Последняя, кто умела лгать

      Он молчит, переваривая её рассказ. Как одна девушка смогла построить и воплотить в жизнь подобный план? Хрупкая и ранимая. Потому что такой Драко Малфой знал Гермиону Грейнджер. Он разглядел её такой ещё на втором курсе в Хогвартсе.       — О чём тут рассказывать, Грейнджер? — ему тоже даётся история нелегко. — Это ты у нас, как оказывается, умеешь строить планы по захвату мира. А я всего лишь влюблённый идиот.       — Ты должен был разлюбить меня, после того, что я натворила.       — Должен был?       — На это и был расчёт, Драко, — признаётся Гермиона. — Меня нельзя любить.       — Да, я в курсе. Ты мне уже это говорила.       — И повторю ещё раз.       — Как же ты не понимаешь, — он тяжело вздохнул. — Это не то, что можно закрыть в ящик на ключ.       Мало того, что отбой сделали на два часа раньше, так ещё и эта Грейнджер. Драко сидит за дальним столом в библиотеке. Пришёл сюда, чтобы немного передохнуть от Крэбба и Гойла. Взял первую попавшуюся книгу и почти задремал за неудобным столом, но глухой звук падения привёл его в чувство. Кто бы сомневался. Грейнджер набрала полную охапку книг, обложившись ими, и уже делает второй заход.       Малфой и сам был любителем почитать, но не превращал это в столь фанатическое хобби. Иногда ему казалось, что гриффиндорка поставила за цель себе — перечитать все книги этой библиотеки. Будь бы она чистокровной и не столь заносчивой — он бы показал ей библиотеку Мэнора. Вот там есть, что почитать.       Перед ней открыто сразу две или три книги, а сама девочка что-то усердно строчит на бумагу. Очередное домашнее задание? Нет. Оно у неё по-любому на неделю вперёд сделано. Наверное, что-то для своих дружков. Возможно, те опять забыли сделать Зелья. Малфой хочет уже отвернуться, но замечает, как она вырывает страницу из книги и прячет её в мантию. Достаёт палочку и что-то бормочет, после чего на столике появляется маленькое зеркальце.       — Ты что делаешь, грязнокровка? — белокурый мальчик появляется за спиной гриффиндорки. — Я расскажу МакГонагалл, что ты портишь школьное имущество.       — Да хоть Снейпу, Малфой, — она отпихивает его от себя. — Ты мерзкий, отвратительный таракан.       — Заткнись, поганая грязнокровка! Помни, что ты следующей окажешься в больничном крыле. Надеюсь, что ты будешь первой, кто сдохнет.       — Почему, Драко?       — Что именно тебе непонятно?       — Я же грязнокровка, — её голос дрогнул. — Мы не были с тобой друзьями, мы…       — Ты научила меня смотреть в первую очередь на то, что внутри человека, Грейнджер.       Он идёт за ней по пятам. Та идёт спиной вперёд, заглядывая в маленькое зеркальце. Всматривается несколько секунд за угол и лишь потом идёт дальше.       — Ты совсем рехнулась? — выдаёт Малфой. — Перегрелась, что ли?       — Заткнись, Малфой. Тебе лучше быстрее идти к своей гостиной.       — Ой, а то что?       — Может случиться беда, — совсем тихо шепчет Гермиона.       — Ой…       Он умолкает, так и не съязвив. Что-то зашумело в мертвенно тихом коридоре. Грейнджер убрала зеркало, которое держала перед лицом. Карамельные глаза наполнились ужасом, а её всю начало заметно трясти.       — Беги, Малфой! — вскрикивает гриффиндорка. — Быстрее!       — Что за ерунда?       Отдалённый шум приближается, заставив кожу покрыться мурашками. Это пробирает до костей. Необъяснимое рвение спрятаться одолевает и они начинают бежать по коридорам, чуть ли не за руки. Драко в какой-то момент падает, споткнувшись о каменную кладку. А шум и мерзкое шипение совсем рядом.       — Встать можешь? — Грейнджер наклоняется к слизеринцу. — Нужно быстрее убираться отсюда.       — Попробую сейчас…       — Поздно, — шепчет девочка и хватает Малфоя ладошками за лицо. — Что бы не случилось, не открывай глаза! Пока ты не смотришь на него, ты в безопасности. Не открывай глаза!       Она подносит зеркальце к лицу, всматриваясь на трубы под потолком.       — Это что, Грейнджер?       — Это Василиск.       — Ты ведь тоже закрыла глаза? — спрашивает Малфой с закрытыми глазами. — Или это твоя идиотская шутка?       — Я…       Она не договаривает, а Драко слышит, как кто-то упал возле него. Он решился открыть глаза и увидел закаменелое тело Гермионы Грейнджер возле себя с зеркальцем в руках и сжатой вырванной страницей из книги. Её лицо холодное, а в глазах застыл ужас.       — Я не знал, как заговорить с тобой, — на лице Малфоя появляется улыбка. — Ты жутко раздражала и бесила. И, опережая твой вопрос, это не из-за чистоты крови. В какой-то момент я просто понял, что тебя можно этим задеть, ведь на другие мои слова ты не обращала внимания.       — Ага, — Гермиона закатила глаза. — Ты ещё скажи, что влюбился в меня с первого взгляда.       — Нет. Не с первого.       Её выписали. Счастливая и беззаботная она бежит навстречу Поттеру, а потом неловко обнимается с Уизли. А он сидит за столом Слизерина и наблюдает за каштановой копной волос в этом дурацком колпаке. Малфой так и не решился подойти к ней, чтобы поблагодарить. Ведь в тот вечер он легко мог оказаться на месте Грейнджер. Она могла убежать, оставив его с подвёрнутой ногой, но осталась.       Уже в своей комнате, в Мэноре, он достаёт лист бумаги перо.       

«Спасибо, Грейнджер.»

      Просит эльфийку отдать конверт случайному филину. Он не хочет, чтобы она знала, от кого это письмо. Если можно два слова на листе назвать письмом.       — А потом ты просто не слушала меня, — на лице парня появляется улыбка. — Хотя я тебя прекрасно понимаю. Я был не особо вежлив с тобой.       — Не особо вежлив? — Грейнджер приподняла бровь. — Ты вёл себя отвратительно.       — Я, как минимум, не пытал тебя Непростительным.       — Будешь это вспоминать мне до конца жизни?       — Я получал от тебя больше остальных. Почему я, Грейнджер?       — Потому что я могу себе это позволить.       Очередной урок Трелони. Драко до сих пор не мог понять, что он тут забыл. Остаётся только радоваться тому, что эта ненормальная не подходит к его столу. Пока все что-то пытаются высмотреть в шаре, он украдкой наблюдает за Грейнджер. Она тоже игнорирует слова профессора и не касается шара. Драко заметил, что гриффиндорка слишком озадачена в последнее время. А на занятиях и вовсе сидит ниже травы и тише воды.       Серые глаза всматриваются в сморщенный аккуратный нос и поджатые губы. Её черты лица кажутся слишком правильными. Почему он раньше этого не замечал? Тонкие пальцы бессмысленно листают книгу. В какой момент Грейнджер повзрослела? В какой из дней, проведённых в Хогвартсе, Драко заметил, что его влечёт к ней? Но он заставляет себя отвернуться от стола Золотого Трио, чтобы кто-то не заметил интереса со стороны слизеринца.       Он отвлёкся от неё на несколько минут, а она уже в слезах. Теперь Драко может смотреть на неё без зазрения совести, потому что туда смотрят все. Хрустальный шар летит к ногам Трелони, а Грейнджер вылетает из кабинета, подобно напуганной птице.       — Салазар! — возмущается Пэнси. — Какой урок подряд? Одно и то же. Уже даже не смешно.       Раньше Малфой и представить себе не мог: как выглядит заплаканная Гермиона Грейнджер. А теперь наблюдал за подобной картиной четыре дня в неделю. Потому что по-другому для неё эти уроки не заканчивались.       Трелони заканчивает занятие и отпускает студентов. Блейз что-то говорит и куда-то зовёт, но Драко отмахивается. Он ссылается на головную боль и уходит от друзей. Поднимается на Астрономическую башню, ибо знает, что она точно тут. Хватило нескольких недель наблюдений, чтобы выучить привычки Грейнджер на память. Она так стабильна и так предсказуема.       Сидит, поджав под себя ноги, и все ещё продолжает плакать. Драко прокашливается, чтобы оповестить гриффиндорку о своём присутствии и случайно не напугать.       — Малфой? — она быстро встаёт на ноги. — Что ты тут делаешь?       — Это не твоя комната, Грейнджер, — у него не получается быть милым с ней. — Так что нет ничего удивительного в том, что я проходил мимо.       — Да, конечно, — девушка не желает ввязываться в очередную перепалку со слизеринцем. — Я, пожалуй, пойду.       Она говорит это так, словно прощается. Словно, они тут проговорили несколько часов и теперь ей пора уходить. И Драко солжёт, если скажет, что не хотел бы, чтобы это было правдой. Интересно, каково это: дружить с ней, разговаривать о чём-то личном, смеяться и шутить... просто общаться?       — Да, тебе пора, — вырывается из него. — Поттер и Уизли, наверное, уже соскучились по тебе.       И чего в его словах больше? Иронии? Сарказма? Он и сам не понимает. Малфой говорит это с чувством зависти, хотя не сразу осознаёт того. Ведь Гермиона действительно пойдёт сейчас к своим друзьям и они будут рады её видеть. Они смогут обнять её. Смогут касаться её. Смогут говорить с ней.       Малфой тоже рад её видеть. Каждый раз.       Сколько воды утекло с того дня? Они — не те беззаботные дети. Но, как уже знает Малфой, детство Гермионы закончилось в те самые дни. А что бы изменилось, если бы он тогда узнал правду? Если бы каким-то чудным образом девушка поделилась с ним своими переживаниями, то что? Помог бы? Был бы рядом? И самый главный вопрос: поверил бы? Ей не поверили лучшие друзья.       — Ты хочешь что-то спросить у меня? — спрашивает Гермиона. — По глазам вижу.       — Я думаю, — тяжело вздыхает Малфой. — Интересно, как всё случилось, если бы ты, вдруг, рассказала мне о своих видениях?       — Этого никогда не случилось бы.       — Мы можем просто представить…       — Нет, — перебивает девушка. — Это нельзя просто представить, Драко. Я бы никогда тебе не рассказала о своих видениях. Ты был одним из тех, кто фигурировал в них. И роль у тебя была так себе, если честно.       — Я бы поверил тебе, Гермиона, — он берёт её руку в свою. — Я не могу этого объяснить. Я не знаю и не понимаю, как это работает. Скажи, что земля плоская и я поверю, потому что это будет сказано твоими устами.       — Ещё несколько часов назад ты был готов меня убить. Я тоже не понимаю, как это работает.       — Мы с тобой бракованный дуэт.       Тренировки по квиддичу выбивают всю дурь и силу. Малфой чувствует себя выжатым лимоном и еле доползает до кровати. Хочется просто закрыть глаза и провалиться в сон, но её образ преследует даже во сне. Это похоже на какую-то одержимость. Он с ней не говорил с того самого дня, когда пошёл на Астрономическую башню. За ней. А сколько времени прошло с того дня? Четыре месяца. А Драко так и продолжает просто наблюдать за ней со стороны, изучая в подробностях жизнь Гермионы Грейнджер.       Она любит тыквенный сок, но всегда добавляет в него ложку сахара. Однажды Малфой попробовал так сделать и он не оценил подобных предпочтений. Грейнджер всегда занимает один и тот же стол в библиотеке и стул. За столом стоит четыре стула, но она садится всё время за один и тот же. Если на обед подают свинину, то она не приходит. Родителям пишет письма в понедельник и в пятницу.       — Ну и? — Малфой открыл глаза и увидел Блейза, который стоит над ним. — Давно?       — Ты о чём? — непонимающе спрашивает Драко. — Отойди, Забини. Ты воняешь.       — Кто она?       — Ты о чём? — повторил вопрос Малфой.       — О ком! — Забини падает на кровать друга. — Ты влюбился, но я не могу понять. Так что, Малфой, кто она?       Блондин с осуждением посмотрел на мулата. Это было последнее, о чём Драко собирался разговаривать с Блейзом. Ещё и в общей спальне.       — Ты наши розовые футболки захватил?       — Что? — Блейз развёл руками.       — Ну как? Мы должны нацепить на себя наши любимые розовые футболочки, достать из-под кроватей плюшевых мишек и начать делиться секретами. Ты забыл о традициях клуба «Лучшие подружки»?       — Тоже мне друг, — недовольно фыркнул Забини и встал с кровати. — И без твоих признаний вычислю её.       С того дня он прятал свои взгляды. Посмотреть на Грейнджер было роскошью. Было всё труднее совладать собой, когда Малфой видел очередную порцию слёз на глазах девушки. С ней что-то происходило, хотя она тщательно пыталась это скрыть.       