Долги и подарки

Голос возле уха раздался неожиданно в тот самый момент, когда Хуа Чэн готовился принять — или не принять, это как повезет, — ставку. Сегодня был один из тех дней, когда он вышел в главный зал своего игорного дома, чтобы дать те мелочи, которые у него просили, и забрать что-то действительно ценное себе. — У меня для тебя есть подарок, — сказал Хэ Сюань. Хуа Чэн взмахом руки прервал речь сидящего перед ним человека. Хэ Сюань был не из тех, кто связывался с ним просто так, ради того, чтобы поболтать. Особенно в последнее время. — Какое совпадение, — усмехнулся Хуа Чэн. — Ведь и у меня тоже есть для тебя подарок. — Какой? — Истинный Божок-пустослов. За этим последовало молчание. Человек, сидящий напротив, наверняка уже обливался потом, готовясь заложить самое ценное, что у него есть. Обычно такое проще всего делать сходу, обрубать разом, пока ты еще полон решимости. Чем дольше ждешь и откладываешь, тем труднее потом сделать шаг. Но Хуа Чэн не собирался облегчать ему задачу. Если ему нужно попросить что-то у самого Князя демонов, пусть постарается. Да и вряд ли эта просьба будет полна любви и мира. Хуа Чэн исполнил бы такую с удовольствием, но почему-то никто не хотел просить у Князя демонов ничего по-настоящему хорошего. Хэ Сюань сказал, когда молчать надоело: — Я тебя не просил. — Он сам попался в руки. Я удачливый, ты же знаешь. Но если ты отказываешься его принимать, я выпущу несчастного демона. Лови его сам, сколько захочешь. И снова молчание. Пока он раздумывал — хотя о чем там можно было думать? — Хуа Чэн от скуки разглядывал зал. Ничего особенного. Какие-то люди, какие-то пришлые демоны у других игральных столов. Его мертвые красотки с тонкими вуалями на лицах прислуживали тем, от кого надеялись чуть позже отхватить кусок. — Нет, оставь, — наконец ответил Хэ Сюань. — Я приду за ним завтра. — А сегодня? — Сегодня я занят. — Ну да, — хохотнул Хуа Чэн. — Да, — отрезал Хэ Сюань. — У меня вообще-то есть работа. Все, связь пропала. Хуа Чэн улыбнулся. Завтра так завтра. Он давно не видел Хэ Сюаня, но разве в их вечной жизни что-то значит один день ожидания? — Продолжай, — он снова махнул рукой, обращаясь уже к человеку за красным полупрозрачным занавесом. Хуа Чэн, к счастью, не видел его лица, да и тот не видел, с кем играет. Хуа Чэн оставался для него лишь размытым красным силуэтом. — Я… — услышал он дрожащий голос. — Я передумал. Мне ничего не нужно. Хуа Чэн расхохотался. Надо же, Хэ Сюань, сам того не ожидая, спас кого-то. Кстати, он ведь начал с того, что заговорил о подарке… — Выметайся, — милостиво позволил Хуа Чэн. — И если передумал, то не приходи сюда больше. — Да, Ваше превосходительство! Спасибо, Ваше превосходительство! Спасибо! Человек начал отходить, пятясь спиной и постоянно кланяясь. — Есть еще те, кто хочет сыграть в кости с господином градоначальником? — начал зазывать главный в зале демон. Желающие, конечно же, нашлись. Хуа Чэн удержал вздох — ему надоело сидеть здесь. Почему Хэ Сюань придет только завтра? Почему не хочет навестить его сегодня? Он знал ответ. Потому что в жизни Хэ Сюаня появилось что-то такое, от чего не хотелось отрываться. В последний раз Хэ Сюань приходил к нему почти полгода назад. Хуа Чэн думал, что еще немного, и он сам поднимется на небеса, чтобы узнать, как у того идут дела. Хэ Сюань тогда сбежал в портал, наспех нацепив на уши тяжелые золотые серьги, которые Хуа Чэн все-таки отдал ему. — Ничего особенного, обычные, — вынес вердикт Хэ Сюань разочарованным тоном. — Не смотри на их вид, — Хуа Чэн покачал головой. — Они имеют одну чудесную особенность. С их помощью ты всегда сможешь связаться со мной, и я услышу тебя. Хэ Сюань поднял взгляд с его раскрытой ладони, на которой лежали серьги, на его лицо. — Вот уж действительно — роскошный