Once More

Всю обратную дорогу до Пальметто на лице Эндрю была болезненная гримаса. Нил изо всех сил старался не обращать на это слишком много внимания, но это было трудно. Он хотел облегчить боль Эндрю, но знал, что таблетки не оказывают желаемого эффекта на головную боль, а что-нибудь более сильное приведёт Эндрю прямо в истерику. После нежных рук и жадных поцелуев Нил позвонил Мэнни. Информация о состоянии Эндрю была быстрой и лишённой блеска, особенно с учётом того, что блондин, о котором шла речь, остро смотрел ему в затылок во время разговора. Затем начались серьёзные темы. Рико пропал с радаров. Во время пресс-конференции с Тетсуи были высказаны замечания по поводу отсутствия Рико, и Тетсуи отклонился, заявив, что недавнее поражение от посредственной команды отправило Рико на интенсивный раунд тренировок с несколькими личными тренерами. Поклонники Воронов ни в малейшей степени не оценили этого. Комментарии на нескольких сайтах СМИ были наполнены яростью фанатов Воронов, но это компенсировалось некоторыми сочувствующими борцами за свободу, которые занялись Лисами — их следующим "благим делом". Был веб-сайт под названием "Логово", посвященный восстанию лис и каждому из его игроков. Нил просмотрел его, и вся размещённая информация была чрезвычайно точной и агрессивной, но не в подлом смысле. Кто бы ни создал и, в настоящее время, ни управлял бы сайтом, он использовал их прошлое в качестве точек сбора, а не для подавления. Их непобедимая серия, их победа над Воронами и их неизбежный выход на чемпионат вызвали ажиотаж в сообществе экси. Однако, несмотря на поддержку, антагонисты кричали громче. — Мы скоро получим Мазерати. GS хороший, но у меня была слабость к этой машине. — Нил заговаривает впервые за всю дорогу, и Эндрю напевает. — Я подумал, что мы могли бы забрать её после Хэллоуина. — Я должен увидеть Хиггинса, когда мы вернёмся, — внезапно сказал Эндрю. — Он, наверное, сейчас там. Ты получил сообщение от нашего дорогого капитана? Нил нахмурился, затем вздохнул, выудил свой телефон из кармана и протянул его Эндрю. — Разве он не должен был прийти вчера? Сегодня воскресенье. Эндрю не ответил. Вместо этого он начал набирать сообщения на телефоне Нила, прежде чем вытащить свой собственный из штанов и позвонить кому-то. — Тренер, ты играешь в хорошего ведущего или как? Нил не мог слышать другую сторону разговора, но по мрачному выражению лица Эндрю понял, что это было чем-то нехорошим. — Мне не нравится, что ты копаешься в вещах, которые не имеют к тебе никакого отношения. Он тебе тогда всё рассказал? Нет? Ну, по крайней мере, для этого он умён, но всё равно слишком много болтает. Держите его там, мы уже возвращаемся. Мне всё равно, чего ты хочешь. Нет, нет, ты меня не слушаешь. Это не влияет на твою команду или на этот ублюдочный вид спорта, которым вы все так одержимы. Это моё, личное. Мне плевать, если это копы, тренер, я справлялся и с худшими. Нил за рулём. Нет, выгони его и заставь снять гостиницу, мне всё равно. Не произноси при мне это имя. Нет, я серьёзно, если ты ещё раз произнесёшь это имя, я заберу Нила и Кевина и уеду далеко-далеко, к чёрту твою команду, к чёрту твой сезон. Эндрю повесил трубку и захлопнул телефон с жёстким, как сталь, лицом. — Хиггинс всё рассказал тренеру? — Нет. Он сказал тренеру, о чём он пришёл поговорить со мной, но этого было достаточно, чтобы тренер соединил точки. — Ты собираешься поговорить со мной о том, что ты сделал, прежде чем нам придётся предстать перед Хиггинсом и обо всём, что он может знать или не знать? — Нил уклонился, не желая давить, но и не желая входить в ситуацию, располагая лишь половиной информации. Эндрю сделал паузу, скорее всего, обсуждая с самим собой то, что Нилу нужно было бы знать, чтобы не оказаться в невыгодном положении. Казалось, он принял решение, когда начал говорить. — Через два дня после нашей небольшой встречи с Маркусом Мэнсоном я попросил об одолжении. Я связался с Коннором Мэнсоном почти две недели спустя. Мы заключили сделку. Я бы нашёл его дочь, мать которой отдала её в приёмную семью, и он не пускал бы детей в дом Кэсс. Он нашёл дома для тех, кого назначил Кэсс, семьям, проверенных семьёй Мэнсона, и которые хотели иметь детей, но не могли. Многие из них были однополыми парами. Семье приходилось дёргать за какие-то ниточки, тем более что геям запрещено усыновлять детей, но деньги смазывают каждое колесо. Я нашёл его дочь, это была информация на флешке, которую я передал ему в закусочной, когда мы встретились. — А Хиггинс? Если все дети, которые приходили в дом Кэсс, вскоре после этого уходили, как Хиггинс снова вмешался? — Нил не знал, хочет ли он это