Малфой заметил, что рубашка словно стала больше на размер — она похудела. Начала игнорировать приёмы пищи, даже когда подавали птицу. Всё чаще замечал, как Грейнджер прокрадывалась на Астрономическую башню. Письма родителям один раз в неделю — в среду. А потом и, вовсе, летние каникулы.       Впервые за свою недолгую жизнь Драко решился на то, чего прежде не делал. Он прибыл в магловский Лондон. Добраться до нужной улицы было непросто. Адски непросто. В какой-то момент Малфой уже подумал, что останется тут до конца жизни, потому что выбраться не сможет. Но только он увидел её на лужайке перед домом, как все переживания исчезли.       Грейнджер была одета в платье жёлтого цвета, а белые босоножки лежали на траве в нескольких шагах. В руках неизменно была книга; волосы собраны в объемный пучок; на лице еле заметная улыбка. Солнечные лучи играют с веснушками на коже, пока у ног трется пушистый комок. Это её кот.       Он наблюдал за ней до того момента, пока она не зашла в дом. Были мысли подойти к ней, но Малфой не решился. Что он ей скажет? Что случайно оказался в том самом районе магловского Лондона, где она живёт? Смешно. Под вечер Драко был в Мэноре, согревая в голове воспоминания о беззаботной Гермионе Грейнджер в платье цвета солнца.       — Если бы ты не исчезла, я бы набрался смелости, — констатирует Драко.       — Ну, на четвёртом курсе ты же сделал несколько попыток, — Гермиона прокручивает в голове нужные воспоминания. — Хотя я не понимаю…       — Кто бы мог подумать, что Гермиона Грейнджер такая недоступная.       Он скучал по ней. Видел лишь один раз за все три месяца летних каникул. Она стала выше, щёки сменились скулами, а непослушные волосы аккуратно собраны в хвост. Но в глазах нет сияния. Грейнджер приехала в Хогвартс уже уставшая.       — Грейнджер! — он позволил себе коснуться её. — Как ты?       Гриффиндорка смотрит на него с полнейшим непониманием и недоумением. Малфой говорит с ней так, будто бы они давнишние друзья. Он не ожидал от себя, что будет звучать так непринуждённо. Драко искренне интересуется ею. А ещё он скучал по её голосу.       — Нормально, — с опаской отвечает Гермиона. — Тебе чего, Малфой?       — Нет, ничего, — парень нехотя отпускает девичью руку. — Я просто спросил.       Вот и всё. Она разворачивается и уходит.       — Признаюсь, — Малфой крепче сжимает её руку, — я потерял момент, в который помешался на тебе. Сначала ты просто мне нравилась, потом я не мог отделаться от мысли, что мне нравится наблюдать за тобой. Со временем, я испытывал настоящую потребность в твоём присутствии.       — Это нездоровое влечение, Драко.       — Это болезнь. Это пытка, но она безрассудно нравится.       — Похоже, что любовь не такое уж и светлое чувство, как её описывают в книгах.       — Мы с тобой не персонажи придуманной истории, Грейнджер. Моя любовь — это не красивые слова и правильные поступки. У неё нет причин и мотивов, нет назначения и предыстории. Я не герой из твоих любимых романов. Я застигнут врасплох и порабощён тобой.       Первое испытание Турнира Трёх Волшебников. Малфой пришёл с Блейзом и Тео. Не нужно и пяти минут, чтобы Драко отыскал глазами гриффиндорку. Она сидит рядом с Уизли-младшей, а карамельные глаза на мокром месте. Пока все наблюдают за Поттером и его драконом, он смотрит на неё. Грейнджер забывает дышать, пока молится за благополучие друга. Неужели можно быть настолько безрассудно преданной в дружбе?       — Ты в порядке? — он снова хватает её за руку, когда с трибун почти все разошлись.       — Нет, — Грейнджер не отдаёт отчёта себе. — Мне страшно.       И он видит это. Она настолько напугана, что даже не смотрит на то, с кем разговаривает. Тонкие пальцы сжимают руку блондина в ответ. Драко чувствует, как она дрожит, как её трясёт.       — Что случилось? Что тебя пугает?       — Я не могу ему ничем помочь. Я слишком слаба.       — Поттер справится, Грейнджер.       — Малфой? — она выходит из транса. — Что ты… Мне нужно идти.       