Захудалое королевство

Отчаянный крик Теодора заставил встрепенуться гофмейстерину, задумавшуюся со спицами в руках (С оленями, и тогда серый? Или же вывязывать косички, и тогда, конечно же, голубой?), оторвал главного повара от миски с полувзбитыми сливками; горничная, прибирающаяся в малой гостиной, уронила на паркет подушку; поваренок, играющий со своими коллегами в пристенок, вздрогнул и промазал, так что битка улетела куда-то в розовый куст. И только трое остались невозмутимыми: король, лейб-медик и пестрая замковая кошка. Кошка, утомленная ночным визитом городского кота, крепко спала на крыше за печной трубой и вообще ничего не слышала. А король и лейб-медик продолжали завтракать. Станислав спросил: — Кофе хочешь? И, не дожидаясь ответа, взял чистую чашку, налил в нее кофе, положил два кусочка сахара, потом посмотрел на встрепанного Теодора и доложил еще один кусочек. Поставил чашку на блюдце: — Держи! Теодор послушно принял кофе из королевских рук и даже помешал в чашке ложечкой, но спохватился: — Ваше величество, вы что, огло… не слышите? Генриетту, говорю, угнали. — Да ну? — Станислав невозмутимо отхлебнул кофе — он предпочитал черный и без сахара. — Да точно! Я сейчас проснулся, а ее нету! Сама уйти она не могла — она же обещала побыть вашим форс-мажором! Значит угнали! Увели, как телка со двора! Бедная Геночка… — Теодор, голубчик, — доктор стоял у окна, тоже с чашкой кофе, который он, в отличие от короля, пил сладким и со сливками, — я бы не стал так уж сокрушаться! — А я бы, — сказал Станислав, — хотел бы посмотреть на того смельчака, которому удастся угнать дракона. Или хотя бы попробовать его угнать. — На живого? Вряд ли, — глубокомысленно произнес доктор. — Да ну вас! — Теодор совершенно растерялся. — Делать-то нам что? — Допивать кофе, — сказал доктор. — И не нервничать. Потому что Генриетта только что приземлилась на лужайке. О, гляньте-ка, и Денис с ней! Теодор бросился к окну, и огорчение его как рукой смыло: — Генриетта! Живая-здоровая! Гляньте, ваше величество! Гулять летали, не иначе. А рыжему я сейчас холку начешу! Надо же — гулять, и без меня! И убежал. А король так и остался сидеть, замерев на стуле с чашкой кофе в руке. — Ты что, Стасик? — удивился лейб-медик. И тут же понял. И расстроился: — Вот я дурень! Совсем забыл про мазь! Спина? — Спина, — процедил Станислав, стараясь не двигаться и даже не дышать. — Венька, возьми чашку, или я ее брошу.