слышать. Ему уже не нравилось, к чему всё идёт. Эндрю что-то сделал, поступил так, как, по его мнению, должен был поступить блондин, но это не сработало, и он не собирался относиться к этому легкомысленно. — Последний мальчик, вошедший в дверь Кэсс, задержался слишком долго. Всего 3 дня, но этого было достаточно. Дрейк заметил закономерность и не мог продолжать воспринимать насилие так "медленно", как раньше. По словам Коннора, у мальчика были синяки, которые обнаружил социальный работник, сопровождавший семейную пару. Социальный работник вызвал его, и было начато расследование в доме Спирс. Хиггинс сразу же вмешался, даже вызвался добровольцем, — Эндрю с отвращением фыркнул. — Он был одним из тех, кто сказал мне, что я просто неправильно всё понимаю, так и должно было быть. Нил крепче сжал руль, но кивнул. — Что ты хочешь сделать? Как ты думаешь, он спросит о том, почему дети уходят так же быстро, как и приходят, или ты думаешь, что он сосредоточится на том, что ты можешь рассказать ему о Дрейке? — Его не будет волновать, почему детей так быстро усыновили. Каждый из них, всего через несколько дней после назначения к этой женщине, ходил по домам и людям, которым они нужны. Коннор обещал мне это. — Итак, он сосредоточится на том, что ты можешь рассказать ему о Дрейке. — Да. — Ты скажешь ему? — Я не знаю. — Ты хочешь сказать ему? — Нет. — Ты хочешь, чтобы я сказал ему? Карие глаза упёрлись в голову Нила, как лазеры. Он физически чувствовал их. Несмотря на это, он не взял своё предложение обратно. Он не был защитником Миньярда, они уже давно не были таковыми друг для друга. Они стояли бок о бок, никогда не сталкиваясь друг с другом, но ради этого, только в этот раз, Нил справится с тем, с чем Эндрю не смог. Кому-то нужно было высказаться, но всё зависело от Эндрю, кто и если заговорит. Ответ пришёл после долгого, напряжённого момента. — Нет. Я не буду давать показания. Это было бы бесполезно. Я буду единственным. — И они поставят всё это под сомнение из-за твоего послужного списка и твоей сексуальной ориентации, — предположил Нил. — У них нет доказательств, как было раньше. Нет ни фотографий, нет ничего конкретного, на что они могли бы указать и поглазеть. Они не поверят ни единому моему слову, когда увидят Дрейка, стоящего там в форме морской пехоты и улыбающегося так, словно он дружит со всем миром. Нил поморщился при упоминании "доказательств" и именно того, что было раньше. — Тогда мы справимся с этим сами. — Нил произнёс это скорее как утверждение, чем как вопрос, но Эндрю всё равно понял, что это было. — Да. Мы убьём его. — Почему ты не попросил об этом Коннора вместо того, чтобы спасать детей? — с любопытством спросил Нил. Эндрю заколебался, и Нил на мгновение взглянул на него, прежде чем снова переключить своё внимание на дорогу. Они были почти у дома тренера. — Чтобы наёмные убийцы делали за меня грязную работу? Я хотел, чтобы дети были в безопасности, но я хочу, чтобы Кэсс узнала, что в конце концов представляет собой её сын. Она лгала себе достаточно долго, и я бы даже этого не допустил, если бы он умер от случайной стрельбы. — Ты хотел, чтобы День благодарения состоялся? — спросил Нил с ужасом и недоверием. — Нет, — фыркнул Эндрю. — Тогда что? У тебя был план, как доказать, что Дрейк насильник, не подвергаясь изнасилованию? — Нил резко произнёс это слово, надавливая на старые раны, чтобы посмотреть, кровоточат ли они ещё, и Эндрю нахмурился на него. — Дрейк не выдающегося ума, Нил. Через две секунды после того, как я окажусь с ним в одной комнате, у меня будут доказательства. Достаточно записи голоса. Кроме того, у меня будешь ты. Нил запнулся от гнева. Его острые углы притупились в последней части. Блядь. — Хорошо, — выдохнул он, въезжая на парковку у квартиры Ваймака. — Хорошо. --- — Что ты здесь делаешь, свинья? Скучающий тон Эндрю опасно контрастировал с его напряжённой фигурой и пронзительным взглядом, но Нил не собирался предупреждать. Вместо этого он уставился вперёд на офицера Хиггинса, у которого, по крайней мере, хватило ума выглядеть огорчённым его внезапным появлением. — Я смотрел твою игру, Эндрю. Ты был там великолепен. Никогда не знал, что ты можешь так играть, — сказал мужчина, пытаясь придать своему тону легкомыслие, но потерпел неудачу, когда Ваймак отступил и оглядел всю сцену, как какой-то ангел-хранитель. Эндрю усмехнулся. — Перейдём к сути дела. Мы все знаем, почему вы здесь. Ты рассказал Ваймаку достаточно, чтобы даже он мог догадаться, не так ли, Тренер? Под суровым взглядом Эндрю Ваймак торжественно кивнул. На его лице не было ничего от ужаса и жалости, которые большинство проявило бы, узнав, что один из