Россию трудно победить, но и России трудно быть победительницей.

Вдох. Выдох. Перед глазами рисуются расплывчатые образы. Какие-то люди. Они суетятся, словно тараканы. Хотя по-своему значению они для них лишь тараканы. Теперь к расплывчатому миру прибавились и звуки, точнее какой-то грохот и опять эти тараканы бегают. Их уже можно различить, облики становятся точнее, но зачем? Война уже проиграна и больше никто не поможет. Ни старший, ни младший брат. Осталось лишь едва улыбнуться холодному дыханию смерти… Бельгия резко распахнула свои глаза, но сознание происходящего так и не хотело доходить до неё. Казалось, что это очередной кошмар, ведь в последнее время они стали сниться всё чаще, но крик неизвестного солдата вывел её из раздумий и надежд. Эмма бросила взгляд на того, кто кричал и к горлу невольно подкатился ком. У неизвестного была оторвана нога, а на месте левого глаза зияла чёрная бездна. Снова оглядевшись, она поняла, что в таком состоянии были все до единого солдаты, лишь она одна была невредима по сравнению с ними. У кого-то оторвало руки и ноги, кому-то распотрошили живот и, в ужас всем оставшимся, бросили в темный пристрой для военнопленных. Больше половины уже умерло. Кто от потери крови, а кто-то, не в силах выдержать боли, сам убивал себя маленьким осколком стекла. Конечно, и раньше девушке представлялись все ужасы человеческой сущности, но не в таком количестве. А ужасало больше всего только одно. «Это сделал один человек- Германия. Когда он успел сойти с ума?»- но не успела закончить мысль Бельгия, как открылась дверь. С улицы повеяло запахом свободы и девушка старалась не замечать крики своих людей, отчаянно молящих о пощаде. Но разве она настолько бесчувственный человек? -Отпустите его!- Эмма встала на ноги, слабо покачиваясь. С её лица за долгое время пропала улыбка, а глаза пылали яростным огнём. Она не могла не защитить тех, кто сражается за неё. Но боль за своих людей вновь ударила по ней и девушка опустилась на колени поневоле. Возможно от голода, а может, она больше не могла сражаться. Но если не будет сражаться она, то не будет сражаться народ. Блондинка услышала как солдат откинул пленника со всей дури, и тот ударился о стену. Дальше немецкую речь… и снова сумрак. *** - Steh au, Mensch!(встань, тварь)- Бельгия почувствовала тяжёлый удар сапогом по животу и вновь открыла глаза. Перед ней стоял высокий молодой человек с ружьём и выжидающе смотрел на неё.Что-то шепча на немецком, он внимательно осматривал её. Вдруг он схватил девушку за лицо, гадко ухмыльнулся и вновь бросил в грязь. Мужчина отошёл на расстояние двух метров и неожиданно, достав из кобуры пистолет, выстрелил Эмме прямо в грудную клетку. И хоть пуля не попала в сердце, от такой раны любой человек должен был умереть, но девушка всё так же снизу вверх смотрела на паршивца, а на её форме проступило ярко-красное пятно. Глаза офицера расширились от безумия и восторга, от поимки столь желанной добычи. Он отдал какое-то приказание солдатам на немецком и те убежали в неизвестном направлении. -Ну что, слабо убить меня?!- прокричала Бельгия, вставая на ноги, несмотря на боль, изнутри пожиравшею её. Мужчина презрительно хмыкнул, и отбросил оружие к ногам Бельгии. Пытаться убить её всё равно было бесполезно. Так и продолжалась эта молчаливая игра. Они сверлили друг друга взглядами и были готовы убить друг друга голыми руками. -Какой нежданный гость!- воскликнул по-нидерландски приближавшийся к Бельгии мужчина.- Давно не виделись, Эмма,- гадкая улыбка покрывала лицо блондина,- можешь быть свободен,- обратился он к офицеру. -Я бы сказала, сто лет не виделись, Людвиг,- улыбнулась девушка. Не сказать, что ей было приятно видеть своего врага, так нещадно уничтожающего её народ, но это было лучше, чем ничтожные солдаты. Германия поманил её рукой к себе, но заметив, что Бельгия еле передвигает ноги, подхватил её за плечи и убавил шаг. К счастью, палатка, в которой работал ариец, была поставлена недалеко. Он провёл её к маленькому складному стульчику и девушка, с облегчённым вздохом, уселась на него. Она решила осмотреть себя и слегка опешила. Лишь в одну левую ногу были «впечатаны» три пули, а на груди ярко простиралось багровое пятно. Германия кинул девушке свежую немецкую форму: -Лучше одень, а то внимание к себе привлекаешь. -Уж лучше я сдохну, чем одену это!- Эмма кинула обратно мужчине форму.