Захудалое королевство

Туалетный столик — опаснейшая вещь. Никогда не знаешь наверняка, что может сыскаться в глубинах его ящичков, какие тайны былого, давнего и не очень, сколько деликатного хлама, который и хранить не стоит, и выбросить жалко. Вот, к примеру, шкатулочка, в которой лежит коробочка, а в ней — выпавший много лет назад молочный зуб, перевитая шелковой ленточкой прядка белокурых волос и ярлычок с надписью «Стасик», выведенной изящнейшим почерком. Или вот веер из слоновой кости, сломанный в щепки, совершенно бесполезный, но зачем-то лежащий тут год за годом. Сережка без замка, замок от сережки, целый ворох маленьких расшитых мешочков от чего-то… Тут рука Денизы наткнулась на что-то, напоминающее рукоятку ножа. Это и была рукоятка, но, увы, всего лишь маленького зеркальца, лежавшего вниз стеклом в самом дальнем углу среднего ящика. Малополезный предмет полетел на стоящий возле туалетного столика пуфик, а девица продолжила поиски. Но так ничего и не нашла. Делать нечего, придется обойтись тем, что есть. Среди опустевших тарелок на кофейном столике нашелся столовый нож, такой же тупой, как не приглянувшаяся взыскательной невесте десертная лопаточка. Если бы гофмейстерина, по-прежнему сладко похрапывающая под самой дверью малого кабинета, могла видеть сквозь стены, то в этот самый момент у нее были все шансы сойти с ума. Потому что то, что делала королевская невеста, не лезло уже ни в какие рамки. Перевернув все подряд тарелки, мисочки и розетки на столе вверх дном, девица выбрала одну, с самым широким донышком, протерла донышко краем влажной простыни, обвитой вокруг талии, и начала возить туда-сюда по шероховатой полоске не покрытой глазурью глины столовым ножом. Вжих-вжих… Вжих-вжих… Ужас, что за звук! То и дело пробовала девица лезвие на палец, пока, наконец, не осталась более-менее довольна результатом. С наточенным ножиком в руке подошла Дениза к туалетному столику, собираясь устроиться перед трехстворчатым зеркалом, и уж совсем было опустила свою тощую задницу на пуфик, как вдруг оттуда, прямо из-под задницы, раздался капризный женский голос: — Эй, ты! Смотри, куда садишься, тетёха! Надо отдать Денизе должное — даже сейчас она не потеряла самообладания, но плавно повернувшись, отступила к стене, обеспечив себе прикрытие с тыла и держа ножик наготове. — Ну, чего смотришь? Давай, спрашивай, раз уж разбудила! — продолжил все тот же голос. — Хотя я и так знаю, что ты спросишь. Успокойся, ты на свете всех милее, всех румяней и белее… Господи, как же надоело-то… Ладно, давай, гляну на тебя. Может, и правда, найдутся на свете девицы и поуродливее. Королевская невеста осторожно подняла зеркальце за ручку и заглянула в потемневшее от времени стекло, все в звездчатых точках патины. — Божечки мои… — воскликнуло зеркало. — Кто ты, бедное дитя?

