Захудалое королевство

Домой они, конечно, вот так вот сразу не полетели. Клубы черного дыма над полыхающим домом Ооха отдалились, превратились в длинный, поднимающийся в небо столб, видный, наверное, аж из Захудалова. «Хорошо горит», — мельком подумал Станислав. Счастье, что ущелье сплошь каменистое и ветра нет, а не то не миновать бы беды. Какой бы дрянью ни был Оох, Блястящево же не виновато, что он в нем поселился. Лесного пожара соседям Станислав ну никак не желал. Впрочем, об этом он думал очень недолго — у короля имелись гораздо более насущные проблемы. Во-первых, лететь, ухваченным поперек живота, было ужасно неудобно — руки-ноги свисают вниз, как у тряпичной куклы, да еще и болтаются на ветру. И мерзнут, особенно оставшаяся без сапога (и, разумеется, портянки) босая нога — это во-вторых. А в-третьих, как бы ни было неловко в этом признаться, короля начало укачивать, и достаточно сильно. Только этого еще не хватало! — Эй, — закричал король. — Генриетта! Тпру! Генриетта с удивлением склонила длинную шею и глянула на озябшего и слегка зеленоватого монарха: — Что такое? Ах, ну да! Сейчас-сейчас! Она торопливо обозрела окрестности — под ними простирались поросшие елками горы, так что особого выбора у Генриетты не было. — Держитесь, ребята, — предупредила она и зашла на крутейший вираж, от которого даже у Теодора потемнело в глазах, а Станислав крепко-накрепко зажмурился, чувствуя, как неотвратимо подкатывает к горлу тошнота. Но Генриетта успела раньше. Уже через пару секунд она парила бабочкой над единственной в округе скалой, полностью лишенной растительности: — Извольте, ваше величество. Станислав осторожно раскрыл глаза. Прямо под его полуобутыми ногами оказался неровный серый камень с притулившимся в выемке растрепанным птичьим гнездом. Надо отдать Генриетте должное — расстояние до вершины она рассчитала виртуозно. Королю потребовалось лишь слегка опустить ноги. Подобно пробующему утреннюю воду купальщику, нащупав обутой конечностью твердую землю, ступил король на Ведьмин Шиш — наверное, вообще первым из рода человеческого, хотя сейчас он скорее напоминал скрюченного годами лешего или подгулявшего ведьмака, по бедности заложившего в корчме один сапог. Долго торчать на утесе Станиславу не пришлось. Правда, он успел перевести дух, и мир перестал мельтешить в глазах сине-зеленой каруселью, но оглядеть окрестности с высоты Ведьминого Шиша времени у него не оказалось. Генриетта, каким-то неведомым образом отсчитав те несколько минут, за которые король более-менее очухался, опустилась чуть ниже, подставляя его величеству широкую спину: — Летим? И они полетели, торопясь вернуться домой. И не заметили, как внизу, тщетно пытаясь их догнать, спешит неторной горной дорогой небольшой отряд конников в темных одеждах. — Теодор, что с тобой? — спросил Станислав. Уже с четверть часа они летели над родными захудаловскими просторами, и жуткое их приключение не то, чтобы забылось, но стерлось слегка под влиянием умиротворяющих пейзажей: убранные осенние поля, сады, в которых еще завершался сбор урожая (яблочный выдался год, что и говорить…), мирно текущая Северянка, вверх по которой шла на конской тяге баржа — должно быть, «Дорогуля». Станислав совершенно пришел в себя, вот только босая нога продолжала мерзнуть, так что ее то и дело приходилось растирать, опасно свешиваясь вниз с Генриеттиной спины, хотя после полета в лапе дракона это казалось сущим пустяком, да и Денис надежно придерживал короля за пояс. Денис вообще держался молодцом. Их налет на дом алфизика (ну да, именно налет — во всех смыслах), по разумению Станислава, должен был всколыхнуть в рыжем воспоминания, вряд ли радужные, и чувства, совершенно точно не добрые. Может, и всколыхнул. Но по Денису этого сказать никак было нельзя. Даже наоборот: он, поражая короля ясной невозмутимостью облика, слегка улыбался каким-то своим мыслям и с явным интересом рассматривал пробегающее внизу Захудалово. А вот Теодор что-то скис. Лица его Станислав, понятное дело, не видел, потому что сидел у него за спиной. Но и по спине можно было сказать: что-то с бывшим кучером не так! С упавшими плечами тот сидел молча, не вертел головой, не подбадривал Генриетту лихим разбойным