- Можешь вернуть меня обратно в это гиблое место, но я ни за что не буду помогать тебе! -А я и не прошу тебя помогать мне,- он аккуратно сложил форму. «И всё же,- отметила Бельгия,- он такой же чистоплюй». - Одень,- Германия присел перед ней на колени и протянул одежду,- я всё же не такой зверь. Тем более ты мне уже довольно помогла - путь во Францию открыт. Вот только я не знаю, что делать с твоим младшим братом? Лицо девушки озарил гнев. Она уже не волновалась за Голландию, тому ничего не грозило - он полностью был нейтрален, и даже нападение на родную сестру не колыхнуло его. А вот Люксембург пал первым, он тоже был просто ничтожным промежутком на пути к Франции. -Умоляю, не трогай его!- с мольбой в сердце произнесла Бельгия. -Не волнуйся, женщин и детей я не трогаю,- Людвиг сел за стол, достал бумагу, перо и стал что-то писать. По скорости и злобному выражению лица Бельгия догадалась, кому он пишет это письмо. *** Сумрачное помещение, лёгкий запах дурмана, бесстыдная пошлость. Голландия слишком быстро привык к этому и, даже война не может повлиять на привычки. Его окружают проститутки, одна их которых, полуголая, сидит на его коленях, а ей в лицо летит душистый запах. И все же ни одно наслаждение в мире не помогает забыть сестру. «Но почему же так скверно? - путаются мысли Авеля». Пытаясь избавиться от плохих мыслей, он подтягивает к себе девушку и, вдыхая пшеничный запах волос, ставит ей на шее, словно печать собственности, засосы. Это был его любимый «товар». Она так напоминала Бельгию. В какой-то мере ему это было неприятно, ведь и эта проститутка, по случайному стечению обстоятельств, была родом из Бельгии. Он подтянул ее лицо поближе к своему и стал внимательно разглядывать. Некогда простая игрушка для расслабления стала обретать облик его сестры. Ужас поселился в сердце Нидерландов. Он резким движением сбросил со своих колен непристойную девушку, кинул в неё несколько купюр и удалился из томного помещения. Свежий воздух и яркий свет был так непривычен после целого дня в душном помещении, однако именно тихое вечернее небо и слегка колышущиеся на ветру тюльпаны так любил он. А больше всего Голландия любил смотреть на Эмму посреди этих цветов. Но ему было неизвестно, что происходит с ней сейчас и какова её судьба. Нельзя было надеяться на Антанту, нужно было самому её защитить. Но разве у него были сейчас силы для этого? -Я слишком слаб,- прошептал в пустоту парень. Не в силах стоять на ногах, он упал на колени на холодную землю, а из глаз тонкой струйкой побежали слёзы. «Бельгия тоже меня предавала. Зачем ей была независимость? Вот пусть теперь и расплачивается, - продолжал размышлять Авель,- но она моя маленькая сестрёнка! Я просто ничтожен». Неожиданно, сзади К Голландии подошёл «некто» и парень нервно сглотнул. -Эй, Авель! Давно не виделись,- но добродушный голос вернул его в реальность и Нидерланды вновь поднялся на ноги и обернулся к своему старому другу. -Привет, Иван,- холодно улыбнулся голландец. Россия похлопал по плечу друга. -Я слышал об оккупации Бельгии. Тебе, кажется, сейчас не сладко,- русак взглянул на слабые дорожки слез на лице Голландии. - Всяко лучше, чем ей…- Брагинский не дал закончить предложение. -Можешь не волноваться,- он сладко улыбнулся и достал из кармана письмо сложенное в несколько раз, развернул его и подал Авелю. Глаза мужчины сразу уловили имя сестры, которое было написано лишь дважды в одном абзаце. В других было написано о какой-то чепухе, не имеющей отношение к Эмме. А в этом маленьком абзаце, сквозь грубые немецкие слова, он уловил мысль, что Бельгия жива и более-менее здорова, что она находится под опекой Германии, как и Люксембург и то, что он, Германия, не собирается убивать их. «Пусть живут, а если попробуют помешать мне на пути к Франции, я без раздумья выдавлю их глаза, и отправлю по почте к Голландии.» - это было единственное предложение, которое вспугнуло Авеля, но тут же стал утешать он себя - Люксембург ещё совсем ребёнок, а Бельгия измоталась в боях, поэтому вряд ли рискнёт пойти против Германии. Нидерланды вновь и вновь перечитывал эти строки, как вдруг услышал резкий голос России: - Восточно-прусская операция должна отвлечь немцев от захвата Франции, таким образом, у нас есть возможность повлиять и на дела в Бельгии. Хочу заметить,- Иван обратно взял в руки письмо,- здесь говорится, что Бельгия и Люксембург должны мирно сидеть и не рыпаться, но ничего не говорится о странах Антанты и самих жителях стран,- мужчина добродушно улыбнулся, вселяя в душу Авеля надежду. -Спасибо, Брагинский,- в ответ ему улыбнулся Голландия. -Кстати, ты можешь нам помочь, и тоже присоединится к блоку Антанты и выступить против Германии… -Нет.- отрезал голландец.- Я слаб и буду вам только мешаться. Я оставляю это дрянное дело Антанте. Яркий августовский закат озарял нежное поле разноцветных тюльпанов и лица старых друзей. Только один стал слаб и легко мог признаться в этом, а другой до последней капли крови был готов сражаться, хотя явно проигрывал другим.