ваших игроков был изнасилован в детстве, но Нилу было всё равно. Его внимание было приковано к Хиггинсу, который поморщился. — Разве он не умён? Мне даже не нужно было ему говорить — он сразу поверил, не так ли? — бесстрастно бросил Эндрю. Нил увидел, как он снова вздрогнул. Офицер действительно сделал шаг назад, прежде чем выпрямил спину и, казалось, выпрямился во весь рост. — Ну, теперь я тебе верю. Я ничего не могу сделать без жалоб жертвы. Всё, что мне сейчас нужно, это имя, Эндрю. Ты дашь мне это, и я уйду. Глаза Эндрю сузились, и Нил почувствовал холодок, исходящий прямо от блондина. Они не вошли в квартиру дальше порога двери, но Нил не собирался жаловаться на это. Они были здесь, чтобы заставить Хиггинса уйти, а затем вернуться в Башню, строя планы о том, как справиться со всем, что скоро обрушится на них. — Нет, — ответил Эндрю. Хиггинс выглядел искренне оскорблённым таким быстрым ответом. — Эндрю, другие дети не будут ничего говорить! Ты — всё, что у меня есть. Пожалуйста? — Ты знаешь, что я ненавижу это слово, Свинья. Кроме того, ты уже всё знаешь. Почему ты настаиваешь на том, чтобы расстраивать меня, просто чтобы загладить свою вину? Сколько детей уже прошло через это? Хиггинс отвернулся, не в силах встретиться взглядом с Эндрю. — Шесть. Шестеро из них, после тебя. — О, ну, посмотрите на это. Ваш список неудач просто продолжает расти, не так ли? Иди домой, Хиггинс. Я закончил. Когда Эндрю повернулся, чтобы уйти, Хиггинс открыл рот и быстро сунул ногу внутрь. — Дрейк. Всё тело Эндрю напряглось, и Нил сделал пару шагов в сторону, не желая находиться в пределах досягаемости удара. Эндрю смирился со своим жестоким обращением. Он прошёл мимо этого, потому что в нём было слишком много энергии, чтобы умирать. Однако в некоторые дни его эйдетическая память не позволяла ему сбежать. Это дразнило его образами и кошмарами. Их было немного, и они были далеко друг от друга, особенно с годами лучших воспоминаний, чтобы сражаться с тёмными, но в те плохие дни, когда хорошие не побеждали, Нил шёл осторожно и держался на расстоянии. Все так делали. Они с Эндрю говорили, что это имя было не так уж плохо. Это была практика в том, чтобы осторожно вскрывать раны и аккуратно зашивать их. Разговоры с Би и грубые расспросы Нила почти лишили Эндрю чувствительности к этому имени на устах Джостена или его собственных. Чёрт возьми, может быть, даже в какой-то степени в его голове. Но не от Хиггинса. Глубокий голос, этот тон, это имя — всё это напоминало о каждом, кто говорил: "Это было просто недоразумение". Они повторяли за каждым человеком, который никогда ему не верил, который никогда не вступался за него. Все, кто не смог защитить его раньше, когда у него ещё была надежда, что кто-то сможет это сделать. — Не смей, блядь, произносить это имя при мне, никогда больше. Если я ещё раз увижу твоё лицо, Хиггинс, я убью тебя, и позабочусь о том, чтобы это сошло мне с рук. Тебе всё ясно? Голос Эндрю был низким рычанием от гнева и ненависти. Его глаза сверкали неестественной коричнево-красной смесью, которую Нил никогда раньше не видел. Это был Эндрю по-настоящему взбешённый, это был Эндрю, готовый совершить убийство на почве страсти, а не тщательного планирования. Это был Эндрю на грани. Хиггинс ничего не сказал, и блондин вышел. Нил долго смотрел на офицера. — Вы никогда не соберёте достаточно доказательств, чтобы предъявить их в суде. Слишком многое работает против вас. Не приходи сюда больше, или я буду тем, кто поможет ему избавиться от твоего тела. — Нил позволил отцовской улыбке тронуть его губы. Улыбка Натаниэля. Аспект самого себя, который он похоронил так давно, вышел наружу, как будто жаждал крови. — Увидимся завтра, тренер, — Нил кивнул более крупному мужчине, который выглядел взбешённым, и пошёл за Эндрю. Блондин сидел в машине с сигаретой во рту и крепко стиснутыми на руле руками. Нил сел в машину, но ничего не сказал, даже не посмотрел на Эндрю. Что бы он ни сказал, это не будет воспринято хорошо, и даже один взгляд выведет Миньярда из себя. Он имел дело с этими настроениями в прошлом. Не в последнее время, а когда они только учились ориентироваться в этих отношениях. Они развились с тех пор, когда воспоминания были слишком близки, когда рана была слишком свежей, а гнев кипел прямо под поверхностью его кожи. Сначала он пытался успокоить его. Не прикосновением, а просто присутствием. Иногда это срабатывало: они сидели вместе в тишине, и Эндрю выходил из себя, понимал, что он не один. Иногда это заставляло Миньярда срываться. Это был всего лишь один сильный, очень сильный удар. Локоть в рёбра, если он был слишком близко, удар в бедро, удар в