подарок! — сказал он недовольно. — Ты сам отказываешься произносить мой пароль, — Хуа Чэн пожал плечами. — А мне все-таки хочется дать тебе возможность рассказать мне что-нибудь любопытное, если тебе такое встретится. К тому же они правда красивые. Посмотри! Тебе пойдет. Простые на вид, но из чистейшего золота, какое только можно найти в недрах. Что лучше него сможет украсить Повелительницу Земли? И Хэ Сюань все же взял серьги и, глядя в зеркало, надел их неуверенными движениями. Хуа Чэн хотел предложить помощь, но не стал. Он и так в тот день помог уже достаточно. Даже слишком. И с того времени Хэ Сюань только один раз воспользовался подарком. Спустя несколько дней после той встречи он спросил, что Хуа Чэн, который знает все на свете, может рассказать ему об истинном Божке-пустослове. Хуа Чэн слышал про него, но знал тоже немного. Ему доводилось пару раз встречать в Призрачном городе обычных Пустословов — те были средненькими, ничем не примечательными мелкими демонами, которые прицеплялись к жертвам, как пиявки, и пили их страхи. От них довольно легко можно было избавиться, стоило просто не верить в их дурацкие предсказания. После того, как они оставались без источника питания, они и приходили в Призрачный город, чтобы без опасений найти новую жертву. Хуа Чэн не прогонял их — не видел смысла. Такие же демоны, не лучше и не хуже, чем все остальные. Но истинный Божок-пустослов, судя по полным паники рассказам своих жертв, был совсем другим. От него невозможно было избавиться. Он привязывался к человеку, в жизни которого было много удачи и счастья, и не останавливался, пока не выпивал все его жизненные силы досуха. Он убивал всех близких своей жертвы, заставляя ее мучиться от страха и за них тоже. Он лишал ее всех успехов в жизни и, в конце концов, когда ему уже нечего было взять, лишал и жизни тоже. — Зачем тебе он? — спросил Хуа Чэн, после того как рассказал все это Хэ Сюаню. — Он привязался к Ши Цинсюань, — услышал он короткий ответ. — И я хочу его сожрать. — Поймать его для тебя? — Не утруждай себя, господин градоначальник, — услышал он усмешку в голосе Хэ Сюаня. Это определенно было что-то новенькое. — Я справлюсь сам. Тогда, когда мне это будет нужно. — Мне не сложно, — ответил Хуа Чэн тогда. — Мне нравится, когда я ищу кого-нибудь, и мои поиски увенчиваются успехом. В поисках Его Высочества Хуа Чэн терял всю веру в себя: в собственную удачливость, в собственные способности и в собственные мозги. — Не надо, — все же сказал Хэ Сюань. Как и обещал, он явился на следующий день. Точнее, на следующую ночь, но кто виноват, что Призрачный город живет только в темное время суток? Хуа Чэн даже не пытался угадать, что Хэ Сюань имел в виду, когда заговорил о подарке. Это было совершенно не в его привычках. Хэ Сюань был последним, от кого Хуа Чэн вообще мог бы ожидать подарка. Хэ Сюань скорее переломится, чем по своей воле сделает для него хоть что-то приятное. Хуа Чэна это совершенно не заботило: он не ждал, чтобы кто-то другой делал ему приятное. В таком случае он точно никогда не разочаровывался — ни в демонах, ни в людях. Хорошо, что демонам не нужно было спать, иначе Хэ Сюань падал бы от усталости. Да и он сам падал бы. А теперь Хэ Сюань заявился прямо к нему в Дом Блаженства с первыми утренними лучами. Хуа Чэн, как и подобало, встречал его сидящим на троне, убивая время ожидания строительством дворца из золотых пластинок. Это было скучно и просто. Он достиг непревзойденного мастерства рук, он мог контролировать каждое движение пальцев — от легчайшего прикосновения до чувствительной ласки и дальше, до крушащего кости и камни нажатия. Он даже не дышал, и поэтому у тонких золотых листочков не было шансов разлететься в стороны от неосторожного выдоха. Ему приходилось разрушать свои дворцы