Захудалое королевство

И на следующий день с самого утра навалились дела на Станислава — в этот раз нудные и долгие. Судебные. Во-первых, у суда наконец-то дошли руки до шкипера с сомнительной репутацией — короля позвали почтить разбирательство своим присутствием, потому что он сам об этом просил. Как король и обещал, дешево шкипер не отделался. К нему отнеслись со всей возможной строгостью. За незаконное владение живым разумным существом и пособничество работорговле (запрещенной в Захудалом Королевстве во веки веков) шкиперу присудили принудительные работы в приюте лесных фей, утративших жизненные ориентиры; срок — до Морковкина Заговенья (таинственный праздник, отмечаемый лесными жителями по очень сложному и очень скользящему календарю, давно стал для простых захудаловцев синонимом слова «никогда»), так что даже ко всему привычные зеваки, посещающие судебные заседания любопытства ради, охнули и завздыхали над суровостью приговора. Во-вторых, уже в который раз слушалось дело брюквовода Лендера против эльфов-брюквоедов, потравивших прошлым летом три с половиной гряды отборной брюквы (в этом случае Станислав выступал гарантом безопасности остроухих вредителей, потому что брюкововод нравом был горяч и на расправу скор, несмотря на минувший с момента потравы год, и только почтение к монарху заставляло его держать себя в руках. И лишь сильно позже, ввечеру, выйдя из суда на свежий воздух, король сообразил, что брюквовод-то, кажется, приходится Теодору отцом, не больше и не меньше). В-третьих, в-четвертых и в-пятых, у судейских нашлась еще целая куча вопросов к королю — раз уж он все равно пришел! Заодно и про штраф за парковку чужой баржи напомнили очень кстати, потому что Станислав про него, конечно же, забыл. На все — про все опять ушел целый день, незаметно, но безвозвратно. Домой король вернулся, когда уже стемнело, но замок еще не спал. У разрушенной стены кипела работа. В свете многочисленных факелов сновали туда-сюда деловитые мужички в кожаных фартуках, заросшие бородами по самые уши, невысокие и кряжистые, похожие друг на друга как родные братья и немного смахивающие на Михалыча, хотя тот, пожалуй, ростом все же был повыше. Вот двое потащили на носилках тесаный камень, еще один шурудил мешалкой в корыте, полном раствора, еще несколько сидели на подпирающих стену свежесколоченных лесах и восстанавливали кладку, то и дело постукивая по камням деревянными рукоятками мастерков, так что стена на глазах из полуразрушенной превращалась в полувосстановленную. Завидев Станислава, мужички приостановились, почтительно стянули с голов шапки-колпаки и разом поклонились королю. Тот поклонился в ответ. Мужички тут же вернулись к своим делам, а Станислав, не в силах оторваться, еще с четверть часа, за которые стена заметно подросла, смотрел, как слаженно и красиво они работают: наблюдать за работой мастеров всегда приятно. Он и дальше бы смотрел, но ему хотелось еще переговорить с лейб-медиком — у того в окошке за занавеской горел неяркий свет, значит — не спит. И король направился было к доктору. Но какая-то у каретного сарая происходила возня. Вот ворота приоткрылись, потом закрылись, потом одна створка растворилась довольно широко — достаточно, чтобы выйти взрослому дракону, но тут где-то на крыше завопила кошка, и пока король пытался рассмотреть, что и где там с ней происходит, ворота уже захлопнулись, так что взору удивленного монарха представился только исчезающий за живой изгородью кончик синего хвоста. Станислав не поручился бы, но, кажется, деликатное создание Генриетта только что пробежала в сад на цыпочках, стараясь казаться как можно незаметнее. Что, согласитесь, дракону не так-то и просто. — Она прячется, — пояснил из темноты невидимый Денис. — От кого? — удивился король. — От каменщиков, — выходя из сумрака, сказал Теодор. — Она, ваше величество, решила, что это гномы! А у драконов с гномами какие-то там старые нелады. — А они — гномы? — Станислав обернулся на каменщиков. — Вроде не похожи… Слишком цивилизованные! — Не знаю, — засмеялся Теодор. — Я-то их никогда не видел. Да и Генриетта тоже. А вот слышала она про них много, так что теперь боится лишний раз высунуть нос на улицу. Гномы, они, говорит, такие, им только бы дракона завалить. — Так и сказала? — Так и сказала! Как только, говорит, где дракона увидят, так сразу звереют и в драку лезут. Эти-то вроде мирные… Их Михалыч где-то разыскал. Родня они ему какая-то дальняя, что ли. Но Генриетта все равно опасается! Так и не добрался в тот день Станислав до друга: за разговором о гномах и драконах не заметил король, как погас свет у лейб-медика в окне, а будить пожалел. Кажется, уже три дня прошло, как они не виделись. Небывалое дело! Интересно, что там Венька вычитал в этой записной книжке доброго алфизика? Завтра непременно нужно будет поговорить… И с самого утра, не укусив булки и не пия кофе, Станислав отправился к Веньке в кабинет. Но там, увы, оказалась только горничная, занятая уборкой. Она и сообщила, что доктор уехал. Еще затемно! Куда — неизвестно, но попросил запрячь в тележку самую смирную лошадку, взял с кухни пару пирожков и уехал. А вот такого точно еще не бывало… Чтобы лейб-медик отправился в путь один, не сказав ничего Станиславу?.. Странно все это было и непонятно. Станислав был уверен, что доктор отправился на север, в Подъямки. Но не пускаться же за ним вдогонку? Приходилось ждать. Прошло несколько дней. Мастеровые мужички, похожие на гномов, трудились не покладая рук. Генриетта все так же пряталась от них в сарае, коротая время за беседами с Полиной и Натальей — та заходила теперь чуть ли не каждый день. Денис гонял по лужайке дворцовую стражу в полном составе. До слуха Станислава что ни день доносился звон клинков и молодецкое уханье на пять голосов. Это стражники из неповоротливых увальней на глазах превращались в гвардейцев: подтянулись, постройнели и даже уже почти не роняли свои алебарды. За их эволюцией с интересом наблюдали пестрая замковая кошка (постоянно), горничная (когда была свободна) и гофмейстерина, которая взяла себе в обычай проводить пару часов после обеда в раскладном кресле на лужайке, занимаясь вязанием, и свитер, серо-голубой и пушистый, был уже почти готов. Теодор разумно делил свое время между поездками по делам с Михалычем, болтовней с Генриеттой и валяньем на лужайке, когда в компании Дениса и Полины, а когда — в полном одиночестве. В общем, жизнь текла своим чередом. Только лейб-медик все никак не возвращался. К тому же оказалось, что обе половинки зеркала Вениамин зачем-то захватил с собой, так что проверить, где носит блудного доктора, не было никакой возможности. И Станислав уже начинал всерьез беспокоиться.