Другой. Брок

Все тело ныло от ушибов. В спину впивался сор от облупившейся краски и какой-то мусор. Лежал он на твердом полу, по видимому, уже приличное время и сильно продрог. Еще до того, как в голове возник закономерный вопрос: «А какого собственно хуя, я снова жив?!», он обратил внимание на такой знакомый запах. Воздуха в горле уже начало не хватать. Глаза, только их открыл, сразу пробило на слезы от едкого дыма. Дом его отца. Дом, в котором он не был почти тридцать лет. Дом, которого не должно было существовать уже почти тридцать лет. Времени на раздумья не было. Брок помнил этот день. Тогда отец сгорел по пьяни в их доме, а он в четырнадцать лет оказался на улице без средств к существованию. Спасать спящего на диване отца никакого желания не было. Он был тварью из тех, кого Брок ненавидел. Тот из-за кого, с малолетства, пришлось научиться терпеть боль, заботиться о себе, врать и выживать. Рамлоу-старший торговал телом его матери, пока однажды очередной торчок ее в порыве страсти не задушил. Алкаш, который любил издеваться над теми, кто не пропишет по его физиономии в ответ. Быстро сориентировавшись, Брок намочил ближайшую тряпку водой и начал скидывать самые ценные вещи, документы в попавшийся на глаза старый рюкзак. За несколько минут успел собрать все необходимое, опустошил свой схрон с заначкой и выбежал из дома. Когда он покидал границы района, вдалеке, в ночном небе, виднелось зарево от горящего дома. Пожарных так и не вызвали. Рамлоу-старшего соседи, мягко говоря, не любили и скорее всего, просто ждали когда догорит дом. Он снова в Сан-Диего. Городе, где прожил свое детство, тридцать лет назад. Ему снова четырнадцать. Он снова без крыши над головой. И на улице снова 1986-й год. Но теперь у него есть огромное преимущество. В теле загорелого и поджарого мальчишки разум сорокачетырехлетнего вояки. Теперь есть шанс прожить жизнь иначе. Совершенно другую жизнь?..