Захудалое королевство

— Чтоб у вас все пиво прокисло! — кричал кто-то. — Чтоб вам одну морковь жрать на праздник! Да чтоб у вас брюква вся ссохлась да позачервивела! Пфу на вас! Вениамин пробирался по закоулкам длинного извилистого коридора и прислушивался к разнообразным воплям, доносящимся то из одного закутка, то из другого: приставы работали не переставая, не за страх, а за совесть, невзирая на обеденное время, поэтому народу в здании Королевского суда, расположившегося сразу за торговыми рядами рыночной площади, было битком набито. И каждый находил, чего бы такого доброго пожелать доблестным блюстителям общественного порядка и захудаловской законности — лейб-медик и не подозревал, сколь щедры и изобретательны могут быть соотечественники, если дело касается их прав, а главное — обязанностей. — Да я вам!.. Вашу ж мать!.. — громыхнуло вдруг из-за двери с надписью «Дань и пени» (которую кто-то из добросердечных сограждан подправил, так что читалось это теперь «Дань и пень», несколько обидно для занимавшего кабинет честного пристава, получившего не так давно от руководства почетную переходящую табличку «Я мзды не беру»). — Я вам сам не знаю, что сделаю! И лейб-медик понял: ему сюда. Потому что узнал голос короля. И судя по всему, Станислав был в бешенстве. — Я вам еще раз объясняю: нет у меня речного судна. Понимаете? Нет! И не было никогда! Ни речного, ни морского, ни, слава богу, фарфорового! Пристав, недвижимой глыбой законности восседающий за столом, заваленным горой документов — все сплошь с печатями — бесстрастно дождался, пока король докричит. И сказал, умудряясь сочетать в одной фразе уважение к венценосному собеседнику, пренебрежение к человеческим слабостям и незыблемую уверенность в правоте закона: — Ваше величество, не нужно волноваться. Штраф можно заплатить в кассе на втором этаже. — Да чтоб тебя!.. Веня! Слава богу, ты пришел! Представляешь, битый час твержу этому… приставу, что нет у меня никакого судна… — Спокойно, государь, — доктор положил руку на плечо короля. — Сейчас разберемся. Вы не могли бы уточнить, — вежливо, как на уроке танцев, обратился доктор к служителю закона, — что именно нам… хм… инкриминируют? Пристав с уважением посмотрел на нового собеседника: такие сложные специальные слова знали далеко не все захудаловцы, а произнести без запинки могло еще меньше. Сам пристав, к примеру, прежде, чем выговорить это вслух, должен был несколько раз пробормотать слово про себя, для тренировки. А потому он без лишних разговоров сунул руку в кучу бумаг на столе, не глядя там поворошил, вытащил нужное: — Так, в Захудалове… такого-то числа-месяца, ага, вот: у Третьего моста обнаружено судно речное типа баржа-площадка с многочисленными повреждениями корпуса и проведя до утра без движения. Проплывая мимо и будучи в нетрезвом состоянии, с лодки прогулочной свалился лодочник Бомелий Гречневый, воткнувшись носом в баржу, из-за чего лишился возможности добывать пропитание семье и домочадцам. В этой связи баржа отбуксирована на штрафной причал с непременной выплатой штрафа и возмещения лодочнику в размере… Ну, и так далее. Всего на сегодня набежало двенадцать золотых и три гроша. Это с пенями за несвоевременную уплату. Вот, собственно и всё. — Вот, — страдальчески вздохнув, сказал король, — видишь, Веня? И вот так по кругу! Какое судно, скажите на милость? Нет у меня никакого судна! Я не капитан, я, черт меня возьми, вроде как король! — Чины ваши нам известны, ваше величество, — с достоинством склонил голову пристав. — Однако штраф нужно уплатить. Видели бы вы, какая у лодочника на носу шишка вскочила, так даже бы и не спорили. — Да я бы и не спорил, если бы это была моя баржа! Разговор явно заходил на новый виток, ничуть не приближаясь к сути. — Позвольте-ка, — доктор протянул руку к документу, который пристав уже собрался было вернуть в кучу на столе. — Это… я не знаю, — впервые проявил неуверенность пристав, — это документ, так сказать, для служебного пользования… Не для всяких глаз! — Давайте, давайте, голубчик, — настойчиво пошевелил пальцами лейб-медик. — В крайнем случае, скажете вашему начальству, что это была внезапная королевская проверка. Вон, король подтвердит. Если что. Подтвердите, ваше величество? Станислав кивнул: подтвердит. И документ с жирно выведенным заголовком «Протокол» перешел к лейб-медику. — Очень интересно! Смотрите-ка, государь! Дата происшествия с