Захудалое королевство

— И что это такое? — вставать Станиславу было лень, он сколько мог вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там у лейб-медика за цветной горошек. — Мусор какой-то… — Мусор, — усмехнулся лейб-медик. — Он самый и есть. Это мне горничная отдала, а она его нашла в Ооховом халате, в кармане. Смелая девушка, надо сказать! Так вот, друг мой венценосный. Это фантики. Ну, то есть, обертки от конфет. Кстати, то, что они нашлись в кармане, кое-что говорит о самом Оохе. — Что он пожрать любил? — Станислав поморщился. — Если честно, Веня, трепетная личность этого гада, талантливого да разностороннего, меня меньше всего интересует! А что, в тетрадке больше ничего не было? Я особо не листал, но там вроде было про то, где он мальчишек подбирал для опытов своих. Нет? — Хм, — вскинул брови лейб-медик. — Пожалуй, ты прав. Это я немного поторопился. Хочу скорее до сути дойти, а тут дело такое, что без подробностей никуда. В общем, так… Если верить Оохову дневнику (а больше верить было нечему), после изгнания из Захудалова он поселился в Блястящево, где семь лет терпел бедствия и лишения в маленьком благоустроенном домике на окраине столицы герцогства, купленном на деньги сердобольных родителей, одновременно продолжив свое обучение в местной академии, причем на двух факультетах разом, хирургическом и фармации, и окончил их оба magna cum laude. И тут же смылся из Блястящева, куда — неизвестно, умолчав об этом даже в собственном жизнеописании. — Думаю, он подался в Южные земли. Изучение черной магии там вполне легально, — пояснил лейб-медик, — и школ всевозможных полно. А вот условия, насколько мне известно, довольно суровые. И одним из них является обет полного молчания о том, что и как в этих заведениях происходит. — Да и черт с ними, с условиями, — тяжело вздохнул Станислав. — Давай уж ближе к сути дела. — Да-да, извини, — лейб-медик кивнул. — Просто хотелось дать полную картину, так сказать. Или, может, до завтра отложим? — Нет уж, — усмехнулся король. — Давай уж покончим с этим сразу. — Ох, Стасик… Боюсь, сразу с этим покончить не получится. Ну, ладно. Как бы там ни было, про обучение свое он ни словом не обмолвился. Там у него пауза в несколько лет, а потом он сразу начинает со своего возвращения в Блястящево. Приехал, значит, купил заброшенный домик в горах, обустроил его по собственному вкусу, на какие деньги — не упоминается, но, очевидно, все у него в порядке было с финансами. И тут же возобновил свои давние опыты. Ну, я думаю, на самом деле он их не возобновил, а просто не прекращал. И вот тут я уже перехожу к самой сути. …Работа с глиняными болванами задалась у Охрима Охряного сразу же. То ли потому, что в заброшенной маленькой крепости вблизи от Ведьминого Шиша каждый камень был пропитан осколками древней ворожбы, то ли еще почему, но создать голема удалось с первой же попытки. Был он неуклюж, тяжеловат и развалился после десяти пройденных шагов — видно, центр тяжести был неверно рассчитан, даром что анатомию Охрим сдавал на одни пятерки. Но уже второй экземпляр благополучно топал взад-вперед по просторной мастерской и послушно выполнял нехитрые команды, вплоть до последней «Рассыпься». (Тут, вероятно, нужно упомянуть, что делать глиняных болванов Охрима никто не учил: на передачу подобных знаний ученикам-иноземцам в южной Школе Околовсяческих Наук (сиречь — черной магии и сопутствующих ей знаний, умений и навыков) было наложено строжайшее табу, поскольку торговля болванами оптом, в розницу и на экспорт составляла важную долю в доходе не только школы, но и всей страны, и сложная технология их создания считалась государственной тайной. Именно поэтому ее можно было только купить. За очень большие деньги. Или украсть, что Оох и сделал, применив ранее полученные знания в фармакологии к своему наставнику, ныне, увы, покойному. Как бы там ни было, первый же опыт Ооха оказался удачен, а значит, примененные на пути к цели