самому. Впрочем, Хэ Сюань в этом немногим от него отличался. И теперь тоже приблизился осторожными, крадущимися движениями, чтобы не шевельнуть и воздуха. Присел на корточки напротив золотого дворца в пять этажей. Посмотрел сначала на творение Хуа Чэна, а затем и на него самого. Длинные золотые серьги тяжело качнулись, как два маятника, и тут же замерли. На мужском обличии они смотрелись даже лучше, чем на женском. — Скучаешь, — сказал Хэ Сюань осуждающе. — Могу себе позволить, — отозвался Хуа Чэн лениво. — Можно мне? — спросил Хэ Сюань, снова глядя на миниатюрный золотой дворец. — Конечно же, нет, — Хуа Чэн повел плечами. — Даже не мечтай. Только я имею право разрушать свои домики. И подул на дворец. Тончайшие золотые пластинки разлетелись, как лепестки цветов из небесных садов — или как демоническое фальшивое конфетти, — вокруг Хэ Сюаня. Тот нахмурился — скорее по привычке, а не потому, что действительно был недоволен. И дернул уголки рта в стороны, изображая улыбку. Хуа Чэн откинулся на высокую спинку, закинув ногу на ногу и глядя на него, и не спешил начинать разговор Хэ Сюань смотрел в ответ и тоже молчал. Хуа Чэн множество раз мерялся взглядами — с людьми, демонами, даже с небожителями. Но Хэ Сюань был хорош тем, что не мерялся. Не пытался переиграть, перешибить его. Хэ Сюаню от него совершенно ничего не было нужно и ничего не нужно было ему доказывать. И все-таки он приходил постоянно, возвращался. Хэ Сюань изменился за те месяцы, пока Хуа Чэн его не видел. Вечный, снедающий все внутри голод остался на месте, и все же в темных глазах появилось что-то еще. А может быть, это свет от негасимых огней, окружающих трон Хуа Чэна, давал такой странный эффект. Они могли играть так долго, но какой в этом интерес? Хуа Чэн первым закончил игру и наклонился к Хэ Сюаню. Протянул руку, чтобы стряхнуть с плеча золотую пластинку. Затем стряхнул точно такую же с головы. Скользнул пальцами по лбу, погладил щеку, опустился на шею. Хэ Сюань мотнул головой, отстраняясь. — Не нравится? — усмехнулся Хуа Чэн и поднялся на ноги. Подошел к нему сзади и положил руки на плечи. — Не сегодня, — услышал он ответ и тихую усмешку, последовавшую за этим: — Извини. — В первый раз слышу, чтобы Хозяин Черных Вод просил прощения. — И в последний, я надеюсь. — Хорошо там, в Небесных чертогах? — Хуа Чэн предпочел перевести тему разговора, мягко массируя плечи. По крайней мере, против этого Хэ Сюань не возражал, а ему жизненно необходимо было потрогать кого-нибудь хоть немного живого. — Как всегда, — ответил Хэ Сюань. — Врешь. — Хуа Чэн улыбнулся и надавил пальцами сильнее. Хэ Сюань не возразил, но и не ответил ничего. Продолжил сидеть, постепенно расслабляя напряженные мышцы. «А Ши Цинсюань умеет делать массаж так же хорошо, как и я?» — мелькнул в голове Хуа Чэна вопрос. Естественно, только в голове он и остался. Хуа Чэн никогда вслух не спросил бы об этом. Даже не потому, что не хотел сравнивать себя ни с кем, а потому что ответ был очевиден. Если бы Ши Цинсюань умел – или умела — делать массаж, Хэ Сюань не растекался бы сейчас под его руками. — Я голоден, — сказал Хэ Сюань наконец и скинул с себя его руки, тоже поднимаясь. — Сначала я закончу Божка-пустослова, если ты поймал действительно того, кто мне нужен. Потом… «Ты мне обещал кое-что», — хотел напомнить Хуа Чэн, но промолчал. — Сначала духовная пища, затем физическая, — кивнул Хуа Чэн. — Сожри своего Божка побыстрее, потом возвращайся. — Своего Божка я сожру чуть позже, — сказал Хэ Сюань, и теперь Хуа Чэн был убежден, что видел на его тонких губах настоящую улыбку. — Не провожай, я сам найду дорогу. — И не собирался, — ответил Хуа Чэн уже в спину, скрытую черными одеждами. Хэ Сюань так и не захотел одеваться подобающе небожителям. Он даже внешность не сменил. Хуа