Кэтрин Джейн. Изменить всё.

      Когда Линдси открыла глаза, до конца полета оставалось чуть больше часа. Всё это время она пролежала без движения, так как уставшие тело и мозг просто застыли. Она посмотрела снизу вверх на сидящую подругу. На лице Кэтрин залегли тени, резче обозначились морщинки, но глаза светились всё так же ярко и упрямо. Интегрантка тепло улыбнулась. Лин приподнялась на локте, но не сдержала стон — за столько часов мышцы одеревенели и тело отказывалось повиноваться хозяйке.       — Линдси, подожди. Не дергайся, я помогу.       Знакомые пальцы пробежали по спине, слегка надавливая, и мышцы снова налились силой. Линдси села, слегка ёжась после сна, и укоризненно спросила:       — Ты спала?       — Мне было некогда. Зато я много сделала. И уверена, что Коннора можно вылечить.       — Сколько ты уже не спишь? — не дала себя отвлечь Лин.       — Третьи сутки, — Кэтрин знала, что нужно быть честной.       Линдси только покачала головой и пообещала себе, что подождёт, пока Кэтти не выспится и не придёт в себя, и только потом будет просить помочь Коннору.       Кэтрин же, подсоединив предпоследний флакон раствора, стала собирать и сортировать бумаги. Возле неё уже лежали несколько свертков, и Линдси спросила:       — Ты всё это сделала, пока я спала? Почему же я не проснулась?       — Я обещала не усыплять тебя и выполнила обещание. Ты просто устала. А я старалась не мешать.       К девушкам подошёл Антон и дотронулся до руки Коннора, очередной раз сверяя пульс. Потом погрозил пальцем Кэтрин, которая виновато улыбнулась, но раскаяния не чувствовала — сил на задуманное ей хватит, а вот друзьям было нужно отдохнуть. Они снова переоделись в обычную одежду и какое-то время сидели молча, думая о своём. Антон планировал этапы лечения, которое, как он надеялся, может помочь. Линдси думала о том, куда они перевезут Коннора, и понимала, что не оставит его одного. Кэтрин снова перебирала в памяти, всё ли она сделала, всё ли объяснила, и что она ещё должна сделать. То, что ей предстояло, было трудным и мучительным, но по завершении её ждет награда. Ведь члены её семьи тоже соскучились и ждут её. Если всё пройдет, как надо, они скоро встретятся. Да, ей будет не хватать обретенных друзей, особенно, конечно, Линдси, но в этом мире она только гость, а все гости когда-то должны возвращаться домой.       К друзьям подошел Фиджи, который предупредил, что самолет заходит на посадку и надо вести себя правильно. Кэтрин поблагодарила такого неожиданного помощника и отошла с ним в начало салона, чтобы сказать несколько слов наедине. Сэм внимательно выслушал её и несколько раз кивнул. Она отдала ему несколько свертков, небольшой листик засунула себе в рукав и, успокоенная обещанием выполнить её распоряжения в точности, вернулась к друзьям. Антон снова встревоженно склонился над лежащим другом — самолет садился, давление менялось, Коннор метался и бредил. Кэтрин пришлось вмешаться, укутав мужчину спокойствием и дав ему почувствовать Линдси, которая крепко держала руку с иголкой, чтобы во время движений игла не вышла из вены. Метаться Коннор перестал, но по лицу иногда пробегала судорога боли. Лин, мертвой хваткой вцепившаяся в локоть с иглой, снова что-то шептала ему на ухо, и это действовало лучше, чем любое другое вмешательство.       Наконец шасси коснулись посадочной полосы и в иллюминаторе стало видно, что солнце едва заметно осветлило небо на востоке. Кэтрин первой выскочила из салона на подъехавший трап и вдалеке увидела спешащую фигурку женщины с вьющимися волосами. Пилоты снова помогли вытащить лежащего друга, и группка спасателей повезла носилки к белому фургону скорой помощи. Присоединившаяся на середине пути Клэр хотела что-то сказать, но, взглянув в лицо привезенного мужчины, забыла обо всём. Стоять было некогда, поэтому Кэтрин попросту потащила за собой шокированную коллегу, которая, добравшись до машины, пришла в себя и, отложив вопросы на более удобное время, уже помогала загружать носилки. Прыгнув за руль, Клэр стартовала на такой скорости, что колеса взвизгнули и оставили черные полосы на асфальте. Закусив губу, Дэвисон втопила педаль газа и понеслась по городу, нарушая все правила и пугая ещё не проснувшиеся улицы воем сирены. Сидящие сзади спасатели держались за что придётся и ухитрялись придерживать Коннора, так как закреплять его тело резинками Кэтрин запретила, вспомнив наличие таких резинок в шкафу в палате. Она понимала, что прикосновение фиксаторов только усугубит психическое состояние, и не хотела рисковать. В машине закончился последний флакон, и Хендрикс отсоединил капельницу, показав Линдси, как держать место прокола, а почти опустевший флакон положил себе в карман, чтобы исследовать оставшийся препарат.       Клэр лихо затормозила у запасного входа в здание госпиталя, и четверка людей повезла пятого в отдельный бокс, где им никто не мог помешать. У Антона наконец появилась возможность обследовать друга не только при помощи глаз и рук, но и с применением медицинских средств. Он настоял, чтобы три девушки ждали за дверью, пока он закончит. За час, который доктор провёл наедине с Коннором, Линдси и Кэтрин успели по очереди сбегать в больничный душ и убедить Клэр, что она не спит, а в палате действительно находится их прежний руководитель группы. Подруги коротко рассказали о том, что с ними произошло, упомянув и рассказ Хендрикса. Все трое ждали вердикта Антона. Дэвисон ещё пребывала в состоянии шока, Линдси мерила шагами коридор у двери палаты, а Кэтрин сидела, откинувшись к стене, и сосредоточенно обдумывала дальнейшие действия.       