***
Роуз и Кайдел сидели на скамейке в парке перед Сенатом. Болтая ногами, они ели мороженое и обсуждали, как прошёл день. Вот уже полгода девушки скромно жили в столице. Иногда с ними связывались Бомонт Кин, Рива Арана, да пару раз присылал сообщения Чубакка. Вуки искренне переживал за Роуз и постоянно повторял, чтобы не унывала. К его словам присоединялся Лэндо, который поначалу тоже был не в восторге от её выбора. - Тебе виднее, малышка! - улыбался потом Калриссиан. – В жизни всякое случается, а уж я много чего повидал. Кайдел вдруг вспомнила, как их чествовали, поздравляли с победой. - Как же мне понравилось то платье, что было на мне! – девушка на секунду закрыла глаза. – А хорошо, что у генерала оказалось много знакомых на Корусанте! Костюмы, что мы взяли в прокате, так не хотелось возвращать! У меня никогда не было такого платья. - У меня тоже, Кайдел. Да и платья-то мы совсем не умеем носить. - Мы научимся, - беззаботно произнесла Ко Конникс, поправляя на себе полы туники. Словом, вечер начинался просто отлично, как вдруг со стороны Сенатской площади донёсся гул голосов, и девушки увидели собравшихся людей, что слушали парня, который взобрался на постамент одного из первоначальных основателей Галактической Республики. Парень размахивал руками, что-то очень громко и убедительно кричал в ручной электромегафон. - Роуз, так это же Финн! – вскрикнула Кайдел, тряся плечо подруги. – Ну вот что ему не сиделось на Кеф-Бире! Что он там ещё придумал! Девушки направились в сторону митингующих, не забывая смотреть по сторонам. Корусантская полиция уже оцепляла площадь, а девушки не собирались быть соучастниками и подвергаться аресту. Роуз неудачно повернулась и впечаталась лицом в спину высокого парня, который недовольно протянул: - Глаза что ли потеряла! Но только парень узнал её, а Роуз облегчённо выдохнула, это был Фортен, дезертир из 77-й роты Первого Ордена, который вместе с Джанной и другими штурмовиками жил на спутнике Эндора. - А ты как здесь оказался? – спросила его Роуз. – Орбаки вымерли, ухаживать стало не за кем? - С ними всё в порядке, Роуз, - пробасил парень, поправляя на плече вместительную сумку. – Мы тут с Финном. Он решил поднять бучу по поводу Первого Ордена, тех, кто сдался. Да вот, думаю, не моё это… Я узнал, что был сиротой, возвращаться некуда, а на Кеф-Бире у меня целое стадо орбаков, не для меня вся эта суета… Я конечно понимаю Финна, обида та ещё на родственничков… - Постой, какая обида? – схватила его за рукав Роуз. – Он что, узнал, кто его родители? - Так Республика обнародовала многие документы, что были зашифрованы Первым Орденом. Не все дети оказались похищенными. - Ну-ка объясни толком! - Лет тридцать назад Орден начал собирать детей для великого эксперимента – создании мощной армии, которая сможет стать лучше клонов Империи, а руководил этой программой Брендол Хакс, бывший когда-то комендантом Академии на Арканисе. Суть заключались в промывке детских мозгов для исключения всякой индивидуальности и в воспитании кадетов, верных нужным идеалам, а за основу было взято обучение джедаев. Детей находили по всей Галактике, даже в трущобах, в редких случаях похищали, но в основном родители от бедности сами были готовы от них избавиться. - Невероятно! – на выдохе произнесла Кайдел. – А тебя? Украли? - Я был подброшен в приют, фактически сирота. - А Финн? - Вот здесь сложнее. Оказалось, что его мать с самых нижних уровней Нар-Шаддаа, а там, девочки, выжить не просто. - Она что, была из этих… - Ты правильно всё поняла, Роуз, работала в одном развлекательном клубе. А тут ребёнок! Поэтому, когда представился случай от него избавиться, сделала это не моргнув глазом, да ещё и денежки получила. - Вот это да! - Кайдел прижала к лицу руки, поглядывая на Финна, который жестикулировал, выкрикивая слова. – Ему наверно это нелегко было узнать. - Да он как с катушек слетел! Всё обвинял Первый Орден, что ему жизнь поломали. - Поломали? – воскликнула Роуз. – Да его спасли вообще-то. Он в этих трущобах загнулся бы от болезней, или умер от голода, здесь хотя бы жив остался. Да, Первый Орден - это не Республика, но и в нём были люди. - С Джанной тоже нехорошо вышло, - продолжил Фортен. - Она не дочь Лэндо? – брови Кайдел взлетели вверх. - Дочь, только мать её избавилась от девочки назло Калриссиану, когда тот её бросил. Мы уж об этом сами дотумкали. Получается, у многих из нас был выбор, девочки. Мы его по-другому использовали, но остались живы. Роуз прислушалась к тому, что говорил Финн и ужаснулась:Мы всегда имели значение. Мы всегда были важны и значимы. Мы победили, несмотря ни на что. Но пришло время покончить с Первым Орденом раз и навсегда. Пусть нам скажут, где их спрятали. Мы найдём и спросим за всё. Мы станем их палачами.