Чэн удивился поначалу, когда Хэ Сюань явился в Небесные чертоги, не взяв себе внешность Мин И. И все же он мог понять причину. Хэ Сюань хотел, чтобы Ши Уду увидел его лицо и вспомнил о том, что совершил. А тот не вспомнил. Они встретились впервые несколько десятков лет назад. Совсем недавно по меркам вечных существ — и довольно давно по меркам простых смертных. Хуа Чэн не мог вспомнить, чем именно тогда он был занят, да и неважно это было. Он сидел за столом и скучал, никто из демонов и думать не смел о том, чтобы приблизиться к нему и заговорить. Он думал о том, что создал себе отличную репутацию. Пожалуй, справился даже слишком хорошо. — Господин градоначальник! — с улицы в трактир вбежала одна из демониц, и выглядела она при этом весьма встревоженной. Хуа Чэн наблюдал, как она подбегает к нему, как двигается ее стройное тело под полупрозрачными алыми тканями. Он знал, что если снять эти занавески, тело окажется не сияюще-белым, а серовато-зеленым, неприятного трупного цвета. Но девушки маскировались хорошо, и их жертвам этого было достаточно. — Говори коротко, — сразу предупредил Хуа Чэн, когда она подлетела к столу и положила на него внушительных размеров грудь. — Там заявился новый демон, и он жрет! — сообщила она возмущенно. — И что? — скучающе спросил Хуа Чэн. В Призрачном городе демонами были почти все, и все при этом пытались так или иначе прокормиться. — Он жрет и не платит! — И что? — снова спросил он. — Никто не может с ним справиться? — Да! — просияла демоница, обрадовавшись, что до него наконец-то дошло. — Уже пробовали официанты и сам Петух! Теперь лежит на обочине, у него отгрызли половину бедра! Он меня к вам и направил! Хуа Чэн вздохнул и вышел из-за стола, отодвинув от себя бокал с густым красным вином. Петух был из свирепых демонов, и чтобы кто-то просто так смог вышвырнуть его из собственного ресторана на улицу, этот кто-то должен быть действительно сильным. Таких Хуа Чэн предпочитал знать в лицо. Когда он подошел к куриному ресторану, вокруг входа уже собралась большая толпа демонов, и все смотрели, заглядывая в окна, как внутри один-единственный посетитель усердно работает палочками, сметая лапшу с курицей из огромного чана, в которой она готовилась. Хуа Чэн наблюдал за этим зрелищем с самого лучшего места — он встал на пороге, раскрыв перед собой дверь. Чужак его как будто даже не заметил. Кажется, он вообще не замечал ничего вокруг, всецело увлеченный поглощением пищи. Хуа Чэн уже не раз наблюдал за подобными плохими манерами демонов. Обычно таким образом вели себя те, кто умер от голода. Правда, обычно это были слабенькие существа, которые только-только воплотились и сразу же требовали того, чего не получили при жизни. Справиться с такими мог практически любой обитатель Призрачного города. Этот был другим. Хуа Чэн дожидался, пока демон, одетый в черное тряпье, доест все, что было в огромной кастрюле и отвлечется от еды хотя бы для того, чтобы найти новую. Не то чтобы он не мог вышвырнуть его в любой момент, но этих задохликов всегда было жалко. Смерть тех, кто снова явился в этот мир демонами, никогда не бывала легкой, но смерть от голода вызывала в нем самом слишком знакомый страх. Он никогда не ел досыта при жизни, бывали недели, когда он перебивался жалкими объедками, которые удавалось урвать. Тогда пустой желудок прилипал к спине и разрывался на части. Казалось, что и дай ему кусок, а он не сможет его проглотить. А потом он набрасывался на еду точно так же жадно. Когда еда закончилась и демон остановился, с недоумением глядя в опустевшую емкость, Хуа Чэн подошел и поднял демона в воздух за худое плечо. Посмотрел ему в лицо — ничего особенного. Тонкие узкие губы, колючие и злые черные глаза за длинными ресницами. Да, ресницы у него были отличными, за