лодочником — две недели назад. Именно в этот день мы с вами отправились на поиски дракона. А днем раньше у Третьего моста, как известно, столкнулись две баржи. — Ну да, — подтвердил пристав. — Их тут всего две и бегает. «Дорогулю» хозяин в тот же день увел в док, она уже на плаву, вчера из Блястящева пришла. А это «Ночное солнце». Отвлекшись от протокола, он заговорил нормальным человеческим языком и стал гораздо симпатичнее: вдруг оказалось, что глаза у пристава карие, нос слегка вздернут, и лет ему, наверное, немного, чуть за тридцать. Король и лейб-медик переглянулись. — «Ночное солнце», — повторил пристав. — Раскурочило ее знатно. А шкиперу как будто и наплевать было: всю ночь где-то шлялся, только под утро явился. — А я вам скажу, где он шлялся, — сказал Станислав. — Он в замке у меня сидел. За статуей кикиморы болотной. От дракона прятался. Эх, не знал я тогда… — Но все же, — спросил Вениамин, — почему штраф выставлен на имя его величества? Вы же понимаете, что он тут совершенно ни при чем? Пристав вздохнул: — Понимать-то, может, и понимаю. Но поделать ничего не могу: документ выписан, мое дело — исполнить предписание. — Но ведь как-то имя короля в этот документ попало? — стоял на своем лейб-медик. — И мы не можем понять, каким-таким таинственным образом! — А, ну так я вам разъясню, — заулыбался пристав. — Уж сделайте милость, — проворчал Станислав, и доктор снова похлопал его по плечу: спокойно! — Шкипер-то этот, ваше величество, наутро к Третьему мосту явился, а баржи-то там уже нет. Он туда, он сюда — нету. Только барахло какое-то бабье на песке валяется — ну, то, что невесты ваши непригодившиеся растеряли, а горожане не порастащили. Совсем уж дрань, наверное. — Ну? — поторопил доктор, чувствуя, что король снова начинает заводиться. Пристав продолжал: — Ну, он и давай орать: где мое имущество? Спёрли мое имущество! Ему толком говорят: никто ничего не спёр, отбуксировано твое имущество к штрафному причалу, иди заплати парковочные и забирай свою посудину, пока окончательно не рассыпалась. Вот. А он, сукин сын, тогда и вовсе в буйство впал — ничего, говорит, платить не буду! Я и так, говорит, ущерб потерпел немеряный. Тут как раз из городской стражи подоспели: известное дело, эдак вопить, так и мертвого поднимешь. Ну, он разошелся, стражнику в морду. А тот — ему. Так и волтузили друг друга, пока их торговки с набережной не разняли. Цветочницы, здоровые бабы — и то еле с этим шкипером совладали. Ну, и его, само собой, в кутузку. А когда — уже на другой день — пришли к нему разбираться, он и вовсе в несознанку. Ничего платить не буду, шиш вам и казне вашей! Я, говорит, королевский заказ выполнял, вот с короля и взыщите! Ну и вот… Станислав вздохнул. По совести, конечно, король тут ни при чем. А по закону — пристав, выходит, прав. Если королевский служащий за себя заплатить не в состоянии, кому и платить, как не королю? — Двенадцать золотых, — сказал король. — И три гроша, — поддакнул пристав. — Да, — сокрушенно покивал лейб-медик. — Приходится признать, что вы правы. И мы, разумеется, заплатим. Где бы вот только еще денег взять? — Знаете, что? — пристав вдруг заговорщицки подмигнул и перешел на полушепот. — Напишите-ка вы запрос на пересмотр ставки штрафа. Оно, конечно, ничего не изменит, сколько написано, столько и заплатите. Но недельки две, а то и три — пока рассмотрят, пока отказ напишут — выиграете. — А вот за это, голубчик, спасибо! — обрадовался доктор. — Сейчас и напишем. Листок чистой бумаги у пристава нашелся, и заявление тут же было составлено, принято и заверено. И уже прощаясь и собираясь уйти, король вдруг между делом сказал: — Жаль, конечно, что шкипера этого вы не задержали. Очень бы мне хотелось с ним побеседовать. — Да почему ж — не задержали? — невозмутимо спросил пристав, подшивая королевское заявление в пухлую картонную папку. — Очень даже задержали. Он же с городским стражником подрался. Нападение на представителя закона. — То есть? — не веря своим ушам, уставился на него король. — Он что же?.. — То и есть. Сидит в кутузке как миленький. Тут, в подвале, вход с торца. Еще две недели ему отсидеть… Ай! Пристав подпрыгнул на стуле — король вдруг, ни с того ни с сего, хватанул со всей силы по столу кулаком, так что бумаги и документы рассыпались, завалив не слишком чистый пол кабинета, а со стены свалилась красная переходящая табличка с золотой надписью «Я мзды не беру».