голень. Если всё было действительно плохо, Эндрю целился в лицо. Нил никогда ничего из этого не имел против, а блондин никогда не чувствовал вины за это. Для Эндрю чувство вины было бесполезным и отброшенным за ненадобностью. Нил решил остаться, прекрасно зная, что может произойти, точно так же, как он решил сделать это сейчас. Они долго сидели там. Достаточно долго, чтобы увидеть, как Хиггинс садится в арендованную машину и уезжает. Достаточно долго, чтобы Ваймак постоял у двери в комплекс и некоторое время оценивающе смотрел на GS. Достаточно долго, чтобы полуденное солнце начало неуклонно опускаться к горизонту. А потом Эндрю вставил ключ в зажигание и выехал со стоянки. Он не был спокоен — тиканье в челюсти выдавало его — но он функционировал, и Нил знал, что худшее уже позади. Нил не говорил, не двигался, даже когда они добрались до Башни и сели на стоянке. Они остались в машине и смотрели, как в пустом воздухе медленно исчезает минимальный солнечный свет. Они сидели в полной темноте, когда Эндрю наконец заговорил. — Это не должно было быть так плохо. Нил знал, что он имел в виду. Разговор о Дрейке, о том, что Хиггинс произнёс его имя, о том, что его попросили выступить там, где другие были слишком напуганы. Нил знал, что если бы был хоть малейший шанс, что обвинения подтвердятся, Эндрю сделал бы шаг вперёд, хотя бы для того, чтобы в последний раз "посмеяться" над Дрейком. Против Кэсс. Хотя бы для того, чтобы ещё раз закрыть дверь перед этим кошмаром. Но у него не было ни единого шанса. Если бы Эндрю выступил, это было бы его слово против другого, и без доказательств оно провалилось бы сквозь щели. Нет, их план был разумным, если не сказать больше. Эндрю получит свои доказательства, затем они убьют Дрейка, и запись дойдёт до всех, кто имеет значение. Если им повезёт, никто не станет расследовать его смерть. Может, он и морской пехотинец, но никто не стал бы копать слишком глубоко, узнав, что он педофил, а если бы кто-то и сделал это, ирландская мафия замела бы следы. Последний акт доброй воли со стороны Коннора Мэнсона, когда придёт время действительно избавиться от подонка. — Только потому, что ты прошёл через это один раз, не значит, что не будет так же плохо сделать это во второй раз. В прошлый раз ты только что закончил принимать лекарства. Ты был пустой чёрной дырой, заполненной ничем. В тебе не было ни капли человечности, кроме необходимости выполнять свои обещания. Ты больше не такой, каким был, и поэтому всё это будет сложнее на протяжении всего пути. Особенно это, — честно ответил Нил. Карие глаза Эндрю вернулись к своему естественному цвету, когда они посмотрели на Нила. Зелёный, коричневый и золотой — как на одной из тех картинок галактики в Интернете. Нил, не дрогнув, оглянулся. — Может быть, мне больше нравилось, когда я был чёрной дырой. — Может быть. Но всему своё время и место. Можешь ли ты представить себя чёрной дырой, когда мы в первый раз занимались сексом? Можешь ли ты представить себя чёрной дырой, когда ты был внутри моего тела, разрывая меня на части в то же самое время, когда ты держал меня вместе? Ты бы никогда не простил себе, если бы был совершенно опустошён, в то время как ты сделал меня совершенно уязвимым. Он действительно почувствовал некоторое смущение, сказав это вслух, но знал, что это дойдёт до него быстрее, чем что-либо другое. Секс для Эндрю всегда был осторожным актом отдачи и принятия. Они оба должны были вложиться в это, они оба должны были хотеть этого, иначе об этом никогда бы не заговорили. Если бы Эндрю взял, не присутствуя при этом по-настоящему, он считал бы себя ничем не лучше Дрейка. Не лучше, чем любой, кто когда-либо причинил ему боль в его жизни, и этот факт съел бы его заживо. Глаза Эндрю сузились в щёлочки. — Заткнись. Нил кивнул, зная, что он высказал свою точку зрения. — Сейчас ты почувствуешь это острее, чем раньше, может быть, потому, что ты был так далёк от этого. Точно так же, как я с моим отцом. — Каждый демон, которого мы когда-либо побеждали, восстал из мёртвых, чтобы попробовать ещё раз, — бесцветно прокомментировал Эндрю. — Только они те же демоны, что и раньше. А мы — нет. — До сих пор было сделано много хорошего. — Это сохранило Сету жизнь. — Никому нет дела до Гордона. — Нет. Может быть, в долгосрочной перспективе и нет. Я думаю, что Эллисон, в конце концов, уйдёт, даже если он всё ещё будет жив. Сет никогда не будет таким, каким она хочет его видеть, и в какой-то момент ему надоест, что на него давят. — Мне плевать на Рейнольдс и Гордона. — Я и не думал, что ты знаешь, но тебе нравится всё знать. Даже у этих вещей есть своё место. — Сплетни на школьном