Полиция пока не вмешивалась, лишь глядела в оба. Вот глаза Финна пробежались по толпе и увидели Роуз, которая смотрела на него. Лицо бывшего штурмовика перекосилось от злобы, он протянул руку в её сторону и прокричал в мегафон: - Генеральская подстилка! Предательница! Вот она знает, где может быть эта первоорденская погань. Спросить с неё! Девушка была так оглушена и подавлена словами того, кого считала героем когда-то, что не заметила, как толпа ринулась к ней, оттеснив её от Кайдел и Фортена, приблизив к Финну. Тот горделиво спрыгнул с постамента, окинул её презрительным взглядом и сплюнул на брусчатку. - Тварь, которая легла под генерала Хакса, достойна жить? – спросил он окружающих его людей и инородцев, обводя рукой вокруг, и наклонившись к её лицу прошипел. – Первый Орден слаще оказался? У Роуз задрожали губы от горечи и унижения. Она смотрела в искажённое ненавистью лицо и не видела того парня, который когда-то хотел помочь. Помочь Рей, По, Лее, всем им. От того Финна не осталось ничего, только грубая первобытная сила, злость и страх, которые затуманили его разум и выжгли до тла всё человеческое. - Не можешь смириться, что Первый Орден дал тебе пропуск в жизнь? – тихо произнесла девушка, но её голос звонко пронёсся над собравшимися. – А ты предал его, предал своих сослуживцев и своих командиров. Ты выбрал предательство и побег. Так чем же ты лучше Первого Ордена? Там тоже есть и остаются люди. Те, которые пришли на помощь, поступившись своими принципами, но не ради тебя, а ради нас. Она развернулась, и молчаливая толпа разошлась, пропуская её. Финн вскипел и бросил вслед: - Предательница! Ты такая же тварь, как и он. Чтобы он сдох поскорее, вместе со своим выродком. Волна невероятной ярости поднялась внутри девушки. Гнев, досада, обида и негодование заставили Роуз задохнуться на миг, затаить дыхание, чтобы, тут же развернувшись, влепить Финну такую затрещину, от которой он не устоял на ногах и рухнул на плиты Сенатской площади. Рука болела нестерпимо, но девушка подавила слёзы, высоко подняла голову, вышла из толпы и направилась к Кайдел и Фортену, что стояли в немом изумлении, открыв рты.***
- Скажите, доктор, это опасно! Армитаж не находил себе места, расхаживая взад-вперёд по комнате сына, пока Калония прослушивала ребёнка, с лёгкой улыбкой поглядывая на знакомый, слегка оплавленный, отомокский медальон на шее мальчика. - Может лучше довериться меддроидам? Хартер посмотрела горло мальчика, пропальпировала лимфоузлы. - Возможны ли последствия? - Сядьте, господин Хакс и успокойтесь, - строго произнесла Хартер, указав генералу на стул. – У вашего сына обычная вирусная инфекция - это не страшно и не так опасно. Я сейчас возьму кровь на анализ и оставлю лекарства. Если будете всё исполнять, как скажу, Александр поправится. Армитажу было непросто видеть сына слабым и потерянным. Высокая температура, что поднялась к вечеру, измотала их обоих, и Хакс вызвал доктора. Удивился, что пришла женщина, но какая разница, кто лечит, главное, чтобы был результат. Калония достала набор для анализа крови и приложила пальчик Александра в специальное углубление. Через секунду был готов результат, и доктор, удовлетворённо хмыкнув, полезла в свой саквояж за лекарствами. - Вот это жаропонижающие препараты, будете давать, когда температура будет высокой, это – антигистаминные, они предотвратят проявления аллергических реакций, спрей для горла – чтобы спала краснота, важно обильное питьё для ребёнка и конечно постельный режим. Армитаж схватился за голову, взъерошивая волосы, и выглядел так, словно нужно испытывать новый вид СИД-истребителя. - Я попрошу господина Зана дать вам три дня выходных, чтобы побыть с мальчиком. - О, это было бы прекрасно доктор Калония, БиДи конечно справилась бы сама, но я слишком дорожу сыном. Хакс проводил Хартер до двери, всё ещё находясь в прострации. - Не переживайте вы так, Армитаж, дети всегда болеют, это нормально. - Я… Для меня это впервые. Он почти полтора года находился на разрушителе, и детские болезни проходили мимо меня. - Ведь это был беспрецедентный случай? - Что вы имеете в виду? - Ребёнок офицера на борту корабля, тайком. - Я должен был его уберечь, но находиться рядом. - Тогда мне всё ясно. Вы отличный отец. Но мальчику нужна и мать! Не так ли? - У неё другая жизнь, доктор, и другая семья, - задумчиво произнёс Армитаж, удивляясь тому, как он легко