них многое можно было простить. А пахло тиной и стоячей водой. — Ты навел здесь бардак, — сказал Хуа Чэн спокойно. — Можешь заплатить деньгами? Демон мотнул головой и рассмеялся ему в лицо. — Я так и думал. Посмотрим, чем еще ты можешь расплатиться. — Собой, — неожиданно ответил он, и это прозвучало неожиданно весомо. Хуа Чэн улыбнулся ему ласково. — Конечно, только собой и придется. Больше у тебя все равно ничего нет. Твое тело, твои способности, твоя ненависть. Что ты предпочтешь отдать? — У меня нет тела. Я не отдам прах. Хуа Чэн вспомнил, что на него смотрят десятки пар глаз. И сейчас он мешает Петуху работать. Разобраться с этим чужаком он сможет в другом месте. Он разжал пальцы и выпустил демона. Как ни странно, тот упал на ноги и остался стоять. Неплохая реакция. — Иди за мной и не пытайся сбежать, — сказал он через плечо, чуть повернув голову. — Куда? — спросил демон. — В Дом Блаженства, — ответил Хуа Чэн с усмешкой. Он любил свой дворец по большей части из-за названия. Он слышал, что правильное именование помогает настроить фэн-шуй. Кто знает, может быть, когда-нибудь его дворец оправдает надежды Хуа Чэна. Пока же оно звучало как почти не завуалированное название публичного дома. На это велись все, и за реакциями наблюдать было забавно. — Ты отдашь меня в бордель, чтобы я отработал деньги? — услышал он усмешку в голосе за спиной. — Долго ждать будешь, господин градоначальник. Кто в здравом уме на меня посмотрит? — Замолчи, — оборвал его Хуа Чэн. Дальше они действительно шли молча. Хуа Чэн размышлял. Пытался вспомнить, слышал ли он недавно о новеньких свирепых демонах, которых он не знал. По всему выходило, что нет. И это вызывало в нем любопытство. Он уже привык к тому, что знает если не все, то почти все о том, что происходит на земле и в мире демонов. Исключение составляли Небесные чертоги и местоположение Его высочества наследного принца Сяньлэ, и иногда ему казалось, что на Небеса забраться проще, чем найти Се Ляня. Интересно, о чем думал этот демон, пока шел за ним?.. — Раздевайся, — приказал Хуа Чэн, как только они оказались в его дворце. — Зачем? — спросил демон, невольно озираясь по сторонам. Дом Блаженства действительно поражал великолепием, особенно на первый взгляд. Отполированные до зеркального блеска черные каменные полы, красные с золотой росписью колонны, уходящие высоко вверх, драгоценные вазы и мебель везде, куда ни кинешь взгляд. Камни и блестящие самоцветы, алые шелка и синий бархат, золото и серебро — все смешалось здесь в единый ансамбль. Хуа Чэн гордился своей работой. Он и сам иногда засматривался. — Ты сказал, что отдашь мне себя. Я выбираю тело. Демон посмотрел на него скептически. — Серьезно? Непревзойденному Собирателю цветов под кровавым дождем не с кем провести ночь, и он выбрал первого попавшегося под руку демона? — У тебя такие проблемы с самооценкой? — А у тебя настолько плохой вкус? Хуа Чэн рассмеялся. Мало кто мог его рассмешить. — Ты знаком с Лазурным фонарем в ночи? — спросил он. — Вот у кого действительно плохой вкус. Я не посмею отнимать у него звание демона с самым ужасным вкусом. Демон, стоящий напротив него, как будто задумался. А затем мотнул головой. — Не знаком, — ответил он. — А всем демонам обязательно брать эти дурацкие прозвища? — Откуда ты вообще выплыл? — спросил Хуа Чэн о том, что его действительно интересовало. Демон снова помолчал, прежде чем ответить. Хуа Чэн отошел и сел на стул с высокой спинкой. Закинул ногу на ногу, покачивая носком сапога и разглядывая неожиданного гостя еще внимательнее. Но его одежды были простыми черными тряпками, волосы убраны в хвост кое-как и свалялись, и ничего не могло даже натолкнуть на мысль, кто бы это мог быть. Разве что руки. На них почти не было мозолей. Этот человек при жизни мало работал