Punto di non ritorno

      Отсюда хорошо просматривается вся улица. Приятное зрелище, и какое же приятное ощущение — все держать под контролем. Наконец-то Микки может почувствовать хоть немного контроля над своим телом и своими мыслями. Последнее время это считается роскошью. И удовлетворение от того, что в кои то веки он смог утихомирить сердце, бьющееся в ушах — маленькая его награда. Держать свое сердце в руках, как бы это не звучало, — это главное. Он держит его и может контролировать.       Пальцы согреваются о сигарету. Продолжительные затяжки будто успокаивают легкие, помогают расслабиться. Брюнет прикрывает глаза и откидывает голову на перила, расположившись на стареньком крыльце. И даже чувство, что он находится сейчас здесь не один, это присутствия кого-либо постороннего от чего-то не удивляет Милковича. Ни на мгновение не удивляет. Уверенные пальцы забирают из рук сигарету и Микки чувствует, как сидящий рядом делает затяжку, а воображение само рисует под закрытыми веками облако дыма.       — Что тебе нужно, рыжий? — интересуется брюнет нехотя открывая глаза и видя пе6ред собой довольную ухмылку, что тут же выпускает грубое: — Блядь, да ты издеваешься! — произносит со смешком и качает головой будто не веря в то, что Йен смог, осмелился это сделать.       — Не рад меня видеть?       — О да, конечно, блядь. Очень рад, — Милкович проводит пальцами по брови и прикрывает на мгновение глаза. В ответ на этот откровенный сарказм он получает дружеский толчок плечом в плечо — Иди ты на хуй, рыжий! Ты не ответил!       Микки чувствует неловкость между ними. Вернее он чувствует как ему неловко перед рыжим. Находиться так близко к нему… видеть, как его губы обхватывают сигарету…       «Ебать» — Милкович качает головой протирая ладонями лицо — стараясь избавиться от навязчивой картинки.       — Мэнди дома, — сообщает он надоедливому гостю.       — Я не к ней пришел, а к тебе, — пожимая плечами сообщает рыжий и вновь эти губы обхватывают фильтр сигареты… что Микки заставляет себя отвернуться. Рыжий будто специально провоцирует его? Или… да на хуй!       — Выкладывай, рыжий. чего надо?!       И тут Галлагер, кажется, перенял у него эту неловкость.       «Да ладно… сам Йен Галлагер чувствует себя неловко?!»       — Так что?       — Вот, — пустив руку под куртку, видимо в потайной карман, парень протягивает Микки небольшую яркую коробку с пушистым бантом, а Микки только успевает выдохнуть «Ебать», как слышит выстрелы и благой мат от пьяного Терри (и вот не знаешь хорошо это или плохо… с одной стороны этот пьяный ублюдок спас его от неловкости, а с другой стороны он, блядь, все похерил). А отец, взревев на всю улицу несся к ним, вещая что-то о педиках и причитая о том, что у него такой сын. Брюнет вскакивает на ноги, со всей силы отталкивая от себя Йена, и произнося тихое «Уходи!»       — Пидр сраный! — вопит Терри поднимая сына за ворот рубашки и сбрасывая с крыльца.       Микки ударяется затылком об покрытый слоем льда асфальт. На секунды перед глазами все темнеет, а из груди вырывается сдавленный стон боли. Не сделав и одного глотка воздуха из него вновь выбивают дух ударами в живот.       — Это твой дружок, да? — Терри вновь прикладывает сына к асфальту и заглядывает в глаза.       — Пошел ты, Терри! — парень делает движение и ударяет ненавистно любимого папашу головой в нос и это действие венчается успехом, Микки довольно скалится слыша в голосе отца причиненную ударом боль:       — Гавнюк мелкий! — рычит старший Милович вновь прикладывая Микки затылком об асфальт — Докажи мне обратное! Иначе размажу твои мозги по этому самому асфальту! — сплюнув на асфальт, рядом с головой сына, он отступает. Уходит слишком быстро для пьяного человека.       Микки выдыхает закрывая глаза. Он не спешит подниматься, пока не прекратится эта адская карусель.       — Микки? — брюнет слышит встревоженный голос со стороны. Именно это заставляет его принять сидячее положение:       — Уходи… — тихо произносит.       — Мик…       — Я сказал: уходи, Йен! — уже кричит он — Убирайся и больше не приходи! Чертов Галлегер… — обессиленно выдыхает брюнет чувствуя себя последним, на этой проклятой Земле, трусом.       Рано. Слишком рано он расслабился. Отец никогда, никогда блядь, не спустит на тормозах тот факт, что один из его сыновей может быть нетрадиционной ориентации.       А ведь Микки только начал чувствовать хоть что-то… хоть что-то кроме боли, страха и уязвимости.       «Гребаный Галлагер!» лучше бы Милкович не начинал чувствовать себя лучше. Тогда не было бы так больно падать с ебучих небес на землю.