дворе? — Информация, которая определит будущее. — Это не моё будущее. — Не напрямую, нет. Но если Сет станет профессионалом, как Кевин сейчас намерен подтолкнуть его, есть шанс, что ты будешь играть либо с ним, либо против него. — Опять же, мне насрать. Гордона недостаточно, чтобы победить меня — ни сейчас, ни когда-либо. — Твоя уверенность в себе немного сексуальна. — Это факт, Джостен. — Я знаю, что на самом деле это делает тебя ещё сексуальнее. — Я не прикасаюсь к тебе, когда у тебя стояк. — У меня нет стояка, я не могу получить стояк. Мои стояки "Индуцированы Эндрю". — Если ты ещё раз скажешь слово "стояк", я вышвырну тебя и перееду этой машиной. — О, но тогда ты не получишь "Мазерати" в следующие выходные. — Ты мне для этого не нужен, я знаю, где ты прячешь свои деньги. — Чёрт возьми, ты прав. Нил улыбнулся, издав негромкий смешок, чувствуя себя легче, когда напряжение спало с плеч Эндрю. На его лице не было настоящего веселья, но подшучивание, подобные спорам с Нилом, всегда успокаивали Миньярда. Это они мягко подталкивали друг друга, помогая другому вернуться в естественное состояние ума. Заставляя вещи чувствовать себя нормальными, даже если они ещё не были такими. В том, как они это делали, было что-то такое, что вызывало умиротворение. Поэтому, когда Эндрю фыркнул и наконец вышел из машины, Нил почувствовал себя лучше после этого дня. Они не выиграли ни одного крупного сражения, не сегодня, но это был ещё один кусочек прошлого, через который они прошли невредимыми. --- На Хэллоуин вся команда Лисов устроила вечеринку в подвале Башни с несколькими другими людьми, которые жили в общежитии. Ники донимал Нила, уговаривая Эндрю согласиться хотя бы на вечеринку, если они не собирались в Эдем. Нил сдался, потащив Эндрю и всех старшекурсников на вечеринку в подвале. — Мы уже достаточно сблизились, тебе не кажется? — сказал Эндрю рядом с ним. Они оба прислонились к дальней стене, наблюдая, как все взаимодействуют в комнате. Дэн и Мэтт разговаривали с Ники. Сет и Эллисон танцевали и выглядели довольно дерьмово, в то время как Аарон прятался от Эндрю с Кейтлин, которая пришла с несколькими лисицами. Эндрю притворился, что не видит, но, честно говоря, ему было всё равно. Он больше не был тем Эндрю, который так сосредоточен на сделках и обещаниях, дающим ему повод просыпаться по утрам. Его брат нуждался в защите не больше, чем Нил. — Может быть? Я имею в виду, что Ники хочет преодолеть этот разрыв, и он делает довольно хорошую работу. Аарон теперь ладит лучше, когда он сблизился с Кейтлин, но он ещё ничего не сделал по поводу вашей сделки, поэтому он всё ещё прячется, и это выводит его из себя, когда команда говорит об этом. Эллисон всё ещё называет вас монстрами, но она, по крайней мере, разговаривает с Ники, особенно по поводу моего стиля, — Нил скорчил гримасу. — Хотя, честно говоря, я бы предпочёл, чтобы ты выбирал мою одежду. Они всегда пытаются одеть меня в эти странные наряды и блестящие ткани. Эндрю напевал, уже зная это. — Сет всё ещё придурок. Я думаю, у них с Кевином своего рода перемирие, потому что Кевин продолжает говорить Сету, что если он просто сосредоточится, то к концу этого года станет профессионалом. Дэн смотрит на тебя каждый раз, когда видит, но, по крайней мере, на этот раз ты не повёл её и Рене в Эдем, только Мэтта. Это немного уменьшает неприязнь. — Как будто меня это волнует. Нил пожал плечами. — Скоро нам позвонят Лютер и Мария, — сказал Нил. Эндрю просто кивнул, допивая свою рюмку водки. Он посмотрел на столик с напитками и увидел Кевина, стоящего перед ним с бутылкой в руке, из которой он периодически делал здоровые глотки. Нил видел, как на лице Эндрю разыгрался спор о том, стоит ли идти туда, чтобы получить ещё водки от Кевина, но ответ, должно быть, был отрицательным, потому что он отбросил красный пластиковый стаканчик в сторону и скрестил руки на груди, ещё больше прислонившись к стене. — Тебе уже звонил Маркус? — Я так и сделал, у него всё готово ко Дню благодарения. Мы получим устройства, когда отправимся на выход. Эндрю снова кивнул. — А этот британский придурок? — Дядя Стюарт пытался. С тех пор как он получил мой номер, он продолжает пытаться. Я думаю, что ситуация в Лондоне складывается не так, как хочет Томас. Азил каждую неделю ходил за нами по пятам, приходил на игры, изображал заботливую семейную фигуру. Он тоже продолжает звонить. Думаю, Томас, должно быть, настаивает на этом. Может быть, что-то идёт не так, но Мэнни не пронюхал ни о чём за границей. — Есть ли вероятность, что он дойдёт до нас, если он прольётся? — Может быть? Не все знают, кто я такой. Моё имя другое, но не моё лицо. Я не сомневаюсь, что