Кэтрин Джейн. Изменить всё.

      Следующие несколько дней выездных заданий не было, и девушки работали в Управлении. Аналитические сводки, составление баз данных, справки по имеющимся сведениям — это все было близко для человека, занимающегося анализом нескольких языков, и Кэтрин, поняв принцип и набрав шаблонов, с интересом погрузилась в работу. Работа с бумагами, позволяющая свести к минимуму общение с людьми, импонировала интегрантке. В родном мире она не особо стремилась разговаривать с людьми, ей было сложно абстрагироваться от неподконтрольного дара, а последние годы ее окружение свелось к мужу и дочери, и навык был совершенно утрачен. Здесь это проходило гораздо легче, так как она целиком и полностью владела своими силами.       В основном Линдси и Кэтрин всегда были вместе. Это уже стало привычно. За несколько дней Кэтрин только несколько раз оставляла Лин в кабинете, а сама уходила к Антону — посоветоваться. Столь внезапно обретенные способности следовало изучить и использовать. Хендрикс обещал подумать, как можно помочь, и подготовить по просьбе интегрантки первое испытание по проверке дара эмпатии. Девушка изложила доктору свои соображения, и он уже примерно знал, что можно предпринять. Попросив о неофициальной помощи техника из вспомогательной бригады и переговорив с Линдси, которая должна была принять участие в эксперименте, Хендрикс назначил испытание через два дня.       В назначенный день Антон провел с Кэтрин элементарные психологические тесты и отправил девушку отдыхать, а сам остался готовиться к проведению эксперимента.       Линдси работала в кабинете аналитиков уже больше двух часов. Увлекшись анализом данных, она не сразу услышала, как открылась дверь, и очнулась только от того, что на ее плечи легли знакомые прохладные пальцы и над головой прозвучал теплый голос:       — Устала?       Пальцы слегка сжали плечи и стали массировать напряженные мышцы. Линдси откинулась на стуле и благодарно улыбнулась.       — Устала. А что у вас?       — Антон велел не мешаться под ногами, пока он доводит до конца подготовку эксперимента. Давай помогу.       Потеплевшие пальцы последний раз прошлись по шее и плечам, и Кэтрин села на соседний стул. Пододвинув к себе папку с материалами недавнего расследования Кёртиса Роллинза, интегрантка включила ноутбук и сунула в ухо наушник для прослушивания звуковых отчетов. Линдси знала, что подруга любит работать с документами, и те аналитические сводки и таблицы, что готовила Кэтрин, были выше всяких похвал.       Девушки погрузились в работу. Их не отвлекали, только Линдси один раз поднялась, сделала кофе и, разлив его в две чашки, поставила одну перед подругой. Кэтрин, не отрываясь от клавиатуры, благодарно прикоснулась щекой к плечу Лин и потянулась к напитку.       Еще через пару часов Линдси устало вздохнула и потерла лицо. Она закончила все своды. С последней папкой сейчас работала Кэтрин, и, судя по просмотренным документам, ей оставалось недолго. Интегрантка сидела, чуть подавшись вперед и прикусив язык — эта гримаска означала напряженную сосредоточенность. Лин улыбнулась. Темноволосая девушка бегло взглянула на подругу, улыбнулась и негромко проговорила:       — Мне еще полчасика.       В эту минуту открылась дверь. На пороге стоял Антон. Кэтрин испытывающе на него посмотрела.       — Линдси, ты закончила? Отлично, идем, мы начинаем. Кэтрин…       — Антон, мне работы еще на полчаса, — отозвалась интегрантка.       — Вот и хорошо. Через тридцать минут жду тебя в своем кабинете, — Антон кивком пригласил Лин следовать за собой и вышел. Линдси, бросив тревожный взгляд на подругу и получив в поддержку ободряющую искреннюю улыбку, последовала за ним.       Кэтрин вошла в кабинет Антона через двадцать пять минут. Линдси уже не было, и девушка чувствовала себя неуютно — они почти все время были рядом, на расстоянии видимости. Антон уже настраивал монитор для связи, но экран развернул так, чтобы ни от двери, ни из кресла ничего не было видно. Кэтрин хмыкнула — разумная предосторожность. Антон, как всегда, очень ответственно подходил к экспериментам. Хотя за эти действия и Хендрикс, и Доннер, и Максвелл из вспомогательной команды могли получить неслабый выговор, если не хуже, но они шли за девушкой из другого мира, которую вела ее Цель. И достижение этой Цели напрямую зависело не только от нее самой, а еще и от действий других коллег. Кэтрин незаметно вздохнула — тяжело вести за собой. Уж лучше следовать за кем-то достойным. Но здесь она — ведущий. Пока не настанет пора уходить. А уйти интегрантка могла только после того, как узнает, что с Коннором Дойлом. А если получится его вернуть — то жизнь в этом мире можно считать прожитой не зря.       