Чэнлин. — Ты не протестовал! — Ну, а-Сян... Что хочешь проси, но забери меня отсюда. Не нравятся мне здесь. — Да, мутные эти твои дядюшки. Готова поспорить, что один из них подкупил того нищего, что заливал про твою добродетель. Да и с похищением твоим подозрительно все вышло. — Бодхисаттва говорила, что меня похитили, чтобы на ком-то женить, — вдруг вспомнил Чжан Чэнлин. — Неужели это отец Гао Сяолянь?! — Или один из его братьев, — кивнула Гу Сян. — Или все они тут заодно. Как мой господин — просто помешаны на свадьбах. Нам-то сейчас никакой разницы. Ух, был бы тут мой господин, он в этих интригах сразу бы разобрался! — И ты совсем ничего не можешь придумать? — Я подумаю, — пообещала Гу Сян. — А ты спи давай, рассветет скоро. Твоя невестушка понесет тебе завтрак! Окно на следующий день перед сном не закрывай, чтобы мне не стучаться. — Ты там аккуратнее, — предупредил Чжан Чэнлин, но Гу Сян успела благополучно скрыться в ночи. — Мой отец учил меня, что в молодости, когда горячи дыхание и кровь, благородный муж избегает наслаждений, — сказал Гао Чун. — А у некоторых красавиц на устах — мёд, а на сердце — лёд. — Прошу прощения у господина Гао, но отец ничему не успел меня научить, — заявила Гу Сян. — Я всего лишь вышла ночью подышать воздухом в сад. Служанка жарко разогрела жаровню, и мне не спалось. Я не знала, что за это преступление здесь сажают под замок. Иначе бы не гуляла! — Значит, подышать воздухом?! — вскипел Гао Чун. — Тогда почему слуги поймали тебя возле чужих покоев? Да еще и в месте, где живут одни юноши! — Отец, наверное, сестра Гу Сян заблудилась во время прогулки? — предположила Гао Сяолянь. — Она недавно приехала. Да и не долго ли в темноте? А к юношам заглянула, чтобы узнать дорогу? Или испугалась ночной цикады? — Мы еле догнали ее, господин! — доложил слуга. — И когда пытались связать, она кусалась! — Я решила, что они злые призраки, — объяснила Гу Сян. — В последнее время все о них здесь только и говорят. Чжан Чэнлин хотел за нее вступиться, но глядя на Гао Чуна, боялся, как бы не сделать хуже. Потому что этой ночью, как и ночью накануне, они с Гу Сян планировали побег, а сознаваться в этом не стоило. Хотя, может быть, стоило соврать, что они соскучились и решили повидаться без посторонних? Правда, врал Чжан Чэнлин плохо. Возможно, Гу Сян сама что-нибудь придумает, если ей не мешать? Да и Гао Сяолянь пыталась за нее заступиться. — Если барышня Гу так боится злых призраков, то зачем пошла гулять ночью? — Было жарко! — снова пожаловалась Гу Сян и закатила глаза. — Разве я не... Перебивать Гао Чуна ей явно не стоило. Даже если он первым задал ей вопрос. — Больше лжецов я презираю только развратниц, смущающих по ночам умы юношей! Говори немедленно, к кому из них ходила? В том крыле жило пять человек — двое учеников Гао Чуна, которые тут же закачали головами, Цао Вэйнин и Чжан Чэнлин. Чувствуя, что выхода нет, Чжан Чэнлин набрал в легкие воздуха. — Это я! — краснея, пробормотал Цао Вэйнин. — Соблазнил ее, приглашал к себе по ночам и все такое. — Сяо Цао, как ты мог! — пораженно выпалил Шэнь Шэнь. — Я ведь столько лет знаю твоего учителя! — По ночам? То есть, это было не один раз? — Все было! Много раз, — энергично закивал Цао Вэйнин. — Мне очень стыдно! Когда барышня Гу жила в трактире, я тайком бегал к ней по ночам. Я знаю, что покрыл позором имя своей школы и учителя, но прошу главу Гао пощадить барышню