Захудалое королевство

— Кис! Кис-кис! Битый час стояла Полина посреди королевского кабинета, задрав голову, и звала удравшую кошку на все лады. Уговаривала. Сулила вкусненькое. Обещала познакомить с одним очень респектабельным котом из университетской библиотеки. Кошка не отзывалась. То ли с перепугу, то ли от возмущения безобразным поведением алфизика, то ли еще по какой причине. Но при этом она точно была здесь: несколько раз Полина видела, как мелькают за резным карнизом книжного шкафа два острых ушка, и еще там наверху то и дело что-то шуршало — наверное, у кошки там было давно облюбованное тайное гнездо, чтобы, в случае чего, можно было быстренько перейти на нелегальное положение. — Кис-кис-кис! Шея у Полины уже начинала побаливать. Но бросить дело на полпути она не могла — слишком живо помнилось смертельно бледное лицо Дениса и его тихий хрип, когда кукла, каким-то жутким образом связанная с ним, упала вдруг на пол в окружении источающих злое колдовство блуждающих огней. Ужас какой-то! Полина содрогнулась от воспоминания. И пусть чародей стал тыквой, а тыкву съела Генриетта — куклу обязательно нужно отыскать. А значит, нужно уговорить кошку спуститься. — Ну, ладно, — сказала девушка со вздохом. — Не хочешь выходить — и не надо. Тогда я, пожалуй, пойду. Тем более, что на ужин сегодня, кажется, жареная печенка. На шкафу зашуршали. — В сметане! — добавила Полина. — Пальчики оближешь! — Мяу! — кошка явно заинтересовалась, но выходить все еще не торопилась. — Сметана свежая, только что привезли — я сама открывала молочнику дверь, — изо всех сил соблазняла Полина кошку. — Мяу? — над деревянным узором карниза появилось одно ухо и зеленый глаз. — Да точно, свежая! — убеждала девушка недоверчивую кошку. — Я и сама удивилась — чего это он заявился, на ночь глядя? А вот поди ж ты, оказалось — вечерняя поставка, по специальному распоряжению госпожи гофмейстерины. Я думаю, — перешла Полина на заговорщицкий шепот, — это все из-за Дениса. Ты видела, какой он бледный? Вот гофмейстерина и решила его подкормить. — Мрр, — судя по всему, кошка гофмейстерину горячо одобряла и поддерживала. — Ну что, пойдем? Я тоже проголодалась, — сказала Полина. — Правда, я стараюсь не есть после шести вечера, но сегодня был такой нервный день… — Мммрр, — согласилась кошка, выглянув из-за карниза полностью. — Пойдем? Давай, прыгай сюда! — и девушка протянула навстречу кошке обе руки. Кошка колебалась. Для пущей безопасности она, конечно, лучше бы посидела на шкафу еще, хотя бы до рассвета. Но печенки хотелось. И потом, неприятный незнакомец обратился в тыкву и выкатился в сад, но от него остался халат. Едва лишь незнакомец впервые возник в говорящем стекле, кошке страстно захотелось изодрать этот халат когтями в клочья, вытягивая цветочки в длинные пестрые петли — и пожалуйста, вот он, лежит кучкой в углу кабинета… А тряпичная кукла с оранжевой метелкой на макушке, которая почему-то так приглянулась кошке, надежно спрятана в тайнике между книжным шкафом и стеной… И девушка такая милая. «Пойду!» — решила кошка. И совсем было собралась прыгнуть девушке на руки. За дверью раздались голоса. Кошка фыркнула и скрылась за карнизом. — Ну вот вы прям не могли подождать еще пару минут! — Полина была расстроена. — Я уже с ней договорилась! А теперь надо начинать все заново. Кис-кис-кис! — Да откуда же мы знали? — оправдывался Теодор. — Киса! Не бойся, мы своих не трогаем! Полинка, не злись, мы тебе поможем. Эй! Кис-кис! Давай сюда! Рыжий, ты тоже помогай! — Кис-кис-кис! — Денис не стал возражать. Так они стояли в ряд, задравши головы и дружно звали кошку на три голоса: — Кис-кис-кис! Теодор не выдержал первым: — Да ну ее к собакам, жрать захочет — сама слезет! Мы чего пришли-то… Зеркало волшебное. Надо его найти. Рыжий, где оно упало, ты помнишь? Денис колебался. Все, что случилось после того, как его позвал властный и непреодолимый голос хозяина, помнилось смутно, как в тумане, а потом ему стало совсем худо. — Мне кажется, — он подошел к приоткрытому окну, — где-то здесь. — Тс-с-с! — воскликнула вдруг Полина. — Слышите? — Нет, — ответил Теодор. — Да, — сказал Денис. — Кто-то плачет. Тихий всхлип донесся прямо из-под цветастого халата. — Эй, ты поосторожней! А вдруг он там… — что именно, Теодор не договорил, но и так было ясно. Мало ли, что колдун исчез. А вдруг у него и шмотки заколдованные? Вот халат возьмет, да и удавит кого пояском? А что, не бывало такого, что ли? Бывало, сколько раз, возьми хоть Белоснежку… Денис приподнял чародейский халат, встряхнул его и отбросил в сторону. Ничего не произошло. А потом снова раздался плач — уже отчетливо и ясно. И плакали сразу два голоса, а еще что-то позвякивало тонким стеклянным дребезгом. — Ух ты! — воскликнул Теодор. — Говорящее зеркало! — Плачущее, — поправил его Денис. — Бедное, — с жалостью сказала Полина. Волшебному зеркалу повезло. Когда сквозь него следом за королевской дланью, сжимающей рыжую куклу, просочился довольно-таки упитанный алфизик, рама разлетелась, а само зеркало отшвырнуло в сторону. Если бы зеркало упало на пол, оно неминуемо разбилось бы в мелкие куски, потому что стекло, будь оно хоть трижды волшебным, остается стеклом. Но оно отлетело в угол и упало лицом вниз на толстую шкуру саблезубого выхухоля, охотничий трофей короля Федота, постеленную поверх плотного шерстяного ковра. И поэтому раскололось вдоль на две почти равные половинки. И вот теперь эти половинки лежали, уткнувшись в выхухоля, и рыдали на два неразличимо одинаковых голоса, и зеркальные слезы крохотными хрустальными бусинами усыпали потускневший от времени саблезубый мех.

