Закатное солнце, новый рассвет

Цзян Чэн умел спать где угодно и как угодно. Правда умел, и слова Вэй Усяня о том, что он неженка, не были правдой. Но гуль побери, одно дело засыпать в болотной сырости без костра и согревающих талисманов, а другое — в собственной, абсолютно безопасной постели. Имел же он право на комфортный сон в конце концов! Поэтому, когда ему окончательно надоело слушать шуршание и бульканье со своей крыши, он не выдержал, одним прыжком вылетев из постели туда же. — Какого гуля ты пьешь на моей крыше? Неужели не мог найти компанию посговорчивее? И вообще, ты там со своим омегой должен… Вэй Усянь повернулся к нему, с помертвевшим лицом, и Цзян Чэн подавился словами. — Что произошло? Что-то с Лань Ванцзи? — С ним всё хорошо. Просто я никчёмный альфа, вот и всё. Прости, не хотел тебе мешать, сейчас уйду. — Ты головой в землю уйдешь, алкаш. У тебя глаза косые, ты сколько кувшинов выпил, двадцать? Вэй Усянь криво дёрнул плечом и снова попытался встать. В воздухе зазвенела ци: золотое ядро усиленно сжигало алкоголь. Видимо, сожгло что-то ещё лишнее: Вэй Усянь умудрился стоя на козырьке крыши отвесить формальный поклон, и, пока Цзян Чэн глотал воздух в попытке придумать что-нибудь столь же оскорбительное, скрылся в темноте. Цзян Чэн сплюнул и спустился в дом: он не спал уже пятую ночь и с трудом соображал. *** Цзиньчжу разбудила Юй Цзыюань в абсолютно непотребное время и даже не смогла объяснить зачем, лишь сказала, что в храме клана Юй её ждет Вэй Усянь. Выглядела они при этом несколько потерянной, что для беты вообще было не характерно. Пока Цзыюань шла к храму, успела накрутить себя вплоть до разрушения золотого ядра у этого несносного ребенка, но реальность всё равно смогла её удивить. — Так, ещё раз. Ты просишь наказания потому что…? — Я отвратительный альфа, который не смог обеспечить своего супруга всем необходимым, дать ему кров, защиту и поддержку. Слова общей клятвы казались бумажными, речь была безэмоциональной и если бы Юй Цзыюань не проверила сразу, была бы уверена, что Вэй Усянь перед ней абсолютно пьян. С тяжёлым вздохом потёрла переносицу. — Это тебе Лань Ванцзи сказал? Я с ним поговорю. — Не нужно, госпожа Юй, он уже отбыл в Гусу. Я прошу не отзывать торговые соглашения, брак был расторгнут по моей воле. — … Юй Цзыюань смотрела на бога-покровителя Меншань Юй и мучительно думала, каких грехов натворила в прошлой жизни, что в этой её приемный ребенок старательно пытается сделать её седой. После наказания Вэй Усянь не показывался на глаза несколько дней, вызывая беспокойство у половины Пристани Лотоса. А потом появился, и забеспокоилась уже и вторая половина. Выглядел он преотвратно: бледный, осунувшийся, без привычной улыбки. Он вернулся к урокам у своих шиди, но без привычной лёгкости, а из глаз пропал весь блеск. Вопросов о Лань Ванцзи ему не задавали — Госпожа Юй и Цзян Чэн категорически присекли все вопросы и заодно пообещали укоротить языки сплетникам — но все и так понимали, по кому страдает их шисюн. И помогали как могли — отвлекая его на своих занятиях и заваливая поручениями. Только вот помогало плохо. *** Юй Цзыюань долгое время считала свой брак не самым удачным: не очень сильный альфа в партнёрах, слишком мягкий, избегающий ссор, пытающийся всё решить миром… Лишь много позже, увидев, как он отстаивает грязного бродяжку и перед старшими клана, и перед ней самой — понизив голос на грани рыка, придавливая своей дрожащей от напряжения ци и запахом альфы, осознала: Цзян Фенмянь не хотел сталкиваться именно с ней, позволяя чувствовать себя сильнее, отдавая ей власть. Незримо находился за её спиной, пресекая все слухи про её вздорный характер (она сама слышала их, но затухали они так же быстро как и возникали), позволял ей отстаивать своё мнение и поддерживал большинство решений, ставя её на одну линию с собой в мире, где омеги чаще всего не имели права голоса. И единственный раз позволил себе повысить на нее голос и приказать — когда притащил Вэй Усяня. Тогда она посмотрела на него под другим углом и увидела всё это: нежную заботу о дочке-омеге и тихую гордость за альфу-сына. И тлеющую на самой глубине глаз страсть при взгляде на неё. Цзян Фенмянь любил её, показывая не словами, но глазами и поступками. И абсолютно так же поступал Вэй Усянь. Не видеть, что он с самого дня свадьбы провожает своего мужа восхищённым взглядом, было невозможно. Поэтому все происходящее казалось страшной шуткой. — Лань Ванцзи светился, стоило ему заметить мужа, спокойно провел с ним течку. Вэй Усяня видели все, там тоже всё понятно. Что произошло же? Это разговор в разных вариантах происходил уже который день, и, как и предыдущие их беседы, Цзян Фенмянь лишь вздохнул. Мысли о том, что Лань Ванцзи просто прятался в Пристани Лотоса до победы над Цишань Вэнь не покидали их обоих. И оба же чувствовали, что здесь что-то не так.