некоторые люди из окружения Томаса узнали обо мне и настаивают на том, чтобы я вернулся в лоно и возглавил его, когда мой дядя уйдёт в отставку. Очевидно, Элиза не получает должного уважения, и Томас не желает подвергать её опасности, чтобы показать кругу, что она этого достойна. Она убивает в контролируемых ситуациях, ей запрещено участвовать в рейдах, она не взаимодействует с нижними ступенями. Из того, что я могу сказать по разбросанной информации, которую передаёт Мэнни, она похожа на принцессу в башне. — Слишком боится потерять ещё одного ребёнка, да? Так зачем вообще посылать сюда Азила? Разве этот надоедливый маленький засранец не его сын тоже? Нил кивнул, но затем пожал плечами. — Так и есть, но Азил не лгал, когда говорил, что он немного неудачник. Очевидно, он провёл всю свою жизнь, зная, что Винсент будет наследником, и поэтому решил, что проживёт свою жизнь без забот и беспокойств. Это привело к обратным результатам. Никто в семье не доверяет ему делать что-то значимое. Он, вроде как, гнилой фрукт в корзине — его близость ускорила бы распространение гнили. Томас послал его сюда, чтобы он не мешал Элизе. — Не слишком хорошо у него получается, не так ли? — Нет. Голосовые сообщения, которые я получаю от Стюарта, мало что говорят, но он звучит не так. Я ничего не слышал от Мэри, но у меня такое чувство, что это ненадолго. Нил слегка наклонил голову, наблюдая, как Ники затащил Дэн в танец, а затем уговорил Мэтта присоединиться. Рене сидела в углу, разговаривая с одной из лисиц, и они продолжали смотреть на Нила и Эндрю, что заставляло Джостена чувствовать себя немного неловко, но они пока не могли уйти. Нил перешёл на русский. — Я позвонил репортёру. Это заставило блондина приподнять бровь. — Я говорил с ней очень коротко. Она хочет поговорить с глазу на глаз, чтобы убедиться, что я надёжный источник. Я сказал ей "нет" и повесил трубку. Мы ещё раз позвоним во время рождественских каникул. — Ах, и где ты будешь проводить эти рождественские каникулы? — поинтересовался Эндрю. Несмотря на монотонность, Нил знал, что это была попытка пошутить. — Не в Эверморе, — Нил поморщился. — Больше никогда. — А как насчёт Моро? Маркус заставил этого человека встретиться с ним? У него есть телефон? Нил достал свой телефон и посмотрел на время. — Не раньше чем через три часа. Жан должен позвонить около 3 часов ночи, когда другие вороны спят или заняты. Рико пришлось остаться в Эверморе из-за любящей руки Тетсуи, поэтому Жану разрешили пойти в компании другого ворона. Он может ускользнуть от этого ворона легче, чем от Рико, так что это плюс для нас. — Хорошо. Как только у нас будет достаточно информации, мы разорвём Тетсуи на части. — Возможно, но нам нужно поговорить и с другими боссами тоже. Коннор защищал нас, сохраняя нашу репутацию чистой и нейтральной, но они не будут принимать его слова вечно. Мы всё ещё работаем с переводами и даже аутентификацией документов благодаря Мэнни, но я не вижу, чтобы это доверие было прочным. Эндрю покачал головой. — Этого не произойдёт. В январе они будут ожидать от нас большего. Мы не единственные в этой области, но я полагаю, что мы единственные, у кого за плечами так много языков. Это делает нас ценными, но не незаменимыми. Если мы будем слишком долго сопротивляться их требованиям, они обратятся за тем, что им нужно, в другое место. Нил кивнул, упёршись ладонями в стену и откинув голову назад. Его костюм в этом году выбирал не Ники, не зомби-ковбой. Вместо этого он был одет как офицер полиции, от чего он чуть не съёжился, но сдался, когда увидел костюм заключённого старой школы Эндрю. Чёрно-белая рубашка и брюки были на удивление мягкими, несмотря на то, что были куплены в магазине. Все рассмеялись, когда увидели это, но в глазах Рене было выражение, которое дало Нилу понять, что она знала, что они делают это одновременно иронично и противоречиво. Ники прямо назвал это "костюмом для пар", но все, кроме Аарона, Сета, Рене и Эллисон, отшутились от этого комментария. — Я, честно говоря, полагал, что они уже узнали бы о нас, — сказал Нил без особых раздумий. — На самом деле мы не стараемся изо всех сил скрывать это. Эндрю посмотрел на него, как на идиота. — Они не привыкли к парам, которые не являются нормальными. Держу пари, наш уважаемый капитан даже не поняла, что мне нравятся мужчины. Нил пожал плечами. — Может быть, но по тому, как мы с тобой ведём себя, я подумал, что они поймут, в чём дело. — Нет, если только это не ударит их по лицу. — Мы могли бы, если бы ты захотел? Эндрю приподнял бровь, его карие глаза внезапно стали серьёзными. — А ты хочешь этого? Нил пожал плечами. — В прошлый раз, к тому времени, когда