средства вполне себя оправдали). Немного поднаторев в ваянии, Оох смог успешно создать целый штат глиняной прислуги для собственного пользования. Правда, топали терракотовые горничные слишком громко, а повара то и дело теряли под разделочными ножами указательные пальцы, да и готовили как-то пресно, без изюминки, поэтому вскоре Оох от их услуг отказался полностью. Зато выяснил, что не стоит тратить время и силы на скрупулезную лепку мелких анатомических деталей, к примеру, пальцев на ногах, а на руках довольно одного большого. Это стало тем более ценно, когда он перешел к вещам серьезным и стал мастерить болванов боевых стандартных — по предоплате и только на заказ. А поскольку цену он предложил вдвое ниже средней по данному сегменту рынка волшебных товаров, то недостатка в заказчиках у него не было. Вот тут и настало время для очередного прорыва. Поймать подопытные образцы оказалось на удивление просто. Захудаловцы привыкли верить людям и к коробейнику с цветными пилюльками отнеслись приветливо, хотя и с некоторой снисходительностью. Товар понемногу раскупили. Обычное сахарное драже, пользы от него никакой, но и вреда пилюли не принесут. Кроме нескольких, тех, которые он собственноручно скормил одному подходящему на вид мальчишке лет двенадцати. Оставалось только подождать немного, не упуская мальчишку из вида, а потом подобрать его, одуревшего до беспамятства, погрузить в тележку и отвезти в свою горную крепость (отстроить заново которую, кстати, влетело в копеечку!). Так и пошло. Не все образцы годились для работы. Некоторые вообще не поддавались воздействию — этих пришлось выпустить, накормив предварительно еще одной порцией драже, чтобы не болтали лишнего. В целом, схема себя оправдывала, хотя у жителей Подъямок и окрестных хуторов возникали подозрения, и как-то раз захудаловские дикари Ооха чуть не побили! Но цель оправдывала и средства, и риски. Вообще же возиться с живыми мальчишками было совсем не так забавно, как с кусками мокрой глины. Потому что даже те, кто реагировал на производимые улучшения, взялись вдруг умирать прямо посреди эксперимента! Дольше всех продержался и дальше всех прошел номер четыре — крепкий и коренастый, из предместья Подъямок, рыжий, сплошь конопатый, очень неприятный. Орал он во время первичной обработки, пожалуй, громче прочих. Но и результаты показывал просто на удивление: полностью перенес трансформацию и очнулся после нее способным понимать приказы и даже сохранившим речь. На собственных ногах ушел в отведенное ему помещение, собственными руками застегнул на себе ошейник. И умер ночью, пока алфизик отмечал свой успех в кабачке ближайшего блястящевского городишки. Оох счел это настоящим предательством. Но именно номер четыре подал алфизику мысль, которая в результате привела его к триумфу. После него он выбирал образцы с учетом нового показателя. Пятый номер попался Ооху случайно, на лесном хуторке. Алфизик заехал туда по пути из Подъямок, попросить воды: пить хотелось нестерпимо. Хуторяне в такой малости проезжему не отказали. Воду в деревянном ковшике подал Ооху мальчишка с растрепанными волосами цвета окисленного железа, в просторечии именуемого ржавчиной. За услугу проезжий угостил мальчишку сладким шариком драже, с улыбкой сказав подбежавшей следом девчонке: «Последняя!». — То есть? — оживился Станислав. — Веня, ты нашел семью Дениса? Невероятно! Хотя погоди… Не выходит что-то… — Эх, — тяжело вздохнул лейб-медик, — кабы так. Ты же сам говорил… — Ну да, — Станислав помрачнел. — До Дениса было пятеро. Бедные ребята… Денис же шестой. И где он его похитил? Лейб-медик развел руками: — А вот тут, друг мой, наше везение кончилось! Потому что на этом пятом записи в тетрадке обрываются! — Да твою ж мать! — не сдержавшись, король ударил кулаком по подлокотнику кресла. — И что делать? — Думать! — веско ответил лейб-медик. — Соображать и сопоставлять. С людьми говорить. За этим я и отправился в Верхние Подъямки.