Красиво жить не запретишь

Рылеев нажал на красную трубку. Несколько секунд он пялился на экран, пока завершенный вызов не сменился внутренним экраном с иконками приложений, — а потом вдруг крепко зажмурился, сжал кулаки и выдал вопль на такой высокой ноте, какой сам от себя не ожидал. Больше того — он сделал бы сальто в воздухе, если бы умел, или «колесо», да, вот так с ходу — жаль, в заваленной вещами студии было не развернуться. Реакция эта была странной. Рылеев успокоился так же резко, как взволновался, и уже хотел было задаться вопросом о причинах, но вовремя себя одернул. Он ведь несколько дней назад сам с подачи некоторых товарищей разрешил себе плыть по течению. Так в чем проблема? Проблемы не было. Ну, почти. Рылеев зашёл в ванную, выкрутил кран до упора влево и несколько раз умылся холодной водой. Это помогло продышаться и собрать мысли в кучу. Факт номер один: позавчера он оставил суп в офисе и сходил с маньяком Серёжей на обед. Маньяк Серёжа оказался исключительно воспитанным джентльменом, к тому же — смешным и умным, и час обеденного перерыва пролетел, как десять минут. (Контейнер, кстати, девочки действительно вернули пустым и чистым.) Факт номер два: по возвращении в офис маньяк Серёжа многозначительно погладил его по руке и попросил телефончик. Телефончик Кондратий дал, они разошлись на проходной и в тот день больше не виделись, зато вчера полдня лениво переписывались, пока маньяку Серёже не пришлось экстренно удалиться на какие-то крайне важные переговоры. Факт номер три: только что маньяк Серёжа позвонил, чтобы пригласить его в ресторан. И это совершенно точно было приглашение на свидание. Рылеев вышел из ванной, вернулся в комнату и распахнул дверцу шкафа. Рука сама потянулась к бутылке вина, заткнутой резиновой пробкой-фламинго, но он устоял. В остальном в шкафу было мало интересного. Один приличный костюм — явно перебор для первого свидания, хоть Рылеев его и любил. Батарея свитеров всех цветов и фасонов. Пара пиджаков. Штуки четыре рубашки. Двое брюк. Двое джинсов. Футболки, водолазки и кардиганы — это по мелочи, носки цветные (коллекция не такая внушительная, как у АС’а, но тоже ничего). На полку с бельем даже смотреть не хотелось. Интересно, можно ли пойти в ресторан в пижаме? Вот с пижамами проблем не было. В конце концов, если маньяк Серёжа им заинтересовался, то пусть интересуется любым. Ну или сразу назовёт психом и заблокирует… Хотя вот это уже было бы грустно. Рылеев вытащил на кровать серо-коричневые брюки, пиджак в клетку с заплатками на локтях и белую рубашку. Сложил все вместе, как будто наряжал свою тряпичную копию, разочарованно скривился и бросил сверху свитер. Со свитером стало менее официально, но заметно более весело. Он навел камеру на плод своих трудов, щелкнул дважды (для верности) и сбросил последнее фото в чат.

Маньяк позвал на ужин. Норм?

Natalie Ааааа! Bestuzhev Земля тебе пуховиком, Кондратий Natalie Божжж Кондраш ты мне потом все расскажешь Natalie Он за тобой заедет??

Обещал. Так что мб покатаюсь на лексусе

Сам в шоке

Poline Ура, хоть у кого-то сегодня будет секс

ПОЛИН

Poline Как будто я что-то не так сказала Bestuzhev ………… Bestuzhev Ничего не хочу об этом знать Natalie Завидуй молча Pyotr Kachovsky Надеюсь, еда будет норм