Гу. Она... всего лишь невинная жертва моей страсти. — Никакая я не жертва! — не выдержала Гу Сян и, опомнившись, опустила взгляд. — Ну он... — Значит, все было по взаимному согласию? — уточнил Гао Чун. Гу Сян и Цао Вэйнин закивали. — И вы думаете, это вас оправдывает? Я приютил вас не для того, чтобы вы творили разврат среди ночи под моей крышей! — Отец, но если они любят друг друга, разве это может считаться развратом? — спросила Гао Сяолянь. — Прояви немного сострадания. — Незамужняя девушка не должна переступать порог чужой спальни. Какой позор! — Разве ты не говорил, что из-за войны вы с мамой не сразу смогли пожениться? И ее отец благословил вас, когда я уже родилась. Шэнь Шэнь явно что-то вспомнил и засмеялся. Гао Чун перестал кричать. Чжан Чэнлин решил, что буря миновала — поистине никто, кроме Гао Сяолянь, не умел так успокаивать ее отца. Она была удивительно доброй девушкой. — Хорошо, если ты так настаиваешь, я их поженю. В качестве подарка — в день твоей свадьбы. — Но мой учитель еще не благословил наш брак! — воскликнул Цао Вэйнин. — Напишешь письмо, где сообщишь, что влюбился и сразу женился, — отрезал Гао Чун. — Ты ведь не спрашивал у него разрешения прежде, чем соблазнять невинную девицу? Чжан Чэнлин проснулся в холодном поту. Ему снилось объятое пламенем поместье, облаченные в алое фигуры в жутких масках, разрубленные трупы слуг и домочадцев. Кошмары преследовали его не первую ночь, но сегодня это было не поместье семьи Чжан, а поместье семьи Гао. Бледная, как покойница, Гао Сяолянь смотрела на него с укоризной, а затем падала на землю, проткнутая мечом. Он вскочил с постели, собираясь предупредить Гао Чуна, что брак с ним приносит одни беды, а Гао Сяолянь лучше выдать за кого-нибудь другого, когда понял, что это был сон. Чжан Чэнлин выглянул в окно: ночь была темна и тиха. Лишь иногда вдалеке перекликались ночные караульные. Здесь ему ничего не грозило, но после жуткого сна поначалу поверить это было трудно. Он закрыл глаза и попытался помедитировать, как учил его Чжоу Сюй. — Чэнлин, — когда кто-то позвал его по имени и тронул за плечо, Чжан Чэнлину стоило огромных усилий не заорать. — Эй, это же я. Цао Вэйнин. Ты чего? — Кошмар приснился, — признался Чжан Чэнлин. — А потом еще ты меня напугал! — Я подумал, что ты задремал за медитацией, — признался Цао Вэйнин. — Со мной такое часто бывает! — Почему ты не постучался, как мы договаривались? — Я стучал, но ты не слышал, — сказал Цао Вэйнин. — Ты как, не передумал? — А ты? — вопросом на вопроса ответил Чжан Чэнлин. Все же Цао Вэйнин рисковал гораздо больше, чем Гу Сян. Дядя Шэнь и дядя Гао были хорошо знакомы с его учителем и, скорее всего, сообщат о проступке его ученика. — Ну, это не мне решать, а вам с Гу Сян. Я просто предложил помочь. Так что? — Гао Сяолянь очень хорошая девушка, но я не хочу на ней жениться. А где Гу Сян? — Будет ждать нас за воротами. Мы решили, что если нас поймают, лучше, чтобы по отдельности. — Мы с тобой разделимся? — обеспокоенно спросил Чжан Чэнлин. Ему не хотелось в одиночку пытаться прокрасться мимо караульных. У Цао Вэйнина это явно выходило гораздо лучше! Да и сон никак не хотел отпускать и ему мерещились призраки, затаившиеся в темноте. — Нет, девочки отдельно, мальчики отдельно. Если что, соврешь, что помогал мне сбежать от навязанной главой Гао свадьбы. Или мы отправились получать благословение моего учителя? — Разве не наоборот? — честно