***

Попробовать в качестве прогревающего средства драконье пламя Станислав отказался наотрез, хотя Генриетта уверяла, что это безопасно: главное - выбрать нужную интенсивность потока и силу огня. Решили обойтись не столь эффективными, но зато проверенными методами. И вот теперь король сидел в своем рабочем кабинете в кресле с самой прямой спинкой, буквально как будто кол проглотил, и занимался неотложными государственными делами. Самые неотложные, как ни прискорбно, пришлось отложить на потом. А к ним король сейчас относил шкипера и алхимика-аптекаря-кукловода. К обоим нужно было ехать, и чем быстрее, тем лучше. Но если до шкипера, запертого в надежном подземелье, еще были шансы добраться, например, в прабабкином портшезе, то до Верхних Подъямок король бы точно не дотянул. Немного подумав, от портшеза он тоже решил отказаться: не такая уж король и развалина! Натертая змеиным ядом спина горела и чесалась, а значит, был шанс, что к утру ее хоть немного, да отпустит, и тогда уже можно будет доехать верхом, а то и дойти пешком. Так что оставались дела просто неотложные. И король занялся ими, пытаясь не обращать внимания на боль и лечебное жжение в пояснице. А потом еще в кабинет пришагала пестрая кошка, забралась к королю на колени и разлеглась как на собственной лежанке. Теплая, как хорошая тебе грелка! Согнать ее не получилось. Так и работал король, подогреваемый с двух сторон, и то ли от этого двустороннего тепла, то ли еще от чего, работа у него спорилась: дел он переделал уйму. Станислав даже и не помнил, когда в последний раз он был так продуктивен! А все потому, что не было возможности поминутно вскакивать из-за стола. Поневоле пришлось сосредоточиться. Правда, без Веньки он бы точно не справился. Тот распечатывал конверты, развертывал свитки, записывал королевскую волю — читать Станислав, слава богу, и сам был в состоянии, а вот водить пером по бумаге сейчас не мог, в поясницу отдавало так, что даже в ухе стреляло. Итого за день король: прочитал всю скопившуюся корреспонденцию, написал дюжину вежливых отказов от визитов, пару визитов принял, подписал уйму счетов (тут уж пришлось самому, и это было вдвое больнее, чем обычно), составил приглашение водяным из Нижних Мхов, утвердил с десяток решений королевского суда из тех, что требовали личного внимания короля — и это всё еще до обеда! — Так, еще один документ, — сказал лейб-медик, — и сделаем перерыв. Свеженький. Из университета. О, кафедра драконологии! Интересно, что там? — Да хрен с ним, давай сюда, — королю очень хотелось чаю. — Какая разница? — Извини, Стасик, опять нужна твоя собственноручная подпись. Начертаешь? — Куда ж я денусь? Начертаю, конечно. И начертал. И только когда Венька, уже промокнув свежий королевский росчерк тяжелым пресс-папье, хотел забрать документ со стола, заметил Станислав на бумаге знакомое имя. — А ну-ка, постой! Что это? «В связи с внезапной болезнью и последовавшей в этой связи отставкой Владимира Карасюка…» Это что, наш профессор? А еще позавчера был здоров как конь… — Дай-ка я, — лейб-медик взял в руки длинный свиток и растянул в руках. — Так… болезнью и отставкой, ага… Ого! Назначить на вакантный пост заведующего с испытательным сроком в три месяца госпожу Наталью Гуськову». Вот это да! Понятно, почему они затребовали личную подпись короля! Кажется, это в первый раз у нас такое: женщина на посту заведующего университетской кафедрой! А ты говоришь — «Какая разница?». — Ты глянь, — удивленно покачал головой Станислав, — вот ведь молодец баба! Ну и правильно. Кого и назначать, как не её. Она не только портянки мотать умеет, она и про драконов все знает от и до. Но трудно ей придется. Там в университете всё сплошь карасюки… Ну-ка, дай-ка я допишу… И добавил к подписи королевскую резолюцию: «Утверждаю с удовольствием. Прошу оказывать содействие и не чинить препятствий!». И подчеркнул последние три слова. — А что же такое с профессором стряслось, интересно? Лейб-медик пожал плечами: — Не знаю. Поспрошаю при случае. И давай, пожалуй, пообедаем. Но вот после обеда работа с документами не задалась. Сначала прибежала Полина. Дело было важное и довольно неотложное. Пришлось позвать на помощь главного садовника. И в конце концов решили, что отхожее место для дракона организуют у дальней ограды королевского сада, там, где один из наименее разумных предков Станислава пытался разводить на продажу мухоморы, вычитав в каком-то древнем травнике, что вареный мухомор похож вкусом и питательностью на курицу, а значит может стать неплохим подспорьем и разнообразить рацион малоимущих захудаловцев. Но земледельческий этот опыт не удался. Мухоморы отказались размножаться в специально приготовленной для них почве, так что узнать, насколько древний трактат правдив, не удалось. Да, наверное, и к лучшему. Разрытые под огород куртины до сих пор хранили очертания некогда разбитых на них квадратных грядок, к тому же мухи в этой части сада вывелись напрочь. Самое подходящее место! Потом заявились соискатели вакансий королевских стражников. Дело тоже было неотложное. И утомительное. Отобрав пятерых молодцов, Станислав наконец встал с кресла — к этому времени он уже мог более-менее разгибаться, и кошка покинула свой пост. — Вень, я всё. Хватит на сегодня неотложных дел, — сказал король, осторожно поворачивая голову, туда-сюда, вправо-влево. — Ой! Кажется, отпускает… — На ночь еще натрём! — угрожающе пообещал лейб-медик. — Я согласен. Неотложных дел и вправду хватит. — Да. Теперь займемся — самыми неотложными.