Наконец дверь палаты открылась, и девушки вошли. Антон сидел рядом с кроватью, потирая лоб. Он выглядел уставшим, но довольно спокойным.       — Я не понимаю одного. Судя по количеству ампул с сердечным препаратом, его должны были перевезти довольно недалеко. Но он ещё спит, хотя и беспокойно. К постоянным заборам крови, он, видимо, привык, к обследованиям тоже. Думаю, что, куда бы его ни везли, там не было хорошо изолированного пространства, и проще было держать его во сне. Чтобы не доставлял проблем. У меня вариант один — дождаться произвольного пробуждения и дальше расспросить, что с ним делали.       — Ты думаешь, он знает, что ему кололи? Антон, это не врачи, это экспериментаторы! Я не думаю, что они ставили в известность лабораторных крыс, что с ними будут делать. Ты сам говорил, что для этого Клеви цель оправдывает средства. А достижение цели не предполагает болтовню по дороге, — Кэтрин говорила глухо и зло, её снова обуревала ярость.       — Ну, может, он опишет воздействия… — протянула Клэр.       — Ты в себе? Он едва жив, а ты хочешь его добить воспоминаниями? Надо что-то делать!       — Что ты можешь предложить, Лин? Стандартную поддерживающую терапию?       — Хотя бы так. Я готова дежурить тут столько, сколько нужно. Вы меня научите, как следить за данными, я справлюсь. А Кэтрин будет меня иногда сменять, когда мне нужно будет выйти. Ты поможешь мне, правда? — Линдси повернулась к молчащей подруге.       Девушка тряхнула головой, возвращаясь мыслями в настоящее, и подняла голову.       — Возможно, это не понадобится. Полагаю, я знаю, что делать.       — Кэтрин, ты не врач, — попыталась воззвать к голосу разума доктор Дэвисон.       — Ты права. Но прошу меня выслушать.       Антон и Лин согласно кивнули. Клэр же скептически скрестила руки на груди.       — Скажу сразу, забудьте об эмоциях. Сейчас нам всем нужны трезвые головы. И понимание, что я права. Хотя я не отказываюсь выслушать конструктивные возражения. Именно конструктивные, а не эмоциональные!       — Я так понимаю, что ты уже всё решила? — дрогнувшим голосом спросила Лин.       — Это решила не я и не сейчас. Линдси, ты помнишь наш первый разговор? Твой вопрос о том, сколько я могу быть в вашем мире?       — Помню. Ты ответила, что пока ты не достигнешь цели, уйти не сможешь… Кэтти, ведь твоя цель…       — Именно. Найти Коннора и помочь ему. Поэтому мне нужна была связь с ним, связь интегранта и «якоря». И нужна была ты. И сам этот эксперимент. Поэтому я не интегрант в полном смысле этого слова. Я смертна, уязвима, могу делать глупости, не чувствую ложь. И способности я развивала только для достижения цели. Остался последний шаг, и всё. И я готова его сделать.       До Линдси, которая знала о Кэтрин всё, стало постепенно доходить понимание того, что говорит подруга. Антон и Клэр внимательно слушали, уже не относясь скептично к словам не профессионала.       — Я тебе не позволю! Кэтти, нет, ни в коем случае! Это опасно!       — Тшшш, не кричи. Я справлюсь, ты же знаешь. Я должна уйти. Это в тебе говорят эмоции. Мне тоже не хочется расставаться с вами. Но так нужно.       — Погодите, я не понимаю. Можно чуть подробнее для тех, кто совершенно не в теме? — Клэр всё же удалось вклиниться в диалог.       — Можно. Клэр, Кэтрин хочет завершить свое существование интегранта и отдать свою энергию на восстановление здоровья Коннора. Я правильно понял?       — Абсолютно, Антон.       — Ты понимаешь, что это опасно?       — Это трудно и сложно, но не опасно. Я просто вернусь в свой мир. Но перед этим сделаю одно доброе дело.       — Так, стоп. Я всё ещё не понимаю. Интегрант не может сам решать, когда ему вернуться. Есть специальный Центр, где готовят переход и возвращение. Ты не можешь сама уничтожить связь со своими «якорями». Так о чем мы говорим?       — Клэр, я могу. Могу закольцевать энергетические потоки и уйти. Я ни разу не пользовалась энергией связующих для своего восстановления. Поэтому физически и энергетически мой уход пройдет совершенно спокойно. Сложности тут скорее морального плана. Лин не может позволить мне рискнуть. И не хочет.       — И не позволю, — вмешалась Линдси.       — Я же просила — конструктивные возражения, а не эмоциональные. Можно нам поговорить лично?       Кэтрин потянула подругу за дверь палаты. Бокс был пуст, можно не опасаться посторонних ушей.       — Кэтти!..       — Нет, Линс, дай мне сказать. Я знаю, что я делаю. И знаю, что у меня получится. Коннору это не повредит, обещаю.       — Кэтрин, я не об этом…       — Понимаю. Я тоже не хочу расставаться с тобой. Линдси, я очень люблю тебя. И никогда не забуду. Но мне действительно пора. А к тебе вернётся человек, которого ты любишь. Это ли не счастье?       — Наверное. Но я больше не встречу тебя.       — Кто знает? Пойдём, пора прощаться.       Девушки вернулись в палату.