Закатное солнце, новый рассвет

Пристань Лотоса казалась беззаботной только на первый, невнимательный взгляд. Чем дольше Лань Ванцзи жил в ней и смотрел на её обитателей, тем больше видел. Совсем маленькие дети играют в грязи — и вырисовывают неуверенными пальчиками защитные символы с талисманов, которые можно активировать без духовных сил. Именно эти талисманы развешивались на уровне бедра взрослого, так, чтобы ребенок мог дотянуться. Адепты постарше бегают с останавливающими талисманами — игра на скорость и ловкость, обычная, подростки смеются и ругаются, если проигрывают. Отрабатывают броски, которые могут спасти им жизнь. Старшие ученики тренируются на площадке под строгим взглядом Госпожи Юй. Классические юньменские стойки, повороты и блоки. И внезапные талисманы, вспыхивающие то там, то тут, над головами активировавших их молодых альф и бет. Большая часть — водные либо гасящие. Потому что Цишань Вэнь принесет с собой огонь, и все это знают. …На Цзян Яньли в тот день Ванцзи наткнулся совершенно случайно — отходил от шума и жары центральных павильонов и ушел куда-то в сторону дома Госпожи Юй. И уже приближаясь к озеру, плотно заполненному цветущими лотосами, слышит знакомый нежный голос. Сначала кажется, что она читает сказку маленьким омегам — детские голоса наводят на эту мысль — но вот он прислушивается и понимает, как далеко от истины его предположение. Это инструкция, план, который малыши запомнят как игру, и следуя которому, не мешая взрослым смогут спасти свои жизни. Не рискнув помешать столь важному делу, Ванцзи отступил и направился в другую сторону, придерживаясь края воды. С супругом они виделись раз в несколько дней. Лань Ванцзи по своей привычке рано ложился спать, а Вэй Усянь приходил крайне поздно, если приходил вообще: весь клан готовился к нападению тренировками и укреплением границ, в том числе по ночам. Но когда пересекались, даже взглядами, даже издалека — стоило лишь ослепить Ванцзи своей яркой улыбкой — как что-то внутри начинало сладко дрожать. Так, день за днём, время складывалось в полные луны. Лето вступало в свои права и жар, совершенно непривычный для выросшего в прохладных горах Гусу Лань Ванцзи, казалось, окутывал его с ног до головы липкой пленкой. Дева Цзян была любезна показать ему один из закрытых небольших прудов специально для омег правящей ветви и теперь Лань Ванцзи старался посещать его пару раз на дню. В отличие от родного ледяного источника медитировать в теплой воде получалось из рук вон плохо, но ощущение липкой пыли вода отбивала на отлично. Возможно, именно из-за жары Лань Ванцзи до последнего не понимал, что не так. — Господин Лань, вы не думали сократить количество верхних одежд? Я понимаю и уважаю ваши традиции, но это просто не безопасно для вашего здоровья! Посмотрите, у вас красное лицо и испарина, вам жарко? Цзян Яньли выглядела искренне обеспокоенной, и Ванцзи поспешил отрицательно покачать головой. На самом деле чувствовал он себя не очень, и тоже был уверен, что всего лишь перегрелся — впервые в жизни! — и очень хотел спрятаться куда-нибудь в прохладу и темноту. — Стоит уйти с солнца. — Конечно, господин Лань, позвольте вас проводить. Отказать деве Цзян у него не повернулся бы язык, хотя сейчас всё вокруг его раздражало. Он уверился, что солнце пагубно на него действовало и сразу развернулся в сторону дома. А на половине пути к ним подошёл Цзян Ваньинь. — А-цзе, мама просила передать… какого гуля вы тут ходите?! Наследник Цзян сморщился как от чего-то неприятного и замахал руками, будто бы отгоняя от себя младших учеников. Пристально взглянул в лицо Ванцзи и прошипел: — Быстро в дом. Я сейчас его к тебе отправлю. Лань Ванцзи растерянно уставился на него, между ними втиснулась Цзян Яньли. —А-Чен, господин Лань и так идёт домой. Он неважно себя чувствует… — Разумеется неважно, в течку на жаре! О чем ты думал?! Лань Ванцзи оцепенел. У него течка? Нет, невозможно. … После того первого разговора с Вэй Усянем, когда он признался, что пил подавляющие травы, муж шепнул ему имя лекаря, которому полностью доверял. Цинь Мао, сухой седовласый бета, внимательно выслушал всё и долго ощупывал и прослушивал его меридианы и золотое ядро. Прикусывал губы, неодобрительно качал головой, когда слышал, что и как часто пил Лань Ванцзи. — Вам очень повезло, молодой господин Лань, — наконец озвучил он после длительного осмотра. — По всем признакам вы сохранили способность выносить и родить, хотя эти травы… То, что вы называли — они не рожавшим омегам