Захудалое королевство

— Ну, ты даешь! — восхитился Теодор. — Орехи! А ну-ка, где он там? Ишь, закатился… Слиток лежал возле ножки дивана и на золотой совсем не походил — черненький, закопченый, на поверхности какие-то вмятины. — Неужели и впрямь золото? — Теодор с усилием поднял кругляшок и уважительно посмотрел на Дениса — из чего бы слиток ни был (а по весу судя, он был-таки именно золотым), рыжий обращался с ним с легкостью, как с катушкой ниток. — Я столько золота сроду не видал — чтобы сразу. Да и не сразу тоже, если честно. — Уж божете де собдеваться, — сказала Генриетта. — Бабушка абы да чеб спать де дожидась… К тобу же, у бедя окодчтельдо задожидо дос! — Давайте-ка мы его уберем куда-нибудь, — предложил доктор, — во что-нибудь с крышкой. С аллергией, знаете ли, шутки плохи. Да вот хоть сюда! Полка над небольшим давно не топленным камином в малой гостиной была заставлена разнообразными предметами: были там подсвечники, чьи-то портреты в затейливых рамках, пасхальные яйца из стекла, хрусталя и ценных пород дерева, в общем, памятные подарки королям Захудалова от всевозможных делегаций разной степени важности, то есть вещи, выкинуть которые нельзя, а использовать не получается в силу полной их бесполезности. Была среди них и пара-тройка шкатулок. Вот в одну из шкатулок (кажется, дар вдовствующей принцессы Очень Дальнего Нечерноземья) слиток и уложили. — Да, так гораздо лучше, — немного хлюпая носом, но уже вполне внятно сказала Генриетта, когда крышка шкатулки была наконец закрыта. — Теперь вы понимаете, почему мне пришлось избавиться от бабушкиной перины? — Жаль, что избавилась, Геночка, — вздохнул Теодор. — То есть, правильно сделала, конечно, но как представлю, какая это уйма — просто уймища! — денег и сколько всего на нее можно было бы сделать… Эх… — Ничего на нее нельзя было бы сделать, — строго сказал король из будуара. — Это почему же, ваше величество? — Потому что это чужие деньги, — с сожалением произнес лейб-медик. — К тому же — из пещеры дракона. А они, как известно, обладают собственным характером и способны превратить любого, даже самого бескорыстного, в рвача и выжигу. Вспомните, как профессора перекорежило от одной только мысли об этом золоте! — Но рыжего-то не превратили! — с полным основанием заявил Теодор. — Значит, действует оно не на всех? Генриетта постучала коготком по каменному подоконнику, привлекая внимание: — Позвольте мне! Во-первых, я не просто так превратила золото в слитки, хотя возни с ним было много. Но если бы я просто вымела весь этот хлам из пещеры, его рано или поздно обнаружил какой-нибудь дровосек или там охотник, или эльф, а может гном. И тогда бы от них уже не было спасения, набежали бы как муравьи, не лес, а проходной двор. — А в слитках оно что, бракованное что ли? — засмеялся Теодор. — Нет, золото как золото, только очищенное пламенем, — наставительно пояснила Генриетта, — то есть, освобожденное от проклятия дракона. А во-вторых, и, по-моему, это главное, его нашел Денис, и значит, оно уже не драконье, а его. И он может распоряжаться им на свое усмотрение. — Чушь! — сказала вдруг гофмейстерина. Все это время она терпеливо слушала, не говоря ни слова, а тут не выдержала. — Что — чушь? — спросил лейб-медик. — Вы все несете какую-то чушь, господа! — ответила придворная дама. — Золото, слитки, муравьи! Время уже позднее, давно пора ложиться спать — всем нам, а уж вам, ваше величество, и вам, молодой человек, — обратилась она к Денису, — и подавно! Как самым пострадавшим. А вы все обсуждаете совершенно неважные вещи. Вместо того, чтобы объяснить главное. — А именно? — осторожно поинтересовался Вениамин. — А именно — откуда в замке взялся черный маг и что вообще здесь происходит? Ваше величество, вы же знаете, что черной магии здесь не место! Так повелось еще со времен короля Онуфрия! — Знаю, — признал Станислав. — Так объясните, ради бога, как это все произошло! — Да, кстати, — оживился Теодор. — Я бы тоже послушал. А то сидишь, никого не трогаешь, дуешь какао, и вдруг — трах-бах! Маги, тыквы, куклы колдовские. Откуда что взялось? А? — Справедливое требование, — признал король. — Веня, поведай обществу, откуда у нас тут трах, бах и черная магия. — Может, лучше ваше величество сами? — спросил Вениамин. — Из первых, так сказать, рук? — Ну уж нет, — заявил Станислав. — Я ранен! — и помахал сплошь обклеенной пластырем рукой. — Мне врач прописал полный покой. Так что тебе и отдуваться! Надо заметить, что все события последних дней, приведшие к схватке в кабинете на первом этаже королевского замка, доктор изложил с завидной краткостью: четко, исчерпывающе и ясно, как историю болезни зачитал и уложился при этом не больше, чем в шесть минут. (Теодор, хоть и сидел сейчас с раскрытым ртом, был все же немного разочарован простотой повествования, поэтому позже, когда пересказывал ту же историю на кухне поварятам и горничной, добавил в нее некоторые живописные детали, частью из тех, что успел заметить лично, побивая магу морду, частью почерпнутые из бездонного колодца собственной фантазии; время изложения увеличилось при этом до четверти часа. Когда же события дошли до родственников и знакомых поварят и горничной, то в рассказе возникли откуда-то, помимо зловещей тыквы и зловредной куклы: пентаграмма, залитый кровью алтарь, рубаха из кладбищенской крапивы, которую пришлось накинуть на рыжего, чтобы он не превратился в крысу, адское пламя, сундук мертвеца и бутылка рому. Рассказ с подробностями занимал уже половину часа и именно в таком виде вошел в Захудаловские Хроники, тридцать четвертый том). — Боже мой, — потрясенно прошептала гофмейстерина и глянула на рыжего, утирая слезы. — Бедный мальчик… Ваше величество, вы же это так не оставите? — Что именно? — спросил Станислав. Его наконец накрыла догнавшая усталость, а может, убаюкала размеренная речь лейб-медика, захотелось спать. — Деяниям этого алхимика нет названия, — твердо заявила гофмейстерина. — Вы не можете быть уверенным, что у него в подвале дома, где бы он ни находился, не томятся другие дети. Ошейники, вы подумайте! — Беда в том, сударыня, что мы не знаем, где именно его дом, — пояснил лейб-медик. — Но как-то же вы его нашли? Нашли один раз, найдете и другой! — заявила гофмейстерина. Станислав вдруг в нарушение всех врачебных предписаний резко сел на своей импровизированной походной постели. — Ваше величество, ты что? — забеспокоился лейб-медик. — А ну-ка, ложись! — Веня, — сказал король. — Мы забыли про зеркало. Вот ведь… Надо хотя бы осколки собрать. Денис встал и без разговоров, прихрамывая, направился к выходу. — Я с тобой! — тут же подскочил Теодор. — Никогда еще не видел волшебного зеркала. Пусть даже осколки.