руками. Ученый? — Из Южного моря, — наконец получил он ответ. Теперь пришло время задуматься Хуа Чэну, но в голову ничего не приходило, и тогда он спросил: — Что ты там забыл? — Ловил водяных гулей. Построил себе дом. Вроде бы, никто не против. — Это многое объясняет… — Хуа Чэн усмехнулся. — Что именно? — Почему я о тебе не слышал. В воду я не совался, мне и суши хватает. — Получилось весьма удачно, — демон кивнул с самым серьезным видом. — Сколько гулей ты поймал? — поинтересовался Хуа Чэн. Он щелкнул пальцами, и на красном яшмовом столике между ними возник поднос с фруктами. Он стащил оттуда яблоко и впился зубами. Демон посмотрел на фрукты с едва сдерживаемой жадностью. — Ешь, это бесплатно. — Мелких я не считал, — сознался тот, медленно подходя к подносу с фруктами, как будто к добыче, которая может заметить его приближение и убежать. — Триста десять высокоуровневых. Хуа Чэн не удержался и присвистнул. Он определенно зря не интересовался водой. — Хозяин Призрачного города впечатлен? — Определенно, — Хуа Чэн даже облизнулся и подался вперед. — Для чего тебе понадобились водные гули? Они же невкусные. Демон все-таки добрался до фруктов и теперь уничтожал их. Хуа Чэн лениво грыз яблоко и думал, что ему все же повезло умереть не от голода. Неприятное зрелище, что и говорить… — Мне без разницы, какие они на вкус, — сказал демон, когда прикончил последний персик и обрел возможность снова вести беседу. — В них важно то, что они живут в воде. Мне нужно подняться на небеса и убить Ши Уду. Я слышал, что и ты недолюбливаешь некоторых небожителей. На этом моменте Хуа Чэн не выдержал и расхохотался, откинувшись на спинку. У него даже слезы потекли от смеха. Он никогда не рыдал от боли, а вот от смеха пару раз случалось — жизнь все же была щедра на сюрпризы, и иногда доставалось даже ему. Почему до этого задохлика никто ни разу не шутил таким образом? — Почему не самого Небесного императора? — спросил он сквозь смех. — Не он виновен в моей смерти, — услышал он сухой и мрачный ответ. В этот момент полагалось замолчать и притвориться, что проникся сочувствием, но Хуа Чэн не смог этого сделать и смеялся еще некоторое время, уже тише. Надо же, самого Ши Уду. Тот совсем недавно вознесся, а уже успел заработать славу одного из сильнейших и влиятельнейших небожителей. Но это многое объясняло. Например, исчезновение гулей. Он слышал об этом краем уха, но его никогда не интересовали водные владения. К тому же охота началась вскоре после вознесения Ши Уду, и Хуа Чэн отнес все происходящее на его счет. — Это сложно, — сказал он, когда наконец смог говорить. — Для этого недостаточно жрать водяных гулей. — Я понимаю, — ответил демон и неожиданно опустился перед ним на колени, склонившись вниз и коснувшись лбом пола. — Поэтому я и пришел к самому непревзойденному Князю демонов, Собирателю цветов под кровавым дождем. Мне нужна его помощь. Взамен я готов отдать все, что господин захочет у меня взять. Хуа Чэн хмыкнул и подался вперед, упираясь локтями в колени. Он рассматривал склонившегося перед ним демона. Бывшего человека, которого, по его словам, убил Ши Уду. — Зачем Повелителю Вод понадобилось это делать? — спросил Хуа Чэн. — Не знаю, — тот мотнул головой, не поднимаясь. Голос звучал глухо. — Я только видел его лицо перед смертью. Он явился, окруженный небесным сиянием, и поблагодарил меня за службу. — А ты решил не умирать… — протянул Хуа Чэн. Ситуация вырисовывалась довольно забавной. Он никогда не думал, что небожители являют собой пример нравственной чистоты, но ему не были всерьез интересны их преступления, не связанные с Его Высочеством. — Как тебя зовут? — Хэ Сюань. Хуа Чэн попытался вспомнить имя. Полная пустота, память ни за что не цеплялась, никак не реагировала. — Не помню, — наконец признался