Захудалое королевство

— Не ожидал я от тебя, Стасик, — сказал Вениамин и помешал ложкой в глиняной корчаге, из которой поднимался ароматный, припахивающий травами парок. Станислав откинулся в кресле и устало закрыл глаза: — Венька… Ну, что я могу сказать? Ты прав. Во всем прав. Не надо было удирать. Я виноват. Прости. — Поправка: не надо было удирать без предупреждения! — назидательно ответил Вениамин. — И вообще, мне порой кажется, что было бы спокойнее, если бы ты все же превратился в тыкву! Тогда, по крайней мере, я бы точно знал, где тебя искать — на грядке в королевском саду. И нервы бы понапрасну не тратил! Вот. Но вообще, друг мой, в принципе твой порыв я понимаю совершенно. Но не оправдываю! Давай посуду, готово. — Да где уж тебе, — Станислав протянул простую деревянную чашу на невысокой ножке. — Не жмотничай, ты что, краев не видишь? Эх, давненько мы с тобой вот этак не сиживали… — Грушку будешь? — Вениамин подцепил большую розовую грушу и, не дожидаясь ответа, плюхнул в чашу. — Да какое там давно! Недели три, не больше… Погоди-ка… Лейб-медик уставился в потолок и, помогая себе ложкой, произвел в уме некоторые вычисления. — Ну да. Без малого три недели. Держи! Король отхлебнул из чаши и зажмурился: в круговерти последних суматошных дней он успел позабыть, какой славный Венька варит узвар. — Ну как? — спросил лейб-медик. — Я добавил сушеной черемухи и немного кардамону. Захотелось попробовать что-нибудь новенькое! — Очень вкусно! — Станислав подцепил грушу за хвостик и закинул в рот. Некоторое время они молча наслаждались тишиной, узваром и начавшимся за окном закатом. Совсем как раньше! Король вздохнул умиротворенно. Какое, однако, правильное завершение хлопотливого дня! С утра — визит к алфизику, днем — несметная куча переделанных дел, а вечером — мирная беседа со старым другом… Идеальное расписание королевских будней! За окном что-то громко бабахнуло. Еще две недели назад от такого грохота короля бы подбросило в кресле до самого потолка. А сейчас он неторопливо дожевал грушу, обгрыз хвостик и только потом поднялся и подошел к окну. — Что там? — невозмутимо спросил лейб-медик, как раз отпивший первый глоток. Внизу на лужайке происходила небольшая суматоха. В середине суматохи стоял, разумеется, Теодор — растопырив руки и, кажется, мокрый. Вид у него был настолько недоуменный, что это было отчетливо заметно даже из башни. Вокруг Теодора валялись на траве какие-то, кажется, дощечки. И Полина. Полина не то, чтобы валялась, нет, она каталась по лужайке туда-сюда, поджав ноги, и Станислав чуть было не подумал, что девушка пострадала, но против этого свидетельствовал громкий девичий смех. Полина хохотала во все горло. Денис стоял рядом с ней, скрестив руки на груди, что также свидетельствовало о полной безопасности происходящего. Станислав усмехнулся. Теодор опять во что-то влип! Вот ведь талант у человека! Позавидовать можно. Хотя нет, без такого таланта, пожалуй, можно обойтись. Для порядка и очистки совести король распахнул окно. — Эй, на лужайке! Что там у вас? Три лица вскинулись к нему хорошо слаженным, будто отрепетированным заранее движением. — Все в порядке! — крикнули в ответ два голоса. Полина кричать не могла, продолжая заливисто смеяться. Ну, хоть кататься перестала. — Слышал, Веня? Всё в порядке, — прикрыл Станислав окно. — Врачебная помощь не требуется. Сами разберутся. Не маленькие! — И то верно, — согласился с другом Вениамин. — Поэтому, Стасик, поведай-ка мне наконец поподробнее про ваш сегодняшний вояж! Станислав вздохнул. Плеснул себе еще узвару. И начал рассказывать. Сначала медленно, подбирая слова. А потом, незаметно для самого себя, увлекся. Вениамин слушал очень внимательно, мрачнея с каждым словом. А когда рассказ дошел до прибытия в чародейскую резиденцию, достал из кармана карандашик, блокнотик и начал что-то записывать неразборчивым докторским почерком — то слово, то два. — В общем, вот так оно и вышло! Станислав перевел дух и допил ароматный узвар. Жаль, больше не осталось! Закат за окном уже догорал, и в комнате сгустились еще светлые сумерки. Нужно было встать и зажечь свечи. — Да, — сказал наконец лейб-медик. — Страшная история. И какая, ты только подумай, Стасик, какая потеря для науки!.. Станислав оторопел. — Ты, Веня, о чем? Думаешь, зря мы