это действительно имело значение, они всё равно всë знали. Теперь это похоже на ложь. Мэтт пытался познакомить меня с одной из лисиц в холле на днях, когда я поднимался на крышу. Это было неловко. Я действительно не знал, что ему сказать. — Делай, что хочешь, Нил. Мне всё равно. И это было всё. Разрешение. Нил кивнул, поверив Эндрю на слово. — Ты позволишь мне убить Дрейка? Эндрю сделал паузу, вглядываясь в его лицо. — Это то, что ты всё ещё хочешь сделать? Нил просто снова кивнул. — Почему? Нил пожал плечами. — Чтобы удовлетворить маленькую кровожадную часть меня, которая всё ещё видит картину того, что он сделал с тобой в моей голове, когда я иногда ложусь спать. Если ты получишь Натана и Рико, я думаю, будет справедливо, если я получу Дрейка. Эндрю долго смотрел на него, взвешивая слова. — Кто будет отвлекать Лютера? — спросил он через некоторое время. — Я думал о Кевине. — Сколько мы должны были бы сказать ему, чтобы это произошло? — Ну, это не значит, что мы можем вырубить их, не с Ники там. — Нет, но у нас есть парни с оружием, чтобы успокоить Лютера и Марию. Нил усмехнулся. — И ты действительно думаешь, что он сделал бы это, будучи набожным христианином? — Если мы дадим ему доказательства того, что он впустил насильника в свой дом? — Ты думаешь, это будет иметь для него большее значение, чем убийство? — Нет, если бы это была самооборона. — Это всё ещё прикрытие. Я не верю, что Лютер не заговорит, даже если мы купим молчание пары полицейских. Эндрю на мгновение задумался. — Тогда давай пригрозим Лютеру тем, что он ценит больше всего. Нил посмотрел на него. — И что бы это могло быть? — Его репутация. Нилу потребовалось время, чтобы понять и обдумать вероятный план Эндрю. — Ты хочешь подкупить копов, которые приходят на вызов, и заставить их угрожать Лютеру чем? Соучастником сексуального насилия? — Да. По крайней мере, это вселит страх в старого Лютера. Его репутация богобоязненного христианина развалилась бы на куски, если бы все узнали, что он заманил собственного племянника к его насильнику. Нил нахмурился. — Как далеко тебе придётся это отпустить? Эндрю молчал, и Нилу это совсем не понравилось. — Эндрю, как далеко ты планировал позволить Дрейку зайти? Эндрю нахмурился. — Я не беспомощный, Нил. Я не под кайфом, я вооружён, и я смертельно опасный боец. Даже тот факт, что Дрейк — морской пехотинец, не поможет ему. — А что, если этого недостаточно, Эндрю? — Нил поморщился от пристального взгляда, который на него упал, но всё равно протиснулся. — Нет, послушай меня. Что, если он действительно возьмёт над тобой верх? Как далеко ты готов зайти, чтобы получить доказательства? Я собираюсь подняться прямо за тобой по этой лестнице, и я чертовски уверен, что не позволю ему... — Это не тебе решать. Ледяной тон Эндрю заставил Нила замереть на месте, но прошла всего секунда, прежде чем он посмотрел в ответ. — Ты будешь сильно разочарован, если думаешь, что я не вмешаюсь в ту же секунду, когда он прикоснётся к тебе. Они пристально смотрели друг на друга, пока движение рядом с ними не привлекло их внимание. Напряжённые и злые, они оба обернулись и увидели, что перед ними стоит девушка из группы поддержки, с которой разговаривала Рене. Её глаза расширились, когда она переводила взгляд с одного на другого. — Ой! Извините. Вы, ребята, выглядели так, будто у вас был напряжённый разговор, но я хотела спросить, вы, ребята, говорили по-русски? — У неё было внимательное выражение лица, когда они оба приняли её, возвращаясь к своей спокойной бесстрастности в присутствии незнакомца. — Да, — ответил за них Нил, зная, что Эндрю этого не сделает. Её зелёные, как водоросли, глаза расширились от удовольствия, и внезапно всё её внимание было приковано к Нилу. Эндрю фыркнул и отодвинулся. Он вышел из подвала, не сказав больше ни слова, и Нил проводил его взглядом, жалея, что не может последовать за ним, но не желая быть совершенно грубым с девушкой перед ним. Как будто она даже не заметила ухода Эндрю, она застенчиво улыбнулась Нилу, заправляя прядь волос за ухо, когда говорила. — В этом семестре я учусь на втором курсе русского языка, и у меня были небольшие проблемы с произношением. Я говорила об этом с Рене, и она сказала, что один из вас сможет мне помочь. Нил нахмурился. — Нет, она этого не делала. — Он был уверен, что Рене никогда никого не пошлёт ни к нему, ни к Эндрю за помощью в чём-либо, не говоря уже о школьной работе. Она с большей вероятностью отвела бы людей от них двоих. Он не был близок с Рене, но у них было много общего с Эндрю, и хотя она никогда не видела его торса, она знала, что у него были шрамы. Эллисон, Дэн, Мэтт и Сет иногда говорили