объясняется с новым доктором, если учесть, что скрытность и недоверие – его второе «я». - Да откуда вы это взяли! – вырвалось у Хартер. Армитаж вскинул брови вверх, не совсем поняв реакцию Калонии, но ему почему-то захотелось с ней поделиться. - Она из Сопротивления… Так уж случилось, что наши дороги пересеклись, независимо от нас двоих. Но после победы она предпочла остаться в своём кругу с тем, кто ей дорог. - Откуда вы знаете? - Видел… Видел их вместе, в новостях голонета. - Знаете, Армитаж, я могу вам сказать лишь одно: глаза могут быть обмануты, но лишь сердце видит правду. Направляясь в своё жилой блок, Хартер едва сдерживала улыбку. - Ну как дети малые! Что та, что этот. Увидел он… Кого он там увидел-то! Спустя несколько дней, когда Александр поправился, а Армитаж снова приступил к работе, Калония посетила инженерный цех, прошлась по экспериментальному и посмотрела на конвейер завода. Она долго была с Леей, впитывая ненависть к тем, кто шёл против их убеждений, защищая то, что дорого, отметая все доводы разума тем неоспоримым фактам, которые могли бы приблизить к осознанию, что с другой стороны их противостояния тоже были люди. И эти люди, против которых они боролись, одетые сейчас в простую рабочую одежду, трудились на благо Республики, которая их помиловала. Да, она подарила им жизнь, да, она позволила им пересмотреть свои идеалы, но она не смогла вытравить из них ту стойкость и веру в справедливость, тот костяк, что воспитывался в них с рождения. Они не выглядели сломленными, они были благодарны судьбе за то, что это временная изоляция сможет закалить их дух и укрепить силу воли, чтобы выиграть и эту битву. Хартер смотрела на Хакса и с каждым днём убеждалась, что меняет своё отношение к нему. То, что они знали о нём, что было в голонете, по рассказам того же Финна, совсем не вязалось сейчас с человеком, который безумно любил своего ребёнка, уважительно относился к персоналу колонии, и был предан своим друзьям, бывшим подчинённым его корабля. А то, что здесь у него друзья, Хартер поняла, когда Трэч, Митака и Бранс после смены навещали маленького Александра, пока он болел. Она видела, как тепло он прощался с ними на пороге дома, видела его глаза, в которых, помимо гордости и благодарности, была грусть и тоска. Он помнит её, девушку из другого лагеря, с которой встретился так необычно. И до сих пор не забыл. Подменяя Турра Уно-Раса на очередном медицинском обследовании осуждённых, Калония обратила внимание на шрамы, что были на груди и боку Хакса, еле заметные, видимо после хорошо проведённого лечения в медблоке «Добивающего». - Не беспокоят? – поинтересовалась доктор, пробегая пальцами по оставшимся рубцам. - Совсем нет. - Боевое ранение? - Скажем, расстрел вышестоящего начальства за шпионаж. - Да, я слышала, что вы были информатором Сопротивления. Как на это решились? Вы изменили своим идеалам? - Нет, просто идеалы изменил. У меня было то, за что я боролся. Никакое завоевание мира не стоит искренней улыбки твоего ребёнка. - Сын! Понимаю. И вас поддержал весь экипаж! Это, бесспорно, показывает их уважение и преданность своему генералу. - И я им благодарен, что пошли за мной. - Любви больше всего достоин тот, кто меньше всего её заслуживает, - произнесла Хартер, заканчивая осмотр. – Мы постоянно нуждаемся в чьём-то добром плече и любящем сердце. - О, доктор, а вот здесь вы в чём-то правы и ошибаетесь одновременно, - горько усмехнулся Армитаж. – Я всю свою жизнь находился в состоянии войны, и внутри себя и снаружи, постоянно искал врага, с кем бы посостязаться, кого бы победить. И вот победы нет, я сам повержен. Но теперь я живу лишь сыном, остальное неважно. - Мне кажется, что вы потеряли... В вас не было никогда уверенности, что вы достойны чего-то большего. Любви, например… Ведь вы с самого детства не могли принять и осознать, что вас могут любить? - А вы ещё хороший психолог, доктор Калония. И где-то я слышал ваше имя… Вы правы. Детства у меня и не было, лишь горечь разочарований. - Поживёте с моё, тоже сможете советы давать молодым, - ответила Хартер, лукаво прищурив глаза. - Ваша вина лишь в том, что вы не были нужным. Просто позвольте своему сердцу взять протянутый ключ и открыть дверь, позвольте кому-то принять вас просто за то, что вы есть. Когда рабочий день подошёл к концу, Калония настроила на своём передатчике частоту Роуз Тико и отправила ей сообщение.