совершенно противопоказаны. Лекарь морщился, проглядывая свёртки и склянки на полках. Наконец повернулся к Ванцзи, поджав губы. — Боюсь, большинство сборов и настоев могут больше навредить, чем помочь в вашем случае, молодой господин Лань. Вы молоды, с сильным золотым ядром, если не будете больше пить настои — ваш организм постепенно сам выведет всё. Не скоро, может, к следующей весне, может позже… Не ждите чуда. Он и не ждал, честно передал слова доктора супругу и не поверил сейчас в слова Цзян Ваньиня. Покачал головой, но послушно позволил увести себя в дом. И лишь оставшись в одиночестве — Цзян Ваньинь напоследок ещё раз повторил, что Вэй Усянь скоро будет — понял, что тот, похоже был прав. *** Боль накатывала усиливающимися волнами, поднимаясь снизу по позвоночнику, обжигая огнем и заставляя выгибаться. Желание сплеталось с болью, суша горло и выкручивая внутренности узлом. Горела шея, лицо, хотелось раскрыться, распластаться на холодных простынях и при этом свернуться в клубок, медленно согревать ледяные кисти дыханием. Лань Ванцзи не знал, сколько провел времени так, в попытках взять себя в руки, прежде чем его кровать прогнулась под чужим весом. — Лань Чжань, ох Лань Чжань… Потерпи. Ещё немного. Лань Ванцзи выгнулся со всхлипом, как только почувствовал, что с него медленно снимают одежды. С трудом прислушался к увещеваниям мужа, слушал его бархатистый голос, вжимался в руки, которые вдруг оказалась везде. А потом ледяные пальцы оказались внутри, охлаждая разгоряченное нутро. Лань Ванцзи выгнуло не то в попытке уйти от прикосновения, не то насадиться сильнее. Раздался странный звук, и он с запозданием понял, что это его собственный стон. — Ох, небо, Лань Чжань, какой же ты чувствительный… А если сделать вот так? Как «так» спросить сил не было — а потом Вэй Усянь согнул пальцы прямо внутри. По внутренностям снова полыхнуло огнем, теперь чистого наслаждения, и Лань Ванцзи закусил губу. — Нет-нет-нет, я хочу тебя слышать. Не сдерживайся. И больше Лань Ванцзи не сдерживался, даже если бы хотел. Пальцы заменил горячий член, губы скользили по спине, а метка периодически вспыхивала огнём — но всё это было будто бы не с ним, прикрытое дымкой удовольствия. Он кончал, снова и снова, а Вэй Усянь подносил к его губам посуду с водой, уговаривая выпить немного. И он пил, получая в ответ нежные слова и хриплый шёпот. От этого его член твердел и всё начиналось сначала. Кажется, пару раз он засыпал, просто отключаясь, и просыпаясь, со всхлипом тянулся к супругу. И Вэй Усянь был рядом, давал ему свой член, свои губы и свой язык, вылизавший его всего. В какой-то момент Лань Ванцзи проснулся от солнца, пробивающегося сквозь неплотно прикрытое окно и осознал, что безумного желания больше нет. Тело тянуло, на шее жгло метку, а он был в постели один. Подумать об этом больше он не успел. — Проснулся? Как себя чувствуешь? Вэй Усянь проскользнул к кровати с подносом, заставленным едой. Голода Ванцзи не ощущал, но всё равно попытался сесть. Замер на полпути, прислушиваясь к себе. — Слишком много, да? Цинь-лаоши уже отругал, сказал для первого раза нужно было действовать мягче, но ты так умолял… Вэй Усянь не замолкая рассказывал ему, сколько дней они пропустили, как на него орал Цзян Чен и как беспокоилась Цзян Яньли. Говорил, постоянно поднимая на него сияющий взгляд и Лань Ванцзи с трудом сглатывал, не понимая, как можно смотреть на него с таким восхищением. …В родном клане на него смотрели в лучшем случае равнодушно, но гораздо чаще с пренебрежением. Омега, пусть и из правящей ветви если не был позором, то точно не считался кем-то, кем можно гордиться. Он старался, был лучшим во всем, тренировал гуцинь и каллиграфию, чтобы в ответ слышать: был бы альфой… Лань Ванцзи понял, что слишком глубоко ушел в свои мысли лишь когда его щеки коснулась горячая ладонь. — …Чжань? Тебе плохо? Ванцзи сморгнул, натыкаясь на озабоченный взгляд мужа. Покачал головой, опустил глаза в тарелку. — Вот, тут восстанавливающие мази и отвары, лекарь передал. Ещё обязательно сходи к нему, как решишь выйти из дома. Как же мне жаль, что я не могу провести с тобой ещё хотя бы несколько дней! — Вэй Усянь беспокойно закрутился по комнате, заламывая руки. — Клянусь, когда это закончится больше не буду отходить от тебя ни на шаг! — Вэй Усянь решительно кивнул и вдруг прижался лбом к его лбу, заставив замереть. Коротко коснулся губами переносицы.— Скоро это всё закончится. И тогда… Тогда я отдам тебе всего себя. Выполню любое твоё желание.