Резко выдёргивает руку и убегает, оставляя слизеринца одного. Тогда Драко даже не мог представить истинной причины страха девушки. Казалось, что она просто чрезмерно сильно переживает за лучшего друга. Понадобилось много времени, чтобы узнать о том, что терзало юную душу гриффиндорки. А пока что Малфой остаётся сидеть на трибуне, ощущая запах сахарного печенья и тёплого молока. Через несколько месяцев он будет сидеть на трибуне у лабиринта, где-то отдалённо слышать рассказ Поттера, а в нос вновь ударит знакомый аромат.       — Это она? Это Грейнджер? — восторженно спрашивает Блейз, когда Драко вернулся в гостиную факультета. — Я видел вас на трибунах.       — Да, — не желая спорить, отвечает Малфой.       — И сколько это продолжается?       — Год или больше. Или меньше. Я не знаю.       — То есть?       — Я с ней говорил пару раз за всё это время, Блейз.       — Что тебе мешает?       — Я не достоин её. Я не хочу быть грозовыми тучами в её жизни.       Когда-то он выразился именно таким образом своему лучшему другу. Прошло столько времени и теперь они грозовые тучи друг для друга. Они похожи на два разрушенных корабля, застрявших в одном шторме. Эта ночь стала решающей и точно не в их пользу. Признаваясь в своих слабостях — залезли в сердца друг друга. Сломаны болью, расстоянием и ненавистью. Гермиона заставила Малфоя ненавидеть себя и ломала этим. Драко заставил холодное сердце Грейнджер биться и ломал её этим.       Они ранят друг друга точно так же, как и лечат. Оба знали, что обречены, когда впервые встретились в поместье Лестрейндж. Потому что никто не забыл, что было.       Вдох-выдох. Наверное, это первый раз в жизни, когда он переживал. Ещё один «первый раз» с ней. Сколько поступков он совершил впервые из-за Грейнджер? Малфой топчется у дверей кабинета Зелий. Почему-то Поттер и Уизли уже пришли, но её с ними нет. Она опаздывает. Такое вообще возможно? Тяжёлые шаги предупреждают о том, что это Снейп.       — Драко, — крёстный смерил его взглядом, — почему ты не в классе?       — Я жду одного человека, — Драко переминается с ноги на ногу. — Ты позволишь мне опоздать?       — Нет.       — Я хочу пригласить девушку на Святочный бал.       — Ты не можешь поговорить с мисс Паркинсон где-то в другом месте?       — Это не Пэнс, — парень закатывает глаза. — Это Грейнджер. Гермиона.       — Вот как? — Снейп приподнял бровь. — Смело. Но решайте свои дела вне занятий.       Она не пришла. Ни на Зелья, ни на Трансфигурацию. На обед и на ужин. Малфой слишком долго тянул, бал завтра, а он так и не смог отыскать гриффиндорку. Скорее всего, что её кто-то уже пригласил.       Вечером Драко наблюдает за тем, как друзья готовятся к завтрашнему событию. Его парадная мантия висит в шкафу, а туфли стоят под кроватью. Пэнси несколько раз спрашивала Малфоя о том, позвал ли он кого-то, но ответа так и не последовало. Блондин ушёл спать за час до отбоя. Во сне он снова видел улыбающуюся Грейнджер в жёлтом платье.       К рассвету сон сняло, как рукой. Пока остальные парни мирно и не совсем тихо сопели, Малфой поднялся с кровати и вышел со спальни. В гостиной потрескивал огонь и горело несколько ночников. Драко расположился на кожаном диване, но по непонятным причинам голова начала раскалываться. Плевав на школьные порядки, он покидает пределы гостиной и выходит в коридор. Ноги сами ведут его на Астрономическую башню.       Ещё на ступеньках слышатся горькие всхлипы и шёпот. Малфой узнает этот голос из тысячи. Грейнджер тут. В голове сразу рисуется выбор: подойти к ней или не мешать? Нет, он не может оставить её в очередной раз.       — Грейнджер, — когда-то он сможет назвать её по имени, — что случилось?       — Всё хорошо, — оправдывается гриффиндорка. — Это пройдёт.       — Ты можешь мне рассказать…       — Со мной всё хорошо, Драко. Я в порядке.       Его имя с её уст заставляет руки дрогнуть. Сейчас оно звучит так обыденно: без злости и гнева. Гермиона настолько подавлена, что даже не смотрит на него. Малфой чувствует, что она хочет побыть одна. Знает, что она не нуждается в его компании.       — Пойдёшь со мной на бал? — вырывается неуместное предложение. — Я понимаю, что это звучит…       — Нет, — совсем тихо произносит Гермиона. — Меня….       — Тебя уже пригласили. Конечно.       — Да, пригласили.       Вечером он узнает, что её действительно приглашали. Среди тех, кто хотел видеть Гермиону Грейнджер своей спутницей был даже болгарский ловец — Виктор Крам. Но она всем отказала. И Малфою тоже.       А пока что он позволяет себе её обнять. Начинается дождь, Грейнджер плачет, а он крепко прижимает её к себе, чувствуя всю боль девушки.       — Потанцуем? — внезапно предлагает Драко. — Мне кажется, что ты должна мне танец.       — Я тебе должна танец?       — Мисс Грейнджер, подарите мне танец.       Он помогает ей встать. Плед спадает с хрупких плеч Гермионы, а Драко притягивает её к себе. Холодные руки парня легко касаются спины. Пальцы повторяют очертание шрамов на нежной коже. Девушка кладёт голову на грудь Малфоя и слышит размеренное сердцебиение. Эта картина выглядит отвратительно неправильной для этого дома. Для этого времени. Их души сливаются в холодном поцелуе. Такая холодная красота.       Может ли Драко желать большего? В голове всплывает картинка, которую он видел в зеркале: точно такой же танец и беременная Гермиона. Но суждено ли его мечте сбыться? Есть ли у этих двоих шанс на такое будущее? Пока душа улавливает вибрации потаённых желаний Драко, рациональная часть мозга твердит, что у таких историй не бывает счастливых концов.       Их любовь — Война. При любых раскладах, на Войне суждено кому-то умереть.       Без неё не то. В который раз Драко обводит студентов взглядами, но её нет. Грейнджер не пришла поддержать Поттера. Что-то не так. От Дафны он слышал, что якобы отношения у Золотого Трио не лучшие сейчас, но не до такой же степени, чтобы она не пришла.       — У каждого из Вас пропало что-то ценное, — Драко улавливает обрывки фраз Дамблдора. — Это спрятано на дне Чёрного озера. Желаю удачи, Чемпионы.       — Похоже, что у Крама украли Грейнджер, — Блейз толкает его в плечо. — Он всё утро искал ту в Большом зале.       Он вдыхает запах её волос. Кажется, будто это у Малфоя украли Грейнджер. На долгие пять лет. Он тоже искал её. Каждое утро и каждую ночь. Но находил лишь в своих мыслях и воспоминаниях. Её образ преследовал хлеще любого призрака. Непонятно, как Драко доживал до утра после очередной ночи, сотканной из тысячи картинок. Картинок, где ему улыбается гриффиндорка.       — Мне страшно, — он возвращает ей ту самую фразу. — Страшно, что когда-то я больше тебя не увижу, Грейнджер.       — Что ты несёшь, Малфой? — она не понимает его. — Что ты задумал?       — Ничего. Абсолютно ничего. Я просто не могу без тебя. Я пытался противиться тебе. Пытался не думать о тебе, — он становится перед ней на колени. — Но стоит мне задуматься, что с тобой может что-то случится, как я схожу с ума.       — Я не понимаю тебя, Драко, — голос Гермионы полон отчаяния.       — Я тоже себя не понимаю, — он берёт её руку. — Когда я узнал, что ты там, под водой, я был готов сам нырнуть в воды Чёрного озера. Мне плевать, хватило ли бы мне воздуха или сил, но я не могу представить свою жизнь без тебя. Не могу представить, что не увижу тебя в Большом зале или за партой в кабинете Чар. Мне достаточно того, что ты жива и здорова. Просто будь живой, Гермиона.       Он стоит перед ней на коленях, целуя костяшки правой руки девушки. Он одержим. Он опьянён. Он утонул в ней.       — Просто позволь мне любить тебя. Я не жду твоей взаимности, но буду счастлив, если ты позволишь мне касаться тебя.       — Драко, — она опускается на колени, — прости меня…       — За что?       — Я не та, кто тебе подарит любовь. Я причиню лишь боль.       — Нет, ты спасаешь меня. Даже не подозреваешь об этом, но спасаешь.       — Я постараюсь тебя спасти, — шепчет Гермиона и оставляет лёгкий поцелуй на его щеке.       Ведь как оказалось, спасти его в её силах.       — Ты всегда спасала меня, Грейнджер. Позволь мне спасти тебя.       