Punto di non ritorno

      — Ч-чего? — Йен не понимает почему он заикается произнося этот односложный вопрос. Он думает что, возможно, ему послышалось.       Да. Ему определённо послышалось. Милкович хорошо шарахнул его по голове и теперь у веснушчатого начались слуховые галюны. Но размышления о том, как сильно брюнет приложил его, что началось подобное прерывается небольшим, немного грубым и даже нетерпеливым монологом:       — Поебёмся, — Микки поднимается на ноги и пьяной походкой приближается к ошалевшему Галлагеру, — или тебе бля объяснить что это такое? И научить как это делается?! — напирает он на парня, чьи глаза бегали по его телу задерживаясь на глазах, будто в них тот сможет найти хоть какой-то ответ, хоть какую-то подсказку.       — Я… нет… Я просто не думал что ты… ну это…       — Чё блядь ты имеешь в виду? — в который раз перебил его брюнет, нахмурив брови и через секунду возмущенно вскидывая их вверх, — я не педик!       Кажется рыжий в этот самый момент тупо проглотил язык. И теперь просто стоит таращится на Микки как на какого-то ебучего пришельца. А это начинает неплохо так подбешивать, что брюнет невольно сжимает кулаки.       — Ебучий случай… Бля, мужик, это просто секс, без этих гейских штук, типа отношений, — последнее слово Микки буквально выплёвывает всё ещё наблюдая за застывшим на лице парня шоком.       Шестерёнки в голове Галлагера крутятся с бешеной скоростью. Что вообще происходит? Он попал в какую-то параллельную реальность или что эта за фигня происходит?! Может это сон или Микки-гроза-педиков-и-главный-бандит-южной-стороны-Милкович, действительно предложил ему переспать? Окей, перепихнуться, но сути это не меняет.       Блядь, от этих размышлений и голова взорваться может. Сколько Йен видел нападков со стороны этого грязного парня по отношению к парням, кто хоть немного был похож на геев… Бля. Определенно об этом сейчас думать не стоит.       Ну и что ему сделать? Согласиться? На самом деле Йен был бы совсем не против предлагаемого действа. Рыжий заглядывался на брюнета на уроках математики, когда ещё последний не забил на школу…       Чертовски заманчивое предложение, но Галлагера всё ещё не покидает мысль о том, что это может быть какая-то ебанутая игра Милковичей, что-то в стиле «найди и уничтожь гея». И если Йен согласится, то отсюда живым точно он не уйдет. Полумёртвым — возможный вариант, но точно не живым. И это не какие-то полумеры типа «стакан на половину пуст или наполовину полон»… тут он реально рискует выйти из этой ситуации полумёртвым.       — Блядь, ясно, — Микки не выдерживает этих долгих раздумий и пронзительного взгляда. Он разворачивается в сторону выхода небрежно бросая — найду кого-нибудь другого.       — Стой, — почему-то эта небрежность в словах заставляет Йена быстро определиться со своим выбором. Бля, «дают — бери, бьют — беги» или как там эта фраза звучит?! Он останавливает брюнета, схватив его за предплечье, — Ты… сверху или снизу?       Милкович не задумываясь вырывает руку из этого захвата и избегает взгляда рыжего. Стряхивая появляющееся напряжение с плеч он направляется в свою комнату, едва слышно бросая свой ответ:       — Снизу, — и тут же уже на тон громче с вызовом заявляет — Какие-то проблемы с этим?       — Никаких, — выпаливает Йен будто оправдываясь за свою бестактность. Хотя, бля, он всё сделал правильно. Лучше спросить, чем по итогу оказаться в неловкой ситуации со спущенными штанами.       Оказавшись в комнате Микки, не позволяя себе больше раздумывать и секунды, достаёт из своего тайника под матрасом бутылочку смазки и пачку ультратонких презервативов. Кидает их на кровать и на мгновение замирает прислушиваясь.       Галлагер заходит следом и закрывает за собой дверь на щеколду. Почему-то слыша щелчок щеколды Мик натянуто и нервно улыбается убеждая себя что это именно то что ему необходимо. Но встраиваемое спокойствие улетучивается, когда брюнет слышит аккуратные шаги и кажется тепло тела, которое вот-вот окажется вплотную прижатым к его собственному. Именно это заставляет его резко развернуться и выставить руку перед собой упираясь ладонью в тёплую грудь.       — Стой, — Микки смотрит куда угодно, но только не в глаза Йена, он полностью сосредотачивается на своей ладони прижатой к чужой груди, чтобы произнести, — два правила: никаких ебучих разговоров и никаких поцелуев, иначе язык вырву. Смазка и гандоны на кровати. По-быстрому. — говорит это, а сам понимает что несколько противоречит своему третьему правилу «по-быстрому». Хотя блядь кто его будет осуждать?!       Галлагер кивнул и Микки развернулся лицом к стене. Не теряя больше ни секунды, Йен преодолел последний шаг до брюнета. Прижавшись к его заднице и запуская свою правую руку под старую кофту, рыжий тяжело выдохнул в грязные черные волосы. Да, Милкович поставил условие «по-быстрому» — и Йен не тележится, но и сильно спешить он упрямо не собирается.       Микки замирает чувствуя обжигающее дыхание на коже шеи… И в который раз он ловит себя на мысли, что возможно поспешил. Блядь, конкретно поспешил. Но уже было поздно, он же не сучка какая-то, чтобы сбегать. Бля…       Йен свободной рукой залез в штаны Милковича, поочередно сжимая мягкие ягодицы. Ненадолго отстранившись, только для того чтобы взять с кровати смазку, он щедро выдавливает прохладную субстанцию на пальцы… Вскоре рыжий возвращает правую руку на её законное место, как он сам для себя уже решил, под кофтой брюнета.       — Расслабься, — прошептал Галлагер, поглаживая пальцами сжавшуюся дырочку Микки и ожидая, когда тот соизволит его послушаться. Да, ощущение власти над грубым Милковичем одурманивало и опьяняло.       Микки же словил нехилый паралич. Мало того, он забыл как дышать:       «Блядь, нормально, нужно просто перетерпеть и все будет как раньше… Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…» закрыв глаза он дышал под счёт собственных мыслей. И кажется забыл где он находится, но медленно входящий в него палец вырывает его из этого относительно безопасного кокона и заставляет сжаться отпрянув от неприятного чувства ближе к стене.       Но отпрянуть не получилось, рука рыжего крепко удерживала его на месте не позволяя никуда двигаться и будто бы говоря «Не дёргайся». Или это сказал сам Йен в очередной раз опаляя шею горячим дыханием вместе с плывущими в воздухе словами «Я не хочу причинить тебе боли».       Если бы Милкович понял, что это действительно говорил Йен, он бы послал его в задницу. И рявкнул, чтобы рыжий поторопился. Но вместо этого просто закрывает глаза и позволяет всему этому просто происходить.       Рыжий же пропадал в совершенно других мыслях и эмоциях. Чувствовать как стенки обхватывают его палец — это пиздец как сносит голову. А осознание того что это всего лишь палец, один палец — добивает окончательно возводя все эти чувства в n-ную степень!       Йен не сразу осознает, что прижимается губами к прохладной шее брюнета желая прямо сейчас оставить на ней засос… но сделать этого он не решается. Галлагеру ещё нужны его зубы, как и все другие конечности.       Медленные движения пальца внутри податливого тела сводят с ума. Микки такой узкий и горячий, что Йен не может сдержать в себе тихого рыка. Вскоре он добавляет второй и ожидает от парня хоть какой-то реакции — стона, или хотя бы вздоха, но тот будто бы словил тишину.       — Я готов, — всё же через пару секунд тяжело, на выдохе, произносит Микки, чувствуя сухость и металлический привкус во рту. Даже эти два слова даются ему с трудом.       — Что? — удивляется рыжий. Он ощущает, как сильно брюнет сжимает его пальцы и это врятли даже отдалённо похоже на «готов». На подготовку уйдет ещё как минимум минут десять, — нет, ты не готов.       — Галлагер, блядь, давай. — Микки борется с подступающей паникой, а делать это с каждой секундой промедления становится только сложнее! Ещё блядь этот рыжий, видимо, не понимает что такое «быть быстрым»!       «Сука такой…»       — Мик, ещё немного, — шепчет Йен, целуя Милковича в шею. Рыжий чувствует некое удовлетворения от того, что Микки больше не может терпеть.       Милкович же в который раз закрывает глаза и судорожно выдыхает. Ведь дело не в том что ему пиздец как хочется этой близости — он не испытывал ни капли возбуждения. Просто нихуя. Ни возбуждения, ни желания… Он крепче, до боли жмурится и старается дышать, всеми силами отталкивая от себя эту волнами накатывающую панику, которая сопровождается мелькающими картинками недавнего прошлого.       Нервы подводят его — а глаза вновь предательски жжёт от подступающих слёз. Блядь может он ошибся? Может зря он это начал? Вообще всё это представление было пиздец каким неправильным.       Если бы не сковывающее чувство он бы огрызнулся на этого рыжего ублюдка, который пиздец как нежничает и не делает этим лучше. Ещё его это «Мик»… Нахуй! Никто так его не называет кроме его сучки сестры (блядь, только о ней сейчас вспомнить самое время).       Микки разваливается в его руках, чувствуя себя ещё более сломленным, чем был до этого. Неужели осколки, которые остались от него могут стать ещё мельче? О чём Милкович вообще думал заваривая эту блядскую кашу?!       Его будто окатывают кипятком из чайника, когда с третьим пальцем он слышит едва различимое, но такое режущее его слух:       — Какой же ты…       Рыжий даже не успевает договорить своей фразы. Милковичу и не нужно грёбанного продолжения — секундное замешательство и промедление сменяется нескрываемой агрессией. Брюнет с силой отталкивает от себя ошарашенного Галлагера, который ко всему прочему ещё и получает увесистую затрещину.       — Блядь… ну! Какой я?! — срывающимся голосом кричит он смотря на своего несостоявшегося партнёра — Скажи, блядь! — Микки чувствует как по щекам скатываются несколько предательских и обжигающих слёз.       В голове стучит чёртова фраза, которая окончательно разбила самообладание Милковича. Которая его просто уничтожила. Микки хотел бы выкинуть эту фразу из головы, но блядь как бы он не старался выбухать её из своей башки, он не смог. Кажется у него формируется иммунитет к алкогольному опьянению, отравлению и прочей хуйне что алкоголь делает с людьми.       Брюнет срывается с места на ходу поправляя свою одежду. Он не желает больше видеть это офигевшее лицо рыжего и вообще рыжего.       Нет, нахуй! Пусть этот пидарас нахуй смоется из его жизни и из жизни его сестры! Но о том, чтоб вытравить этого рыжего таракана из дома Милковичей он подумает позже. Сейчас же брюнету нужен свежий, обжигающий морозом воздух. Он дёргает дверь так, что вырывает несчастную щеколду и дверь с грохотом ударяется о стену, открывая ему путь к отступлению…