Антон смотрел на задумавшуюся девушку отеческим взглядом. Он понимал, что она не боится, просто волнуется. И давал ей возможность справиться с собой.       Кэтрин тряхнула головой, отгоняя такие преждевременные мысли, и села в кресло. Антон протянул ей шлем с электродами, который она послушно надела. Защелкали реле, и Антон сел за монитор.       — Начали, — коротко бросил он в коммуникатор, перевел его на прием и повернулся к Кэтрин. — Тебе нужно время, чтобы настроиться?       — Нет, не в этом случае. С Лин у меня очень прочная связь. Что мне нужно сделать?       — Пока что просто постарайся ее найти. Дотянись до нее эмоционально. Если сможешь сказать, что ее сейчас окружает — это будет хорошо. Но не переусердствуй.       — Я поняла.       Кэтрин сосредоточилась. Дар эмпатии позволял ей считывать эмоции людей, находящихся в непосредственной близости. А вот так, чтобы почувствовать человека, находящегося неизвестно где… Это был вызов ее способностям. Хорошо, что с Лин у них связь интегранта и его «якоря». Это дает надежду на успех. Кэтрин было абсолютно всё равно, сможет ли она выдвинуть свой дар на новый уровень — ее интересовало, сможет ли она «почувствовать» Коннора, увидеть, где он, что с ним. Только для этого она и развивала свои способности здесь. В ее мире это было не нужно — именно из-за этого дара (или проклятия?) она оказалась на пороге если не гибели, то сумасшествия, и дала согласие стать объектом эксперимента.       Кэтрин потерла ноющие виски. Тонкая ниточка эмоциональной связи с подругой ощущалась почти физически, но как сделать так, чтобы увидеть, где находится другой человек? Это сложно. Может, попробовать свою новую идею? Девушка покосилась на сидящего куратора. Нет, он ее убьет. Он и так идет на риск, а если она применит «рисунок крови»… Тогда он больше не согласится помогать в экспериментах, а этого допустить нельзя. В конце концов, не такая уж и сложная задача стоит сейчас перед ней, могут быть сложнее и важнее. Вот и оставим идею на потом. Идея заключалась в том, чтобы связаться с человеком на доступном эмоциональном уровне, а потом заставить свою кровь показать рисунок окружающего пространства респондента. Для этого нужно было нанести себе рану, но Антон не позволит проверить теорию на практике. Вот и не стоит. Сейчас не стоит. Надо придумать, как «увидеть» Линдси. И не отвлекаться.       Кэтрин потянулась по ниточке и стала мысленно говорить с подругой. Она чувствовала сгущающееся пространство и понимала, что находится на верном пути. Резко сжав пальцы так, что ногти больно впились в ладони, Кэтрин поняла, что темнота рассеивается.       — Я вижу… Она недалеко. Дорога… Нет, скорее аллея. Да, верно, аллея. Тени от деревьев. Лин идет по этой аллее. Парк? Возможно. Очень похоже. Да, вот и озеро. Цвет воды очень странный. Темная, а блестит на солнце. Лавочки. Возле воды. Сядет? Да, она села на скамью. Я вижу это, Антон.       Пораженный доктор смотрел, как на экране Доннер шла по аллее парка в тени деревьев, вышла к освещенному пруду и села на лавочку возле воды. Он был удивлен. Надо как-то усложнить казавшуюся невыполнимой задачу.       — Кэтрин, попробуй заставить Линдси что-то сделать. Только сначала опиши это мне вслух.       — Я ее попрошу. Если она меня услышит.       Кэтрин снова сосредоточенно замолчала, обдумывая, что можно сделать. Вдруг ее лицо осветилось. Девушка потянулась к столу, схватила планшет с бумагами и стала что-то быстро писать.       — Антон, я попробую попросить Линдси написать текст, который она не знает. А потом сравним. Это подойдет?       — Действуй, — отозвался психиатр, снова сосредотачиваясь на происходящем в парке.       Кэтрин беззвучно зашевелила губами. Она повторяла одну и ту же фразу. Антон с возрастающим интересом наблюдал, как Линдси вертит головой, стараясь делать это, не привлекая постороннего внимания. Она явно что-то слышала, но не понимала, откуда и что.       Кэтрин усилила эмоциональный отклик. Держать связь удавалось с трудом. Наконец Линдси почти безотчетным движением достала из сумки блокнот и, явно прислушиваясь, стала что-то писать. Через несколько секунд Кэтрин резко выдохнула и сжала зубы, пытаясь подавить приступ тошноты.       — Антон, я разрываю связь. Возвращай ее…       — Линдси, возвращайся, — скупо бросил в микрофон коммуникатора Хендрикс и подскочил к креслу. Бледная как алебастр Кэтрин сидела, дрожащей рукой стирая со лба испарину.       — Как ты?       — Бывало и лучше, — с подобием улыбки отозвалась девушка. Тошнота еще ощущалась внутри. — Получилось?       — Сейчас приедет Линдси и узнаем. Я же просил тебя не рисковать.       — Я и не рисковала. Просто так нужно. Ты же понимаешь…       — Понимаю. Сейчас принесу тебе чай. И только попробуй отказаться.       — Есть, сэр, — Кэтрин стремительно приходила в себя.       Через двадцать минут Линдси быстро вошла в кабинет Хендрикса. Сидевший за столом Антон стремительно поднялся ей навстречу и протянул руку.       — Блокнот.       Это прозвучало как требование. Линдси на автомате сунула в протянутую руку записную книжку. Она не отрывала взгляд от подруги. Кэтрин удобно устроилась в медицинском кресле, и хоть была еще довольно бледной, смотрела вполне бодро и сжимала в руках огромную кружку с приторно сладким чаем. «Тебе нужна глюкоза», — безапелляционно заявил доктор и сунул ей кружку, которую она уже пятнадцать минут пыталась осилить.       Антон положил блокнот Линдси рядом с листом, на котором записывала текст Кэтрин. Три головы склонились над бумагами. На обоих листах было по две строчки английских букв. На первый взгляд, хаотичный набор, но и Линдси, и Антон понимали, что здесь написана транскрипция русских слов. Кэтрин первой подняла голову. Её глаза сияли.       — Антон, получилось! Получилось!       — Получилось! — отозвался не менее довольным тоном Антон и искренне улыбнулся.       Внезапно Кэтрин одним движением оказалась на ногах и крепко обняла его. Он было растерялся, но в следующую секунду сам обнял девушку, так напоминающую ему давно потерянную дочь.       Линдси удивилась. Она знала, что физический контакт подруга признает только в исключительных случаях, принимая и даря прикосновения только с ней, Линдси. Видимо, случилось что-то действительно хорошее, раз Кэтрин почти потеряла голову. Тем временем темноволосая девушка высвободилась из рук доктора Хендрикса и снова взглянула на него серьезно и испытывающе.       — Антон, я хочу попробовать другую линию.       — Ты с ума сошла? После такого напряжения тебе отдыхать нужно, а ты хочешь снова…       — Хочу, — перебила его девушка. — Точнее, мне нужно это сделать. Я чувствую это. Антон, пожалуйста! Я не буду уходить далеко, я только попробую.       — А Линдси ты спросить не хочешь? — Антон прибег к тяжелой артиллерии.       Кэтрин на секунду замерла и умоляюще повернулась к недоумевающей подруге.       — Лин, пожалуйста!       — Кэтрин, я вообще не понимаю, что здесь происходит! Не хочешь объяснить?       — Я всё тебе объясню потом. Сейчас мне снова нужна твоя помощь. Линдси, тебе будет больно, но я прошу тебя! Если совсем коротко, я смогла дотянуться до тебя через нашу связь, не зная, где ты, увидеть тебя. И эти слова ты писала под мою диктовку, — Кэтрин кивнула на лежащий блокнот. — Сейчас я хочу попробовать дотянуться до Коннора. Но между нами нет прочной связи. Она есть у вас. Ты поможешь мне?       Ярко-зеленые глаза умоляюще смотрели в серые. Линдси сглотнула комок в горле.       — Я не знаю, что нужно делать… — растерянно протянула она.       Кэтрин со счастливой улыбкой обняла подругу. И снова сосредоточилась. Опустилась обратно в кресло, надела на голову шлем. Показала Линдси на стул.       — Садись. Только ближе ко мне. Возьми меня за руку. И не отпускай. Хорошо?       Линдси кивнула. Пальцы девушек сплелись.       — Линдси, а теперь самое сложное. Подумай о Конноре. Позови его. Помнишь, как ты меня просила вызывать в тебе разные эмоции? И показать, как проходит наша с тобой эмоциональная связь? Теперь я прошу тебя сделать почти то же самое. Почувствуй связь с ним. А я пройду к нему по вашей связи.       Линдси снова кивнула. Говорить она не могла — горло сжало. Глаза девушек закрылись одновременно.       Линдси вспоминала то, что старалась затолкать поглубже в сердце. Голос Коннора, его глаза, темнеющие от сдерживаемых чувств, когда они оставались наедине, его быстрые мимолетные прикосновения. Эти мысли вызывали жгучую боль, но Лин чувствовала что-то еще. Ощущения были странными. Пришла ассоциация с кошкой, которую глядят по шерсти. Боль уходила, оставалась только вера. В то, что у них получится.