Но она лишь крепче прижимается к нему и ничего не отвечает. Её спасение в нём. Достаточно лишь того, что они нашли в себе силы рассказать друг другу свои истории. Такие разные, но такие похожие.       Весь Хогвартс на ушах. Турнир набирает обороты, а вместе с ними и кровавые следы. Убийство Барти Крауча хоть и не получило широкой огласки среди школьников, но посеяло панику среди министерских работников. Малфой получил письмо от отца, в котором тот просил сына быть аккуратнее и осмотрительнее.       «…говорят, что в убийстве подозревают одну из учениц Хогвартса. А именно грязнокровку Грейнджер. Я в это слабо верю, но будь осторожен.»       Что за бред? Как можно подозревать Грейнджер в убийстве Крауча? Кто тот гений, что предположил подобное? Малфой комкает письмо и бросает его в камин. Следит за тем, как в огне исчезают выведенные буквы и покидает гостиную. Несётся по коридорам и без стука заходит в кабинет крёстного отца.       — Драко? — Снейп сидит за столом, проверяя конспекты студентов. — Чем обязан?       — Что ты знаешь об убийстве Крауча?       — Мало что. Его тело нашли в Запретном лесу. Чем вызван твой интерес?       — Правда, что под подозрение попала Грейнджер?       — Не хочу вдаваться в подробности и узнавать, как тебе стало об этом известно…       — Правда или нет? — не выдерживает Драко.       — Правда.       — Кому пришла столь гениальная догадка?       — Дамблдору, — выдерживая паузу, отвечает зельевар.       Северус что-то ещё кричит вслед, но Драко не слышит. Он громко захлопывает за собой двери и бежит к кабинету директора, где бывал единожды. На втором курсе. Врывается точно так же, бесцеремонно, как и в подземелья Снейпа.       — Мистер Малфой, — старик поднимается с места, — что-то случилось?       На диване у стола сидит МакГонагалл и Фадж. Отлично, все в сборе. Драко не успел продумать, что скажет. Но точно уверен в том, что будет отстаивать Грейнджер до последнего. Если понадобится, он заставит выступить и отца в её защиту, но надеется, что до этого не дойдёт.       — Мисс Гермиона Грейнджер не причастна к убийству Барти Крауча, — решительно произносит Драко. — В вечер, когда судью убили, она была со мной.       — Мистер Малфой, я не знаю…       — Она могла вам этого не сообщить, так как скрывает наши отношения.       Осознание того, что своим вмешательством он мог подставить Грейнджер приходит слишком поздно. Конечно, она могла уже подтвердить свою непричастность. Но Малфой подумал об этом не вовремя. Время назад не вернуть, а он успел ляпнуть не подумав. И пусть. Он не позволит кому-то о ней думать столь омерзительные вещи.       — Я услышал Вас, Драко, — Дамблдор садится в кресло. — Очень благородно с Вашей стороны.       — Если нужно, я могу повторить свои слова. Где угодно и кому угодно.       В этот момент приходит твёрдое осознание — он готов на всё. Ради неё.       — Что с нами будет дальше? — Гермиона поднимает голову и смотрит на него. — Как раньше уже не получится.       — Ты теперь не одна. Мы вместе уничтожим его.       — Или он нас.       — Мы всё ещё можем играть роль его верных слуг.       — Он не прощает любви, Драко. Она для него подобно яду.       — Для нас это тоже яд, Грейнджер.       — Гермиона Грейнджер, — дальше вопит Поттер. — Она была там. Она стала перед ним на колени и поклялась служить верой и правдой.       Перед глазами всё плывёт. Он не верит своим ушам. Серые глаза в сотый раз осматривают трибуны в поисках Гермионы. Малфой хочет увидеть её, взять за руки и прокричать во всё горло, что она не виновата. Хочет закрыть собой от всего мира и всех нападок. Но гриффиндорки нигде нет.       «Меня нельзя любить», — голос девушки бьёт по сознанию.       Он с разбега влетает в ту же пропасть, что и Гермиона. Она состоит из боли, ненависти и гнева. Сами не зная того, они позволили Адскому пламени сжечь себя изнутри. Пять лет понадобится, чтобы они долетели ко дну этой пропасти и там встретились.       — Вот моя история, Грейнджер. Она точно так же проклята. Мы с тобой прокляты.