он и услышал горький смешок. — Еще бы. — Ничем при жизни не отличился… И после смерти скрывался, копил силы. Выполз на сушу и явился просить меня о помощи. Слышал, что я не люблю слабаков? — Я не хочу быть слабаком. Я уже был, мне хватило. Хуа Чэн вздохнул. — Подними голову, — сказал он. — Говорить так с тобой невозможно. Если хочешь, можешь продолжить сидеть на коленях, мне нравится. Хэ Сюань сел ровно так, как ему сказали, выпрямив спину. — Благодарю, господин градоначальник. — За что? — Хуа Чэн удивился. — Я ведь еще ничего не сделал. — Лучше поблагодарить заранее. Хуа Чэн улыбнулся и продолжил смотреть. Чем дольше он смотрел и думал, тем больше плюсов для себя видел. И ни одного минуса. Сильный демон, которому он может помочь и который будет должен ему. Их интересы совпадали: и тому, и другому нужны были Небесные чертоги. Хэ Сюань забрал себе воду — вода была не интересна Хуа Чэну, и они не будут делить владения. Хэ Сюань не казался дураком, несмотря на свои манеры. В конце концов, Хэ Сюань ему просто сразу понравился. — О чем ты думаешь? — Какую выгоду можно с тебя получить, — Хуа Чэн улыбнулся еще шире. — Ты мне нравишься. — Мне все-таки раздеться? — спросил Хэ Сюань. Прозвучало бездушно и сухо. Хуа Чэн хотел не так. Ему будет весело. Хэ Сюань сможет обеспечить ему веселье хотя бы на ближайшую сотню лет. — Зачем? — спросил он. И без того длинное и худое лицо Хэ Сюаня вытянулось еще сильнее, а затем губы плотно сжались. — Забудь, — ответил он. — Ты долго думаешь. Да или нет? Ты помогаешь мне, или я убью Ши Уду сам? Хуа Чэн легко поднялся на ноги и подошел к нему сзади. Положил руку на голову и притянул к своему бедру. Волосы были растрепанными и грязными. Их хотелось касаться, но перед этим нужно было все же отмыть. Хэ Сюань не сопротивлялся, вообще не двигался. Замер и ждал. Все-таки помощь ему была нужна. — И ты позволишь мне сделать с тобой все? — спросил он с насмешкой. — Делай, — ответил Хэ Сюань. — Только помоги мне достать Ши Уду. Хуа Чэн забрал волосы на затылке в кулак и склонился к его уху. Коснулся губами ушной раковины. Холодная. Хорошо, что хотя бы не мокрая. — Тогда слушай меня, — проговорил он прямо в ухо, обжигая горячим дыханием, и Хэ Сюань вздрогнул. — Ты станешь следующим непревзойденным, а затем ты заберешься на самый верх, на небеса, и будешь там наблюдать за своим Ши Уду столько, сколько будет нужно. Хэ Сюань кивнул и даже не спросил, что от него потребуется замен. Но Хэ Сюань сделал даже больше, чем Хуа Чэн мог от него ожидать. Никто не мог бы даже предположить в одном маленьком неприметном демоне огромного таланта к созданию шпионской сети из собственных двойников на Верхних и Средних небесах. И образ Мин И, его главного воплощения. Удача настолько редкая, что даже Хуа Чэн удивился, когда все сработало именно так, как они рассчитывали. К слову, план тоже продумывал Хэ Сюань все свободное от раскопок время, которое у него оставалось на горе Тунлу. Хуа Чэн предавался редким для себя приятным воспоминаниям в одиночестве на балконе, оглядывая раскинувшийся красными огнями внизу свой Призрачный город. Все было хорошо, и Хуа Чэн улыбался легко, чувствуя столь же редкий для себя прилив хорошего настроения. Только Хэ Сюаня не было слишком долго. Прошло уже больше часа. Истинный Божок-пустослов — не самый слабый демон, но и далеко не самый сильный. Хэ Сюань уже давно должен был вернуться. И где там он застрял? Спустя еще полчаса Хуа Чэну стало настолько скучно, что он решил спуститься в темницу и лично вытащить Хэ Сюаня оттуда. Когда тяжелая дверь раскрылась перед ним, Хуа Чэн вздрогнул. В камере никого не было, только черные ошметки плоти, раскиданные по полу. И надпись черной кровью на стене, выведенная четким и точным почерком Хэ Сюаня: «Хуже нет твоих подарков».