— Чего-то долго они, — Теодор зевнул и потянулся.
Генриетта отправилась осмотреть бывшие мухоморные грядки и, как все надеялись, одобрить выбранное место.
— Мальчишек не берем! — предупредила Генриетта, отбывая — на бреющем полете, посадив на спину одну лишь Полину, к вящей зависти Теодора.
И вот уже часа два как всё осматривала и осматривала! Теодор и Денис на пару переделали все дела, какие только смогли придумать: прибрались в каретном сарае, то есть вымели утоптанный до каменного состояния земляной пол, наполнили свежей водой долбленую деревянную поилку, предназначенную для лошадей, ну, а теперь — драконью, обсудили с главным поваром меню для Генриетты на предстоящую неделю. Тут все оказалось просто: по словам драконихи, ела она примерно раз в неделю, но это, конечно, зависит от того, что именно она ела. После вчерашних оладушек она должна была проголодаться дня через три. Главный повар как раз закупил свежую партию овощей и очень надеялся, что его фирменный рататуй (кабачки, баклажан, морковка, сладкий перец, чеснок и много, или, как выразился Теодор, «до фигищи» помидоров) придется Генриетте по вкусу.
На этом, собственно, дела и закончились. И теперь они валялись на солнышке под развесистым вязом и ждали, когда девчонки вернутся.
— Что там смотреть-то? — в который раз спросил Теодор, не ожидая, впрочем, ответа. — А, рыжий?
Денис пожал плечами:
— Мало ли.
— Заболтались, небось. Генриетта вообще-то та ещё болтушка, ты заметил?
— Да, — кивнул Денис. — Любит поговорить.
— Она тебе рассказывала чего-нибудь? Ну, что-нибудь… — Теодор задумался, подбирая нужное слово, но так его и не нашел. — Что-нибудь… такое! Драконское!
— Да нет, — Денис тоже присел. — Ничего такого особенного. Просто летали.
— Просто летали! — с завистью сказал Теодор. — Эх, ты! А еще друг называется!
— Друг? — спросил Денис.
— Ну а кто, враг, что ли? — Теодор засмеялся. — Но вот если еще раз без меня в ночной полет намылитесь — точно поссоримся! Усёк? Да куда ж они провалились, в конце-то концов?
Девчонки появились спустя примерно еще полчаса, когда солнце уже ощутимо накренилось к горизонту. Вид у обеих, что у Генриетты, то у Полины, был какой-то заговорщицкий — они все время переглядывались, то и дело прыская от смеха, а когда от смеха прыскает дракон, это вовсе не безопасно!
— Нужно будет завести в сарайке пожарный инвентарь, — сказал Теодор, затаптывая очередную подпалину на лужайке.
— Почему они все время смеются? — спросил Денис, тоже усердно топча тлеющую траву.
— Нас небось обсуждают!
— Зачем?
Теодор вскинул глаза к небу и развел руками:
— Девчонки же!
— Ну что, мальчики? — перестав наконец хихикать, спросила Генриетта. — Как там король, ему лучше?
— Не знаем, — ответил за двоих Теодор. — Он так и не появлялся.
— Неужели до сих пор работает? — Полина легко спрыгнула с драконьей спины на пострадавшую лужайку. — Давайте, посмотрим? Где его окно?
— Вон там, видишь, на первом этаже. Ну, стеклянные двери. Это его кабинет. Только стоит ли? — засомневался Теодор. — Ему и так хреново, а тут еще ты!
— Ах ты, — возмутилась Полина, — сейчас вот как дам! — и она замахнулась кулачком на довольного Теодора.
Денис возник между ними молниеносно.
— Ты чего, рыжий? — удивился Теодор. — Вот чудак! Она же шутит! Правда, Полинка?
— Конечно, шучу, — подтвердила девушка. — Не волнуйся, Деничка! Так и быть, в этот раз я его бить не стану! Пожалею!
***
В кабинете за стеклянными дверями шел очень серьезный разговор. День, проведенный в работе с документами, пробудил в короле несвойственную ему обычно юридическую смекалку.
— Я вот что подумал, — сказал Станислав, — если шкипер волен распоряжаться Денисом как… ну, да, как своим имуществом… Чёрт, не забыть бы про этот штраф за стоянку баржи… Так, не будем отвлекаться! Значит, если шкипер полный Денису хозяин, то пусть он Дениса продаст!
— Ты что, Стасик, — поразился Вениамин. — Как то есть — продаст? И главное — кому?
— А вот это действительно самое главное, — серьезно отвечал король. — Он его продаст самому Денису. И тот станет сам себе хозяин. Навсегда. Только нужно сделать так, чтобы контракт не подлежал никакой отмене. А? Как думаешь?
— Я думаю, — медленно сказал лейб-медик, что-то просчитывая в уме, — что это очень хорошая идея. Только есть в ней одно слабое место.
— Да, — с сожалением кивнул Станислав и поморщился: кивок болью отозвался в пояснице. — Мы же не знаем, как парня зовут.
— Именно, — согласился Вениамин. — Но тут возможны варианты. Если, допустим, описать Дениса подробно, с точностью, не допускающей разночтений — ну, вот, вроде как «молодой человек двадцати двух лет, рост, вес, глаза голубые, волосы рыжие, шрам косой на левой брови», ну и так далее. Надо его осмотреть, что-то мне подсказывает, что шрамов у него может быть и больше. Руки-то все в царапинах. Ну вот, если так описать, то, возможно, контракт будет действительным и без точного имени. Надо бы с толковым стряпчим посоветоваться… Да, это и впрямь неплохая идея, Стасик!
— Вот только такой контракт, как я понимаю, относится к волшебным, так ведь?
— Ну и что?
— Так и консультироваться нужно с тем, что понимает именно в волшебных контрактах!
Друзья переглянулись и хором произнесли:
— Фея!
Вениамин подхватил на руки кошку, спокойно дремлющую на полу у стеклянной двери, ведущей в сад, сунул Станиславу:
— Погладь пока! — и кошке: — Последи за ним!
— Ты куда? — крикнул вслед другу король.
— Сейчас, — донеслось из коридора. — Сбегаю за зеркалом!
***
— Все же волшебное зеркало — это очень удобно! — довольный доктор придвинул стул к креслу Станислава и уселся, вытянув руку так, чтобы обоим было видно, что там, в зеркале, делается.
— Тоже мне новость! — сварливо сказало зеркало. — Я сто лет об этом твержу, а вы — ноль внимания! Вот если бы не мальчик, не стало бы даже и стараться. Раз вы такие вредные!
— Ладно-ладно, — примиряюще сказал Станислав. — Ты же знаешь, что мы тебя любим и ценим.
— Да, — подхватил доктор. — Ты наше единственное и уникальное! И амальгама у тебя такая прям… Ну очень блестящая!
— Ну хорошо, — зеркало явно было довольно. — Так и быть. Кого показывать? Снова Фею, что ли? Надо бы установить за это дело плату! Золотой в минуту! А? Я бы стало самым богатым зеркалом на свете. Жаль, зеркалам деньги ни к чему! А мне — тем более. Я же сущий бессребреник!