***

— Ну, да, мы виноваты, — горячо говорил лейб-медик. — Мы очень виноваты. Мы лишь надеемся, что ты сможешь найти в себе силы и простить нас… Мы не должны были оставлять тебя одно после такого ужасного происшествия! — Пожалуй, я готово вас простить, — сказала левая половинка, — к тому же я уже было не одно, нас уже было двое. Но ее тут же перебила правая: — А я еще не готово! К тому же я не уверено, что две половинки одного целого — это двое, а не один! И обе половинки зеркала снова, уже в который раз, принялись спорить между собой. Они говорили совершенно одинаковыми голосами, с одинаковой интонацией и почти одинаковыми словами, так что у Станислава уже через пару минут возникло стойкое ощущение, что это он разговаривает сам с собой, причем не слишком сам себя понимая. — Кошка осталась там, на шкафу, — досказывала Полина, не обращая внимания на щебет половинок. — Мы заперли дверь и оставили под ней двух гвардейцев. А Генриетта обещала спать под окном. На всякий случай. И Денис сказал, что он чувствует себя хорошо, а значит, кукла где-то у кошки спрятана. Но завтра мы попробуем снова. И еще вот, — Полина высыпала на кофейный столик целую пригоршню бусин; они сверкали, словно бриллианты, хотя и были обычным стеклом. — Зеркальные слёзы. Зеркало отвлеклось от спора, вздохнуло и заговорило, для разнообразия, не перебивая само себя: — Ах, какая прелесть! — Да, будь ты хоть самым простым стеклом… — Главное — получить хорошую огранку! — Веня, — негромко позвал Станислав, — то есть теперь у нас будет целых два болтливых зеркала?.. — Ну, Стасик, — посмеиваясь, ответил лейб-медик, — согласись, это гораздо лучше, чем, скажем, целая пригоршня болтливых осколков… Станислав попытался это представить и содрогнулся. — К тому же, — Вениамин задумчиво почесал висок, — теперь оно может видеть вещи с противоположных точек зрения, а это, как ни посмотри, большое удобство! — Да, — кивнул Станислав. — Если только при этом у всех окружающих не начнется раздвоение личности! — Мы согласны! — внезапным хором заявило вдруг зеркало. — На что? — так же дружно вопросили король и лейб-медик. — Вас простить. Но только вы сделаете нам хорошую оправу! — сказала левая половинка. — То есть — две оправы, — поправила правая. — Так, чтобы мы были независимы друг от друга. — Но при необходимости могли бы создать единое целое! На том и порешили. И разошлись, наконец, по кроватям. И давно было пора — ночь перевалила за середину. Все уже спали, когда в малой гостиной появилась пестрая кошка. Как она проникла через запертую дверь кабинета и крепко неспящих гвардейцев — неизвестно. У кошек, как водится, свои секреты. Как бы там ни было, кошка вошла в гостиную и направилась прямо к диванчику, обитому штофом цвета гвоздики. Денис спал на правом боку, подвернув под себя ногу. Он то и дело просыпался: лежать в одном положении было неудобно, но повернуться на левый бок, попавший под последний удар алфизика, или улечься на спину он не мог — было больно. Так бы и промаялся он в изматывающем полусне до самого утра. Но тут на диванчик запрыгнула пестрая кошка. Она оказалась весьма увесистой, и Денис невольно охнул, когда кошка вдруг решила прогуляться по его больной ноге. Немного потоптавшись, кошка улеглась прямо поверх пострадавшего левого бедра. Денис понял, что теперь он точно не уснет. И тут же провалился в глубокий спокойный сон, и никто, ни шкипер, ни добрый алфизик Оох не осмелились явиться к нему во сне. Кошка тихонько мурлыкала, как будто напевая колыбельную. Рядом с подушкой, прикрытая растрепанными рыжими волосами, лежала замызганная тряпичная кукла с ножками-веревочками и таким же рыжим хвостиком на помятой макушке.