Хоть кто-то в этом доме задает правильные вопросы

Как ни странно, от этой сомнительной переписки Рылеева немного попустило. Все-таки люди, с которыми они вот уже пару лет как вместе спасали горящие пятые точки, противостояли долбоебизму начальства и облегченно бухали после сдачи особенно напряжных проектов, были ему далеко не чужими. И они острили — разумеется, они острили и издевались — но от всего сердца желали Рылееву счастья. А значит, как бы ни повернулись события, можно будет в итоге позвать их в бар. Эта мысль оказалась в значительной степени успокаивающей. К половине он был полностью собран и сидел на краешке кровати, больше нигде не найдя себе места. За день он получил от девочек действительно ценные указания — начиная с того, что ни в коем случае не надо выходить и ждать у парадной, и заканчивая советом Полины выпить сто грамм, если уж очень трясет. Трясло очень, но советом Рылеев пренебрег. Было двадцать шесть минут седьмого. В неплотно зашторенное окно он мог разглядеть дерево, окна соседнего дома (точно такого же, только по другую сторону улицы) и кусочек постепенно темнеющего неба. Внутри копошилось неприятное чувство, что все это какой-то дурацкий розыгрыш. Что вот сейчас все и закончится. Он прождет пять минут, прождет пятнадцать, свалив опоздание на пробки, десять раз обновит переписку, но не увидит в ней ничего нового. Позвонит, и автоответчик известит его о том, что набранного номера не существует. Потому что в реальной жизни… От оповещения Рылеев дернулся, как от небольшого удара током. Маньяк Жду тебя. Он нервно хихикнул ( назвать этот звук смехом язык не поворачивался): ну а как ему еще было записать нового знакомца? По фамилии? Так они не на работе познакомились. «Сережа»? Да, пожалуй, вариант с «Сережей» ему нравился, но было почему-то неудобно, как будто он пока не имел на это права. Не то чтобы кто-то заглядывал в его телефон — неудобно было перед собственным мозгом. Рылеев вскочил с кровати и почти подбежал к окну. Во дворе между деревом и соседским Опелем действительно припарковался знакомый черный Лексус. Горели фары, горел свет в салоне, и за рулем можно было разглядеть водителя. Он нервно сглотнул. На этот счет никто четких инструкций не оставил. Ответить? Отправить желтую улыбающуюся рожу? Белое сердечко — оно, вроде, производит наиболее милое впечатление? Нет, пожалуй, для белых сердечек и сердечек иного цвета они пока были недостаточно близки. Блядство. Вот что оказалось действительно трудным. Рылеев задернул штору и кое-как заставил себя досчитать до десяти. Пулей подлетел к входной двери, по дороге схватив со стола ключи, наспех влез в единственные приличные ботинки, накинул шарф и пальто. В принципе, отражение в зеркале было очень даже ничего. Простенько — но ничего. Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул и вышел. Маньяк Сережа встретил его у двери парадной. И — надо было уже признаться себе в этом — вблизи вид у него был совсем не маньяческий. Просто красивый настолько, что трудновато было дышать. Как вообще могут ходить по этой грешной земле такие красивые люди? Он поймал Рылеева за руку, аккуратно сжал и накрыл сверху второй ладонью. Это определенно было свидание. — Привет. — Привет. Извини, я… не хотел заставлять тебя ждать. Сережа покачал головой. Этот жест вышел у него таким успокаивающим и теплым, что собственные волнения начали казаться несущественными. — Мы никуда не спешим. Я, по крайней мере. Ты спешишь? — Нет, — Рылеев почувствовал, как губы сами растягиваются в улыбке. — Я тоже не спешу. Совсем. — До пятницы ты совершенно свободен? — Скорее до понедельника. Сережа отпустил его руку и полез за чем-то в карман пальто. — Я не знал, любишь ли ты цветы. Мои друзья посоветовали начать с этого, и я надеюсь, что ты не бросишь его мне в лицо. Наверное, в другой день Рылеев не поверил бы своим глазам — ему протягивали на ладони крошечный круглый кактус в горшочке. В этот день кактус точно не был самым невероятным, что могло произойти, но… Почему-то это казалось ужасно трогательным. И то, что Сережа советовался с друзьями, тоже. Неужели такие… такие — тоже нервничают? Сомневаются? Кидают фотки кактусов в общий чат? Кактус вполне гармонично поместился и в его ладони, а потом нырнул в карман, как будто этого и дожидался. — Спасибо, — искренне сказал Кондратий, цепляясь за предложенный локоть. — Это ужасно мило, правда. Мне нравится. Сережа повел его к машине, ненавязчиво расспрашивая про то, как прошел день. Неловкости не осталось совсем, и Рылеев отстраненно подумал: надо будет сказать, что обычные цветы он тоже любит. Так… на будущее.