Захудалое королевство

— Ты готов? Генриетта повернулась боком, очень стараясь не задеть стену — каменные замки такие хрупкие. Денис шагнул с подоконника прямо на трепещущее синее крыло, и оно слегка прогнулось под его ногами. — Ай! — сказала Генриетта. — Щекотно! Садись верхом, как на коня. На шею не дави! Ну что, сел? — Сел. Ловко и почти грациозно, еле помахивая краешками крыльев, выбралась Генриетта на открытое пространство и зависла над лужайкой, простирающейся перед спящим замком. Ночь давно перевалила за середину, и горизонт далеко на востоке еще не посветлел, но уже серьезно об этом подумывал. Но прямо над ними небо еще хранило густую ночную синеву, словно колодец воду. — Готов? — спросила дракониха по-прежнему отчетливым и прекрасно слышным шепотом. — К чему? — Мне кажется, тебе понравится! — Генриетта не стала пускаться в долгие объяснения.— Держись крепче. И Денису пришлось обхватить шею Генриетты обеими руками, хотя он очень старался на нее не давить, но он просто не понимал, за что еще ему можно было бы тут держаться. Генриетта махнула крыльями — уже свободно, во всю их ширь и мощь. Земля под ногами сразу же удалилась, и Денису отчего-то захотелось спрыгнуть вниз — пока еще не слишком поздно. Еще один взмах — и вот уже не спрыгнешь, и весь замок у них под ногами, и видны сверху черепичные крыши, залитые лунным светом, и кое-где черепица выпала, образуя ровные квадратные прорехи, а на макушке королевской башни, у самого шпиля, милуются замковая кошка, днем обитающая в кухонной пристройке, и какой-то пришлый кот самого бандитского вида. А потом вокруг не стало ничего, кроме синевы и шелеста драконьих крыльев. Они неслись сквозь ночь, забирая все выше и выше по широкой спирали, и ветер свистел в ушах, трепал волосы, вышибал из глаз слезы, а из головы — мысли, рвал их в клочья и разбрасывал в разные стороны, ни одной не оставляя, и грудь была полна ветром и звездной синевой. И Денис вдруг засмеялся — не зная, чему, бездумно и легко. — Смотри! — закричала Генриетта. — Звезда падает! И кинулась за падающей звездой, словно и впрямь могла её поймать. Но звезда, как это с ними водится, оказалась быстрее и скрылась за горизонтом — за тем его краем, который уже отчетливо наливался светом. Сколько они носились так в вышине и темноте, сказать было сложно. Но Генриетта, видно, чуяла время, как и полагается хорошему дракону, а им нужно было еще и поговорить. Поэтому она притормозила и зависла в воздухе на страшной высоте, трепеща, как бабочка, крыльями. Изогнув шею, она посмотрела на Дениса. А потом засмеялась — звонко и совсем не обидно. — Ты бы видел себя сейчас! Глаза у тебя на пол-лица, не меньше! Но, кажется, тебе понравилось? Понравилось — это слово не подходило. Его было слишком мало. Но других подходящих Денис не знал. И поэтому он просто кивнул. Но теперь, когда они парили посреди уходящей ночи и ветер уже не свистел, а тихо веял вокруг, новые мысли начали выбираться из самых дальних закоулков головы и сами собой складывались в разные вопросы. И он начал с самого простого: — Зачем?.. — Ну, видишь ли, — задумчиво сказала Генриетта, — мне показалось, что тебе это нужно. Денис молчал, и дракониха поспешила пояснить: — Вчера днем на лужайке. Когда мы все ели оладьи и вообще. Ты был там. И ты был с нами. Но ты был — сам по себе. Сидел, смотрел и думал, думал… Ты так скрипел мозгами, что у меня чуть мурашки по чешуе не бежали! Я даже могу примерно сказать, о чем ты думал. — И о чем же? — Ну, прежде всего ты не мог понять, как себя вести. И решил помалкивать — что, в общем-то правильно. Потом ты думал, и довольно долго, что делать, если люди тебе нравятся. Достаточно ли этого, чтобы начать им доверять. И ничего не придумал. Так? — Так. А дальше? — А дальше принесли оладьи, и я уже за тобой не следила! Но и этого хватило, чтобы понять — тебе нужно проветриться! А для этого ничего лучше полета нет! Скажешь, не так? Денис подумал некоторое время, прежде чем ответить: — Так. — Вот! — торжествующе сказала Генриетта. — Все же драконы знают в этом толк! Выбросить лишнее из головы — это прекрасный совет, но как ему последовать, толком никто не скажет. А в полете ветер сделает всё за тебя! Теперь ты будешь яснее видеть. И ты поймешь, что есть люди, которым можно доверять. Которые удержат от падения и помогут подняться, если ты все-таки упал. Это называется — друзья. И тогда, наверное, ты уже не будешь так судорожно цепляться за мою бедную шею! — Извини, — Денис немного смутился и чуть-чуть ослабил хватку. — Ты сама сказала — держись. — Да ладно, — снова засмеялась Генриетта. — Даже если ты поставил мне пару синяков, их все равно не будет видно! Так что держись! А теперь нам, наверное, пора возвращаться… И она подняла одно крыло и накренившись влево плавно по дуге заскользила вниз, к светлеющей земле. — Погоди! — закричал вдруг Денис. — Генриетта, а как же король? — А что такое? — Мы же с тобой оба — его форс-мажор! И мы оба здесь! — Ну и что?  — А он там! А вдруг он уже превратился? — Дорогой мой человек! — немного назидательно ответила Генриетта. — Тебе свойственно заблуждаться. Но я-то дракон! Я не заблужусь. Мы все это время летали строго над Захудаловом, ни на дюйм не пересекая его границ! Так что форс-мажор из королевства никуда не делся! А если король к тому же не успел — а он, кажется, не успел! — предупредить обо мне своих подданных, то пара-тройка обмороков ранних прохожих, узревших в небе над городом дракона, только укрепят нашу скандальную репутацию. Кстати, ты не замерз? — Замерз! — Ну все, точно возвращаемся. А то задаст мне гофмейстерина за то, что я тебя простудила! У меня, между прочим, у самой немного першит в горле. Странно, ночи еще совсем теплые… И они вернулись. Сразу скажем, что от этого ночного полета ни один захудаловец не пострадал. Обмороков удалось избежать, хотя дракона в рассветном небе видели многие, а король и вправду позабыл разослать по городам и весям драконье уведомление. Новость о синем драконе разнеслась из уст в уста — способ, с которым ни один королевский герольд по скорости не сравняется. Хотя один пострадавший, наверное, все же был. И это был Теодор. Как раз в тот момент, когда Станислав сел завтракать и налил себе первую чашку кофе, Теодор ворвался к королю, как был, босой, с соломой в нечесаных со сна волосах и завопил, переполошив всех обитателей замка: — Ваше величество! Генриетту угнали!