об этом. Он знал об этом, так что она слышала о них, она знала, по крайней мере, некоторые части его прошлого. Она бы никогда не послала эту девчонку-мышку куда-нибудь к нему, не говоря уже об Эндрю. Брюнетка покраснела, как будто её поймали, и робко улыбнулась. — Нет, она этого не делала. Я слышала, как ты говорил раньше, и когда я спросила её, она ответила, что да. На самом деле, она сказала мне, что не очень разумно подходить к тебе, но... но... — Её лицо теперь было красным, и она нервничала, и Нилу не потребовалось много времени, чтобы понять. — Ой. О нет. — Он закрыл глаза и вздохнул, подняв руку, чтобы потереть затылок. Девушка перед ним выглядела ещё более смущённой, и Нилу стало немного не по себе. Однако этого недостаточно, чтобы продолжить этот разговор. — Послушай, мне очень жаль. Ты милая, я думаю, но я демисексуал. На самом деле я не "хожу на свидания”. — Нил на самом деле сделал воздушные кавычки, когда произносил это слово, и почувствовал себя идиотом в тот момент, когда сделал это. Девушка выглядела смущённой всего секунду, прежде чем её улыбка вернулась. — Ой! Я знаю значение этого слова! Это тот случай, когда тебе нужна связь с человеком, верно? Эмоциональная связь или что-то в этом роде? Ну, тогда нам не обязательно встречаться, мы могли бы просто быть друзьями, и ты мог бы понять, что ты чувствуешь, верно? Нил снова вздохнул. — На самом деле, я не думаю, что это так работает. Она снова нахмурилась. Её рука поднялась, чтобы во второй раз заправить волосы за ухо, но застенчивое выражение исчезло с лица. Теперь она выглядела заинтересованной. — Не так ли? Тебе нужно чувствовать связь с человеком, чтобы знать, действительно ли у вас могут быть с ним отношения, верно? Настала очередь Нила нахмуриться. — Я не аромантик. Мне не нужна связь с кем-то, чтобы встречаться с ним, но мне, вроде как, нужно доверять человеку, чтобы чувствовать какое-либо сексуальное влечение, — он сделал паузу. — На самом деле, может быть, я тоже немного аромантичный, потому что я не хочу встречаться ни с кем, кроме Эндрю. Это заставило брюнетку замолчать. — Подожди, что? Ты встречаешься с монстром? Нил пристально посмотрел на неё. — Не называй его так. Водоросливые глаза расширились, и рука закрыла ей рот. — Черт возьми, так и есть. — Ну и что, если это так? Какое это имеет для тебя значение? — спросил Нил, уже немного сердясь. Она подошла ближе и понизила голос. — Как ты можешь доверять этому парню? Он был в колонии для несовершеннолетних! Говорят, он чуть не забил до смерти 4 парней! — Чтобы спасти своего двоюродного брата-гея от того, чтобы его забили до смерти за ночным клубом, — огрызнулся Нил в ответ. — Если ты собираешься распространять сплетни, уточни факты. Румянец вернулся на её щеки, и она заметно сглотнула, наконец, снова отодвинувшись. — О, я... я не знала этой части. — Нет, — прорычал Нил. — Никто никогда этого не делает, потому что никому нет дела до этой части. Их волнует только то, что он жесток, а не то, почему это насилие было необходимо в первую очередь. Как бы то ни было, послушай, я уже встречаюсь с кем-то, так что ни у кого другого нет никаких шансов, ни сейчас, ни позже, независимо от того, сколько времени я провожу с ними, независимо от чего-либо ещё. Так что давай, распространяй это повсюду, если хочешь, но просто помни, что я сказал о "сплетнях", хорошо? С этими словами он повернулся на каблуках и последовал за Эндрю, немного злясь на невежество некоторых людей. Ему было уже всё равно. Чирлидерша могла сказать кому угодно всё, что хотела — в долгосрочной перспективе это не имело бы значения. Если Кевин был прав насчёт болтовни, его и Эндрю уже рассматривали на корте в следующем году из-за их выступления на Лисах. Несомненно, к младшему классу Нила и старшему Эндрю у них будет контракт на то, чтобы летом играть на американском корте. Если бы они могли вести переговоры достаточно хорошо, они могли бы даже оставаться частью Лисов, пока участвовали в Олимпийских играх. Было бы странно достичь такой высоты без Кевина, но ничто не было высечено на камне. Может быть, Эндрю захочет подождать, пока они закончат школу, как это сделала Тея. Это была ещё одна вещь, о которой им с Эндрю нужно было поговорить. Нил внезапно почувствовал тяжесть от того, как много ему нужно было сделать. С Натаном там, Мориямами, дышащими им в затылок, Дрейком на горизонте, проблемами с его семьёй за границей, проблемами с криминальными семьями на родной земле и их карьерой в прошлом — Нил не был уверен, сколько ещё они смогут жонглировать и как долго. Им нужно было облегчить свой груз, и быстро. До того, как кто-то из них сломался бы под давлением.