***

      Зажав тлеющую сигарету между губами Микки вытаскивает из кармана телефон, вместе с мятой бумажкой, которую он кинул туда в тот самый вечер, в подворотне. Он старается больше не думать ни о чем, а просто набирает номер. Прижав телефон к уху он, наконец, отнимает сигарету от губ и выдыхает облако ядовитого дыма в морозный воздух. Слышатся гудки, но с каждым новым, решимость брюнета медленно испаряется. Он уже готов положить трубку, как гудки прерываются и он слышит грубый женский голос. Чего он ожидал? Акцент так и остался на месте:       — Да?       — Эм… — он на секунду теряется, — ты, пару дней назад, дала мне свой номер.       Парень действительно не знает как представиться, ведь ни он не знает имени женщины, ни она его.       — Что блядь?       — Я тебе продавал…лекарства, и ты всучила мне бумажку с номером       — Ааа, — ее голос резко меняется, — брюнетик! Ну что, желаешь поразвлечься?       — Чем раньше, тем лучше. Нужно место и время, — Милкович переходит сразу к делу. Пока не передумал окончательно. И как только получает в ответ адрес и время встречи, не прощаясь кладёт трубку.       Подумав о том, что эта дамочка не промах, вернее о том, что она точно бы выбилась бы в люди, если бы бросила всю эту херню с проституцией… он тушит сигарету. Время и место назначены. Милкович кидает взгляд на дисплей телефона и отмечает что ему лучше уже выдвигаться. Он чертовски не любил опаздывать. Правило приходить раньше своего оппонента он выучил очень хорошо.       В пути он ловит себя на том, что не особо понимает зачем он позвонил и что это вообще было. Он часто стал совершать какие-то абсолютно необдуманные, тупые поступки. Ну, с другой стороны, кто вообще живущий здесь не делает ошибок? Все совершают глупые ошибки. Человеческий фактор никто не отменял. Да, этим он успокаивает себя. Успокаивает себя в собственной адекватности. Все же слова папаши с кровью впечатались в память. И для его собственной же безопасности благоразумнее будет выполнить требование отца. Отсрочить эту бурю, которая уже бушует над его головой, грозя раз и навсегда пронзить молнией его тело. Что что, а желание жить все же еще теплилось в нем. У него стало несомненно больше сил, чем было недели назад, но вот эта дыра в груди остается, не давая сделать полноценный вдох.       Он сворачивает с улицы через два дома после Алиби. Пришел первый. Этот факт разрешает улыбке проскользнуть на его лице. Облокачивается спиной к стене… Рядом с ним мусорные баки и стоит такая вонь, Микки допускает мысль что в одном из них помер бомж. Но черт его дери, нужно завязывать со встречами в таких местах. Не самые приятные ассоциации вызывает. Но хотя бы светло…       — Ну и что тебе нужно, красавчик? — Микки вздрагивает от голоса появившейся женщины. Даже несмотря на те ходули, которыми она цокает по асфальту, сейчас она подошла слишком тихо. Или это он вновь слишком глубоко ушел в свои мысли? — Для тебя все мои услуги со скидкой, — Она вновь одета не по погоде: в короткую фиолетовую юбку и тонкую кофту, туго обтягивающую ее грудь. Женщина облокачивается на противоположную от брюнета стену и достает сигареты. Поджигая тонкую сигарету она все также не спускает хищных глаз со своего собеседника.       Микки следует ее примеру, сигаретный дым — это именно то, что ему сейчас нужно. Он закрывает глаза, вжимаясь макушкой в бетон, ожидая что это поможет избавиться от всех преследующих его мыслей.       — Есть предложение, — все же выдыхает он открывая глаза и лишь на мгновение убирая ригарету от губ.       — Я исполню любое, на что способна твоя извращенная фантазия, — она отлипает от стены и делает шаги ему навстречу. Милкович лишь выставляет перед собой руку не позволяя входить в свое личное пространство.       — Я же говорил уже, не интересует. Выйдешь за меня? — резко задает вопрос Микки, затягиваясь сигаретой.       Секундная тишина, вызванная замешательством собеседницы, прерывается громким смехом:       — О, сладкий, ты не перестаешь меня удивлять, — наконец произносит она, вытирая, выступившие от смеха, слезы рукой, — у меня были клиенты с самыми безумными желаниями, но такое я слышу впервые. Ты даже не знаешь моего имени.       — Я заплачу.       — Меня зовут Светлана, — она хищно улыбнулась, продолжая гнуть свою линию. Даже на расстоянии вытянутой руки она пробралась слишком близко к нему, и теперь Микки чувствует, как наманикюренные пальцы скользят по его груди. Но не касание было не долгим, Микки перехватывает ее руку за запястье и отводит от себя, выжидающе заглядывая в глаза — деньги это хорошо, но есть кое-что получше.       Парень откидывает ее руку от себя:       — Я бля не буду с тобой спать, — Микки раздраженно проводит ладонью по лицу, — Хватит ломаться. Мне нужен максимально простой ответ «Да» или «Нет». С меня деньги и жилье, с тебя вид счастливой жёнушки. Это всё.       — Ладно, — ответила Светлана, затушив сигарету о стену.       «Неужели, блядь?»       — Как мне тебя называть хоть? Есть много вариантов, на любой вкус: дорогой, милый, медвежонок, пупсик…       — Блядь, нет! Просто Микки.       — Микки, — повторила она, словно пробуя имя на вкус, а после развернулась к парню и положила свои ладони ему на щеки, на этот раз не давая вывернуться — думаю нас ждёт счастливое будущее, Микки.       В ответ Микки лишь отмахнулся от рук Светланы закатив глаза. От чего-то он был уверен, что он об этом решении еще пожалеет.