спросил Чжан Чэнлин. — Тебе же нравится Гу Сян? — Только ей не говори! — смущенно пробормотал Цао Вэйнин. Мир взрослых поистине был странным. Когда двое очевидно нравились друг другу и им предлагали связать себя узами брака, то притворялись, что дело обстоит ровно наоборот. Поначалу, познакомившись с Цао Вэйнином, Чжан Чэнлин решил, что они с Гу Сян только делают вид, что симпатичны друг другу, но сейчас сильно в этом сомневался. Ладно, это было не его дело. — Не скажу, — пообещал Чжан Чэнлин. — Но пообещай, что ты одного меня здесь не бросишь. — Не бойся, я много раз отлынивал от занятий и бегал купаться на речку, но дядюшке-наставнику ни разу не удалось меня подловить. Никто нас не поймает. Чжан Чэнлин сильно сомневался, что сбегать купаться на речку и обойти усиленную накануне свадьбу систему караулов — одно и то же, но Цао Вэйнин не соврал. Несмотря на то, что несколько раз они чудом скрывались от стражников, их никто не увидел. — Чего вы так долго? — пожаловалась ждавшая их на улице за воротами Гу Сян. — Я замерзла вас ждать! — Двоим гораздо сложнее бежать, чем в одиночку. Не сердись, а-Сян. Если замерзла, накинь эту теплую накидку? Гу Сян насупилась и заявила: — Уже согрелась, пока ты болтал. Чего встали? Ждете, пока глава Гао нас хватится? Идем! Вдруг из темноты раздался шорох, несколько темных силуэтов пронеслись мимо при помощи техники цингун. Только они с улицы проникли в поместье, а не пытались из него сбежать. — Учитель Чжоу? — предположил Чжан Чэнлин шепотом. Только учитель Чжоу и дядя Вэнь настолько хорошо владели техникой цингун. — Тихо, — сказал Гу Сян и толкнула их обоих в тень. — Вдруг это те нахалки, что тебя похитили! Чжан Чэнлин замер и притих. Действительно, было бы глупо — сбежать, чтобы во второй раз быть похищенным Архат и Бодхисаттвой. — Может, пора? — спросил Цао Вэйнин. — Если это воры, то в поместье поднимут тревогу и нас тоже хватятся. — Погоди. Нужно убедиться, что они не за ним, — сказала Гу Сян. — Или что они нас не нашли. Еще пару минут. Она была права: через пару минут тени столь же стремительно полетели обратно, вот только теперь у них была светлая ноша с мешком на голове. Чжан Чэнлин прислушался и различил сдавленный женский крик. — Это Гао Сяолянь! — выпалил Чжан Чэнлин. — Кто-то похитил Гао Сяолянь? Мы должны им помешать! — Во-первых, мы не уверены, что это именно Гао Сяолянь, — сказала Гу Сян. — А во-вторых, вдруг она сама кому-то заплатила, чтобы ее похитили? — Выйдет неловко, — согласился Цао Вэйнин. — Она случайно не говорила, что тоже не хочет за тебя выходить? — Мы не можем просто так ее бросить! — У нее есть свои родственники, — отрезала Гу Сян. — Уверена, что глава Гао, Шэнь Шэнь и Чжао Цзин обязательно ее спасут, если с ней случилась беда. А вот нам нужно бежать, пока не подняли тревогу. — Но как же... — Чжан Чэнлин сам не знал, почему так настаивал. Наверное, потому что помнил, каково это — когда тебя похитили против воли какие-то злодеи и тащат непонятно зачем и непонятно куда. — Что учитель Чжоу обо мне подумает? — Что ты благополучно сбежал от опеки своих подозрительных дядюшек! Уверена, что мой господин скажет то же самое! Видимо, он не выглядел убежденным, поскольку Цао Вэйнин похлопал его по плечу и ласково объяснил: — Понимаешь, Чэнлин, если ты сейчас спасешь Гао Сяолянь, то тебе точно придется на ней жениться. Поэтому на твоем месте я бы не спешил становиться героем.