посвистом, не покрикивал на пролетающих мимо птиц. Станислав ткнул его в спину: — Эй, на носу! Не спи, братец, замерзнешь! Теодор вздохнул. И ничего не ответил! Тут уже Станислав заволновался не на шутку. — Теодор, что с тобой? Может, обжегся ненароком? — Это исключено! — сказала Генриетта. — Поток пламени шел вверх и кпереди от расположения вас всех, включая ваше величество. Хотя по отношению к вам он, конечно, шел гораздо больше кпереди и очень сильно вверх. К вам, ваше величество, пришлось применить регламент «Похищение принцессы» — он очень точно соответствовал ситуации. — Надо же! — удивился Станислав. — Не думал, что на это есть целый регламент. — А как же! Еще какой. И вот недаром я его заучила! А ведь все твердили: брось, не девичье это дело, зачем тебе это нужно? А я как знала, что пригодится — и была ведь права. Пригодился. Даже дважды! Все-таки в древних правилах есть своя красота: все расписано, как по нотам, ни одного лишнего действия. Раз — и принцесса похищена! Два — и король спасен! — Надо же, — повторил Станислав и хлопнул по плечу Теодора. — Ты слышал? — Слышал, — тусклым голосом ответил Теодор и снова умолк. — Да что с тобой? — потерял терпение Станислав. — Выкладывай! — Дурак я, — сказал Теодор. — Ну уж! — поддерживать эту мысль Станислав не стал, но и отрицать не спешил. Светочем мысли Теодора вряд ли можно назвать, но в дураки записывать тоже не годится. — С чего это ты вдруг? — Стояли там себе эти чучелы, никого не трогали, — Теодор слегка развернулся, чтобы королю было лучше слышно, — и еще сто лет бы простояли. Если бы не я… Эх!.. Вот за каким лядом мне приспичило пойти их посмотреть? А? Станислав пожал плечами. Был у него ответ на этот вопрос. Потому что разгильдяй! Но высказывать его сейчас и без того павшему духом Теодору он не собирался. — Полез, дубина, — процедил Теодор, — посмотрел! Еле ноги унесли! Если бы не Генриетта… — и он ткнул кулаком себе в лицо. — Хоть сам себе морду бей, честное слово! — А ну, отставить! — скомандовал Станислав. — Такое с каждым случиться могло. К тому же все хорошо, что хорошо кончается! Король помолчал немного. — А вот теперь представь, что нашел бы их не ты с драконом за спиной, а, скажем, какой-нибудь мальчишка-козопас? И остались бы от него рожки да ножки. А потом еще разбрелись бы эти болваны по всей округе? Представил? Теодор кивнул. Уж в чем — в чем, а в живости воображения недостатка он не испытывал никогда. Ужас какой… Выходит, и правда, все прошло как надо? — Я только в толк не возьму, — сказал он, — как я их разбудил-то? Ничего ведь не делал, только вошел! — Там заклинание было у порога, — вступил в разговор Денис. — Где? — Теодор попробовал развернуться и чуть не вывихнул себе шею. — Ой! Где заклинание-то было? Я ничего не заметил! — На полу, — терпеливо пояснил Денис. — Там был песок насыпан. — Ну? — И по нему заклинание написано. А ты его стер, когда входил. — А-а! — понимающе кивнул Теодор. — Ну да. Теперь понятно. — А все потому, — не стерпел-таки Станислав, — что лезешь вечно, куда не надо! — Ну да, ваше величество, — Теодор уже совершенно пришел в себя. — Но вы же сами сказали: все хорошо, что хорошо кончается. То есть, я теперь буду осторожней! За спиной Станислава тихонько засмеялся Денис. А потом раздался звук, не оставляющий сомнения в своем происхождении: у кого-то громко забурчало в животе. И снова Теодор смутился: — Да что ж такое… Извините, это с голодухи. Полетели-то не жравши! Эх, я бы сейчас щец навернул! А, ваше величество? — Да неплохо бы, — согласился король. — Но я бы лучше съел супчику горяченького, да с потрошками! — Тоже хорошо, — одобрил Теодор. — Рыжий, а ты? Денис подумал, видимо, оценивая свои возможности: — И того, и другого. И еще огурцов соленых с мёдом. — Ну, ты даешь! — засмеялся Теодор. — Кто ж огурцы с мёдом ест, да еще соленые? — Я ем, — неожиданно ответил Станислав. — Только с маринованными вкуснее. Теодор хмыкнул и замолчал. Про себя он подумал, что король, конечно, мужик что надо, но все-таки монархи они немного того… разбалованные! Но вслух он этого, разумеется, не высказал. Вместо этого засвистел разбойно и завопил: — Эй, Генриетточка! Поддай жару! В смысле — вперёд! А то жрать хочется, спасу нет!