***

В полном великолепии парадного королевского облачения стоял Станислав в вестибюле собственного замка: пуговицы надраены, сапоги начищены, ордена блестят. От короны, правда, как ни уговаривал Вениамин, удалось отмотаться. Король был готов ехать к венцу. Ехать было всего ничего, но не каждый же день король женится — выезд обставили со всей возможной пышностью, на взгляд Станислава, так даже излишней. У ворот томилась в ожидании карета с шестеркой вороных, запряженных цугом. Форейтор, причесанный как никогда в жизни, уже сидел на переднем коньке, кучер с длиннейшим кнутом, украшенным по рукояти белыми шелковыми розочками, устроился на облучке и, не теряя времени даром, перемигивался с обступившими карету горожанками. Ждали невесту. Надо сказать, избранница судьбы что-то не спешила навстречу своему счастью — прошло уже с четверть часа, как за ней послали горничную. — Ничего, — успокаивал короля Вениамин. — Это нормально. Женщины всегда копаются перед выходом, а тут — такое событие… Нам бы лишь до полуночи успеть… — То есть ты думаешь, — спросил король, — она до ночи будет там копаться? — Не волнуйся, Стасик, это я так. Фигурально! У нас еще куча времени! — говорил лейб-медик, украдкой поглядывая на стоящие у входа напольные часы в деревянном футляре. — Еще целая куча! Но что-то она и впрямь не торопится… Пойду погляжу, что там да как. Я быстро! Толпа у входа становилась все плотнее: посмотреть на свадебный поезд хотелось каждому. Надо сказать, что как раз к этому моменту до замка начали добираться и неудачливые невесты со столкнувшихся барж: они успели наплакаться вдоволь, высохнуть, привести себя в порядок, насколько это было возможно, и решили, раз уж такое дело, побывать на королевской свадьбе если не невестами, то хотя бы зрителями, и может быть, если повезет, поймать брошенный невестой в толпу свадебный букет. Так что, на радость Теодору, девиц вокруг толпилось видимо-невидимо. Оба шкипера тоже были здесь. Но если хозяин «Дорогули», махнув рукой на дела («Эх, однова живем, никуда баржа до утра не денется!»), хотел насладиться редким зрелищем, то хозяин «Ночного солнца», не в пример ему, был озадачен вопросами сугубо прагматическими. Не обращая внимания на разряженную и веселую толпу, шкипер с сомнительной репутацией пробрался к воротам замка и забарабанил в них кулачищем: — А ну, отворяйте! И нисколько не смутился, когда ему открыл сам король Станислав собственной персоной. — Желаю подать иск! — заявил шкипер. — Поскольку ценное имущество утрачено. — На кого иск? — оторопел Станислав. — Любезный, иди-ка подобру-поздорову, у меня и так голова кругом. — Как это — на кого? — возмутился шкипер. — Утрачено имущество при выполнении королевского заказа, так? Значит, королю и восполнять ущерб. Давай, восполняй. А не то в суд! — Какое еще имущество? Веня, иди сюда, тут какой-то сумасшедший! За спиной Станислава как раз появился лейб-медик. Король повернулся к нему, и шкипер, пользуясь моментом, проскользнул в вестибюль. — Ну, где она? — спросил Станислав. — Все копается? — Идет, идет, — ответил взволнованно доктор. — Там гофмейстерину заклинило. А это кто такой? — Да вот, ищет какое-то утраченное имущество и говорит, что я ему должен. Не понял, что заклинило? — Не важно это, Ста… ваше величество, сейчас все будут, только вплетут флёрдоранж в невесту… То есть, невесте в волосы… А вы, голубчик, ступайте, видите, не до вас. Никакого имущества у нас нет, приходите в понедельник! — Да вот же оно, имущество! — заорал шкипер со сомнительной репутацией, тыча пальцем в глубь вестибюля. Там, на верху широкой парадной лестницы, как раз появилась невеста в сопровождении освобожденной доктором гофмейстерины. Где-то в глубинах замка внезапно запели: высокий звенящий голос исполнял эпиталаму богу супружества Гименею. А-капелла. — Этого еще не хватало! — воскликнул Станислав. Король был уверен, что старое зеркало, мучившее непрерывной болтовней не одно поколение его славных предков, разбилось еще когда он был совсем маленьким, разбилось и осколки его давным-давно превратились в пыль. Ан нет, гляди-ка… Цело и даже поёт! Пело зеркало, кстати, не то, чтобы очень хорошо, но зато очень громко, заполняя постепенно все пространство вестибюля и даже вырываясь сквозь приоткрытые ворота на улицу, где его с готовностью подхватила толпа. От всей этой кутерьмы у короля уже гудела голова и путались мысли. Поэтому в момент, когда пение на площади сменилось вдруг криками ужаса, он нисколько не удивился. — Караул! Караул! — закричали сотни глоток. — Спасайся, кто может! Толкнув створку ворот, король выскочил на ступени крыльца. Толпа редела на глазах: все побежали, толкаясь и спотыкаясь друг о друга, кони, едва сдерживаемые Теодором, храпели и ржали от страха. А в небе над Захудаловым, уже окрашенным в алое, парил на синих перепончатых крыльях огромный и даже на вид опасный дракон. — Господи, что же это? — прошептал лейб-медик. — А это, друг мой, — ответил пораженный король, — самый настоящий форс-мажор!