записи спалили? А я вот уверен, что именно так — правильно! Ты подумай только… Но доктор остановил его, успокаивающе подняв обе ладони: — Не о записях я, Стасик. Совсем не о них. Хотя, конечно, с научной точки зрения… Я даже представить не могу — с научной точки. Причем я только о медицинской стороне сейчас толкую. А уж какую бучу подняли бы вокруг этих дневников маги-теоретики — это же уму непостижимо! Ты только представь себе: этот тип, он же по сути применил к человеку магию оживления! Ты понимаешь? Это же… — в поисках подходящего слова доктор несколько раз щелкнул пальцами, — грандиозно! Гран-ди-оз-но! Понимаешь? Станислав не понимал. Магией он не владел, склонностей к ней не имел и относился к ней без особого пиетета, так же, как к любому другому ремеслу, то есть к вещи полезной — при разумном использовании. Но Венька-то, Венька как завелся! Кто бы мог подумать? Наверное, потому, что его-то ремесло магии было весьма сродни — не то, что скучное и рутинное королевское дело. А ведь и правда, медицина — чем вам не магия? А скольких больных доктор на ноги поднял? Иному магу столько и не снилось! Так что, конечно, ценность Ооховых дневников для доктора была очевиднее. И тем очевиднее для него должно было быть, что использовать все эти грандиозные открытия и невиданные чудеса — невозможно. Вот просто невозможно — и всё! А доктор меж тем продолжал: — Какие перспективы открываются, даже представить страшно! — Вот именно — страшно! — не выдержал Станислав. — Мне даже сейчас страшно! Хотя я точно знаю, что все эти чертовы бумажки сгорели дотла, и пыли от них не осталось! Потеря для науки! — передразнил он друга. — Пять могилок во дворе — это как? Да пропади она пропадом, такая наука! И король в порыве гнева крепко стукнул кулаком по столу. Деревянная чаша на невысокой ножке упала и покатилась к краю столешницы, но доктор успел ее поймать. — Успокойся, ваше величество, — невесело усмехнулся он. — Я как раз об этом и толкую. Сам Оох, вот что для науки потеря. Ведь какая была голова, ты только подумай! Гений, как есть гений! И на что он свои таланты растратил? Из живых мальчишек получудовищ творить… И чего ради? Чтобы какой-нибудь монарх с пониженной социальной ответственностью создал себе непобедимую армию? — Вот и выходит, — проворчал король, — что хоть он и гений, а все одно дурак! И всё. И хватит о нем. И так настроение испортилось… — У меня тоже, — вздохнул лейб-медик. — Жаль, конечно, что теперь мы ничего про Дениса узнать не сможем. То есть, я, конечно, займусь этим вопросом. Наведу справки, порасспрашиваю. Может быть, в Подъямки съезжу. Ясно же, что он оттуда, из Северных земель. Опаленыш! — Думаю, вот это может быть полезно! Перед лейб-медиком на стол легла толстая записная книжка в кожаном переплете с тиснением на корешке: кружок и посередине полоска, разделяющая кружок на две равные части, и в каждом полукружии еще по дуге, краями в край кружка упирающихся. — Что это? — спросил доктор, быстро перелистывая тетрадь — она была исписана почти до конца, ровным убористым почерком, без помарок и исправлений. — Это жизнеописание Ооха. Собственноручное, — ответил король. — Где взял? Ах, ну да… То есть, сгорело не всё? — доктор раскрыл тетрадку наугад и прочитал вслух: — «Почему успех пришел ко мне только с этим, единственным экземпляром — понять не могу даже я, несмотря на весь свой блестящий гений. Полагаю, что все дело в его масти. Я давно заметил, что рыжие, будучи менее чувствительными к боли, а может быть, именно благодаря этой своей особенности, наиболее прочих восприимчивы к магическому воздействию, особенно к магии темной стороны.» Хм… Интересно, как он это выяснил… Хотя, пожалуй, нет! Я точно предпочту этого не знать. Но, Стасик, это же бесценный документ! — Ну да, — кивнул король. — Только весьма неприятный. Я его полистал немного. Очень противно! — Это ничего, — сказал доктор, отметив что-то карандашиком на полях тетрадки. — Это тебе с непривычки. Просто нужно к этому отнестись как к истории болезни. А не как к рыцарскому роману! Зато тут наверняка есть что-то, что поможет нам выяснить, откуда взялся наш Денис. Да и другие похищенные дети тоже. Я возьму его с собой? — Бери, — согласился Станислав. — Только не читай ночь напролет! Завтра с утра плотники придут. И вообще дел — по горло!